Власть как объект политологического анализа

3. Рационально-правовая (демократическая) легитимность. Ее источником выступает рационально понятый интерес, который побуждает людей подчиняться решениям правительства, сформированного по общепризнанным правилам, т.е. на основе демократических процедур. В таком государстве подчиняются не личности руководителя, а законам, в рамках которых избираются и действуют представители власти.

Рационально-правовая легитимность характерна для демократических государств. Это преимущественно структурная или институциональная легитимность, основанная на доверии граждан к устройству государства, а не к отдельным личностям (персональная легитимность). Хотя нередко, особенно в молодых демократиях, легитимность власти может основываться не столько на уважении к выборным институтам, сколько на авторитете конкретной персоны руководителя государства. В современном мире легитимность власти нередко отождествляют лишь с ее демократической легитимностью.

Легитимность власти не ограничивается ее тремя, ставшими классическими типами. Существуют и другие способы легитимации  и, соответственно, типы легитимности. Один из них — идеологическая легитимность. Ее суть состоит в оправдании власти с помощью идеологии, вносимой в массовое сознание. Идеология обосновывает соответствие власти интересам народа, нации или класса, ее право управлять. В зависимости от того, к кому апеллирует идеология и какие идеи она использует, идеологическая легитимность может быть классовой или националистической.

В странах командно-административного  социализма была широко распространена классовая легитимность. Во второй половине XX в. многие молодые государства  в попытках получить признание и  поддержку населения очень часто прибегают к националистической легитимации своей власти, нередко устанавливая этнократические режимы. Идеологическая легитимация основывается на внедрении в сознание и подсознание людей определенной «официальной» идеологии с помощью методов убеждения и внушения. Однако, в отличие от рационально-правовой легитимации, апеллирующей к сознанию, разуму, она — однонаправленный процесс, не предполагающий обратных связей, свободного участия граждан в формировании идеологических платформ или их выборе.

Эффективность власти — это ее результативность, степень выполнения ею своих функций в политической системе и обществе, реализации ожиданий (экспектаций) граждан и прежде всего  наиболее влиятельных слоев —  элит. В современных условиях легитимность и эффективность власти — два важнейших фактора ее стабильности, доверия к ней и поддержки ее гражданами.

Несмотря на мотивационные различия легитимность и эффективность власти взаимосвязаны. В конечном счете  любые типы легитимности власти очень  во многом определяются надеждами населения на ее эффективность, т.е. удовлетворение его требований. Многие авторитарные режимы, первоначально страдающие дефицитом легитимности, например в Чили, Южной Корее, Бразилии, впоследствии в значительной мере приобрели ее благодаря успешной экономической политике, укреплению общественного порядка и повышению благосостояния населения.

Современная власть в России повторяет  свои традиционные черты, что позволяет  говорить о ее воспроизводстве в  новых условиях. Власть в России всегда была персонифицированной и ассоциировалась с определенным носителем - царем, императором, генсеком, президентом. Народное представительство в России возникало для укрепления власти, а не для ее ограничения, что свидетельствует об отсутствии в российской исторической традиции народного представительства в классическом смысле. Так, земские соборы для российской самодержавной власти являлись, по выражению В.Ключевского, их собственными орудиями, от которых власть ожидала готовности «поступать так или иначе», а не искало полномочий или совета как поступить. Эту же точку зрения поддерживал Б.Чичерин, который сравнивал стиль общения царя и подданных с тем, как помещик общается со своими крепостными. Еще ранее П.Чаадаев утверждал, что российские государи «почти всегда тащили страну на буксире, без всякого участия самой страны».

Власть в России

Исследуя природу власти в России, Ю.Пивоваров отмечает несколько  особенных качеств:

несмотря на персонифицированность, власть может отделяться от одного лица и сливаться с множеством лиц, что произошло при переходе от царского самодержавия к советской системе власти;

несмотря на внешнюю  примитивность, она сложна по своему составу Так, в царское время власть по происхождению была наследственно-избирательной, а по составу - ограниченно-самодержавной; в советское время - публично власть была общенародной, а негласно была связана договором с высшим правительственным классом, который правил через Центральный комитет; в постсоветское время через управляемое всенародное избрание власть также связана негласным договором с высшим правительственным классом;

власть очень гибка  и адаптивна идейно, идеологически. При Алексее Михайловиче происходила  «византинизация» царской власти, при Петре Первом - «европеизация», в ХХ веке стала носителем «единственно-научно-верного мировоззрения».

Исторически характерными чертами политической власти в России являлись этатизм и патернализм, которые сама власть воспроизводила в российском менталитете, пытаясь создать соответствующие структуры, оправдывающие ее деятельность. Эти черты являются в известной степени универсальными в массовом сознании российского народа.

Под этатизмом понимается: 1) термин, употребляемый для характеристики государства как высшего результата и цели общественного развития; 2) процесс усиления роли государства во всех сферах жизни общества.

Патернализм - это отеческая  забота со стороны государства по отношению к своим гражданам.

Характер российского общества в отличие от западноевропейского определяется не столько соглашением подданных и государственной власти об обоюдном соблюдении законов, сколько молчаливым сговором об обоюдной безнаказанности при их нарушении. Вследствие этого в России государство выступало не примиряющим, а усмиряющим началом, а подданные - безмолвствующим большинством или бунтарями.

Патернализм берет начало со времен Петра I, когда в России складывается особый тип государства, символом которого стало «отеческое», бюрократическое попечительство государя и государственной власти о благе народа, общественной и личной пользе своих подданных.

Для России, постоянно  испытывавшей давление, как с Запада, так и с Востока, была непрерывная  потребность в обороне, поэтому  Московское государство с самого начала формировалось как «военно-национальное», что привело к усилению политики внутренней централизации и внешней экспансии. Такая политика обеспечивала территориально-государственную целостность российского общества и блокировала тенденции к дезинтеграции. Осуществлялось это в первую очередь с помощью насилия со стороны государственной власти, принуждавшей население принимать любые лишения при решении задач мобилизационного развития. Отсюда проистекали деспотические черты государственной власти, опиравшейся в основном на военную силу и военные методы управления.

Особая роль внешних  факторов вынуждала правительство  выбирать такие цели развития, которые  постоянно опережали социально-экономические  возможности страны. Так как эти  цели не являлись органическим продолжением внутренних тенденций развития, то государство, действуя в рамках старых общественно-экономических укладов, для достижения «прогрессивных» результатов прибегало в институциональной сфере к политике «насаждения нового сверху» и к методам форсированного развития экономического и военного потенциала.

Государственная власть играла в истории России двойственную роль. С одной стороны, она превратила Россию в великую державу, при  этом перманентно прибегая к антигуманным средствам управления, зачастую от имени народа уничтожая многие тысячи и даже миллионы людей.

С другой стороны, в России сама государственная власть становилась  непосредственной причиной кризиса  государственности и даже развала  государства. За четыре столетия российская цивилизация пережила три национально-государственные катастрофы: в ходе первой смуты 1605-1613 гг. прекратили существование и династия Рюриковичей, и российская государственность; вторая смута 1917-1921 гг. покончила с монархическим государством и династией Романовых; результатом третьей смуты 1990-х гг. стал развал СССР.

Отчужденность общества и государственной власти, достигающая  своего предела накануне кризиса  российской государственности, во многом объясняет и то равнодушие, с которым  российское общество воспринимает падение политических режимов, и ту способность русских людей отвернуться от власти в трудную для нее минуту, и ту их готовность проявить себя самым неожиданным и радикальным образом на крутых поворотах истории. Так было и в начале XVII века, и во время свержения самодержавия в России, и в период крушения коммунистического режима в СССР.

Еще одна особенность  государственной власти связана  с проведением в России реформ «сверху». Реформаторская элита с  инновационным типом культуры, в  основе которого - критический целерациональный, технократический стиль мышления, была больше озабочена целями развития и его организационными формами, чем ценностными ориентациями людей. Ей казалось, что посредством административного воздействия на сложившуюся ситуацию достаточно человека поставить в особые организационные условия, чтобы он вынужденно или с сознанием необходимости, изменив свои жизненные установки, стал решать новые задачи.

Однако попытки трансформировать основы экономической, социальной и  политической жизни России без изменения культуры как духовного кода жизнедеятельности людей приводили к социокультурному отторжению реформ, по мере того как они создавали ситуацию фрустрации. Это сопровождалось кризисом государственной власти и заканчивалось контрреформами «сверху» или революциями «снизу».

Для того, чтобы политическая власть была успешной, она должна быть легитимной. Власть легитимна в том  случае, если «управляемые» признают за ней право управлять. Юридически правовая законность свидетельствует  о легальности власти.

Легитимность власти может основываться либо на принуждении  и насилии, либо на убеждении и  влиянии. В первом случае «управляющие»  стремятся реализовать принятые решения вопреки желанию «управляемых», во втором, - опираясь на их добровольное согласие или солидарность.

Легитимация политической власти представляет собой взаимообусловленный  процесс, с одной стороны, «самооправдания» и рационального обоснования  собственной власти со стороны «управляющих», с другой - «оправдания» и признания  этой власти со стороны «управляемых».

В обществе всегда есть социальные группы, не согласные с действующей  властью, поэтому легитимность государственной  власти не может носить всеобщего  характера.

 Концепция рациональной бюрократии.

На основе протестантской этики, по Веберу, возникло не только современное предпринимательство с его капиталистическим расчетом, но и эксплуатация рабочих во имя веры и равноду¬шие к нищете, которая, как считалось, была результатом собственной вины.

Эти стимулы, берущие  свое начало в религии, продолжали существовать даже после того, как исчезли собственно религиозные импульсы.

Вера исчезла, а методически-рациональная форма поведения осталась.

Далее Вебер анализирует  современное общество и приходит к выводу о том, что капиталистическое  хозяйство не нуждается больше в санкции того или иного религиозного учения и видит в любом (если это возможно) влиянии церкви на хозяйственную жизнь такую же помеху, как и регламентация экономики со стороны государства. Мировоззрение теперь определяется интересами торговли и социальной политики. Все эти явления той эпохи, когда капитализм, одержав победу, отбрасывает ненужную ему опору.[1]

Единственным в своем  роде признаком современного западного  капитализма Вебер считал рациональную организацию формально свободного труда на предприятии.

Предпосылками этого  стали: рациональное право и рациональное управление, а также интернационализация  принципов методически-рационального  поведения в рамках практического  поведения людей.

Поэтому он понимал современный  капитализм как культуру, крепко укоренившуюся в ценностных представлениях и мотивах действий и во всей жизненной практике людей его эпохи.

Основную черту капитализма  Вебер усматривает в наличии  рационально организованного предприятия.

Он оценивает капитализм как наиболее рациональный тип хозяйствования.

В то же время «это чудовищный космос, в кото¬рый каждый отдельный  человек ввергнут с момента своего рождения и. границы которого остаются для отдельного индивида как такового раз навсегда данными и неизменными» («Die Protestantiscbe Ethik») [6,с 75]

Только в 70-е годы, с  началом “веберовского ренессанса”  ряд западных авторов начинает придавать  большее значение тем аспектам социологии бюрократии Вебера, которые до той  поры находились в тени. Речь в данном случае идет прежде всего о понятии патримониальной бюрократии, которое, по выражению М.Элброу, представляет собой “один из ключей к более общей концепции Вебера”

    Понятие патримониальной  бюрократии выступает как один  из элементов более общей теории  бюрократии, представленной в работах Вебера. Но для последующего развития социологии наибольшее значение имел другой элемент данной теории - разработанная в “Хозяйстве и обществе” идеально-типическая модель рациональной бюрократии.