Педагогическая система Руссо

ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ СИСТЕМА  Руссо 

 

 

Интересен и оригинален Руссо  в своих педагогических воззрениях. В этой области он выступал горячим  сторонником естественного воспитания. Воспитание каждого человека, писал  Руссо, дается природой путем непосредственного  развития врожденных способностей и  влечений. Обращаясь к родителям  и воспитателям, он призывал ик развивать  в ребенке естественность, прививать  чувство свободы и независимости, стремление к труду, уважать в  нем личность и все полезные и  разумные склонности.

 

 

В соответствии с предлагаемой им схемой воспитания Руссо делил  жизнь детей на четыре периода. В  первый период — от рождения ребенка  до двух лет — он предлагал уделять  внимание главным образом физическому  воспитанию; во второй — от двух до двенадцати лет — воспитанию чувств; в третий — от двенадцати до пятнадцати летумственному воспитанию; в четвертый  период — от пятнадцати до восемнадцати лет — нравственному воспитaнию. Этот последний отрезок времени  он называл периодом «бурь и страстей».

 

 

Говоря о первом периоде  жизни ребенка — младенчестве, Руссо вполне резонно отмечал, что  первоначальное воспитание — самое  важное и самое ответственное; оно  неоспоримо принадлежит женщине. «Мы  родимся слабыми,— писал он,—  мы нуждаемся в силах; мы родимся  лишенными всего, мы нуждаемся в  помощи; мы родимся глупыми, мы нуждаемся  в рассудке. Все, чего мы не имеем  при рождении и в чем нуждаемся, став взрослыми, дается нам воспитанием.

 

 

Появление на свет человека обязывает родителей, в особенности  отца, строго выполнять свои священные  обязанности, возложенные на него природой. «Тот, кто не может выполнить обязанностей отца,— писал Руссо,— не должен им делаться. Ни бедность, ни работа, ни уважение людей не избавляют его  от обязанности кормить своих  детей и воспитывать их самому».

 

 

В период младенчества ребенок, хотя и чувствует свои элементарные естественные потребности, отмечал  Руссо, но не в состоянии их выразить, так как слишком беден его  язык. «Если он чувствует голод  или жажду, он плачет; «ели ему холодно  или жарко, он плачет; если он испьпывает потребность в движении, а его удерживают в покое, он плачет; если ему хочется спать, а его развлекают, он плачет».

 

 

Руссо предлагал родителям  и воспитателям во всех случаях на прибегать к угрозам, а, наоборот, терпеливо и настойчиво изучать  действительные причины детского плача. Он справедливо предупреждал, про  детские слезы при отсутствии надлежащего понимания , и вследствие безмерных услуг родителей могут  порождать нечто противорчащее  морали и природе.

 

 

«Первые слезы детей —  их просьбы; если не остеречься, они  вскоре становятся приказаниями, они  начинают с того, что заставляют себе помогать, а кончают тем, что  «заставляют себе служить. Так из их собственной слабости, откуда вытекает сначала чувство зависимости, рождается  позднее идея власти и господства, но эта идея вызывается не столько  их потребностями, сколько нашими услугами».

 

 

 

Так же надо относиться к  навязчивому плачу, крику гребенка? Руссо советовал быть непримиримым и строгим, и предлагал не баловать детей. «Дайте ребенку поплакать, если слезы его не вызываются известной  потребностью, которая должна быть удовлетворена,—говорил он.— Пусть  он учится переносить холод... Только закаливание  сделает ребенка свободным...».

 

Очень много ценных советов  и наставлений мы находим в  первых двух книгах «Эмиля». Руссо рекомендует  здесь исподволь действовать  на детей, руководить ими, не ущемляя  их свободы и пе применяя мер прямого  принуждения, и вместе с тем проявлять  настойчивость, требовательность, не спешить  с удовлетворением нежелательных  и взбалмошных детских просьб. «Знаете ли вы самое верное средство сделать вашего ребенка несчастным? — спрашивал Руссо и тут  же отвечал: — Это приучить его  ни в чем не знать отказа... Сначала  он потребует трость, которую вы держите; потом ваши часы; потом птицу, которая летает; потом звезду, которая  сияет на небе; он будет требовать  все, что увидит; не будучи богом, как  вы его удовлетворите?».

 

Среди наставлений, заслуживающих  серьезного внимания, мы встречаем  у Руссо и такие поучительные советы: если вы хотите овладеть ребенком, вы обязаны прежде всего владеть  самим собою. Если ваш «непокладистый ребенок портит все, к чему прикоснется, не сердитесь; удаляйте от него то, что  он может испортить». Но то, что вы разрешаете ему, разрешайте по первому  его слову, без просьб, без особых условий. И если вы запрещаете ему  делать что-нибудь нехорошее, нежелательное, то отказывайте твердо, решительно. «Пусть никакое приставание не колеблет вас; пусть произнесенное „нет" будет несокрушимой стеной, которую ребенок, истощив о нее раз пять или шесть свои силы, не станет больше пытаться опрокинуть».

 

 

Вторую книгу «Эмиля»  Руссо открывает теплым, сердечным  обращением к людям. «Люди, будьте человечны,—  говорит он,— это ваш первый долг: будьте такими для всех состояний, для всех возрастов, для всего, что  не чуждо человеку... Любите детство; поощряйте его игры, его забавы, его милый инстинкт. Кто из вас  не сожалел иногда об этом возрасте, когда на губах вечно смех, а  на душе всегда мир?».

 

 

Отдавая добрую дань детскому возрасту, Руссо продолжал: помните, что природа желает, «чтобы дети были детьми, прежде чем они станут взрослыми». Родители и воспитатели  меньше всего должны добиваться того, чтобы сделать своих детей  способными в раннем возрасте к серьезным  размышлениям. «Если вы хотите воспитать  ум ваmero ученика,— говорил Руссо,—  воспитывайте силы, которыми он должен управлять. Постоянно упражняйте его  тело; делайте его здоровым и сильным, чтобы сделать умным и рассудительным; пусть он работает, действует, бегает, кричит; пусть всегда находится в  движении; пусть будет он человеком  по силе, и вскоре он станет им по разуму... Если мы захотим извратить этот порядок, то произведем скороспелые плоды, в  которых не будет ни зрелости, ни вкуса и которые не замедлят испортиться: у нас будут юные ученые и старые дети».

 

 

По словам Руссо, система  естественного воспитания его литературного  героя, Эмиля, призвана была открыть  воспитаннику широкую дорогу в счастливое и свободное детство., «Эмиль —  сирота,— писал Руссо.— Нет  надобности,чтобы его отец и мать были живы. Взяв на себя их обязанности, я наследую все их права. Он должен чтить своих родителей, но слушаться  только меня. Это — мое первое, или, вернее, мое единственное условие».

 

 

Эмиль — самый обыкновенный ребенок. Живя в деревне, на фоне природы, он сделал большие успехи, стал отличаться крепким физическим здоровьем, ловкостью, бесстрашием, наклонностью к детскому труду, любовью к природе, послушанием  и другими положительными чертами. «Его фигура, осанка, манеры свидетельствуют  об уверенности и довольстве; лицо пышет здоровьем; твердые шаги придают  ему выражение силы» ". Но идеи его, по словам Руссо, ограниченны. Следует  заметить, что Руссо ошибочно полагал, будто Эмиль, как и все дети до двенадцати лет, не обладал способностью к отвлеченному мышлению.

 

 

В третьей книге «Эмиля»  Руссо знакомит читателя со свого  воспитанником, вступившим в пору трудов, ученья и занятий; при этом объявляет, что в занятиях с Эмилем он будет  руководствоваться принципом: «Важно знать не то, что есть, а то, что  полезно». К числу наук, дающих популярные, полезные знания, Руссо относил географию, физику, химию и другие предметы, позволяющие внушить его воспитаннику внимание и «любовь к природе».

Что же касается современных  ему гуманитарных знаний, Руссо считал их ложными науками. И это побуждало  его широко знакомить Эмиля с  историей Древнего Рима, с Плутархом, Апулеем и другими писателями, а также рекомендовать ему  читать всевозможные жизнеописания. Главный  недостаток истории Руссо видел  в том, что она якобы рисует людей гораздо более с их дурной стороны, чем с хорошей, при этом придает интерес только переворотам  и катастрофам, а о периодах мирного  правления ничего не повествует.

 

 

Старая дворянская система  воспитания и система, санкционируеыая  церковью, по мнению Руссо, должны быть отброшены. При этом он не был противником  общественного воспитания вообще, и  если предпочел воспитывать своего Эмиля вне всякого общества, то это имело свое оправдание: он не считал ни клерикальное, пи светское воспитание его времени положительным общественным воспитанием.

 

Вместо старых форм общественного  воспитания Руссо считал необходимым  ввести демократическую систему, в  основу которой требовал положить трудовое воспитание: изучение общественных ремесел  и искусств, причем в ходе обучения он считал необходимым выявлять у  воспитанников те или иные дарования, заложенные природой.

 

 

Основной недостаток французского школьного воспитания Руссо видел  в его недоступности и бесполезности  для людей труда. «Из доступных  пам знаний,— писал он,— иные ложны, другие бесполезны, третьи служат пищей для гордости того, кто ими  обладает. Лишь незначительное число  тех, которые действительно. способствуют нашему благополучию».

 

 

Следует заметить, что французская  школа в ту пору почти полностью  сохраняла свой средневековый облик, все еще находилась под церковной  опекой богословия и схоластики. Это  вызывало у Руссо явное нерасположение к ней. Чтобы удовлетворить растущую любознательность Эмиля, он пришел к  довольно оригинальному выводу: «Раз уж нам решительно невозможно обойтись без книг, то есть одна, представляющая, по моему мнению, в высшей степени  удачный трактат о естественном воспитании. Это первая книга, которую  прочтет мой Эмиль; она одна будет в течение долгого времени составлять всю его библиотеку и навсегда займет в ней почетное место... Что же это за чудесная книга? Аристотель? Плиний? Бюффон? Нет; это Робинзон Крузо».

 

 

Рекомендуя Эмилю роман  Даниэля Дефо «Робинзон Крузо», Руссо  преследовал в данном случае воспитателт  но-трудовую цель. Он хотел показать своему воспитаннику, что труд и  непосредственное общение с природой пе только спасли Робинзона от гибели на необитаемом острове, но и послужили  источником его нравственного совершенствования. «Я хочу, чтобы он увлекся им,—  писал Руссо,— чтобы он беспрестанно занимался его жилищем, его козами, его посевами; изучил детально не в  книгах, а на деле все, что нужно  знать в подобном случае» ".

Короче говоря, Руссо считал, что внимание Эмиля в пору его  детства и отрочества должно быть приковано не к недоступным для  него явлениям общественной жизни,а  к жизненно необходимой области  человеческого существования. Какова же эта столь насущная область? Это  область опыта и чувства. «Наши  истинные учителя,— внушал он Эмилю,—  опыт и чувство» ".

Для доказательства этой точки  зрения Руссо брал примеры трудолюбия, силы, здоровья из жизни и быта деревенских  подростков. «Я вижу в деревнях подростков,—  писал он,— которые пашут, двоят, управляют плугом, нагружают бочку  вина, правят телегой не хуже своих  отцов: их можно было бы принять за взрослых, если 6 голос не выдавал  их». Даже в наших городах, продолжал  Руссо, и в особенности в тех  местах, где господствует физический труд, «молодые ремесленники, кузнецы, слесари почти так же сильны, как  их отцы, и не уступают им в ловкости, если своевременно начали обучаться».

 

 

Эти примеры со всей очевидностью подтверждают безусловную демократичность  системы воспитания Руссо. Он не помышлял посылать Эмиля в коллеж или пансион, в среду праздных дворянских подростков, решив подготовить и вывести  его на поприще общественной жизни  нелегким, но полезным путем. Это путь изучения рабочего ремесла. Эн видел  в нем самое надежное и верное средство, способное обеспечить человеку честный и независимый образ  жизни. «Самым близким к естественному  состоянию пз всех тех занятий,—  писал Руссо,— которые способны обеспечить существование человека, является труд его рук. Из всех общественных положений самое независимое  от судьбы и от людей — положение  ремесленника».

 

 

Руссо высказал здесь глубокую мысль, признав общественный труд в  качестве существенного морального фактора жизнедеятельности человека. Вместе с тем, как показал исторический опыт, Руссо заблуждался и впадал в мелкобуржуазный утопизм, когда  утверждал, что ремесленный труд способен обеспечить человеку независимость. Это заблуждение можно объяснить  тем, что в предреволюционный  период во Франции в промышленном производстве ремесленный труд занимал  господствующее положение. Именно это  обстоятельство побудило Руссо смело  и безапелляционно занимать молодые руки Эмиля рабочим ремеслом. «Помните, что не таланта я требую от вас,— говорил он своему воспитаннику,— я требую ремесла, настоящего ремесла, ремесла чисто механического, при котором руки работают больше, чем голова, и которое не приводит к богатству, но дает возможность обойтись без него».

Чтобы обучить Эмиля полезному  ремеслу, Руссо часто водит его  в мастерские, дает советы, как вести  себя под началом мастера, как  образцово выполнять порученную работу и как держать себя в  кругу семьи мастера. «По моему  мнению, нам следует, по крайней мере раз или два в неделю, отправляться на целый день к мастеру,— говорил  он Эмилю,— вставать одновременно с  ним, приниматься ва работу раньше него, есть за его столом, работать под  его началом, и после того, как  мы будем иметь честь отужинать  вместе с его семьей, возвращаться, если хотим, спать на наших жестких  постелях».