Первые французские грамматики

«Язык двора», «Язык придворных», при Франциске I считается рядом грамматистов образцовым потому, что имелся в виду язык широко образованных людей Термин «de bons courtisans» означал элиту интеллигенции, посещавшую двор и состоявшую главным образом из представителей поднимавшейся буржуазии. К 70 году XVI века двор теряет свой авторитет.

Из высказываний П.Рамуса, А.Этьена, Л.Мегре, А.Матье следует, что народные массы гарантируют в какой-то степени и чистоту и естественность французского языка. Ж.Пелетье подчеркивает, что в языке главную роль играет весь народ, а не образованные люди. Но с другой стороны, они далеки от того, чтобы включить в общефранцузский письменно-литературный язык все то, что получило распространение среди необразованного населения. Они исправляют и очищают его, отмечая все его недостатки. Все грамматисты XVI века связывают понятие правильности в языке с принадлежностью к языку образованной элиты.

В трудах языковедов XX века широкое распространение получила точка зрения, согласно которой первые грамматики французского языка характеризуются полной зависимостью от латинской лингвистической традиции.

Грамматика латинского языка играла важную роль в создании грамматических трактатов XVI века. Все французские грамматисты указывают, что они строят свои трактаты по образцу грамматик Доната и Присциана. Среди филологов всех стран долго господствовало мнение, что ко всем языкам применима единая грамматическая схема, притом та, которая была выработана на материале классических языков, и влияние гуманистической традиции сказывается и в терминологии, и в системе расположения и подачи материала, и в истолковании тех или иных языковых фактов. Французским грамматистам, получившим образование на базе классических языков, трудно было осознавать грамматические особенности родного языка, как и трудно выработать собственную терминологию и схему расположения материала. Но деятельность французских грамматистов  XVI  века  не  сводится   к  копированию  латинских грамматик. В этот период было много сделано для кодификации норм формировавшегося национального языка.

Авторы грамматик 16 в. ставили себе целью регламентировать все языковые уровни, вырабатывать грамматические, произносительные и лексические нормы. Решая проблемы лексического обогащения, кодификаторы 16 в. стремились не только определить пути обогащения словарного состава языка, как это принято считать, но в то же время они хотят упорядочить и значительно ограничить этот процесс. Основным требованием, предъявляемым к заимствованиям, было соотношение словообразовательным и произносительным нормам языка Парижа. Создание неологизмов допускалось лишь для обозначения новых понятий.

 

Грамматики 16 века

Грамматика латинского языка играла важную роль в создании грамматических трактатов XVI века. Все французские грамматисты указывают, что они строят свои трактаты по образцу грамматик Доната и Присциана. Среди филологов всех стран долго господствовало мнение, что ко всем языкам применима единая грамматическая схема, притом та, которая была выработана на материале классических языков, и влияние гуманистической традиции сказывается и в терминологии, и в системе расположения и подачи материала, и в истолковании тех или иных языковых фактов. Французским грамматистам, получившим образование на базе классических языков, трудно было осознавать грамматические особенности родного языка, как и трудно выработать собственную терминологию и схему расположения материала. Но деятельность французских грамматистов  XVI  века  не  сводится   к  копированию  латинских грамматик. В этот период было много сделано для кодификации норм формировавшегося национального языка.

 

Первая грамматика Пальсграва(1530).

 

В обширном труде Пальсграва – первой большой грамматике французского языка – вопросам произношения посвящена первая часть, более трети всего текста. Автор начинает с общей характеристики французского произношения, подчеркивая те черты, которые могут вызвать затруднения у англичан. Он указывает, что французы избегают резкости звучания, стремятся к гармоничности и отчетливости произношения и при этом тесно связывают слова друг с другом, ставя ударение только на последнем слоге словосочетания.

Описание произношения построено как правила чтения отдельных букв в разных положениях, а собственно фонетические пояснения сводятся главным образом к сравнениям со звуками других языков: французские гласные звучат как итальянские, кроме u, которое имеет звук английского дифтонга ew в слове mewe ‘мяукать’; французское ch соответствует английскому sh и т.д. В ряде случаев просто указывается другая буква, имеющая то же чтение: c перед a, o, u как k, в словах на -tion t читается как c перед i, т.е. -cion. Пальсграв (в отличие от французов) замечает носовые гласные: он описывает гласные в сочетаниях an, on как дифтонги, произносимые в нос (somethynge in the nose), аналогичные замечания делаются и по поводу других сочетаний, в которых есть носовые гласные. Много внимания уделено нечитаемым буквам (часть из них соответствовала звукам, исчезнувшим из произношения, другие были введены для того, чтобы подчеркнуть связь с исходным латинским словом). Пальсграв довольно подробно рассматривает варьирование звуковой формы слова в потоке речи: произношение конечного согласного перед начальным гласным следующего слова и его выпадение перед согласным,То, что в современном французском описывается как связывание (liaison) элизию конечного -e перед гласным.

 

Однако Пальсграв не дает никаких указаний относительно артикуляции и не описывает звучания. Есть только очень краткое замечание о повышении тона на ударном слоге и высоком завершении вопроса.

В завершение первой части «Грамматики» Пальсграв предлагает несколько текстов в орфографической записи и в английской графике, демонстрируя разницу между написанием и звучанием во французском. Таким образом Пальсграв первый создает некое подобие фонетической транскрипции:

 

орфография: Au diziesme an de mon doulant exil,

 

транскрипция: Av ¥diziem ¥avn ¥de ¥mon ¥dovlavnt ¥evzil,

 

Пальсграв записывает слитно слова, произносимые без паузы(здесь для облегчения чтения слитность обозначена дужками). Буквы v, y используются Пальсгравом как гласные, т.е. u, i. Из этой записи видны утрата -s и конечного -e в dizieme и конечных согласных в maint, mortel

 

орфография: Aprés maint dueil, et maint mortel peril…

 

транскрипция: apre ¥mayn ¥dveil, e ¥mayn ¥morté ¥peril…

 

Грамматика Жака Дюбуа́ (фр. Jacques Dubois, лат. Jacobus Sylvius; 1478 — 1555) — французский врач, анатом и грамматист. Автор большого числа трактатов по анатомии, комментариев к сочинениям Парацельса и Галена, а также первой грамматики французского языка, напечатанной во Франции.

Изначально Дюбуа посвятил себя изучению математики и языков, следуя примеру своего старшего брата Франсиса, который занимал должность профессора красноречия в парижском колледже Турнэ. Однако, решив, что эти занятия давали мало толку, он забросил их и занялся медициной. Дюбуа получил степень доктора медицины в университете Монпелье в уже весьма зрелом возрасте (51 год), после чего вернулся в Париж, чтобы преподавать курс анатомии. Сначала он читал анатомию в колледже Тринке, а в 1550, после того, как Видус Видиус переехал в Италию, сменил его на посту профессора хирургии Королевского колледжа. Эту должность Дюбуа занимал вплоть до самой смерти.

Иногда Дюбуа приписывают изобретение инъекции, на основании того, что этот способ введения лекарства упоминается в одном из его трактатов. Однако, по всей видимости, Дюбуа ничего в действительности не добавил к тому, что уже было известно французским врачам в этой области.

В 1531 Дюбуа написал «In linguam gallicam Isagoge» — первую грамматику французского языка, напечатанную во Франции, в ответ на призыв книгоиздателя Жоффруа Тори (1529) подвести французский язык под контроль правил. Грамматика не имела успеха, и автор при жизни оставался известен благодаря своим медицинским сочинениям.

«Isagoge» Дюбуа состояла из двух частей: Etymologica, в которой была предпринята первая грубая попытка проследить соответствия между буквами латыни и звуками французского языка, и Grammatica latino-gallica, представлявшая собой инвентарь французских слов и конструкций, которые следовало использовать при переводе с латыни. Дюбуа полагал, что правила французской грамматики невозможно было вывести из современного ему употребления, которое он рассматривал как «нечистое»; вместо этого их предлагалось выявить, сравнивая французский с более престижными классическими языками.

Дюбуа был носителем пикардийского диалекта, который он считал более древним и близким к латинскому образцу. Поэтому он включил в своё сочинение большое количество пикардизмов, за что его Isagoge нещадно критиковалась в последующих французских грамматиках.

 

Грамматика Луи Мегре

 

Не прошло и двадцати лет после выхода в свет «Grammaticae latinogallicae» Ж. Дюбуа, как Луи Мегрэ опубликовал свой труд по грамматике французского языка («Le trettè de la grammere francoeze»), первое издание которого вышло в 1548 г. В свою грамматику Л. Мегрэ включил орфографию, пунктуацию и морфологию. Последняя из этих дисциплин представлена у него уже с ярко выраженным критическим отношением к грамматике Ж. Дюбуа. Он указывает, что во французском языке не восемь, а девять частей речи. Кроме тех частей речи, которые выделены у Ж. Дюбуа, во французском языке – в отличие от латинского – имеются также и артикли. Пройдёт еще много десятилетий и даже веков, когда европейские грамматисты почувствуют себя освобожденными от латинской «схемы» вполне. Но уже Л. Мегрэ хорошо осознавал необходимость в таком освобождении, и он сделал в этом направлении первые шаги. Так, уже Л. Мегрэ не признавал падежа у французских имен. «… Французский язык, – писал он, – его не знает, поскольку французские имена не изменяют своих окончаний».

Мегре резко критиковал современную ему орфографию, указывая на то, что его современники пишут так, как не говорят, а говорят так, как не пишут. Наиболее существенными недостатками принятой в его время орфографии, по его мнению, были:

а) недостаток букв, т. е. букв было меньше, чем звуков в слове (мало распространенный недостаток);

б) большое количество излишних букв. т. е. букв, которым не соответствовало никакого звука. Мегре имел в виду такие написания, как parfaict, dict, faict, где буква с являлась излишней, или написания типа briefment, ung, besoing, escripre, в которых буквы f, g, р не отра­жали произношения;

в) использование одной и той же буквы для обозначе­ния разных звуков, как, например, обозначение при помощи буквы с звука k и звука s.

 

 

 

Грамматика Пьера де Рамэ (Рамуса)

 

С очень радикальными предложениями выступил также грамматист Рамюс. В своей грамматике «Grammaire» он говорит о необходимости изъять из написаний все лишние буквы, убрать бесполезные знаки, а также буквосочетания, служившие для обозначения простого звука. Его орфографическая система содержала те же буквы и знаки, которые употреблялись его современниками, но он использовал их в новом значении.

Рамус – основатель формализма в грамматической науке. Он проявляется в переоценке формальных критериев в описании грамматического строя языка и недооценке содержательных. В России он расцветёт в работах Ф.Ф. Фортунатова, А.М. Пешковского и др.

При описании частей речи Рамус сосредоточивал своё внимание на их формальных показателях. Так, имена определялись им как слова, которые имеют формальные показатели рода и числа, а глаголы – как слова, которые имеют показатели числа, времени и лица («Le verbe, c'est un mot de nombre avec temps et personnes»

У служебных частей речи морфологические показатели отсутствуют. Рамус находит выход из этой ситуации. Он определяет их как слова без числа. Чтобы отграничить служебные слова друг от друга, он, отступая от правила, прибегает к семантическому и синтаксическому критериям в определении данных частей речи.

Грамматика Рамюса (Grammaire de Pierre de la Ramée, Lecteur du Roy en l’Université de Paris. 1572) выдержала два издания—1562 и 1572 гг. 2-ое издание более доработано и более продумано, и все же, с точки зрения самостоятельных наблюдений над грамматическим строем французского языка, не представляет особого интереса, т. к. Рамюс использует наблюдения своих предшественников. Грамматика Рамюса представляет интерес скорее методологического порядка, а именно как попытка по-новому построить грамматическую классификацию и дать новые определения. Так он предлагает новую классификацию глаголов не по спряжению, а по корню (на е и на i), не признает наклонений как грамматическую категорию и заменяет их временной классификацией, причем Impératif оказы­вается 2-ым Futur, a Subjonctif présent — 2-ым настоящим. Автор предлагает также свою классификацию сущест­вительных — без числа и с числом.

Во 2-ом издании своей грамматики Рамюс очень конкретно ставит вопрос о том, где надо искать нормы языкового употребления. Эти нормы следует, по его мнению, искать в народном языке. Отсюда его знамени­тое утверждение: «Народ верховный владыка своего языка, он владеет им как феодом на основе свободного договора и не зависит ни от какого сеньора. Язык учат не в аудиториях Парижского университета у профессоров древнееврейского, греческого и латинского языков, как полагают наши милые этимологизаторы, но в Лувре, в судах, на рынках, на площадях Грэв и Мобер» (Le peuple est souverain seigneur de sa langue et la tient comme un fief de franc aleu, et n’en doit recongroissance a aulcun seigneur, L’escolle de ceste doctrine n’est point es auditoires des professeurs hebreux, grecs et latins en l’université de Paris comme pensent ces beaux étymologiseurs, elle est au Louvre, au Palais, aux Halles, en Greve, a la place Maubert).

 

Грамматика Робера Этьена

 

 

Грамматика Робера Этьена (Estienne R., Traictę de la grammaire françoise, 1557) как теоретическое исследование не представляет интереса. Это очень хорошо и ясно изложенное пособие по грамматике французского языка, составленное на основании исследований Дюбуа и, главным образом, Мегре.

Гораздо интереснее наблюдения и замечания его сына Анри Этьена (H. Estienne), но эти наблюдения разбросаны в отдельных его работах, как, напр. Traicté de la Conformité du langage françois avec le grec, 1565 ; Deux Dialogues du nouveau langage François italianizé et autre­ment desguizé, 1578; De la précellence du langage fran­çois, 1579, и, особенно, в латинской его работе Hypomneses de gallica lingua (Hypomneses de Gallica lingua peregrinis earn discentibus necessariae, quaedam vero ipsis etiam Gallis multum profuturae... Auctore Henr. Stephano qui et Gallicam patris sui Grammaticen adiunxit. Genève, 1582), которую он предпослал в качестве предисловия к латинскому переводу грамматики его отца Робера Этьена.