Россия как международный актор

Исходя из положения о  том, что международный порядок, как любой социальный порядок  вообще, всегда остается иерархичным, реалисты считают международными акторами не все, а лишь наиболее мощные государства, конфликтные или кооперативные отношения между которыми и составляют существо международной политики. Как подчеркивал Ганс Моргентау, «не все государства одинаково вовлечены в международную политику… отношение государства к международной политике является динамическим качеством. Оно изменяется вместе с изменением силы государства, которая может выдвинуть его на передний край в международной политике, а может лишить его возможности активно действовать на международной арене». Поэтому, в полном соответствии с позицией Фукидида, реалисты считают, что сильные государства делают то, что они могут, а слабые — то, что им позволяют сильные. Любое состояние международных отношений зависит от взаимодействий между немногочисленными великими державами. Заключая друг с другом союзы и коалиции, вступая в войны или иного рода конфликты, великие державы могут приносить в жертву позиции и интересы малых стран.

Только усилиями крупнейших и наиболее мощных участников международных отношений, по мнению сторонников реализма, могут быть сохранены (если великим державам удастся согласовать собственные интересы и добиться равновесия сил) или на рушены (если они не сумеют его удержать) международная стабильность и мировой порядок.

Что же касается межправительственных организаций и негосударственных участников международной политики, то они не могут считаться полноценными акторами, ибо не располагают для этого автономией в принятии решений и достаточными ресурсами. Если они и добиваются своих целей, то во многом через посредство и при помощи государств и/или межправительственных организаций.

Представители школы транснационализма  выдвинули положение о «комплексной взаимозависимости», в основе которой  мысль о том, что рост числа  и многообразия акторов и усложнение их взаимодействий ведет к трансформации  всей международной системы. Сложные  отношения между этими акторами – государственными и частными, транснациональными и индивидуальными, имеют уже структуру не «биллиардного  стола», а «паутины», нити которой настолько тесно переплетены, что любое потрясение на одном из ее участков немедленно отражается на других, независимо от границ между внутренними и международными пр оцессами, рассматриваемыми как искусственные.

Сторонники конструктивизма  считают государство, рассматриваемое не столько как «актор», сколько как «агент», что подчеркивает зависимость его (государства) действий от социокультурного контекста.

С точки зрения конструктивизма, пока мир остается институционально разделенным, государства как международные акторы сохранят свою особую роль в мировой политике. Так, А. Вендт утверждает, что «негосударственным акторам, заинтересованным в торговле и правах человека, предоставляется сравнительно мало возможностей для деятельности. …теория, базирующаяся на убеждениях о центральной роли государства, способна вырабатывать такое умение проникать в суть явления, которое может помочь переходу международной системы от главенства закона джунглей к состоянию верховенства права».²

Таким образом, даже столь  по необходимости краткое и схематичное  рассмотрение взглядов представителей разных течений и парадигм на место и роль тех или иных акторов показывает не только значительное расхождение точек зрения, но и свидетельствует о том, сам предмет с поров постепенно смещается от проблем типологии и приоритетности акторов к проблеме взаимодействия актора и системы. В методологическом плане речь идет о соотношении акторного и факторного подходов.

                      2. Россия как международный актор

2.1 Национальные  интересы и внешняя политика  РФ

В Концепции национальной безопасности Российской Федерации  подчеркнуто, что национальные интересы России в международной сфере  заключаются в развитии равноправных и взаимовыгодных отношений со всеми странами и интеграционными объединениями, прежде всего с государствами – участниками Содружества независимых государств. В Основных направлениях развития отношений с государствами-участниками Содружества Независимых Государств на современном этапе в уточнение этого положения говорится о том, что развитие отношений с государствами-участниками СНГ отвечает жизненно важным интересам Российской Федерации и имеет для неё приоритетный характер. Главной целью политики России в отношении СНГ является создание во взаимодействии с другими государствами-участниками СНГ сообщества государств, способного стать в XXI в. одним из ведущих центров устойчивого политического, социального, экономического и научно-технического развития.

Российские политики объявили страны СНГ зоной своих приоритетных интересов. Подразумевается, что Россия претендует на преимущественное влияние  на политический курс этих стран, их экономические  решения и ревниво относятся  к действиям соперничающих государств, реально или потенциально способных ее влияние ослабить. особенно в военно-политической сфере.

Некоторые аналитики возражают  против приоритетности СНГ во внешней  политике России. Так, В.Е. Петровский пишет  что «в концепции внешней политики отмечается, что среди региональных приоритетов внешней политики России на первом месте стоят страны СНГ. Так ли это именно сейчас? Не дань ли это ситуации 1990-х годов, которая уже изменилась? Мнения политологов и экспертов здесь разделились. Однако не вызывает сомнения то, что главными региональными приоритетами для России являются сейчас европейский и северо-американский». Ответом на подобные сомнения могут быть размышления известного политолога В.Т. Третьякова. Если бы СНГ вдруг не стало, то, несмотря на все удручающие недостатки этой организации, с разной степенью, но всегда очень большой вероятности случилось бы следующее. Образовался бы политический вакуум на гигантском пространстве, отделяющем Россию от Евросоюза и ряда как мощных, так и нестабильных азиатских государств. Этот вакуум стремительно бросились бы заполнять все самые активные игроки³ сегодняшней международной политики, в том числе и террористические организации. Результатом этого стало бы несколько крупномасштабных вооруженных конфликтов или даже войн. Наверняка возобновятся вооруженные конфликты вокруг четырех ныне существующих на пространстве СНГ непризнанных государств – Нагорного Карабаха, Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья. В эти конфликты будут втянуты шесть из 12 стран исчезнувшего Содружества. В кратчайшие сроки будут смещены официальные лидеры ряда стран и далеко не всюду удастся выдержать сценарий бархатной революции. То есть начнутся гражданские войны. Начнется новый передел собственности, сопровождаемый всеми прелестями, сопутствующими этому процессу. Новые потоки беженцев кинутся спасаться в те страны, откуда ведут происхождение их семьи, в основном в Россию. О политической стабильности, экономическом росте и постепенном наращивании демократии в России придется забыть.

СНГ как современная реальность обеспечивает ни много, ни мало стабильность на всем постсоветском пространстве (а значит, между прочим, и на Востоке Европы, и в восточной части евроатлантической цивилизации), а также существование, по крайней мере, 11 государств, входящих в Содружество. Постсоветское пространство есть сфера естественных жизненных как стратегических, так и любых иных интересов России. Потеря этого пространства будет означать для России дестабилизацию по периметру всех её границ и потерю многих на сегодня реальных и потенциальных союзников.

Однако, нельзя не согласиться  с Р.С. Гринбергом в том, что приходится констатировать фактическую индифферентность российских госструктур в развитии интеграционных процессов в СНГ, что свидетельствует, как минимум, о непонимании роли и значения активизации этих процессов для перспектив развития российской экономики и обеспечения политической стабильности в этом важнейшем для России регионе.

Влияние России в странах  Содружества ослабевает как в  политике, так и в экономике. Её пытаются вытеснить другие центры силы, громко заявившие о своих «жизненно важных» интересах на постсоветском пространстве. Это, прежде всего США, следующий по значимости – расширяющийся Евросоюз, далее следует Китай, и, наконец, Турция. Пространство бывшего СССР стремительно превращается из «ближнего зарубежья» России в зону острейшей международной конкуренции.

Ключевыми задачами отношений  России и США являются обеспечение их устойчивого развития в конструктивном и предсказуемом русле, расширение сфер совпадения интересов, сужение зон разногласий на основе поиска компромиссов с учетом национальных интересов друг друга. На сегодняшний день ассиметричной сотрудничество в тех сферах, где российские и американские интересы совпадают (стабилизация мирового порядка, противодействие новым вызовам и угрозам, энергетическая безопасность, контроль за режимом нераспространения), выступает практически единственно-возможной формой взаимодействия вплоть до 2013 года, когда закончатся избирательные марафоны и в России, и в США.

Если говорить об отношениях России и Евросоюза, то можно заметить, что они пребывают в состоянии  неопределенности. Главным ее признаком  является неспособность сторон совместно сформулировать стратегические цели отношений, определить общие ценности и интересы, задачи двустороннего сотрудничества. В первую очередь это касается России, политика которой страдает от отсутствия ясности на таком важнейшем направлении, как европейское. В настоящее время единственным ясно сформулированным тезисом национальной политики в отношении ЕС является утверждение, что «Россия не стремится к членству в Евросоюзе». Россия и ЕС не рассматривают друг друга как противников на международной арене. Показательным является стремление сторон выявить позитив в любой, даже самой конфликтной ситуации. Россия как трансконтинентальная держава заинтересована в создании реального и эффективного интеграционного ядра на пространстве СНГ, с одновременным дальнейшим расширением и углублением своего взаимодействия с Евросоюзом, являющимся основным экономическим партнером РФ.

Российско-китайские отношения  на современном этапе представляется неоднозначным и во многом противоречивым. Это связано с тем, что расширение двустороннего сотрудничества в политической и военно-технической сферах сегодня пока не подкрепляется эффективным и взаимовыгодным экономическим сотрудничеством. Оно способно резко активизировать стратегию России на восточном направлении в целом и дать стимул для дальнейшего многоуровнего регионального сотрудничества.

Наконец, если говорить о  российско-турецких отношениях, то Турция и Россия, являясь дальними соседями, в настоящее время и сотрудничают, и соперничают как на двусторонней основе, так и в рамках регионально-экономических интеграционных группировок. И Россия, и Турция придерживаются одинаковых позиций по вопросу мирного урегулирования проблем Ирана и Сирии, а также выступают против попыток США разместить свой флот на Черном море. Как восприятие внешней политики, так и исторические и культурные связи между двумя странами побуждают обе страны принять на себя роль моста между Западом и Востоком. Таким образом, можно говорить о том, что в новейший период русско-турецкие отношения, отойдя от прежнего восприятия отношений в рамках исторического соперничества, подошли к процессу многостороннего сотрудничества. В XXI в. мы можем ожидать создания стабильной динамики русско-турецких отношений.

Таким образом, по мнению ряда специалистов, в России до сих пор  не создан высокоэффективный механизм выработки единой внешнеполитической стратегии, обеспечивающий ее претворение в жизнь в условиях, когда у российской элиты существуют подчас несовместимые представления и интересы в этой области.⁴

Разноплановость и противоречивость внешнеполитических установок различных  групп российской элиты приводят к тому, что практическая линия  страны на международной арене обретает в ряде случаев противоречивый характер. С одной стороны, в ней проявляются  элементы рациональной адаптации к мировым реальностям, учитываются ограниченные экономические и военные возможности России, происшедшие в стране принципиальные демократические перемены. С другой стороны, имеют место рецидивы неоимперской или конфронтационной политики. Это объясняется главным образом незавершенностью демократических преобразований, гибридным, переходным характером политического режима, а также исключительно тяжелыми проблемами модернизации экономики.

2.2 Политический  имидж России на международной  арене

Построение благоприятного международного имиджа является актуальной и новой задачей для современного российского государства. Как отмечают российские специалисты, сейчас мировое сообщество воспринимает Россию как незначительный субъект мирового процесса, что не соответствует ощущениям отечественной элиты.

Сложившийся внешнеполитический имидж страны на сегодня достаточно противоречив, имеет позитивные и негативные составляющие, но общая его тональность скорее негативна.

Положительные аспекты международного имиджа России связаны в большей  степени с социокультурной сферой: литература, искусство, балет, спорт. Положительный имидж России привлекателен прежде всего для тех слоев зарубежной общественности, которые осознают заинтересованность «мировой периферии» в существовании сильной России, способной вести самостоятельную политику и противостоять (если это нужно) США. Иные аспекты позитивного имиджа России культивируют и те относительно немногочисленные иностранцы, которым довелось побывать в стране и на себе ощутить душевную щедрость, искренность и доброту ее народа.

Что касается сферы политики, то недружественное восприятие российской тематики является очевидным. Зарубежные СМИ создают образ России как страны с недемократической, коррумпированной государственной системой, подчеркивают растущее давление государства на гражданское общество и нарушение прав человека.⁵

В сфере внешней политики акцент делается на агрессивное поведение  России, которое представляется как  «начало новой холодной войны» с  Западом. Зарубежные СМИ акцентируют  внимание на недостатках явлений  политической, экономической, социально-культурной жизни Российской Федерации, масштабируют угрозы, исходящие от России.

В развитых странах сформировался  ряд негативных стереотипов о  России, которые серьезно подрывают общественное мнение относительно России. Вот главные из них:

• глубоко укоренившийся в западном сознании стереотип о том, что Россия неспособна провести все реформы без руководства со стороны Запада, который призван осуществлять постоянный мониторинг усилий, предпринимаемых российскими лидерами, особенно в области экономики и защиты прав человека;
• стереотип о новой военной угрозе, вызванный необоснованными страхами относительно российской армии и особенно ядерных вооружений, которые могут выйти из-под контроля в любой момент;
• домыслы о том, что правительственные структуры вовлечены в коррупцию и преступность, которые не только подрывают рост различных инвестиций в российский рынок, но и делают невозможным восприятие России в качестве цивилизованного субъекта международного права.

Согласно данным совместных англо-американских исследований «брендоемкости» различных стран, осуществленных в 2008 году, Россия в списке привлекательных для иностранных граждан стран заняла предпоследнее (из двадцати пяти) место, обогнав лишь Турцию. При этом, однако, она уступила таким странам, как Китай, Южная Африка, Египет и Мексика. Если принять во внимание вывод о разрыве между сложившимся в мире символическим образом России и тем, что она представляет собой на самом деле, то можно утверждать, что в настоящее время этот разрыв в восприятии особенно велик, причем вектор его изменения направлен не в лучшую для России сторону. Так, по словам посла Швейцарии в России В.Фечерин, ему не приходилось бывать в стране, «имидж которой в такой степени расходился бы с действительностью». «Репутация России, — полагает В. Фечерин, — значительно хуже, чем сама страна».