История женского образования в России

Глава 1. Возникновение женского образования в России

§ 1.Становление женского образования на Руси

Первые сведения об обучении девочек в России относятся к 11 в. В 1086 году Анна Всеволодовна, сестра Владимира Мономаха, открыла девичье  училище при Андреевском монастыре  в Киеве. Дочь полоцкого князя  Ефросиния в основанных ею монастырях обучала не только монахинь, но женщин-мирянок. «Всеволод заложил церковь святого Андрея при Иоанне Добром, митрополите русском, и построил при церкви оной монастырь женский, в котором постриглась первая дочь его девица Анка. Собравши же младых девиц неколико, обучала писанию, також ремеслам, пению, швению и иным полезным им знаниям, да от юности навыкнут разумети закон божий и трудолюбие, а любострастие в юности воздержанием умертвлят». ¹

В первой половине XVI века митрополит Даниил в своих поучениях говорил, что обучение необходимо не только монахам, но и мирянам "отрокам  и девицам". Однако в целом, в  истории Древней Руси не наблюдается  широкого развития женского образования. Существенные перемены произошли в  России лишь в первой половине ХIХ века. Однако известен интересный случай:

В Тобольске, первая женская  духовная школа была основана архиепископом  Варлаамом II (Успенским), занимавшим Сибирскую кафедру с 1862 по 1872 годы. Поводом к открытию женского духовного училища послужило прошение студента Тобольской семинарии управляющему Сибирской кафедрой с просьбой, дозволить ему, вступить в брачный союз «с девицею светского звания». На прошение преосвященный наложил резолюцию следующего содержания: «Чтобы впредь не было отпирательств учеников семинарии от вступления в брак с девицами духовного звания, попечительство, в непродолжительном времени, представит свои соображения на открытие училища для девиц духовного звания…».²

Кроме того, тобольскому  архипастырю «нередко почти со слезами  горести» приходилось выслушивать  «отзывы матерей духовных семейств, что и они сами, а тем более  их дети, особенно дочери - жалкие будущие  супруги и матери служителей алтаря Господня, не умеют ни читать, ни писать, а потому и не знают не только всех необходимых правил святой религии  нашей, но и самых обыкновенных, так  необходимых для всякого человека, молитвословий христианских».³

На Руси учебные заведения  именовались училищами: слово школа  вошло в обиход начиная с XIV века. Уже в первой половине XI века нам известны дворцовая школа князя Владимира в Киеве и школа, основанная Ярославом Мудрым в Новгороде в 1030 году. Содержание образования, как и в учебных заведениях Запада, составляли восходящие к античности семь свободных искусств: грамматика, риторика, диалектика (так называемый тривиум), арифметика, геометрия, музыка и астрономия (так называемый квадривиум). Особые школы существовали для обучения грамоте и иностранным языкам; в 1086 году в Киеве было открыто первое женское училище. По образцу киевской и новгородской при дворах русских князей открывались и другие школы – например, в Переяславле, Чернигове, Суздале школы создавались при монастырях [11,23]. 
 
Упадок культурной жизни Древней Руси в результате татаро-монгольского нашествия (как известно, в это время погибла большая часть древнерусских рукописей) отразился и на образовании. Из в основном светского оно стало почти исключительно духовным (монастырским). Именно православные монастыри сыграли в это время (XIII–XV вв.) роль хранителей и распространителей российского образования. 
 
Укрепление Московского государства повлекло за собой и некоторый подъем образования. С одной стороны, стали возникать многочисленные приходские и частные школы, где обучались грамоте и счету дети не только духовенства, но и ремесленников и купцов; с другой – была создана и закреплена решениями Стоглавого собора (1551 г.) система православного образования. 

Крупнейшим памятником педагогической литературы XVI века является впервые  напечатанная в 1574 году кирилловскими  буквами славянская «Азбука» (букварь) первопечатника  Ивана Федорова. Эта учебная книга, содержащая усовершенствованную систему обучения грамоте и элементарную грамматику, пронизана гуманными педагогическими идеями.

К XVI веку относится также  сборник наставлений относительно быта, хозяйствования и воспитания детей в семье – «Домострой», который учил, как «в правде жить и в кривде не жить», и содержал советы относительно домашнего «устроения». Ряд глав «Домостроя» целиком  посвящены вопросам воспитания детей.

«Домострой» требует воспитания детей в «страхе божиим», выполнения религиозных обрядов, беспрекословного повиновения старшим, говорит о  суровой дисциплине, советует применять  телесные наказания. Но наряду с требованиями строгости и суровости по отношению  к детям «Домострой» призывает  родителей любить детей, заботиться об их нормальном росте и развитии, требует воспитания в детях мужества, настойчивости, трудолюбия, бережливости, хозяйственности, «вежества» (т.е. вежливого обращения): «А пошлет Бог кому детей, сыновей и дочерей, то заботиться отцу и матери о чадах своих; обеспечить их и воспитать в добром навыке: учить страху божию и вежливости, и всякому порядку. А со временем, по детям смотря и по возрасту их, учить рукоделию, отец – сыновей, мать – дочерей, кто к чему способен, какие кому Бог способности даст».⁴

 
С середины XVII в. в Москве стали открываться  школы, созданные по образцу европейских  грамматических школ и дававшие как  светское, так и богословское образование. 
 
Именно просветители сыграли важную роль в деле пропаганды идеала образованной женщины. Своими произведениями, а также проектами реформ они внесли весомый вклад в становление женской образовательной системы. 
 
По мнению современного западного историка Рошель Дж. Ритгалда, "Россия в то время была пионером в вопросах женского образования, политического равноправия женщин, а также женских организаций" ⁵.

§ 2. Женское воспитание и образование при Екатерине II и Марии Фёдоровне

Екатерина II в 1762 году начала свое царствование с обещаний улучшить государственные законы и положение  различных сословий, обещала улучшить воспитание и школы. Для этой цели был привлечен И.И. Бецкой (1704 - 1795 гг.), который много лет провел во Франции, встречался с французскими просветителями, знакомился с учреждениями просветительного характера. Он представил Екатерине доклад об общей реорганизации  в России дела воспитания детей. Доклад был опубликован в 1764 году под  названием «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества» и получил силу закона. В нем говорилось о необходимости воспитать в России «новую породу людей» из всех сословий путем организации закрытых воспитательно-образовательных учреждений, в которых дети должны пребывать с 5-6 лет до 18-летнего возраста. Все это время они должны быть изолированы от окружающей жизни, чтобы не подвергаться «развращающему» влиянию простых людей. «Посему ясно, что корень всему злу и добру воспитание: достигнуть же последнего с успехом и с твердым исполнением не инако можно как избрать средства к тому прямые и основательные. «Держась сего неоспоримого правила, единое токмо средство остается, то есть произвести сперва способом воспитания, так сказать, новую породу или новых отцов и матерей, которые могли бы детям своим те же прямые и основательные воспитания правила в сердце вселить, какие получили они сами, и от них дети передали бы паки своим детям, и так следуя из родов в роды в будущие веки».⁶

Таким образом, начало женского образования в России принято  считать 1764 год, когда в Петербурге по проекту И.И.Бецкого был основан Смольный институт при Воскресном Новодевичьем (Смольном) монастыре в Петербурге. Названный «Воспитательным обществом благородных девиц», Смольный институт вместе с организованным здесь же училищем для малолетних девушек недворянского происхождения («мещанским училищем») должен был стать по задумке императрицы Екатерины II центром женского образования, нацеленного на подготовку будущих «домоводок» и хозяек. Тогда же было предписано открыть привилегированные учебные заведения для детей дворянства  во всех губернских городах. В  созданных по уставу 1786 года малых народных училищах допускалось обучение девочек, однако, число девочек в них было намного меньше, чем мальчиков (в 1800 г. В 315 училищах было 18128 мальчиков и только 1787 девочек, причем 2/3 из них приходилось на столичное народное училище). Школьная реформа 1804 года, несмотря на показанный либерализм, обошла молчанием вопрос о женском образовании, которое продолжало развиваться вне общей системы народного образования.⁷

Проблема женского образования  занимала особое внимание Екатерины  Великой. Девочки в России получали кое-какое домашнее образование, но, по существу, оставались безграмотными. Школ было крайне мало, учителями были либо приходские дьячки, либо низкопробные французские "репетиторы", приезжавшие  на заработки в Россию.

 
Екатерина внимательно изучала опыт организации образования в ведущих  странах Западной Европы и важнейшие  педагогические идеи своего времени. Например, в России XVIII века были хорошо известны труды Яна Амоса Коменского, Фенелона, «Мысли о воспитании» Локка. Отсюда, кстати, новая формулировка задач школы: не только учить, но и воспитывать. За основу брался гуманитарный идеал, зародившийся в эпоху Возрождения: он исходил, по определению П.Н. Милюкова, «из уважения к правам и свободе личности» и устранял «из педагогики все, что носит характер насилия или принуждения» [29,134]. 
 
У Екатерины была мысль "сделать из Смольного очаг светской культуры". Обучение в нем должно было обеспечить девушкам достаточно глубокие знания. 
 
Прогрессивным явилось то, что в Смольном институте имелись дворянское и мещанское отделения. Здесь девушки получали систематическое образование: их учили новым языкам, литературе, Закону Божьему, алгебре, геометрии, физике, географии, естественной истории, танцам, рукоделию и домоводству. 
 
Именно "благодаря Екатерине II в русской семье впервые появилась образованная женщина и внесла в это последнее убежище дедовских предрассудков струю свежего воздуха и света". Это были смолянки, которые "привносили в незнакомую и часто совершенно дикую жизнь высокий нравственный склад и живые умственные интересы" [29,137] .

Спустя шесть дней после  смерти Екатерины II-12 марта 1796 г. - Павел I издал повеление, в котором предписывал своей жене Марии Фёдоровне «начальствовать над Воспитательным обществом благородных девиц»⁸

Все последующие тридцать четыре года своей жизни императрица Мария Федоровна буквально посвятила женскому образованию, поставив его весьма основательно и открыв в нем многие новые страницы. Е.И. Лихачёва говорила о том, что «установленным его кругом занятий и деятельности, отведенным для женского образования, приданным этому образованию характером, она надолго определила норму, за пределы которой никто и не мечтал перейти»⁹ 
 
Сам взгляд на женское образование у Марии Фёдоровны был принципиально иным, чем в екатерининскую эпоху: с одной стороны, был уже накоплен некоторый опыт, с другой - новая эпоха диктовала менее умозрительный и схематичный, но более реалистичный подход к делу.

Мария Фёдоровна не допускала  «неблагородных» девочек в благородные  учреждения. Она очень строго относилась к этому вопросу и распределяла учениц не только по сословиям, а даже по служебному положению и профессии  их отцов. Известен случай, что в Смольный институт на «благородное» отделение не приняли девочку, отец которой подходил «параметрам» высокого дворянского рода, но, увы, был «скульптор, следовательно, художник», а потому считался непроходным.¹⁰

«Признаюсь, – откровенно заявляла мать-императрица, – что вижу большие неудобства в смешении благородных девиц с мещанскими, ибо несомненно, что обязанности и назначение последних во многих отношениях различествует от обязанностей и назначения благородных девиц... Приобретение талантов и приятных для общества искусств, которое существенно в воспитании благородной девицы, становится не только вредным, но и пагубным для мещанки, ибо это ставит ее вне своего круга и заставляет искать опасного для ее добродетели общества... Стало быть непременно надо их (т.е. благородных и мещанок) разделить»¹¹

Императрица, помимо уже  существовавшего Смольного института, учредила Воспитательный дом (1797), Мещанское  училище (1797), училище ордена св. Екатерины (1798) и др. Она продумала не только сам процесс воспитания девочек: практичная немка хорошо представляла себе, какое именно будущее ждёт взрослую девушку - выпускницу учебного заведения. В инструкциях начальнице Московского Екатерининского училища Мария Фёдоровна, заботившаяся об особом подходе к каждому, писала: "надо стараться, чтобы воспитанницы привыкли к мысли о бедности.., многие из них будут жить в деревне, у некоторых есть родители, не получившие хорошего воспитания, но нужно приучаться жить с людьми всякого рода"  
 
Главнейшей задачей Мария Фёдоровна считала воспитание матери. Главной целью образования девочек провозглашалась необходимость воспитания "добрых супруг, хороших матерей и хороших хозяек" - вместо екатерининской книги "О должностях человека и гражданина" девочкам стали читать "Отеческие советы моей дочери" . В это время в общественном сознании утверждается представление о важности воспитания и образования детей, в котором главную роль играет семья, в особенности - мать. Ориентация на семью при получении образования в институте была основной темой воспитания и таковой она сохранялась на всё время существования института.

С самого начала своей деятельности на ниве женского образования Мария Федоровна приступила к его реорганизации. Это было второе, после 1783 года, реформирование, а по сути контрреформирование женской школы, которое определялось тремя главными тенденциями:

1) окончательным отказом от основных идей, положенных Екатериной II и И.И. Бецким в основание женского образования при его создании в России в 1760-х годах;

2) явным антиреформаторским  настроем по отношению к александровским школьным реформам начала XIX столетия и кристаллизацией в сфере женского образования, с упреждением более чем на четверть века, ведущих задач николаевских контрреформ и основных устоев созданного им школьного режима, в частности – сословности образования и 3) выделением среднего женского образования в самостоятельную образовательную «отрасль», не связанную с общей системой российского образования. Это последнее обстоятельство особенно примечательно в свете той позитивной тенденции школьного строительства, которая наметилась во второй половине XVIII века. При Екатерине II женское образование, во-первых, стало предметом интереса и заботы государства и, во-вторых, государство пыталось включить женское образование в общую создаваемую им школьную систему. (хотя задача создания такой системы так и осталась нерешенной в XVIII веке и была как первоочередная передана в наследие XIX столетию.) На пороге же этого нового столетия женская школа была выведена из вновь созданной системы образования и управления образованием и стала предметом опеки не государства, а ведомства, возглавляемого императрицей Марией Федоровной, которое позже, в 1854 году официально конституируется как Ведомство учреждений императрицы Марии (ВУИМ)¹²

Императрица изменила возраст  приёма в женские учебные заведения  и сроки пребывания в них. В одном из первых своих посланий руководству Общества благородных девиц 4 января 1797 года императрица весьма убедительно

аргументировала необходимость  изменения возраста приема в институт. «Прежде всего, – писала она, – я предлагаю изменить приемный возраст детей... Мы принимаем их пяти лет; в этом нежном возрасте главным образом нужен физический уход, а в большом заведении нельзя доставить каждому ребенку такой уход, какой у него был в родительском доме, даже из самых бедных... Кроме того, не подлежит сомнению, что пятилетний ребенок не может извлечь никакой пользы от учения; опасно, скажу даже, жестоко требовать хоть какого-нибудь прилежания от этих малюток в столь нежном возрасте, когда их физический организм должен слагаться и когда, муча ребенка учением, нельзя достигнуть в месяц того, что с ним же, когда ему будет восемь лет, можно сделать в один день. Но еще более важная причина побуждает меня к переменам, – продолжала императрица, – вот она: принимая детей пяти лет и отдаляя их от родителей, они не сохраняют никакого воспоминания о тех, кому обязаны жизнью. Уважение, дочерняя любовь – эти чувства им неизвестны... Поэтому возвращение в родительский дом, вместо того, чтобы быть желанным и счастливым, для такого ребенка страшно, ибо он не мог сохранить никакого воспоминания о счастии и наслаждении, даваемых родительскими ласками; если же, напротив, мы будем брать ребенка восьми или девяти лет, то воспоминания о родительском доме никогда уже не изгладятся из его памяти и он будет сердечно желать возвращения к родителям»¹³