Монополия в теории А.Маршала

Итак, что может дать маржинальная теория без традиционного множества ограничительных условий. Во-первых, возникла иная интерпретация средних значений в экономических исследованиях и в ее рамках обоснована категория средних издержек как выражение общественно необходимых издержек выпуска товаров. В экономической теории и практике актуализируется еще один принцип ценообразования, дополняющий ценообразование по маржинальным издержкам, - это ценообразование по стоимости.

Во-вторых, для  соединения экономической теории с  реальной практикой важное практическое значение имеют расчеты соотношения средних издержек и предельных издержек, а также анализ финансовых процессов. Расчеты средних издержек нужны для определения стоимости товара; расчет оптимального инвестиционного периода – для управления производством; определение точки общественного необходимых издержек выпуска товара – для государственного регулирования цен. Теория предельной полезности находит воплощение в многочисленных современных концепциях финансовых отношений и операций, поскольку именно в них реализуется  множество вариантов функции рыночной полезности.

В-третьих, государственное  регулирование рынка предстает  как целенаправленное теоретическое моделирование совершенной конкуренции в интересах социума путем искусственного создания противозатратного механизма в реально существующей среде несовершенной конкуренции.

В-четвертых, закономерности несовершенной конкуренции по-новому раскрывают суть монополизма вообще, критерий идентификации естественного монополизма, способы и механизм воздействия на монополии.

Таким образом, основные положения теории маржинализма, начало разработкам которых было положено еще в XIX веке, вполне актуальны и в современной экономической действительности. Значение маржинальной теории в первую очередь необходимо не столько субъектам хозяйствования, сколько обществу в целом, в частности, государству и его определенным институтам.

3. Монополия в теории А.Маршала

В концепции  Маршалла главную роль играет цена. Цена – это своего рода магнит, который притягивает к себе все составляющие механизма спроса и предложения. В конечном счете, можно сказать, что этот ученый рассматривает цену в качестве главного регулятора отношений производства и обмена, зачастую игнорируя влияние на этот регулятор таких независимых факторов как издержки, занятость, доходы и так далее. Маршалл старается преодолеть этот недостаток, приводя многочисленные примеры из практики, но, тем не менее, ему не удается в полной мере избежать схематизации и отрыва теории от практики.

Этот отрыв  наблюдается и в таком важном вопросе как роль монополии в рыночной экономике. Ведь с точки зрения Маршалла, главным фактором, влияющим на формирование цен, является конкуренция. Отклонение же от условий совершенной конкуренции он рассматривает скорее как исключение из правил. Между тем положение на рынках западных стран к тому времени, когда Маршалл уступил свою кафедру Артуру Пигу, существенно изменилось, а его утверждение, что монополист в какой-то степени желает способствовать интересам потребителя решительно устарело. На этот факт указывает в своей книге «Жизнь в наше время» такой авторитетный экономист как Дж. К. Гэлбрейт. Обучаясь в Кембриджском университете, где еще сохранились традиции, заложенные Маршаллом, будущий глава институционального направления в экономической теории испытал сильное влияние «Принципов экономикс», но это не помешало ему весьма критично отнестись к позиции неоклассиков к проблеме конкуренции и монополии. В частности, он утверждал следующее: «Мир Маршалла с его конкурирующими предпринимателями, потребителями, стремящимися к максимизации удовольствий, и сегодня продолжает служить целям ортодоксии. Он не дает представления о мире, как он есть. Крупные современные корпорации… вот что является реальностью, вот на что должен быть обращен взгляд экономистов. Но изучить Маршалла стоило. Для того чтобы знать, что правильно, нужно твердо знать, что неверно»¹⁶.

Отдавая, впрочем, должное авторитету и заслугам одного из главных неоклассиков, Гэлбрейт объясняет его заблуждение насчет роли монополий не тем, что устарели «Принципы экономикс», а тем, что изменились сами экономические условия и, прежде всего структура рынка. Такое объяснение принять полностью, пожалуй, нельзя, поскольку, как известно, первое издание «Принципов» вышло в 1890 году, то есть в том самом году, когда американский конгресс, обеспокоенный растущей негативной ролью монополистических объединений в промышленности, принял первый в истории антимонопольный закон (закон Шермана).

Конечно, такой  исследователь как Маршалл не мог оставить без внимания проблему монополии и ее роли в странах с рыночной экономикой. В «Принципах экономикс» ей посвящена целая глава. В самом начале этой главы он сразу оговаривается, что никогда не придерживался мнения, будто деятельность монополиста, преследующего собственную выгоду, движется по пути, наиболее благоприятному для благосостояния общества в целом, что самого монополиста следует рассматривать как индивидуума, значение которого более важно, чем значение любого другого члена общества.

Вместе с  тем, Маршалл как будто не ощущает особой опасности монополизма, утверждая, что монополист руководствуется не только своими собственными интересами и что, возможно, создать некие общие условия, при которых возникнет порядок более полезный для общества в целом. Имея в виду эту цель, Маршалл пытается найти способ сравнения относительных выгод, которые может принести обществу и монополисту принятие последним того или иного образа действий. Он справедливо констатирует, что монополист потеряет весь свой монопольный доход, если станет производить такое большое количество товара для продажи, что его цена предложения окажется равной цене спроса на этот товар. Но количество товара, обеспечивающего максимум монопольного дохода, всегда значительно меньше. Поэтому логично предположить, что количество товара, произведенного монополией, должно быть меньше, чем потребность в нем, а цена для потребителя выше, чем в условиях свободной конкуренции. Однако Маршалл утверждает, что это вовсе не так.

Дело в том, что, как Маршалл, сосредоточение производства в руках одного лица или одной компании приводит к существенной экономии издержек по сравнению с ситуацией, когда совокупный объем производства поделен между множеством конкурирующих между собой производителей. Им приходится бороться друг с другом, чтобы привлечь к себе внимание потребителей, и они все в совокупности затрачивают значительно больше, чем единственная фирма, на рекламу во всех ее формах; они оказываются не в состоянии добиться многих видов экономии, которая является следствием производства в крупном масштабе. Другими словами, оправдывая с экономической точки зрения производственную монополию, Маршалл указывает на возникновение так называемого «эффекта масштаба»¹⁷.

Данный эффект проявляется, в частности, в том, что мелкие и средние предприятия не могут позволить себе тратить столько же средств на совершенствование технологии производства, сколько крупные монополии, уверенные в том, что весь выигрыш от нововведений получат они и никто больше. Маршалл, правда, тут же оговаривается, что эффект масштаба действует при условии умелого и энергичного руководства единственной фирмой (монополией) и наличия у нее неограниченного капитала, что далеко не всегда имеет место в реальной практике. Эта оговорка весьма примечательна, если принять во внимание практику монопольного ценообразования, сложившуюся в последние годы в нашей стране.

Современная экономическая  жизнь России изобилует примерами, когда цены на товары и услуги предприятий-монополистов растут очень быстро и вне всякой связи с их качеством и лишь косвенно связаны с ростом издержек, который в свою очередь имеет не столько объективное происхождение, сколько непрерывное действие механизма адаптивных инфляционных ожиданий. Быть может самый яркий в этом смысле пример тарифы на услуги жилищно-коммунального хозяйства, которые неуклонно растут, хотя их качество остается на прежнем уровне или даже снижается. Собственно к росту тарифов, в конечном счете, и свелась широко разрекламированная реформа жилищно-коммунального хозяйства как одной из самых высокомонополизированных отраслей российской экономики. Не лучше положение, складывающееся на железнодорожном транспорте, в пассажирских авиаперевозках, в строительстве жилья и других производственных и обслуживающих отраслях. Невозможно, к примеру, объяснить рост внутренних цен на многие виды топлива внутри страны дефицитом его добычи по сравнению с реальными потребностями. Дело скорее в другом. Небывалый рост цен на нефть на мировых рынках побуждает производителей нефтепродуктов, торгующих ими внутри страны поднимать цены на бензин, чтобы не отстать от экспортеров этого продукта по уровню прибыльности. И именно в этом, то есть в стремлении максимизировать прибыль наиболее доступным способом, и состоит общее правило поведения производителей монополистов, а вовсе не в скрупулезном, как утверждает Маршалл, подсчете монополистом соотношения между увеличением своего собственного монопольного дохода и так называемым «потребительским излишком», максимизация которого якобы соответствует интересам монополиста.

Общие выводы, к  которым приходит Маршалл в результате своего исследования проблемы монополизма, выглядят безупречными с точки зрения формальной логики и вполне могут быть приняты за истину, если конечно не иметь в виду, что в реальной жизни монополист отнюдь не склонен руководствоваться теми принципами, которые предписывает ему А. Маршалл. Суть этих выводов сводится к двум положениям. Во-первых, количество товара, которое монополист предлагает к продаже, оказывается больше (а цена, по которой он продает, меньше), когда он в какой-то степени желает способствовать интересам потребителей, чем когда его единственная цель заключается в том, чтобы приобрести, возможно, больший монопольный доход; и, во-вторых, количество произведенного товара тем больше (а его продажная цена тем ниже), чем больше оказывается стремление монополиста содействовать интересам потребителя, то есть чем больше оказывается фактическая ценность этого стремления, по которой измеряется участие монополиста с его собственным доходом в потребительском избытке¹⁸.

Таким образом, Маршалл в своей обобщенной оценке монополистической практики исходит из допущений, которые едва ли можно считать реалистичными. Трудно представить себе монополиста, который своей главной целью считает соответствие своей производственной и ценовой политики интересам потребителей. Во всяком случае, экономическая действительность современной России демонстрирует прямо противоположную тенденцию. Монополисты хоть в сфере производства, хоть в сфере обращения озабочены, прежде всего, ростом своих прибылей без оглядки на интересы потребителей и даже национальные интересы в целом. Иначе, зачем бы понадобилось специальное законодательство, направленное на борьбу с монополизмом и функционирование специальных государственных органов, ведущих эту борьбу.

Что касается Маршалла, (как впрочем, и других экономистов либерального направления), то главным рычагом воздействия на ситуацию монополизированных рынков он считает не государственное вмешательство в процессы ценообразования и формирования контроля над конкретными рынками со стороны конкретных монополистов, а, опять-таки, неодолимые законы конкуренции, которые пробивают себе дорогу без всякого государственного регулирования. В жизни, утверждает Маршалл, не существует таких абсолютных и постоянных монополий, какие мы рассматривали до сих пор. Напротив, имеет место усиливающаяся тенденция к замене старых производств новыми, старых методов организации производства более совершенными. Отсюда возникает прямая и косвенная конкуренция между монополистами и новыми предпринимателями, пробивающими себе дорогу за счет обновления способов производства и нового качества производимых товаров. И этот процесс естественным образом преодолевает негативные последствия монополизации, обеспечивая непрерывный социальный и экономический прогресс¹⁹. Подобная позиция вообще характерна для либералов, которые не видят в монополии ничего особенно опасного. Ведь, в конечном счете, действие саморегулирующегося рыночного механизма рано или поздно само подорвет основу монополизма и восстановит конкурентные начала хозяйствования как залог динамичного и эффективного экономического развития.

Конечно, в концепциях либерализма есть своя доля истины. Ведь, в самом деле, понятие чистой монополии обычно является абстракцией. Даже полное отсутствие конкурентов внутри страны не означает их отсутствия за рубежом. Поэтому чистую монополию в условиях интернационализации и глобализации мирового хозяйства можно представить себе скорее теоретически. Кроме того, не следует смешивать чистую монополию с монопольной властью, которая возникает в тех случаях, когда фирма имеет возможность влиять на цену и повышать прибыли, ограничивая объемы производства. Это происходит, как правило, на тех рынках, где действуют так называемые «естественные монополии». В обычном же случае фирма-монополист все равно вынуждена учитывать рыночный спрос и свои издержки. Происходит это потому, что почти невозможно представить себе товар абсолютно не эластичный по цене, а это и есть непременное условие безграничной монопольной власти над рынком.

И все же, большинство современных экономистов не до конца согласны с оценкой феномена монополии, которую дает А. Маршалл и другие неоклассики. Они указывают, по крайней мере, три причины, по которым монополия отрицательно влияет на эффективность общественного производства:

1. Объем производства, максимизирующий прибыль монополиста, все же ниже, чем в условиях совершенной конкуренции, а цена выше. По этой причине имеет место недоиспользование ресурсов и недостаточное производство необходимой обществу продукции.

2. У монополиста  в силу исключительности его положения на рынке, ослабевают стимулы к использованию достижений научно-технического прогресса, ибо снижение издержек, гибкость производственной программы не являются для него вопросами выживания.

3. Монополии, стремясь к сохранению своей власти над рынком, создают искусственные барьеры для вступления новых фирм в монополизированные отрасли, а это оказывает сдерживающее воздействие на рост экономической эффективности народного хозяйства²⁰.

В силу этих причин во всех странах с рыночной экономикой действуют национальные системы антимонопольного законодательства, которые имеют своей целью не ликвидацию монополий, а ограничение монопольной власти и контроль над нею.

В настоящее  время в России антимонопольное  регулирование осуществляется в  нескольких направлениях. В рамках государственной конкурентной политики реализуется утвержденная распоряжением Правительства Российской Федерации от 19 мая 2009 года № 691-р Программа развития конкуренции в Российской Федерации на 2009-2015 годы и план мероприятий по ее реализации²¹.

В рамках данной работы в 2010 году осуществлялась координационная работа по разработке региональных программ, подготовлены методические рекомендации, оказывается консультационная помощь разработчикам региональных программ; оценено качество разрабатываемых региональных программ и проведено их рейтингование. Результаты координационной работы показали, что наиболее проблемными с точки зрения развития конкуренции (значительное количество барьеров входа, избыточное государственное и муниципальное регулирование, наличие фактов недобросовестной конкуренции) являются рынки розничной реализации нефтепродуктов; лекарственных средств и медицинских товаров; пассажирских перевозок; услуг здравоохранения; жилищно-коммунального хозяйства и строительства.