Советско-Югославский конфликт в 1948 году

На протяжении всего времени сотрудничества СССР и Югославии Советский Союз оказывал последней постоянную помощь в улучшении экономического состояния страны, промышленного, военного, отправляя советских гражданских и военных специалистов в ФНРЮ 39. Однако во время мартовского отчета югославских представителей на заседании Политбюро ЦК КПЮ И.Б. Тито заявил: «На нас оказывают экономическое давление. Мы должны ориентироваться на собственные силы» 40. Тито открыто дал понять всем членам Политбюро, что Югославия все меньше должна надеяться на крепкое советское экономическое плечо.

О произошедшем мартовском заседании ЦК КПЮ советская сторона узнала от С. Жуйовича, члена Политбюро ЦК, сообщившего А.И. Лаврентьеву, советскому послу СССР в Югославии, о всем происходившем на заседании 1 марта 1948 г. 41. Ответной реакцией советского вождя на это стало решение об отзыве  советских военных советников из Югославии 18 марта, а 19 марта об отзыве гражданских специалистов 42. Советское правительство это мотивировало тем, что люди окружены недружелюбным отношением, что югославское руководство способствовало созданию атмосферы недоверия и враждебности вокруг советских специалистов. И к тому же Срзентич, помощник члена Политбюро Кидрича, сообщил торгпреду Лебедеву, что советским советникам нельзя выдавать любую информацию, касающуюся экономики страны. Со всеми подобными вопросами они должны обращаться в Правительство ФНРЮ 43.

20 марта Тито отправил  письмо Молотову, в  котором отвергал  все вышесказанное, но вместе с тем, он подтвердил, что действительно Правительство ФНРЮ приняло решение запретить давать любую информацию советским специалистам. Это объясняется тем, что Правительство боялось утечки любого рода информации. В связи с отзывом всех советских людей, в тупик вошли и торговые отношения между Югославией и СССР 44.

Э. Кардель впоследствии говорил: «Тогда мы не могли даже представить себе, что наши мнения так рассердят Сталина… Конечно, мы понимали, что Сталин будет недоволен нашими позициями <…>. Мы считали, что в действительности речь шла не о таких уж больших различиях в позициях, которые могли бы в принципе вызвать конфликт, а тем более обострение межгосударственных отношений» 45.

Таким образом, февраль - март 1948 года стал переломным в дипломатических, политических и экономических отношениях СССР и Югославии. И.В. Сталин проявлял крайнюю недоверчивость к ранее  дружественной Югославии. Это объяснялось её возрастающим влиянием и авторитетом на Балканском полуострове. Поэтому в лице И.Б. Тито советское руководство видело сильного соперника. Как следствие, мы видим, что отношения между странами резко ухудшились, а потом и вовсе зашли в тупик. Обмен сторон письмами на государственном уровне и на уровне коммунистических партий не привел к ожидаемым улучшениям в отношениях СССР и Югославии. Стремление Г. Димитрова и И.Б. Тито к формированию придунайской конфедерации вызывало крайне неодобрительную оценку Сталина. Он боялся создания сильного независимого государства на Балканах, и единственное решение данной проблемы советский руководитель видел в международном осуждении политики Югославии и в запрете на образование федерации без консультации с Кремлем. В итоге  окончательно разрушены все надежды на восстановление прежних отношений между странами советского блока; нарушены торговые договоры, отозваны специалисты и советники, начались обмены письмами между ЦК компартий с различного рода обвинениями. В конце 1948 года Советское правительство сделало вывод, что недружественная политика югославского правительства сделала невозможным сохранение прежних торговых отношений с СССР.

 

Глава II. Разрыв межпартийных связей и конфликт

После обмена Сталиным и Молотовым, с одной стороны, и Тито, с другой, письмами по поводу отзыва советских военных и гражданских специалистов в политических отношениях их государств начался сложный период, затянувшийся в итоге на 6 лет. Начались обмены письмами на уровне коммунистической партии. Самыми важными источниками, сохранившимися в архивах Советского Союза и югославском Архиве И.Б. Тито, являются три письма И.В. Сталина и В.М. Молотова, которые были отправлены членам ЦК КПЮ 27 марта, 4 мая и 22 мая 1948 г. 46.

Отношения в марте сорок восьмого были очень напряженными. В ответ на письма И.Б. Тито от 18 и 20 марта, И.В. Сталин  и В.М. Молотов отправили письмо членам ЦК КПЮ. Его можно сравнить с меховым горном, который все сильнее разогревал и так не простые межпартийные отношения. В письме говорилось об антисоветских настроениях и клеветнических выпадах против СССР и ВКП (б) среди ведущих деятелей КПЮ; о причинах, повлекших вывод гражданских и военных специалистов из Югославии; о том, что между двумя странами существуют некоторые факты, которые вызывают неудовольствие СССР и направлены на ухудшение отношений между Советским Союзом и Югославией 47.

В письме Сталин жестко критиковал позицию Югославии в том, что "ВКП (б) вырождается, что в СССР господствует великодержавный шовинизм" 48, что СССР стремится экономически поработить Югославию. Одновременно югославское правительство обвинили «в отходе от марксистско-ленинской линии, грубых ошибках оппортунистического характера, отрицании роста капиталистических элементов в стране,  <…>, в отсутствии внутрипартийной демократии, в том, что партия фактически находится на полулегальном положении, даже в покровительстве английским шпионам [подразумевается В. Велебит – первый зам. министра  МИД Югославии – А.О.]» 49. Это ужасно возмутило И.В. Сталина, и он добавил, что это «лишает возможности Советское правительство вести открытую переписку с югославским правительством через министерство иностранных дел Югославии». Сталин заметил в письме, что такую организацию работы, которая действует в КПЮ, ВКП (б) не может считать марксистско-ленинской, большевистской 50. Тем самым Сталин обвинил КПЮ в отходе от первоначального замысла, идеи компартии, заложенной К. Марксом и В.И. Лениным.

Ситуация оказалась на столько острой, что 12 апреля 1948 г. созванный Пленум ЦК КПЮ обсудил письмо ЦК ВКП (б) и утвердил ответное послание Сталину и Молотову 51. В нем отвергались все обвинения в адрес компартии Югославии, так как являлись необоснованными, указывалось на недопустимость тона советского письма,  оскорбительных характеристик ряда руководителей КПЮ  и выдвигалось требование о прекращении разведывательной деятельности советской службой в Югославии 52. Тито и Кардель выдвинули требование, чтобы в Югославию прибыл представитель ВКП (б), чтобы тот на месте смог увидеть своими глазами всю ситуацию и разобраться в советско-югославских разногласиях 53.

Следует отметить, что в это время 24 апреля СССР разорвал советско-югославский протокол о консультациях от 11 февраля 1948 г. 54. Поводом к такому действию стала борьба югославов и итальянцев за Триест; причем КПЮ, не дождавшись ответа от ВКП (б) о возможности диалога с западными державами,  вручила ноту европейским правительствам, чем вызвала недовольство СССР.

Прочитав письмо от ЦК КПЮ, Сталин отметил, что оно не только не означает какой-нибудь прогресс в сравнении с предыдущими документами югославов, а наоборот, еще больше запутывает дело и обостряет конфликт.55 В свою очередь Сталин сам вносил в переписку все большее нагнетание  ситуации. Во втором письме от 4 мая 1948 г. не только повторялись все претензии ЦК ВКП (б) к ЦК КПЮ, но и ужесточались политические обвинения в адрес югославского руководства. Югославское предложение о приглашении советского специалиста, для рассмотрения дела на месте, было категорически отвергнуто 56. В этом же письме Сталин выразил желание рассмотреть советско-югославские противоречия, разногласия на совещании Коминформа. В ответном письме ЦК КПЮ от 17 мая это предложение отвергалось. Но несмотря ни на что совещание состоялось позже без участия югославских представителей. Эта позиция ЦК ВКП (б) была ярко подчеркнута в последнем письме двусторонней переписки компартий от 22мая 1948 г. 57

После обнародования резолюции Информбюро 27 июня 1948 г. советско-югославский конфликт был предан широкой огласке. КПЮ на V съезде партии квалифицировала критику в резолюции Информбюро как неточную, неверную, заявив, что Югославия является «социалистической страной во главе с СССР» 58.  На съезде подчеркивалось то, что Югославия считает себя членом Коминформа, признает главенствующую роль ЦК ВКП(б) и необходимость следовать ее пути развития. Съезд поручил ЦК КПЮ «сделать все возможное для преодоления расхождений с руководством ВКП (б), чтобы отношения между КПЮ и ВКП (б) вновь улучшились» 59.

Но этому было не суждено случиться. После разрыва межпартийных связей с середины 1948 г. началось активное свертывание межгосударственного сотрудничества СССР и государств советского блока с Югославией. Несмотря на остроту конфликта,  до конца 1948 года Югославия по-прежнему выступала на международной арене в составе социалистического блока.

В СССР в сентябре 1948 года активно развернулась антиюгославская пропаганда. В газете  «Правда» 8 сентября была опубликована статья «Куда ведет национализм группы Тито в Югославии». В ней утверждалось, что «внутри страны группа Тито установила террористический режим, страна находится в состоянии войны со своей партией, которая вырождается в клику политических убийц» 60. В дальнейшем именно эта статья ляжет в основу новой резолюции Информбюро в ноябре 1949 г. «Югославия во власти шпионов и убийц» 61.

Таким образом, 1948 год стал определяющей вехой в межпартийных и межгосударственных отношениях двух государств социалистического блока – СССР и Югославии. Для обеих стран была упущена возможность наладить отношения. Конфликт вырос в фазу государственного и партийного противостояния, сворачивалась деятельность всех советских специалистов, а обсуждение отношений внутри советского блока на Пленуме Коминформа не привело за собой ожидаемых улучшений. Переписка КПЮ и ВКП (б) привела только лишь к обострению разногласий. В итоге никаких соглашений достигнуто не было, а добиться участия югославской стороны в совещании Коминформа в конце июня тоже не удалось. 1948 год стал стагнационным для советско-югославских отношений.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава III. Восприятие советско-югославского конфликта западными странами

Отношения между КПСС и КПЮ обострило то обстоятельство, что,  без ведома последней, без её ответа, советская сторона ознакомила с письмом ЦК ВПК (б) от 27 марта 1948 г. Центральные Комитеты входивших в Информбюро компартий стран народной демократии 62. Уже в апреле в ЦК КПЮ, через советских представителей, стали приходить ответные резолюции, в которых выражалось согласие с позицией ЦК ВКП (б) причем безо всякого уточнения позиции КПЮ и выяснения всего дела непосредственно со второй ответной стороной конфликта. Это вызвало протест со стороны югославского правительства и осложнило двусторонние отношения.

В ответном письме к ЦК ВКП (б) от ЦК КПЮ 17 мая 1948 г. югославская сторона заявила о том, что не согласится на обсуждение сложившегося положения в Информбюро, в связи с мартовским событием. Коммунистическая Партия Советского Союза в очередной раз 19 мая отправила приглашение на заседание в Коминформ, но КПЮ была в своем ответе непреклонна. 21 мая в беседе с В. В. Мошетовым, заместителем заведующего отделом внешней политики ЦК ВКП(б), Тито заявил, что «проблему с Москвой можно было уладить конфиденциально, однако теперь, когда она стала достоянием остальных партий, он отказывается и вернется к переговорам, когда все «немного уляжется» 63.

22 мая 1948 г. ЦК ВКП (б), расценив  отказ ЦК КПЮ явиться на  заседание Коминформа «как переход  на путь раскола единого социалистического  фронта стран народной демократии  и Советского Союза», оповестил  Центральный комитет КПЮ о  том, что «вопрос о положении  в КПЮ будет обсужден, независимо от участия югославских представителей, на заседании Коминформа, назначенном на вторую половину июня» 64.

Отреагировав на уведомление Коминформа о явке на совещание  21 июня отрицательно, КПЮ отказалось участвовать в дискуссии с народными демократиями, так как «все прежние выпады против ФНРЮ, начиная с первого письма ЦК ВКП (б), убеждают в невозможности обеспечить равноправную дискуссию, что противоречит духу согласия и принципам добровольности, на которых строится Информбюро» 65.

II Совещание Коминформа состоялось в Бухаресте (штаб-квартира в связи с конфликтом была перемещена из Белграда) в последней декаде июня 1948 г. Советская сторона прислала своих представителей в усиленном составе: помимо постоянных участников совещаний Жданова и Маленкова прибыли секретари ЦК. Результаты совещания были опубликованы 29 июня 1948 г., заключались они в резолюции «О положении в Коммунистической партии Югославии» 66.

Результаты полностью удовлетворили желание инициаторов совещания – СССР. В резолюции КПЮ обвинялась во всех возможных, с точки зрения марксизма-ленинизма, грехах. Им ставились в вину отождествление внешней политики СССР и капиталистических стран; непризнание марксистской теории классов и классовой борьбы в переходный период; проведение неправильной политики в деревне, отказ от национализации земли, от ликвидации кулачества как класса; принижение роли рабочего класса, ликвидаторские тенденции в отношении КПЮ; насаждение «позорного, чисто турецкого, террористического режима»: переход КПЮ на путь национализма и разрыва с ее интернационалистскими традициями, обвинялась в отходе от марксистко-ленинского учения 67. Главным обвинением, однако, было обвинение в невосприятии братской помощи ВКП(б) и прочих партий в виде критики 68.  Подводя вывод на совещании, А.А. Жданов (член Политбюро ЦК) отметил, что КПЮ откололась от остальных коммунистических партий. Он назвал излишнюю самоуверенность руководства главной этому причиной, а так же надежду на собственные силы и усиление в рядах КПЮ националистических тенденций. В заключении Жданов отметил, что подобный путь ведет к перерождению Югославии в «обычное буржуазное государство» и призвал «здоровые силы» КПЮ оказать воздействие на своих руководителей. Остальные делегаты полностью одобрили доклад Жданова 69.

В итоге,  II Совещание Коминформа, созванное  в большей мере по инициативе Советского Союза, является показательным в том, что партии-члены Коммунистического информбюро полностью поддержали позицию И.В. Сталина. До 29 июня в печати не было никакой информации, касающейся советско-югославского конфликта. После принятия резолюции то, что раньше было тайной для многих государств и людей, стало обнародованным фактом – осуждение политики КПЮ и фактическое прекращение дипломатических и государственных отношений между советским и югославским правительствами.

О разногласиях в советском блоке скоро после февральских событий стало известно и в западных державах. Через неделю после трехстороннего совещания в Москве 10 февраля 1948 г. в Министерстве Иностранных дел Великобритании отмечали, что «русские, кажется, дали затрещину и Димитрову, и Тито, а также и Маркосу [Верховный главнокомандующий Демократической армии Греции, глава Временного правительства Свободной Греции – А.О.]» 70.