Исламский мир как субъект международных отношений

Другим неожиданным последствием выхода изначально регионального исламского проекта на глобальный уровень -  ваххабитско-талибский альянс, международное объединение с гибкими организационными связями, которое сформировалось в последней четверти XX века в первую очередь на территории Афганистана, но затем проникло едва ли не во все страны распространения ислама, создав ячейки этого движения не только в этих странах, но и в таких на первый взгляд неожиданных регионах, как Британские острова, Австралия, Южная Европа, Северный Кавказ и др. Например, под патронажем этого альянса активизировалась партия «Тахрир», или «Исламская партия освобождения» (Хизб ат-тахрир аль-ислами, штаб-квартира, которой до недавнего времени находилась  в Лондоне), которая стала действовать на территории постсоветской Центральной Азии и представляет сегодня главную опасность, порожденную влиянием исламского фактора, в регионе [5, с.60].

Важно однако четко определять, кто именно представляет угрозу в том или ином контексте: всякий исламист мусульманин, но не всякий мусульманин исламист [2, с.259].

ГЛАВА  2.

СОЮЗНИКИ И СОПЕРНИКИ МУСУЛЬМАНСКОГО МИРА В МЕЖЦИВИЛИЗАЦИОННОМ ДИАЛОГЕ

Указанные в предыдущей главе уровни и формы распространения исламизма расширяют, порой значительно, социальную базу исламистов как таковых. У исламизма, рассматриваемого в контексте данной работы в качестве ключевого консолидирующего фактора всего мусульманского мира, кроме естественных противников (все социальные группы и политические структуры, ориентированные на модернизацию, секуляризацию), есть союзники и пособники.

Союзники исламизма конъюнктурны. Так, модернизаторские и секулярные правящие режимы в ряде стран распространения ислама в 1970–1980-х годах сознательно использовали исламизм (а не ислам, как принято утверждать) в качестве противовеса левому (социалистическому, демократическому) движению, будучи поощряемы к этому противником СССР в холодной войне, то есть США. Главным источником этого условно антисоветского и потому проамериканского в контексте холодной войны исламизма была Саудовская Аравия. В свою очередь, СССР оказался вынужденным союзником в основном антиамериканского исламизма Ирана, а также антиамериканского суннитского исламизма на Ближнем Востоке (в Ливане, Палестине). США в период афганской войны сделали все для территориальной экспансии исламизма на Среднем и Ближнем Востоке, за что сами позднее поплатились [5, с.50].

С исламизмом заигрывают режимы ряда западноевропейских государств. В международном экспертном сообществе есть подозрения, что ряд государств предоставляют исламистам убежище в расчете, с одной стороны, на то, что на территории этих государств исламисты не будут совершать терактов и ограничатся антизападной риторикой, а с другой, что сами эти государства будут использовать исламистов во внешней политике как инструмент давления на страны, откуда родом те или иные исламистские группы. Протесты со стороны, например, Египта адресовались Великобритании, на территории которой действовали египетские исламисты, а также исламистские группы (сирийские, иорданские, пакистанские, кашмирские), которые бравировали тем, что были связаны с Усамой бен Ладеном. Высказывались соответствующие подозрения в отношении Швейцарии, в которой, как утверждают некоторые западноевропейские журналисты, знаменитая Карла дель Понте препятствовала преследованию алжирских исламистов, подозреваемых в совершении терактов во Франции в середине 90-х годов [5, с.50-51].

Своего рода драмой революционной интеллигенции в странах распространения ислама и в эмиграции стала исламизация ее части (во многом из-за краха идеи мирового коммунизма). Олицетворением этой тенденции стал знаменитый революционер-террорист «Карлос» (Ильич Рамирес Санчес), принявший ислам и бывший до ареста в Судане на службе у исламистов [5, с.51]. Последним ярким примером служит строй добровольцев, сражающихся на стороне "Исламского государства" в Сирии и Ираке, сотни из которых являются гражданами или проживающими на территории европейских государств, выходцами с Северного Кавказа, Азербайджана и стран Центральной Азии. Поражает случай попытки вступления в ряды исламистов-радикалов гражданина Японии.

Однако, несмотря на сложную геополитическую картину положения исламистов, общее правило одно:  у исламистов в модернизирующемся мире (на Западе и на Востоке) нет стратегических союзников, есть только стратегические противники. Более или менее тесный союз с исламистами на внутриполитическом и международном уровнях заканчивается превращением тактического союзника в противника. История изобилует примерами: антиамериканская трансформация движения "Талибан", детища спецслужб США [10, с.357-383]; кардинальный поворот в политике Саддама Хусейна, долгое время заигрывавшего с США; сегодняшнее спорное положение Турции как члена НАТО и одновременно одного из акторов мусульманского мира.

Турция вдохновлена фактическим распадом и ослаблением своих региональных соперников - Ирака и Сирии, что способствует турецким геополитическим амбициям. С одной стороны, подобные устремления Турции делают ее весьма подходящим инструментом для США, опасающихся фундаменталистских, часто антиамериканских настроений в остальном исламском мире, а также рассчитывающих по-новому структурировать мусульманский мир, притянув его к той своей опоре, которой является Стамбул. С другой стороны, последние обвинения Эрдогана экспертным сообществом в "ползучей исламизации" страны [6], наметившиеся противоречия в подходе к разрешению сирийского конфликта между Турцией и США, а значит и НАТО в целом, предупреждают о возможности повторения Западом своих ошибок в истории.

Так стало и с Россией (в целом с бывшим СССР)— от Чечни до постсоветской Центральной Азии (на постсоветском пространстве воюют «арабские афганцы», угрожаю внутренний стабильности государств и целых регионов) [5, с.51]. Стратегия США и Великобритании ощущается по всей исламской дуге, в том числе и в России, - от Ближнего Востока до Пакистана через Среднюю Азию. Россия же в течение трехсот лет втягивала кавказские и среднеазиатские народы в свою орбиту, чтобы воспрепятствовать британским попыткам подрыва своих южных рубежей. Только осенью 2001 года стало окончательно ясно, что уход из Таджикистана, к которому в свое время призывали российские либералы, давно бы привел к продвижению туда талибов. Эта экспансия, умело направляемая через Пакистан совсем неисламскими дирижерами, имела бы не только региональное значение. Клубок интересов пограничных Афганистана, Пакистана, Китая и отделенной лишь несколькими десятками километров Индии имеет глобальный характер [8].

Кроме того, "Синьцзян-уйгурская проблема" в Китае представляет собой типичный пример долгосрочного этноконфессионального и социально-политического конфликта, затрагивающего проблемы безопасности целого региона. Противостояние официальным властям Китая синьцзян-уйгурских сепаратистов, отстаивающих право на создание так называемого исламского государства Восточный Туркестан, в том числе и насильственными методами, приобрело особую остроту в последние десятилетия.

Возможно, для того, чтобы лучше понять стратегию исламских государств на международной арене необходимо принимать во внимание классическое  мусульманское понимание международных отношений, которое экстерриториально разделяет мир на две основные составляющие: правоверных  (dar al-Islam) и неверных, или войны (dar al-harb), а также область мира  (dar al-sulh). Мир ислама включает государства под господством мусульман, управляющихся шариатом. Мир неверных населен мусульманами и немусульманами, но управляется неверными. С этими странами можно заключать перемирие до 10 лет, которое можно продолжить путем возобновления договора. Область мира охватывает немусульманские страны с немусульманским руководством, находящиеся в зависимости от мусульманского мира (некоторые африканские государства, к примеру) [7].

Таким образом, исламисты предлагают свою альтернативу видения мира, свое обустройство общества и его отношений с государством, идущую от ислама социальную справедливость. Эта модель может казаться утопией. Но она уже укоренилась на мусульманском пространстве, ее следует уважать и уж как минимум не считать девиантной, с ней приходится считаться.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Оценивая роль исламского мира в мировой политике и международных отношениях на современном этапе, необходимо понимать, что ситуация с исламистами по всему миру по-прежнему характеризуется большой степенью неопределенности, особенно волатильной она представляется в регионе Ближнего Востока и Северной Африки, где бурные события "арабского пробуждения" 2011-2012 гг. вывели на политическую сцену исламистские партии, в подавляющем большинстве суннитского толка, которые пришли к власти в ряде стран. Это вносит радикальные перемены в соотношении сил на региональном и глобальном уровнях.

Распадаются старые связи, формируются новые альянсы. Их главной отличительной чертой становится конфессиональная общность (исламский фактор в действии) и амбициозные расчеты региональных и внешних игроков использовать нестабильную ситуацию для достижения конъюнктурной выгоды в борьбе за лидерство и влияние. Эксперты сходятся во мнении, что в ближайшей перспективе можно ожидать серьезных потрясений в монархиях Персидского залива [3]. Исламский мир вступил в затяжную полосу, отличающуюся хаотизацией политического поля, усилением опасности дезинтеграции государств (Ливия, Сирия, Ирак) и терроризма, других проявлений исламизма радикального толка. За этими процессами видится и дальнейшая траснформация отношений мусульманского мира с внешним миром, с Западом и Россией, изменение геополитических балансов и характера взаимоотношений между указанными акторами [6].

Следует отметить, что от исхода внутреннего, уже переросшего в региональный, конфликта в Сирии, где столкнулись интересы арабских монархий Персидского залива, Турции и Ирана, зависят не только пути и характер будущей политической трансформации этой страны, но и судьба исламского фактора на глобальном уровне, который под угрозой установления халифата "Исламского государства" может вылиться во всемирную исламскую революцию. Если в исламском мире верх возьмет радикальное крыло политических движений, внешнеполитическая стратегия международного сообщества на поддержку умеренных исламистов и встраивание их в общедемократический контекст со своими не противоречащими этому контексту ценностями может потерпеть неудачу. В этом случае разлом в отношениях Запада с исламским миром будет все больше приобретать цивилизационную окраску.

В таком контексте Россия сможет использовать исламский проект как некую альтернативу западной неолиберальной модели. Представители пришедших к власти исламистских партий в свою очередь готовы к развитию партнерских отношений со странами, не проводившими колониальную политику (Россия, Китай, Индия) [6], однако каждое из трех государств сидит на собственной пороховой бочке с потенциально взрывным исламизмом (Чечня, Дагестан; Синьцзян-уйгурский автономный район; Джамму и Кашмир).

Таким образом, увлечение игрой на противоречиях между исламскими и западными моделями устройства могут обернуться для поликонфессиональных стран серьезными внутриполитическими издержками.

Мир уже вступил в новую стадию развития, когда основными игроками становятся различные группы, а одним из основных геополитических факторов выступает исламский фактор.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Армстронг, К. Битва за Бога: История фундаментализма / К. Армстронг // М.: Альпина нон-фикшн – 2013. – 502 с.
2. Армстронг, К. Ислам: краткая история от начала до наших дней / К. Армстронг // М.: Эксмо – 2011. – 320 с.
3. Дергачев В. «Черная кровь» геополитики Персидского залива // Институт геополитики профессора Дергачева [Электронный ресурс]. – Режим доступа: < http://dergachev.ru/geop_events/300311.html>. – Дата доступа: 09.11.2014.
4. Зинько, С. Геополитические концепции мусульманских стран и их информационно-пропагандистское обеспечение // Racja stanu. Studia i materiały / Półrocznik. – 2007. – N 2(2). – S. 95-102.
5. Игнатенко А.А. Ислам и политика: сборник статей / А.А. Игнатенко // М.: Институт религии и политики – 2004. – 256 с.
6. Ислам в политике: идеология или прагматизм?// Доклад международного дискуссионного клуба «Валдай» – 2013. – 57 с.
7. Малашенко А. Выстраивая отношения с мусульманским миром / А. Малашенко// Рабочие материалы. Московский центр Карнеги – 2010. –  № 1. – 23 с.
8. Нарочницкая Н.А. Исламский мир: геополитическое и цивилизационное соперничество// Сетевое издание Центра исследований и аналитики Фонда исторической перспективы [Электронный ресурс]. – Режим доступа: < http://www.perspectivy.info/rus/desk/islamsk_mir.htm>. – Дата доступа: 08.11.2014.
9. Олбрайт, М. Религия и мировая политика / М. Олбрайт при участии Б. Вудварда // М.: Альпина – 2007. – 351 с.
10. Таннер С. Афганистан: история войн от Александра Македонского до падения “Талибана” / С. Таннер // М.: Эксмо – 2004. – 448 с.