Информационная война как война гражданская

Безусловно, информационные войны на нашей планете велись с тех пор, как люди научились  говорить, понимать и соответственно этому пониманию запугивать друг друга. Но эффективность подобных информационных операций по сравнению с применением  даже примитивного холодного оружия "оставляла желать лучшего". Это  объяснимо. Стрела из лука долетит быстрее  и сделает больше, чем долгое и  нудное объяснение словами, которое  к тому же обязано быть убедительным, а иначе оно не способно дать рост мыслям именно в нужном направлении. Компьютер и средства глобальной телекоммуникации изменили окружающее пространство. Теперь воздействовать информацией стало проще, быстрее, безнаказанней, а самое главное, дешевле, чем любым другим видом  оружия. Более того, используя современные высокопроизводительные компьютеры, появляется возможность создавать искусственные миры и выдавать их за реальные. Средства вычислительной техники сегодня вполне позволяют в режиме реального времени создать виртуальную модель объекта и его связей, а затем проецировать ее на окружающий мир, на зрителей, ожидающих события.

Всегда побеждает тот, кому уже сегодня принадлежит  будущее.

Любое государство может  эффективно себя защищать в сфере  информационного противодействия  исключительно активными методами, т.е. применением всех средств информационного  воздействия, включая прогнозное компьютерное моделирование, по всему спектру  внешних и внутренних врагов. Именно прогнозное компьютерное моделирование  является той сетью, которая набрасывается  на мир информационных систем, заставляя  эти системы постоянно наращивать собственные мощности, порождая контроль, контроль за контролем и т.д.

Исходными данными систем, функционирующих в социальном пространстве, являются общегосударственные и  частные банки данных на граждан, предприятия, услуги, товары и т.п. Объемы этих баз постоянно растут. Туда заносится не только фамилия, имя  и отчество, туда заносится весь жизненный путь, включая состояние  здоровья на этом пути. А зная прошлое  иногда проще прогнозировать будущее.

В описанных выше условиях побежденному в информационной войне  не остается никаких шансов на ответный удар. И он это осознает. Поверженный  в информационной войне интуитивно понимает, что любое его логически  обоснованное рациональное поведение  уже просчитано и запрограммировано  врагом. Единственное, что ему остается, - это иррациональное поведение.

Результатом информационной войны становится иррациональное поведение  поверженных систем, это их единственный путь "встать на ноги". Иррациональное поведение это хаос. Это бесцельная смута, терроризм.

Не случайно терроризм  в настоящее время уже рассматривается  как широкомасштабное явление и  приобретает все большее политическое звучание. В "Белой книге Российских спецслужб" отмечается, что в современных  условиях терроризм стал одним из методов политической борьбы. "Суть этого явления заключается в  применении крайних мер насилия  или угрозы такового с целью устрашения политических противников, принуждения органов власти или населения к определенным действиям или отказу от них".

При этом наибольший эффект террористические акции могут дать их организаторам через террористическое воздействие на объекты кибернетического пространства. Авторы считают, что: «Самой заманчивой целью для терроризма нового поколения следует признать деловые центры обработки информации, прежде всего компьютеризованные банковские учреждения. Террористический удар СВЧ - излучения по крупному банку способен вызвать системный кризис всей финансовой системы развитых стран, поскольку он лишает общество доверия к современным технологиям денежного рынка".

Однако, сделав столь категорический вывод, они, возможно, забыли учесть одно маленькое обстоятельство, заключающееся  в том, что про факт террористического  воздействия на крупный банк, общество, скорее всего ничего не узнает, так как, когда выгодно владельцам СМИ, они могут навесить ярлык отрицания на любую, даже самую сенсационную информацию. Но, а кроме того, всегда надо помнить, что сегодня СМИ уже являются классическим информационным оружием, принадлежащим тому, кто платит, т.е. правящей верхушке, и применяются для управления собственным народом в собственных интересах.

Можно ли победить в информационной войне?

Несомненно, самым важным является вопрос о том, как выиграть в информационной войне, стратегии  которой становятся все более  изощренными и глобальными. Весьма распространено мнение, что в войне  победит тот, у кого лучше окажутся программисты.

Однако в информационной войне, которая ведется за умы  и сердца людей, технические средства при всей их показной и все возрастающей мощи все-таки являются средством, а  не целью. Чем больше информационная система рассредоточивается в мире, разбрасывая свои сети, тем более  она становится уязвимой технически в любой точке этой сети. Известен случай с вирусом «I love you», который  облетел весь мир, опустошив целые  сети, — его запустил маленький  никому прежде не известный хакер  филиппинец со своего персонального  компьютера.

Но не технический коллапс  является целью информационных войн, их цель — глобальный контроль над  пространством путем контроля над  умами людей. Легитимность любой власти, в том числе и информационной, — это проблема добровольного принятия этой власти большинством. Напомним, что средство информации есть прежде всего сообщение, поэтому в век информации власть слова снова обрела поистине библейское значение.

Еще одна весьма распространенная точка зрения состоит в том, что  к победе в информационной войне  может прийти тот, кто постоянно  атакует и усиливает давление. Этот важный вывод возник под влиянием поражения СССР в «холодной войне», одной из причин которой справедливо  называют идеологический «застой» последних  лет, когда штампы «развитого социализма как самого передового общественного  строя» перестали концептуально  обновляться и потеряли идеологическую остроту. Специалисты сегодня с  сожалением констатируют, что многие серьезные открытия, сделанные советскими учеными в период «холодной войны», так и остались невостребованными, как это произошло, например, с  книгой известного математика В.А. Лефевра  «Конфликтующие структуры» (1967), в которой  рассматривались новые эвристические  подходы к ведению информационных войн. Однако принцип наступательности и агрессивности в информационной войне все-таки имеет свои пределы. Здесь уместно вспомнить о феномене обращения «перегретого» средства коммуникации в свою противоположность, который исследовал Маклюен. В любом средстве коммуникации есть то, что принято называть «границей прорыва», когда система внезапно меняется и превращается в другую систему. Этот феномен присущ не только СМИ: еще древние философы отмечали способность вещей обращаться в свою противоположность в процессе эволюции (Гераклит).

Напомним, что в СССР была создана самая мощная на тот исторический период система коммунистической пропаганды, которая в условиях «железного занавеса»  практически монопольно влияла на каждого  человека. И такая массированная  пропаганда оказалась чреватой эффектом контрсуггестии — общество постепенно выработало мощный иммунитет в ответ  на штампы коммунистических лозунгов: смеховая народная культура противопоставила им анекдоты и частушки о кремлевских  вождях. Другими словами, система  «перегрелась» и обратилась в  свою противоположность, начав саморазрушаться. Поэтому эффект непрерывного контрнаступления — это обоюдоострое оружие, которое  способно смертельно поразить самого нападающего.

И здесь необходимо напомнить, что каждое новое средство коммуникации — это помимо всего прочего еще и мощное средство нападения на другие средства коммуникации. Тойнби, исследовавший вызовы и ответы в истории цивилизаций, приводившие к их развитию и гибели, справедливо отметил: когда технологии эпохи могущественно подталкивают в одном направлении, мудрость вполне может потребовать уравновешивающего подталкивания в другом направлении. Эффективный ответ на вызов эпохи не может лежать в той же самой плоскости: иначе враждующие системы просто «взорвут» друг друга.

Китайская мудрость гласит: «У того, кто применяет машину, дела идут механически, у того, чьи дела идут механически, сердце становится механическим. Тот, у кого в груди механическое сердце, утрачивает целостность чистой простоты. Кто утратил целостность  чистой простоты, тот не утвердился в жизни разума. Того, кто не утвердился в жизни разума, не станет поддерживать путь». Первыми ответ на вызов  эпохи всегда находили художники. После  появления телевидения они неожиданно почувствовали потребность в  личном контакте с аудиторией. Телевидение  своей моделью глубокого, но пассивного участия побудило молодых поэтов читать свои стихи в кафе, поскольку  устное слово драматически, а не пассивно захватывает все человеческое существо.

Следовательно, достаточно эффективным ответом на вызов  электронных СМИ может быть восстановление личных контактов с аудиторией, что  широко используется сегодня во время  избирательных кампаний. Неслучайно информационная эпоха, тиражирующая массовую культуру, так высоко ценит харизматические  пассионарные личности: известно, что  во время политических выборов избиратели голосуют за кандидата, а не за партию. Сегодня как никогда велико внимание к выдающимся личностям и их роли в истории.

Высокоэффективные новые  технологии победы в информационном противоборстве рождаются также на пути гибридного смешения или встречи разных коммуникативных систем, которые взаимно усиливают друг друга: так, соединение технологий шоу-концерта с политическими технологиями избирательной кампании дало новый эффект «бархатных революций». Современные системные исследования программируют гибридный принцип как метод творческого открытия, что позволяет увидеть в процессе пересечения двух средств коммуникации творческое рождение новой формы.

Наиболее глубоко к  анализу вызовов информационной революции подошел Э. Фромм в  своем фундаментальном труде  «Анатомия человеческой деструктивности». Он обратил внимание на то, что человеку как существу, взыскующему смысла, важно опереться на определенную систему нравственных координат — разделить добро и зло, чтобы противостоять внешним обстоятельствам. Когда человек четко идентифицирует себя с определенным обществом, видит себя частью какой-то группы или коллектива, он «обрастает нравственными корнями», поскольку общество предлагает ему определенную систему координат, которая помогает всем коллективно выжить в самых сложных ситуациях.

Не случайно меньше всего  поддаются манипулированию люди с четко выраженной социальной и  политической позицией, поскольку манипулятивные воздействия обратно пропорциональны  социокультурной идентичности, образованности, групповой солидарности, партийной  принадлежности. Именно поэтому в  выработке коллективной контрсуггестии особое значение имеет система воспитания и образования, развивающая гражданские  качества, патриотизм, любовь к Родине. Особую роль в развитии коллективной идентичности играет национальная идея — система ценностных установок  общества, в которых выражается самосознание народа и задаются цели личного и  национального развития в исторической перспективе.

С этой точки зрения победить в информационной войне может  та страна, которая выстроит в информационном пространстве и предложит своим  гражданам яркий символический  проект национальной идеи — систему  национальных приоритетов, идей и традиций, которые для большинства окажутся более значимыми, чем любые информационные воздействия и соблазны извне. При  этом в глобальном контексте информационного  пространства чрезвычайно важно, чтобы  провозглашенные национальные цели и приоритеты были признаны остальным  сообществом как гуманные.

Не случайно одной из главных  мишеней разрушения в постсоветской  России стала система образования  и науки, вымывание из школьных программ идей гражданственности и патриотизма, вплоть до скандально известного «переписывания»  учебников отечественной истории, из которых бесследно исчезали наиболее значимые страницы русских побед. Широко известна также деятельность фонда  Сороса в этом направлении.

Фромм обратил внимание на канал «перегревания» западных СМИ, который неминуемо ведет к  саморазрушению западного общества, как когда-то произошло с бывшим СССР. Критикуя западный проект научно-технической революции, он отметил, что логика информационного общества ведет к доминированию «моноцеребрального человека» — человека одного измерения, и сегодня это измерение виртуальное. Моноцеребральный кибернетический человек решает проблему экзистенциальных потребностей принципиально по-другому: он вступает в отношения исключительно с самим собой и с неодушевленными предметами потребления, проявляя крайний нарциссизм. В результате он сам для себя становится целым миром и любит целый мир в себе самом: общество его больше не интересует.

Но современная психология доказала, что нарциссизм как психологическая  установка весьма опасен: в экстремальном  варианте он веден к деструктивному желанию уничтожить всех остальных  людей. Как заметил Фромм, «если  никто кроме меня не существует, то нечего бояться других и мне  не нужно вступать с ними в отношения. Разрушая мир, я спасаюсь от у грозы  быть уничтоженным».

Кибернетический человек  отворачивается от живого мира — людей, природы, идей — и все свое внимание устремляет на мир искусственный  — на предметы, веши, машины, механизмы, автоматы. Для такого человека весь мир превращен в объект купли-продажи, совокупность артефактов. Его лицо неизменно обращено к экрану —  он хочет созерцать не живой мир, а сверкающие автоматические конструкции  из стали, стекла и алюминия. Моноцеребральная личность настолько сильно вписана  в современную автоматизированную систему, что механизмы становятся объектом ее нарциссизма: современный  человек обожает свои машины не меньше, чем самого себя.