Московское восстание 1648 года

Введение

Темой данного доклада  является Московское восстание 1648 года, но чтобы понять его причины и  ход необходимо обратиться к периоду, предшествующему восстанию, а так  же рассмотреть социальную структуру  Москвы XVII века.

Москва этого времени  была вполне феодальным городом. В то же время ее торговля была опутана  множеством разнообразных пошлин, исторически  сложившихся в течение нескольких столетий; существовало большое число  мелких монополий, стеснявших развитие промыслов и местной торговли; монастырские и боярские владения вплотную подходили к городской территории и часто даже вклинивались даже в  черные посадские земли. Посадские  жители, чтобы избежать тяжелого тягла, отдавались под покровительство  крупных феодалов, становясь их «закладчиками». Они селились на «белой земле» феодалов, освобожденная от посадских налогов и повинностей, или «обеляли» свои старые участки земли, передавая их крупным землевладельцам. Поэтому рядом с посадом возникали поселения торговых людей и ремесленников, освобожденных от несения посадских повинностей ( « белые слободы» ) и успешно конкурировавших с посадом.

Положение нижних слоев посадского населения несомненно ухудшилось к сороковым годам XVII века, так как в начале сороковых годовов произошло большое увеличение прямых посошных налогов. В результате быстрый рост недоимок и разброд населения должны были показать показать правительству, что платежные силы населения были подорваны. Но экономическое положение государства продолжало оставаться очень тяжелым. И после воцарения Алексея Михайловича правительство настаивало на полном сборе налогов, усиливая репрессивные меры за недоимки. Происходившее одновременно описание уездов и городов обнаружило огромную убыль крестьянских и посадских дворов. Чтобы скрыться от царских сборщиков, население снималось целыми деревнями, пряталось в лесах и уходило на новые места. Разброд посадского населения носил несколько иной характер – мелкие торговые и ремесленные люди стремились выйти из тягла путем поселения на «белой земле» вотчиников и монастырей, в непосредственной близости от посадов, иногда сохраняя даже свои старые земельные участки. Поэтому дальнейшее увеличение прямого посошного обложения привело бы к обратным результатам.

Неудача со сбором прямых налогов  увеличила значение косвенного обложения. В 1646 году правительство сделало  попытку ввести большой соляной  налог, но Б.И. Морозову очень скоро  пришлось убедиться в полной неудаче  нового налога; последний был отменен 10 декабря 1648 года. Другим источником косвенного налогообложения были казенные клейменые аршины, при покупке которых население выплачивало особый сбор в пользу казны.

Предпринимая решительные меры в отношении сбора прямых налогов и вводя новые косвенные налоги, правительство Морозова в то же время стало сокращать расходный бюджет приказов, урезывая денежное жалование целых категорий служилых людей. В результате к середине столетия наблюдалось массовое разорение и обеднение посадского населения. Волнением и разбродом среди низших и средних слоев населения пыталось также воспользоваться купечество и дворянство. В итоге к началу восстания в Московском посаде имело место всеобщее недовольство, что и обусловило размах восстания в Москве и других городах.

Источники

Источники по истории московского  восстания весьма разнообразны по своему характеру.

После июньского восстания  в столице правительство не решилось на открытое обвинение и следствие  над его участниками, поэтому  актовый материал о восстании  в Москве чрезвычайно беден. Однако этот недостаток до известной степени  восполняется литературными произведениями в виде описаний и воспоминаний о  московских событиях, часть которых  принадлежала непосредственным очевидцам.

Среди них на первое место  по точности передаваемых фактов можно  поставить донесения шведского  резидента в Москве Карла Поммеренинга. Вполне естественно, что восстание в русской столице должно было привлечь его самое пристальное внимание, так как он являлся не только непосредственным очевидцем событий, но и жертвой, ведь третьего июня, во время разгрома купеческих и боярских домов толпа подожгла его двор. Первое донесение о восстании было написано им спустя приблизительно месяц. За это время Поммеренинг мог дополнить свои личные впечатления рассказами, слухами и другими источниками. Это позволило ему в своем донесении дать связный очерк всего восстания. В дальнейших донесениях Поммеренинг постоянно касался событий, связанных с московским восстанием, описывая положение в столице, настроение стрельцов, перемены в правительстве, казни, ссылки и так далее.

К донесению Поммеренинга от 6 июля был приложен шведский перевод русской челобитной. Большое значение этого документа для изучения июньских событий определяется тем, что не одна из челобитных, поданных царю 1 и 2 июня, в русском подлиннике до сих пор не найдена.

Помимо донесений Поммеренинга существует шведская рукопись неизвестного автора под названием : «Краткое и правдивое описание опасного мятежа, происшедшего среди простого народа в городе Москве 2 июня 1648 г.». При сравнении этого анонимного донесения с донесениями Поммеренинга обнаруживается большая близость их в передаче фактических событий и даже одних и тех же деталей.

Самостоятельное значение имеет  голландское сочинение неизвестного автора – «Лейденская брошюра». Ее год издания показывает, что  описание было составлено под свежим впечатлением московских событий. на это же указывает и сам характер изложения.

Наконец, последний иностранец, писавший о московском восстании 1648 года, - Адам Олеарий. В отличии от рассмотренных выше авторов он был лишь современником, но не очевидцем московских событий. Поэтому при использовании сочинения Олеария необходимо достаточно критично относится к сообщаемым им фактам.

Каждое из четырех известных  нам иностранных описаний московского  восстания имеет свои особенности, содержит как противоречия, так и  ценные дополнения. Поэтому большую  помощь в проверке этих источников могут оказать русские описания восстания. Нам известны пять кратких летописных записей о московском восстании. Из них самой обстоятельной является запись Толстовского сборника Ленинградской публичной библиотеки. Большое значение этого источника заключается в последовательной датировке всех основных моментов восстания, позволяющей проверить сообщения других источников.

За Толстовским сборником  по степени подробности идут записи о московском восстании в Псковской  первой летописи и в Новом летописце  по списку Оболенского. В Псковской  летописи более подробно, чем в  других памятниках, дано перечисление разграбленных боярских домов. В  Новом летописце по списку Оболенского  сохранились интересные сообщения  о перемещении в составе правительства  непосредственно после июньского  восстания.

Среди русских источников особое место занимает рассказ Симона Азарьина. В рассказе дано любопытное описание бегства и поимки П.Т. Траханиотова и содержится ряд интересных подробностей для его характеристики.

Как указывалось выше документальный материал, относящийся к июньскому  восстанию в Москве чрезвычайно  беден. К нему относятся письмо Семена Колтовского, обрисовывающее настроение мелкого дворянства, взволнованного ситуацией в Москве, и сказка томского казака Ивашки Лаврентьева, интересная как для характеристики отношения далекой провинции к известиям о восстании в столице, так и по некоторым подробностям, переданным в рассказе очевидца.

Таким образом, иностранные  и русские источники о московском восстании содержат большой материал для изучения важнейших вопросов, связанных с историей одного из самых  крупных городских движений XVII века.

Историографический  обзор

Проблема Московского  восстания 1648 года хорошо освещена в  отечественной историографии. Историками рассматривались различные аспекты  этой темы. Например, работы П.П. Смирнова достаточно полно раскрывают вопрос об участниках восстания, к которым помимо черных посадских людей, стрельцов и так далее (это будет рассмотрено ниже), он причислял также ратных людей полков нового строя – драгунов и солдат (собранных в Москве под командованием воеводы Андрея Лазарева для похода на юг)[1], землевладельцев, разбогатевших позднее представителей старинного боярства, почти не имевших владений в городах[2] и другие социальные группировки.

В то же время в советской  науке большинство ученых, изучающих  эту проблему, видели в событиях лета 1648 года проблески буржуазных настроений и проявление классовой  борьбы. Например, С.В. Бахрушин писал: «Движение посадских людей заключали в себе некоторую двойственность: с одной стороны, посадские люди выступали как торгово-промышленное сословие в целом за утверждение своих сословных привилегий против верхов класса феодалов, с другой стороны, внутри посадов происходила классовая борьба посадской бедноты против угнетения ее богатым и зажиточным меньшинством посада»[3]. Той же точки зрения придерживался и К.В. Базилевич: «Вполне понятно, что развитие классового антагонизма… достигло в Москве с ее стотысячным населением большой силы»[4]. Поэтому в целом для историографии того периода характерно преувеличение роли низших слоев население по сравнению с другими социальными группами (об участии в восстании представителей дворянства часто вообще умалчивается). Поэтому данный доклад представляет собой попытку показать на материале источников, что причины восстания на самом деле были более разнообразны, а участники различны по своему положению в обществе.

 Участники восстания

При описании восстания большинство  очевидцев пыталось подчеркнуть, что  в нем участвовали все слои населения, в частности, некоторые  из современников, говоря об участниках событий, употребляли слово «мир». Например, автор «Описания восстания  в Москве в 1648 г.» (из бывшего собрания графа Ф.А. Толстого) - «И на праздник Сретения чюдотворныя иконы Владимирские было смятение в мире, били челом всею землею государю… <…> И того же дни возмутились миром… <…> И июня в 4 день миром и всею землею опять за их великую измену и за пожег возмутились… »[5]. Или летописец, составитель «Описания…» в Псковской первой летописи, который говорил: «…и его Леонтья миром убили…»[6]. В «Описании…» из хронографа третьей редакции по списку В. Ундольского участников называют иначе: «…тогда же (того же лета (1648) июня во 2 день) всенародное множество людей били челом государю…»[7]. А, следуя шведскому переводу челобитной от 2 июня 1648 г., приложенной к донесению королеве Христине от 6 июля 1648 г. послом Поммеренингом, сами участники определяли себя, как «всех вообще»[8] и «сирот и всех православных христиан»[9]. Однако, в той же Челобитной имелись и более конкретные сведения, в частности там говорилось: «Поэтому твое царское величество захочешь выслушать нашу и московского простого дворянства, городовых служилых людей, гостей и торговых людей, больших и меньших чинов в Москве жалобу…»[10]. И, действительно, в других источниках мы можем найти подтверждение этим словам.

Например, в донесение  королеве Христине от 6-го июля 1648 г., посол  Поммеренинг указывает на то, что «однако же, русские купцы хлопочут о том, чтобы голландцев совсем (удалить) из Москвы»[11]. Очевидно, что подобные требования предъявлялись в русле всеобщего волнения, где купцы преследовали свои цели. Однако все же это остается достаточно опосредованным доказательством участия торговых людей в восстании, так как, во-первых, у нас нет сведений об этом в других источниках, во-вторых, эти «хлопоты» относились к гораздо более позднему времени, чем начало и кульминация событий, и, в-третьих, слово «хлопочут» не подразумевает под собой каких-либо решительных действий, ведь попытки достичь монополии на российском рынке, купцы могли делать и до и после событий лета 1648 г., и это не считалось «бунтом» торговых людей.

Но об участии в восстании  служилых людей, у нас имеются  гораздо более четкие сведения. Так  как о них говорилось и в  «Описании…» из «Летописи о многих мятежах»: «Тогож году (1648) июня во 2 день бысть волнение, а воссташа чернь на бояр; к ним же присташа служилые люди, и бысть межъусобица велика…»[12], и в донесениях королеве Христине: «…его царск. в-ство тайно роздал мушкеты боярам по их дворам, т.к. простой народ и дворяне хотят устранить партию Морозова… »[13]. Там же (в донесении, но от 6-го июля 1648 г.) рассказывается, что в восстании принимали участие дети боярские, «…которые в большом количестве прибыли из деревень требовать свое жалованье…»[14]. Однако, сведения об участии в восстании такой части служилых людей, как стрельцы, достаточно противоречивы.

С одной стороны, в источниках говорится: «Стрельцы, которые ежедневно  сторожат на лестнице, до тех пор  удерживали народ, пока теснимые не успели спастись в покои великого князя»[15]; «Но стрельцы воспротивились такому приказанию Морозова, и некоторые из них отправились к его царскому величеству и заявили, что они, согласно принесенной присяге, охотно будут угождать и служить его царскому величеству и охранять его… »[16]. Все это указывает на то, что стрельцы сохранили верность царю, и если и принимали участие в восстании, то на стороне власти.

Но, тем не менее, с другой стороны, мы имеем большее количество свидетельств того, что стрельцы поддержали народ. Например, в «Сказке томского казака Ивашки Лавреньтьева» рассказываются «… московские вести, что на Москве учинили чернь и стрельцы над бояры и над многими людьми и как домы грабили и побивали…»[17]. Им вторит и «Лейденская брошюра»: «Стрельцы (или его царского величества лейб-гвардия)… пристали к народу, и тотчас после обеда напали на двор Бориса Ивановича Морозова…»[18]. То же сообщает и шведский посол Поммеренинг в донесении королеве Христине от 6-го июля 1648 г.: «… а так как слуги Морозова били при этом нек-х стрельцов…то (стрельцы) ответили, что они признают одного его царск. в-ство и никакого иного любимца не имеют, сражаться за бояр против простого народа они не хотят, но готовы вместе с ним избавить себя от их (бояр) насилий и неправд…»[19]. А в «Анонимном шведском сочинение о восстании в Москве» стрельцам также приписывается непосредственное участие в событиях, правда, не по какой-либо веской причине, а «по недоразумению»: «После этих слов вся толпа вместе со стрельцами, по недоразумению полагавшими, что им самим нужно разделаться с Морозовым, бросилась к дому Морозова…»[20].