Россия и Международный Валютный Фонд

Во-вторых, статья VIII требует от стран-членов не прибегать к практике множественности валютных курсов. Согласно этому требованию, Россия установила с июля 1992 г. единый рыночный курс рубля по отношению к доллару и другим иностранным валютам. Валютный курс рубля не привязан к какой-либо западной валюте или валютной «корзине» и является плавающим, т. е. складывается под воздействием соотношения спроса и предложения на валютных биржах, прежде всего на Московской межбанковской валютной бирже (ММВБ), а также на внебиржевом межбанковском рынке. Официальный курс рубля к доллару определялся в то время Центральным банком по результатам межбанковского фиксинга на торгах ММВБ. Этот курс использовался для определения размера таможенных платежей в бюджет, бухгалтерского учета валютных средств в балансах банков, предприятий и организаций, а также для статистической отчетности.

В-третьих, непременным условием членства России и других государств бывшего СССР в МВФ является установление их информационной открытости. Страны-члены должны регулярно предоставлять Фонду статистические данные о своей экономике, платежном балансе, золотовалютных резервах и т. п. Помимо того, они обязаны принимать у себя представителей МВФ для изучения на месте состояния хозяйственного механизма и характера макроэкономической политики.

Кредиты МВФ  России и другим странам бывшего  СССР обусловлены выполнением ряда политико-экономических условий, которые содержатся в разрабатываемых ими совместно с Фондом программах макроэкономической стабилизации и структурных преобразований. При этом МВФ добивается неукоснительной и последовательной реализации согласованных условий. Поскольку кредиты МВФ России и другим странам СНГ являются зачастую составной частью международных пакетов финансовой помощи, то Фонд, формулируя свои требования к этим странам, практически выступает в качестве проводника политики Запада в целом, в первую очередь ведущих стран «семерки».

Степень   конфронтационности   отношений между МВФ и страной - заемщицей, остроты и жесткости  «торга» при согласовании условий  кредита зависит от того, в какой  мере стоящие у власти в стране силы разделяют идеологические установки и методологические подходы Фонда. Наиболее безоблачные отношения между МВФ и руководством России приходятся на те периоды, когда экономическая политика страны определялась так называемыми «младо реформаторами», т. е. наиболее последовательными приверженцами либеральной идеологии (правительство во главе с Е. Гайдаром в 1992 г., пребывание во главе экономического блока А. Чубайса – 1994 – 1996 гг., правительство С. Кириенко в 1998 г.). Однако и эти политики в своих отношениях с МВФ не могут переступить известную черту – она определяется их оценкой величины жертв, которые население способно вынести, социальной ценой, которую страна в состоянии заплатить за полученные кредиты.

Требования, с выполнением которых МВФ обычно связывает предоставление своих кредитов, подразделяются на три группы: осуществление мер с целью достижения макроэкономической и финансовой стабилизации;

приватизация и другие структурные преобразования экономической  системы; либерализация внешнеэкономической деятельности. По этим трем направлениям можно проследить и условия кредитов, которые МВФ предоставлял России.

Исходя из монетаристской модели макроэкономического равновесия национальной экономики, основной источник нарушения этого равновесия МВФ традиционно видит в дефиците государственного бюджета. Соответственно, главным стержнем всех стабилизационных программ, которые он согласовывал с Россией, была установка на возможно большее сокращение этого дефицита. Уже в 1992 г. Фонд настоял на включении в экономическую программу, в рамках которой в августе этого года был предоставлен первый кредитный транш в размере 1 млрд. дол., весьма жесткого задания по государственному бюджету – удержание дефицита на уровне, не превышающем 5% ВВП. Однако в условиях глубокого экономического кризиса власти не смогли выполнить это требование. При расчете по методологии МВФ, т. е. с учетом процентных платежей по государственному долгу (по этой методологии рассчитаны и данные за последующие годы), дефицит федерального бюджета составил в 1992 г. 22,4% ВВП и бюджета так. Вот что говорил, к примеру, в свое время, отвечая на упреки в пособничестве МВФ, Е. Гайдар: «Мы проводим нашу собственную экономическую политику, и проводим мы ее не потому, что она нам диктуется, а потому, что мы сами считаем ее целесообразной. В целом она совпадает с политикой МВФ и поэтому пользуется поддержкой международного финансового сообщества.»-Известия. – 1992. – 29 апреля.

называемого «расширенного  правительства», а это значит  включающего  бюджеты  регионов  и внебюджетных фондов, - 18,4% ВВГП.

В экономической программе 1993 г., под которую МВФ предоставил первую половину кредита в рамках механизма финансирования системных преобразований, предусматривалась уже более реалистичная цель – сокращение дефицита бюджета расширенного правительства до уровня в 10% ВВП. На этот раз цель была достигнута: указанный дефицит составил 9,4% ВВП. Правда, в следующем, 1994 г. он увеличился до 10,4% ВВП (дефицит федерального бюджета – 11,4% ВВП), хотя меморандум об экономической политике 1994 г. предусматривал ограничение бюджетного дефицита однозначной цифрой.

Экономические программы, выполнением которых обусловливалось предоставление кредита «стэнд-бай» в 1995 г. и кредита в рамках механизма расширенного кредитования на 1996 – 1999 гг., характеризовались существенным ужесточением финансовой политики. В 1995 г. предполагалось сократить дефицит федерального бюджета до 6% ВВП, по сравнению с 11% в предыдущем году, т. е. почти в 2 раза, а в дальнейшем довести его до уровня в 4% в 1996 г. и 2% ВВП в 1998 г. Что касается 1995 г., то целевая установка была реализована (дефицит федерального бюджета – 5,4% ВВП и расширенного правительства – 5,7% ВВП), а вот в 1996 г. дефицит федерального бюджета, вместо планировавшегося сокращения, вновь возрос – до 9,1% ВВП (дефицит бюджета расширенного правительства – 9,4% ВВП). По-видимому, не в последнюю очередь это произошло в связи с президентскими выборами.

Программа экономической  политики России в 1998 – 1999 гг., которую предполагалось осуществлять при содействии дополнительной финансовой помощи со стороны МВФ и Всемирного банка. была нацелена на противодействие нараставшему финансовому и валютному кризису. Особый упор в ней делался на дальнейшем ужесточении финансовой дисциплины, в связи с чем предполагалось сократить дефицит федерального бюджета с намечавшихся 5,6% ВВП в 1998 г. до 2,8% в 1999 г. Для обеспечения этого планировалось перестроить налоговую систему, улучшить механизм сбора налогов, что должно было привести к увеличению бюджетных доходов с 10,7% ВВП в 1998 г. до 13% в 1999 г. С целью ослабления давления на рынок ГКО правительство предлагало в добровольном порядке обменивать их на номинированные в долларах и других иностранных валютах еврооблигации с более длительными сроками погашения, которое производилось бы на основе рыночных ставок.

Наконец, экономическая  программа России 1999 г., которая послужила основанием для предоставления кредита «стэнд-бай» в июле 1999 г., предусматривает первичный, т. е. без учета обслуживания государственного долга, профицит федерального бюджета в 1999 г. на уровне 2% ВВП по сравнению с первичным дефицитом в 1998 г. в размере 1,3% ВВП (МВФ первоначально добивался профицита в размере 3,5% ВВП). Общий размер дефицита федерального бюджета должен сократиться с 5,9% ВВП в 1998 г. до 5,1% ВВП (дефицит бюджета расширенного правительства – также 5,1% ВВП).

С целью увеличения доходов  повышаются ставки действующих налогов  и вводятся новые налоги, расширяется налогообложение потребления. Предполагалось использовать широкий набор мер для улучшения сбора налогов, противодействия уклонению от уплаты налогов, устранения налоговых зачетов. В частности, предусмотрено прекращение доступа к нефтепроводам нефтедобывающим компаниям, уличенным в уклонении от уплаты налогов. Власти должны были определить очередность бюджетных расходов и строго контролировать расходы министерств и ведомств. На данный момент есть основания полагать, что предусмотренные на 1999 г. параметры федерального бюджета будут выдержаны. Утвержденный Госдумой федеральный бюджет-2000 предусматривает первичный профицит в размере не менее 3,18% объема ВВП и предельный дефицит с учетом расходов на обслуживание государственного долга – 1,08% величины ВВП.

Другая категория требований МВФ к России – ужесточение денежно-кредитной политики, в особенности ограничение кредитования государства. В расширении кредитов Центрального банка МВФ усматривал основную причину роста инфляции в стране. В соответствии с этим условия первого кредитного транша в 1992 г. предусматривали усиление контроля за приростом денежной массы, в частности, ограничение кредитной эмиссии Банка России во второй половине 1992 г. объемом в 700 млрд. рублей.

Ужесточение денежно-кредитной  политики, которое предполагало, в  частности, приведение ставки рефинансирования Центрального банка в соответствие с рыночными тенденциями, сдерживание увеличения денежного предложения, предусматривали и договоренности о предоставлении кредитов в рамках механизма финансирования системных преобразований в 1993 и 1994 гг. Действительно, ставка рефинансирования повысилась с 80% годовых на конец 1992 г. до 210% в конце 1993 г. На уровне, близком к этому (177,9%) она находилась и в конце 1994 г. Соответственно, стали понижаться и темпы прироста денежной массы.

С конца 1994 г. исключительным макроэкономическим приоритетом стала борьба с инфляцией, в связи с чем начали жестко блокироваться источники внутреннего денежного предложения. В соответствии с этим ключевым элементом денежно-кредитной политики, проведением которой обусловливалось предоставление резервного кредита «стэнд-бай» в 1995 г., стало полное прекращение практики финансирования бюджетного дефицита за счет прямых льготных кредитов Центрального банка. Этот дефицит теперь покрывается с помощью двух источников – во-первых, выпуска и размещения на финансовом рынке государственных ценных бумаг (ГКО-ОФЗ) и, во-вторых, привлечения кредитов международных организаций, главным образом по линии МВФ. Объем чистого кредита денежных властей расширенному правительству подлежал сокращению с 8% ВВП в 1994 г. до менее 3% в 1995 г. В последующие годы власти также должны были сдерживать темпы расширения объема кредита и денежного предложения. В результате этих мер прирост денежной массы действительно существенно замедлился: в 1995 г. он составил 2,3 раза, в 1996 г. – 33,7% и в 1997 г. – 30,3%.

Ограничение роста денежной массы, с одной стороны, и осуществление  политики валютного коридора – с другой, привели к значительному снижению инфляции. Правда, масштабы этого снижения все-таки отставали от тех заданий, которые содержались в согласованных с МВФ экономических программах властей. Так, к концу 1992 г. предполагалось снижение темпов роста цен до уровня менее 10% в месяц, а реально среднемесячная инфляция в 1992 г. составила 20,5%². В 1993 г. целевая установка – сокращение к концу года месячного темпа инфляции до 7 – 9%, фактическая среднемесячная инфляция – 10%. Меморандум 1994 г. предусматривал понижение к концу года инфляции до 3 – 5%, реально среднемесячная инфляция составила 7,2%.

По условиям кредита  «стэнд-бай» 1995 г. намечалось снижение инфляции во второй половине года до месячного уровня в 1%. Достижение этого показателя планировалось также и к концу 1996 г., однако в обоих случаях среднемесячный темп роста потребительских цен был несколько выше: в 1995 г. –1,2%, в 1996 г. – 1,15%; и даже в 1997 г. эта цель не была достигнута полностью – среднемесячная инфляция составила 1,09%. Договоренность в рамках механизма расширенного кредитования 1996 г. предусматривала, что в 1998 г. годовая инфляция впервые выйдет на уровень однозначной величины (целевой показатель – 6,9%). Однако события, связанные с валютно-финансовым кризисом, сорвали эти планы, и реально среднемесячная инфляция составила 5%, а в декабре 1998 г. цены превысили уровень декабря 1997 г. на 84,4%³. Уменьшение инфляции на протяжении 1993 – 1997 гг. позволило последовательно понижать значение ставки рефинансирования, которая сократилась с 210% годовых на конец 1993 г. до 21% в конце 1997 года.

Достижение названных выше показателей можно было бы считать значительным успехом макроэкономической политики, если бы оборотной стороной этого не был резкий спад производства. Выпуск валового внутреннего продукта составлял в 1995 г. только 62,1% от уровня 1990 г., а в 1998 г. и того меньше – 57,7%; соответствующие данные по производству промышленной продукции – 48,5% в 1995 г. и 45,1% в 1998 г.; объем производственных капитальных вложений составлял в 1995 г. 21,0% и в 1998 г. – лишь 15,2% от уровня 1990 г.¹ Падение производства оказалось больше по своим масштабам, чем в самые тяжелые годы Второй мировой войны. По сути дела, происходило разрушение промышленного и научно-технического потенциала, которое грозило стать необратимым.

Россия теряет свои позиции  в мировой экономике. Согласно данным Госкомстата России, на рубеже 1980 – 1990 гг. ВВП России на душу населения составлял 34,5% от уровня США. К середине 1990-х гг. этот показатель уменьшился до 20,7%². Налицо – тенденция к увеличению разрыва между уровнями экономического развития России и передовых стран Запада.

Имеется ли связь между  антиинфляционными мерами властей  в области денежно-кредитной политики, которые осуществлялись по настоянию  и под контролем МВФ, с одной  стороны, и углублением экономического спада – с другой? Есть веские основания ответить на этот вопрос положительно.

Чрезвычайно жесткая  денежно-кредитная политика российского руководства привела к тому, что величина денежной массы (М^, включая депозиты в иностранной валюте) по отношению к ВВП составляла по итогам 1995 г. всего лишь 12,3%³. Это намного меньше допустимого нижнего порогового уровня (50%), приведенного в официально утвержденном Советом безопасности Российской Федерации Перечне показателей экономической безопасности. Уровень коэффициента монетизации экономики в России был несопоставим с соответствующими показателями и во всех промышленно развитых государствах (диапазон значений – от 25,0% для Турции до 136,9% для Люксембурга), и в большинстве развивающихся стран. Результат непомерного сжатия денежного предложения: вместо устойчивого, реального преодоления инфляции искусственное ее подавление с помощью задержек выплаты заработной платы и пенсий, всеобщий платежный кризис, спад и стагнация хозяйственной деятельности. Получается, что если во времена СССР инфляция, будучи в подавленном состоянии, находила выражение в товарном дефиците, то теперь – в дефиците денежном, в получившей огромный размах практике неплатежей.

Депрессивное состояние  экономики стало побуждать власти к определенному пересмотру макроэкономической политики. Это находило свое проявление, в частности, в некотором смягчении жесткости денежно-кредитного компонента данной политики, более активном использовании механизма эмиссии. Большую терпимость начал проявлять в этом отношении и МВФ.