Либеральные идеи в творчестве П.Чаадаева, славянофилов, Н.Бердяева

       В это время происходит возрождение свободной неподцензурной общественной мысли, издаются нелегальные журналы и монографии. Усилиями Самиздата и Тамиздата советская общественность знакомится, как с достижениями западного либерализма, так и с наследием отечественной либеральной мысли. Практически в 70-е гг. в России произошло возрождение либерального сознания. Между отечественными мыслителями и представителями русского зарубежья разворачивается диалог.

1.2.Особенности российского либерализма

       И в прошлом, и в нынешнем столетии российский либерализм представлял собой идеологию “западничества”, направление общественной мысли, которое, признавая особенности исторического пути России, настаивало на принципиальной возможности ее модернизации, развития в ней присущих западному обществу институтов³. Поэтому либерализм - это своеобразный “цивилизационный выбор”, определенная позиция в споре между сторонниками “евразийцев” и “западников”, возобновляемом на каждом витке модернизации в России. Следует заметить, что позиция либералов никогда не заключалась в слепом копировании западных институтов и не предполагала простого переноса западных идей на отечественную почву - упреки оппонентов в обратном не имели под собой оснований. “Западники”, как и “славянофилы”, напряженно искали пути решения российских проблем, они прекрасно сознавали, сколь многим эти проблемы отличаются от европейских, и в либеральных теориях видели скорее предмет для размышлений, чем готовые рецепты.

       Что характерно для российского либерализма  и в прошлом, и в сегодняшние  дни, так это двусмысленность и противоречивость. Наше общество уже смогло преодолеть рамки традиционности, но до сих пор не перешагнуло порог либеральной цивилизации.

       Двусмысленность положения либерализма в России заключается прежде всего, в том, что он выступает в форме активности духовной элиты, например, воплощаясь в идеях и текстах теоретиков. Вокруг таких людей всегда концентрировался некий «околоэлитный» слой, тяготеющий к либерализму. Его, в свою очередь окружал относительно широкий круг интеллигенции, который на всем протяжении истории занимал противоречивую позицию: с одной стороны между властью и народом, а с другой – между духовной элитой (включавшей либеральный элемент) и народом. В данном случае интеллигенция ставила в свои задачи переводить почвенные, крестьянские, в основном устаревшие идеи и ценности на тот язык, который получила с весьма ограниченным образованием. Такое образование при всей его поверхности и внутренней противоречивости включало некоторые элементы либерализма, хотя и в значительной степени, вырванные из контекста либеральной культуры.

       Для российских либералов установление связи с народной почвой, ее поиск  оказались сложной, в некотором  смысле неразрешимой проблемой. Либералы всегда нуждались в массовом тяготении  к социально-экономическому и культурному развитию, в массовой хозяйственной инициативе, в растущей ценности личности. Вся история русского либерализма полна попыток практического решения этой проблемы главным образом посредством проведения реформ. В истории страны были моменты, когда либералы могли оказывать достаточно сильное влияние на правящую элиту и на каком-то отрезке времени определять внутреннюю политику страны. Смысл проводимых в таких условиях реформ в наиболее общем виде заключался в попытках дать импульс обществу для его движения из промежуточного состояния к либеральной цивилизации, в конечном итоге превратить Россию в либеральную страну с массовой либеральной почвой.

1.3.Либеральные идеи П.Я.Чаадаева

       Период  правительственной реакции в  царствование Николая I ознаменовался творчеством выдающегося русского мыслителя П.Я. Чаадаева. В строгом смысле творчество Чаадаева трудно отнести к какому-либо определенному течению философской и политико-правовой мысли. Однако общая направленность социально–философских воззрений мыслителя позволяет отнести его взгляды как близкие к либеральным.

       Пытаясь сформулировать собственную концепцию  места и роли России в истории  цивилизаций, Чаадаев стремился  не просто описать отставание России, но и вскрыть факторы, тормозящие развитие Отечества. Один из них он видел в географической оторванности русского народа, заброшенного "на крайнюю грань всех цивилизаций мира, далеко от стран, где естественно должно было накопляться просвещение, далеко от очагов, откуда оно сияло в течение стольких веков".⁴

       В этом контексте Чаадаев негативно  оценивает ту роль, которую сыграла  в истории России православная церковь. Он сетовал на то, что, "повинуясь  нашей злой судьбе, мы обратились к  жалкой, презираемой этими народами Византии за тем нравственным уставом, который должен был лечь в основу нашего воспитания". Принятие христианства по византийскому образцу способствовало, по мнению философа, отторжению народов Древней Руси от "всемирного братства", отсюда и слабость России, ее вечное отставание от Запада, изоляция от европейской цивилизации.

       Несмотря  на то, что Чаадаев считает необходимым  для России пройти все те ступени  цивилизации, которые прошла Западная Европа, он отводит России особое место  в мировом цивилизационном пространстве. "Мы никогда не шли об руку с прочими народами; мы не принадлежим ни к одному из великих семейств человеческого рода; мы не принадлежим ни к Западу ни к Востоку".

     Историю человечества Чаадаев разделил на период до принятия христианства эпоху "дикого варварства" и "грубого невежества", и после христианства, когда в обществе появился "духовный принцип", а само оно пришло в движение "силой мысли". В новейшей истории общества мыслитель рассматривал политические революции как духовные революции, рождавшие новые мысли и убеждения. Однако революции 1848 1849 г. в ряде европейских стран развенчали политический европейский идеал Чаадаева, заставив иначе взглянуть на особую роль России в европейских делах. В письме к А. С. Хомякову от 26 сентября 1849 г. он отмечал, что России принадлежит особая участь "спасти порядок, возвратить народам покой, внести в мир, преданный безначалию, свое спасительное начало".⁵

     Основным  злом русской жизни П.Я. Чаадаев  считал крепостное право. Отдававший предпочтение цивилизованным формам организации  жизни, увиденным им в Западной Европе, мыслитель переживал за состояние крепостных людей в России. "В России, заключал он, все носит печать рабства нравы, стремления, просвещение и даже вплоть до самой свободы, если только последняя может существовать в этой среде".

     Идеи Чаадаева оказали огромное влияние на мыслящую часть российского общества, его духовное и социально-политическое творчество отразилось на всех направлениях общественного движения в России: славянофильстве, почвенничестве, западничестве, либерализме и консерватизме. В "Письмах к будущему другу" (1864) А.И. Герцен подчеркивал, что в 40-х гг. "Чаадаев стоял как-то особняком между новыми людьми и новыми вопросами".

Глава 2. Русская идея Бердяева

2.1. Основные особенности  идеи Бердяева

       Идея  о России – мысль, которая мучила и Николая Александровича Бердяева, заставила его позднее, на рубеже собственного семидесятилетия, сесть за книгу, посвященную истории этого вопроса, книгу, увидевшую свет за два года до его кончины.

       "Я  никогда не думал, что мне  пришлось испытать особенные преследования и "страдания за идею". Но я все-таки сидел в тюрьме, был в ссылке, имел неприятный судебный процесс, был выслан из моей родины. Это много для философа по призванию" .⁶

       Бердяев, как философ по призванию, в самом  деле, внес неоспоримый вклад в развитие философской мысли XX века. Не углубляясь в суть его многообразных философских размышлений, отметим кратко то, что он сделал в этой сфере:

• развил идею свободы, как изначально предшествующей бытию и Богу;
• рассмотрел идею творчества, исходящего из изначальной свободы и из нее формирующего бытие;
• поставил и развил антропологическую идею о человеке-личности, воплощающем собой творческую потенцию свободы;
• широко осветил идею истории, как формы существования творческой личности, обладающей свободой.

       Идея  и философия свободы, творчества, человека, истории, а также философия  духа противопоставлены были им несвободе (необходимости), пассивности, безличной  реальности (коллективизму), хаосу (отрицанию  смысла истории), природе (натурализму). Это и есть те основные вопросы, которые он ставил перед собой и решал всю жизнь.

       "Персонализм", то есть обостренное чувство  самого себя, ценности личности  и восприятия мира через себя, – основной этический кодекс Бердяева.

       Мысль Бердяева эсхатологична, то есть "завязана" на проблеме итога, конца, результата: для человека, для всего мира. Философское решение проблемы Апокалипсиса занимает его прежде всего. Он размышляет об оправдании христианства, как духовной и исторической силы, и каждого человека, как Божьего дитя и носителя изначальной свободы, определяющей его независимость от мира и общества и оправдывающей его.

       Бердяев создает свою философию истории, философию культуры, философию религии, развивает философию человека – антропологию. Он не только создает и строит, но и решает.

       Удается или не удается это ему – судить читателю. Но написано Бердяевым много. И многое из написанного – неоднозначно и даже противоречиво.

       В любом случае среди обилия многих эмигрантских сочинений или философских  произведений, современных Бердяеву, "тон" и стиль его письменной речи – публицистичный, живой, эмоциональный, намеренно "понятный" и направленный непосредственно к читателю, к его "умному сердцу", к его "духовному центру", освобожденный от сухого языка цифр и науки – отличителен с первых строк.

       Другой  отличительной особенностью Бердяева в его «Русской идее» является многогранное противопоставление человеческих качеств, присущих русскому человеку. Он описывает это следующим образом : «Русский народ есть в высшей степени  поляризованный народ, он есть совмещение противоположностей. Им можно очароваться и разочароваться, от него всегда можно ждать неожиданностей, он в высшей степени способен внушить к себе сильную любовь и сильную ненависть... по поляризованности и противоречивости русский народ можно сравнить лишь с народом еврейским....Противоречивость и сложность русской души, может быть, связаны с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории – Восток и Запад. Русский народ есть не чисто европейский и не чисто азиатский народ. Россия есть целая часть света, огромный Востоко – Запад, она соединяет в себе два мира. И всегда в русской душа боролись два начала, восточное и западное...».⁷

       Действительно, много исторических событий повлияло на становление русского народа, как мультикультурного этноса. Это, в первую очередь, своеобразное географическое положение страны. Постоянная экспансия на восток вынужденно обогащала русскую нацию новыми чертами, позаимствованными у более восточных народов. Двойственность русского характера естественным образом связана с положением «меж двух огней» – меж Западом и Востоком. Именно это противоречивое бытие дало началу диалектики души русского человека – скрытности, но при этом открытости, дружелюбности и враждебности, упорному труду и лени, ответственности и безалаберности. Этот список можно продолжнать до бесконечности и фактически, всем этим мы обязаны нашему происхождению и проживанию.

2.2. Смысл русской  идеи

       «Мировая  война остро ставит вопрос о русском  национальном самосознании. Русская национальная мысль чувствует потребность разгадать загадку России, понять идею России, определить ее место в мире. Все чувствуют в нынешний мировой день, что Россия стоит перед великими мировыми задачами. Но это глубокое чувство сопровождается сознанием неопределенности, почти неопределимости этих задач. С давних времен было предчувствие, что Россия предназначена чему-то  великому, что Россия — особенная страна, не похожая ни на какую страну мира. Русская национальная мысль питалась чувством богоизбранности и богоносности России. Идет это от старой идеи Москвы как Третьего Рима, через славянофильство – к Достоевскому, Соловьеву и к современным неославянофилам. К идеям этого порядка прилипло много фальши и лжи, но отразилось в них и что-то и подлинно народное, подлинно русское. Не может человек всю жизнь чувствовать какое-то особенное и великое призвание и остро сознавать его в периоды  наибольшего духовного подъема, если человек этот ни к чему значительному не призван и не предназначен. Это биологически невозможно. Невозможно это и в жизни целого народа.          

       Россия  не играла еще определяющей роли в  мировой жизни, она не вошла еще  по-настоящему в жизнь европейского человечества. Великая Россия все еще оставалась уединенной провинцией в жизни мировой и европейской, ее духовная жизнь была обособлена и замкнута. Россия все еще не знает мир, искаженно воспринимает ее образ и ложно и поверхностно о нем судит. Духовные силы России не стали еще имманентны культурной жизни европейского человечества. Для западного культурного человечества Россия все еще остается каким-то чуждым Востоком, то притягивающим своей тайной, то отталкивающим своим варварством. Даже Толстой и Достоевский привлекают западного культурного человека, как экзотическая пища, непривычно для него острая. Многих на Западе влечет к себе таинственная глубина русского Востока. Свет с Востока видели лишь немногие избранные индивидуальности. Русское государство давно уже признано великой державой, с которой должны считаться все государства мира и которая играет видную роль в международной политике. Но духовная культура России, то ядро жизни, по отношению к которому сама государственность есть лишь поверхностная оболочка и орудие, не занимает еще великодержавного положения в мире. Дух России не может еще диктовать народам тех условий, которые может диктовать русская дипломатия. Славянская раса не заняла еще в мире того положения, которое заняла раса латинская или германская. Вот что должно в корне измениться после нынешней великой войны, которая являет собой совершенно небывалое историческое сплетение восточного и западного человечества. Творческий дух России займет, наконец, великодержавное положение в духовном мировом концерте. То, что совершалось в недрах русского духа, перестанет уже быть провинциальным, отдельным и замкнутым, станет мировым и общечеловеческим, не восточным только, но и не западным. Для этого давно уже созрели потенциальные духовные силы России.