Исламский фактор в мировой экономике

                     ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР В МИРОВОЙ ПОЛИТИКЕ

В статье рассматриваются последствия усиле­ния роли исламского фактора в мировой политике. На фоне роста численности исламских организа­ций радикального и экстремистского направления актуализировалась проблема исламско-христианского диалога. Этому во многом способствует выдвинутая исламистами альтернативная модель развития мусульманского мира, имеющая преж­де всего антизападную, а, по мнению некоторых исследователей, и антихристианскую направлен­ность. В связи с этим появилась возможность говорить о возвращении человечества в неда­леком будущем в эпоху религиозных войн. Ряд аналитиков вообще утверждают, что такая война уже давно началась. Однако автор полагает, что заявления о якобы бушующих современных ре­лигиозных войнах несостоятельны, а постепенно назревающий исламе по-христиански и конфликт пока еще можно предотвратить.

Один из популярных лозунгов политологов 80-х годов - "ислам на марше". В последнее вре­мя он не просто подтвердился целым рядом собы­тий, но, что важнее, стал одним из наиболее зна­чительных факторов мировой политики1. Так, при внимательном изучении географии современных локальных конфликтов можно сделать серьезное "открытие": если не во всех, то в большинстве из них наряду с противоречиями территориально-политического, этнического или экономического характера, присутствуют разногласия религиоз­ного плана. При этом одна из противоборству­ющих сторон по своей конфессиональной при­надлежности, как правило, относится к исламу. Примеры - арабо-израильский конфликт, пробле­мы бывшей Югославии, "территориальный" спор Индии и Пакистана и т.д.

Предложенная тема, связанная с влиянием исламского фактора на мировую политику, еще недостаточно полно освещена в отечественной научной литературе, хотя многие современные исследователи уделяют определенное внимание этому вопросу в контексте других актуальных международных проблем. Тем не менее можно утверждать, что сегодня существует практичес­кая необходимость комплексного и всесторон­него изучения той роли, которую играет ислам в мировой политике.

                 ИСЛАМСКИЙ ФАКТОР: ОТ СОДЕРЖАНИЯ К ПРОЯВЛЕНИЮ

Небывалый рост численности разнообразных мусульманских фундаменталистских и экстре­мистских движений и организаций, основаны на идеологии исламского радикализма, а также их финансово-технологических и политико-эко­номических возможностей во многом привел и к становлению исламского фактора как важного аспекта мировой политики. При этом развитие идеологии и практики современного исламского фундаментализма и экстремизма оказалось под давлением взаимосвязанных причин не только внутреннего, но и внешнего характера3. К первой группе факторов следует отнести: последствия для исламских обществ экономического и поли­тического кризиса, являющихся во многом нега­тивным итогом бурно развивающихся процессов глобализации; а также определенное воздействие проблем демографического характера, которые отягощаются непростым историческим наследи­ем и изменением некоторых мировоззренческих установок. Под давлением извне (исходящая из Ирана проповедь "экспорта ислама" в его ради­кальном варианте, некоторые тенденции развития Пакистана и Турции) фундаменталистское движение стало радикализироваться, приобретая экстремистскую тональность.

Этому во многом способствовала непродуман­ная внешняя политика США и некоторых евро­пейских держав. Сходную с этой точкой зрения высказывает и известный американский полито­лог 3. Бжезинский. Он пишет, что, несмотря на стремление Белого дома избежать антимусуль­манской риторики, "американская политика при­обретает явную антиисламскую окраску...".

Однако новая администрация США во главе с президентом-демократом Бараком Обамой пыта­ется развивать диалог с исламским миром, прав­да, пока безуспешно. Тем не менее, излагая причины вторжения американцев в Багдад, Б. Обама возложил вину за это на экстремистов, явно подразумевая под последними представителей исламского мира. Президент Соединенных Штатов воздержался от осуждения своего предшественника Джорджа Буша, отдавшего приказ о военном вторжении в суверенное государство, в результате чего была развязана гражданская война, в которой погибло более миллиона иракцев, а около двух миллионов стали беженцами. Эта авантюра имела обратный эффект и привела к тому, что Ирак превратился в испытательный полигон международного терро­ризма.

Оценивая сказанное Б. Обамой в Каире, необ­ходимо отметить, что степень взаимного неприя­тия США и исламского мира весьма велика, по­этому только красивыми словами положение не исправишь.

Возрастание роли исламского фактора во многом обусловлено и наличием на территории мусульмайских государств крупнейших запасов минерального сырья, прежде всего нефти и газа, имеющих важнейшее значение для экономики стран Запада. Повышает значение данного факто­ра и постоянное наращивание военного потенциа­ла мусульманских государств. Это достигается главным образом путем приобретения новейших образцов оружия, создания современной военной инфраструктуры. Некоторые исламские госу­дарства уже имеют на вооружении ракеты; а Пакистан, где довольно сильно влияние ислами­стов, обладает даже ядерным оружием, которое, по мнению некоторых представителей пакистан­ской политической и духовной элиты, следует сделать достоянием всего исламского мира. Так, Башируддин Махмуд, одна из ключевых фигур на заводе в Кахутте, где производился обогащенный уран для испытания первой ядерной бомбы, за­явил, что ядерные мощности Пакистана "являют­ся собственностью всего мусульманского мира". Он публично призывал Пакистан предоставить обогащенный уран и оружейный плутоний для вооружения всех исламских государств5. Инте­ресно, что разведывательные организации США, изучая дело арестованного в Пакистане Башируддина Махмуда, пришли к заключению, что в ходе своих неоднократных встреч с Усамой бен Ладе­ном он смог обеспечить террориста номер один чертежами для создания ядерных бомб

Итак, когда сегодня говорят о влиянии ислам­ского фактора на мировую политику, подразу­мевают прежде всего то воздействие, которое оказывают на современный международный политико-экономический климат транснацио­нальные организации, основанные на идеологии исламского радикализма и экстремизма. В ряду подобных организаций важнейшее место при­надлежит "Аль-Каиде", годовой бюджет которой составляет от 20 до 50 млн. долл., а финансовая империя самого У. Бен Ладена оценивается в 300 млн . долл. Примечательно, что "Аль-Каида" занимается активным сбором средств не только в странах исламского мира, но и в Европе и США через "мусульманские гуманитарные органи­зации". Внушительные доходы, впечатляющая численность, а также высокая социально-полити­ческая активность членов и просто сочувствую­щих этой организации заставляют рассматривать "Аль-Каиду" как очень опасного противника.

Понятно, что подобные организации могут сами оказывать непосредственное влияние не только на мировой политический процесс, но и на внут­риполитическую обстановку во многих, прежде всего сотрясаемых межконфессиональными и межэтническими конфликтами, государствах. Так, самим только фактом своего существования эти организации вынуждают все цивилизованные страны мирового сообщества забыть противоре­чия и объединиться в борьбе с международным терроризмом. Правда, соответствующие действия антитеррористической коалиции далеки от совер­шенства и вызывают множество споров и наре­каний. Но главное— есть движение вперед, есть цель, обозначенная превосходящим большин­ством государств - членов ООН, - победа над международным терроризмом.

Немаловажно, что международные террори­стические организации, стремящиеся в конечном итоге к созданию Вселенского Халифата, в основе своей идеологии используют, как и "Аль-Каида", радикальный ислам, который во многом выступа­ет в качестве альтернативы процессам глобализа­ции. Данное обстоятельство отнюдь не случайно. Именно экономический и политический кризисы, которые многие считают следствием глобализа­ции, привели к тому, что "пасынки" глобализации (большинство их находится в мире ислама) стали перед выбором: либо продолжить сомнительные социальные эксперименты, либо создать свою модель развития. При разработке такой модели были использованы весьма радикализированные исламские постулаты. Таким образом, идеоло­гически обоснованная и выстроенная на тради­ционных стереотипах мышления альтернатива, направленная на создание общества, управляемо­го законами шариата, потеряла толерантность и приобрела бескомпромиссный характер, особен­но в своей антизападной направленности. Данное обстоятельство усугубляется тем, что радикально настроенная часть исламского мира избрала тер­роризм в качестве наиболее действенного способа достижения собственных целей.

Использование современными международны­ми террористическими структурами радикальной исламской риторики для оправдания своей ан­тигуманной деятельности, а также их нескрыва­емая антизападная, а часто и антихристианская политика, позволяет некоторым исследователям говорить о войне христианского и исламского ми­ров, о начале конфликта цивилизаций. При этом антизападная направленность рассуждений ис­ламских радикалов, экстремистов и террористов исходит из того, что агрессивный Запад мешает мировому исламу уйти от состояния современной джахилийцы восстановить, основанные на Коране, государственно-общественные отношения вре­мен пророка Мухаммеда, а в перспективе вернуть утраченное величие.

Следуя логике теории столкновения цивилиза­ций, ведущий российский исламовед А. Малашен-ко заявляет, что "несмотря на всю фарисейскую политкорректность, признание конфликта между цивилизациями скрыть не удается". Причем для доказательства своей правоты многочисленные последователи данной теории указывают на при­меры бушевавших в недавнем прошлом "карика­турных войн"; упоминают международный скан­дал, который был вызван выступлением Папы Римского Бенедикта XVI в университете города Регенсбург; обращаются к причинам известных погромов во Франции и т.д. Но, как представля­ется, эти исследователи преувеличивают рели­гиозный момент конфликта, часто маскирующий либо расхождение политических и экономиче­ских интересов различных групп элиты, либо извечный социальный конфликт бедных-бога­тых. А еще хуже, что здесь может быть умелая редакция, спланированная и проведенная по всем законам черного пиара. Но было бы ошибкой от­рицать имеющиеся исламско-христианские про­тиворечия, способные нарушить геополитичское равновесие.

                                    МИФОЛОГИЯ РЕЛИГИОЗНЫХ ВОЙН

В последнее время в СМИ, на страницах на­учно-популярных и научных изданий, а также в выступлениях некоторых политиков можно встретить достаточно спорный и неоднознач­но трактуемый термин "религиозная война". К примеру, американский политик П. Бьюкенен считает , что сегодня мы являемся свидетелями разразившейся религиозной войны. Особенно популярно использование понятия "религиозная война" при характеристике современных отноше­ний между христианским и исламским мирами. Так, по мнению У. бен Ладена, лидера "Аль -Каиды", сегодняшний мир поделен на два лагеря: "один - веры, где нет лицемерия, а другой - не­верия, от которого, мы надеемся, бог сохранит нас". Лагерь верующих составляют мусульмане, лагерь неверных во главе с США принадлежит христианству. Причем столкновение этих сил неминуемо, призывы к чему неоднократно звуча­ли со стороны радикально настроенных предста­вителей обоих лагерей.

В этом контексте представляется интересной точка зрения российского политического обоз­ревателя Л. Радзиховского. Он полагает, что западные христианские страны (включая Россию) втянуты в религиозную войну. Но они ее ведут с антирелигиозных позиций, поэтому вынужден­но-религиозная война XXI в. - не "нормальная" схватка двух "симметричных" фанатизмов, а вой­на против самой идеи "религиозных войн". Запад воюет за то, чтобы остаться собой - светским, де­мократическим, терпимым11. Принимая утверж­дение о несимметричности двух фанатизмов, следует, однако, напомнить об использовании тем же Западом религиозной риторики. Здесь можно упомянуть обращение Джорджа Буша мл. к Богу за помощью в борьбе против международного терроризма и о популярной в США мессианской риторике.

Само использование термина "религиозная война" вызывает множество споров и нареканий и в научном мире, и за его пределами. Одни ис­следователи считают это определение некоррект­ным. В качестве аргумента они указывают на тот факт, что даже известные события средневековой истории, которые в историческом сообществе принято называть религиозными войнами, нельзя считать таковыми в силу доминирования в них по­литических мотивов. Другие, наоборот, пытаются придать новый смысл понятию "война", а также обосновать религиозный характер современных войн. Следует сделать оговорку, что в данном контексте под термином "религиозная война" по­нимается современная война или вооруженный локальный конфликт с религиозной составляю­щей, которая оказывает значительное влияние на характер военного противоборства. Именно эта составляющая и придает импульс бескомпро­миссности и крайней жестокости протекающим в настоящее время вооруженным столкновениям. В такой интерпретации религия выступает не толь­ко как форма и как инструмент противостояния, но она же обеспечивает и его идейное обоснование.

Изучая сквозь призму борьбы с транснацио­нальным терроризмом основной вектор развития международных отношений, некоторые ученые могут достаточно аргументированно говорить о религиозных войнах современности, которые затрагивают в основном исламский и христиан­ский миры. Так, например, Н. Косолапое в статье "Кризис рациональной всемирное  пишет, что. "если XX век начинался как эпоха пара, электри­чества, индустриализации, то XXI век стартовал в этом смысле как возвращение в эпоху религиозных войн"Однако при исследо­вании этой темы необходимо отделять религиоз­ные учения от их возможных политических про­екций. Правда, в исламской традиции достаточно сложно провести однозначную разделительную линию между религией и политикой.

Итак, для ведения искусственно сконструиро­ванной некоторыми авторами исламско-христианской религиозной войны пока еще не обозначи­лись четкие фронты, за исключением, пожалуй, Балкан. Границы же прежних исторических зон противостояния мусульман и христиан, которые формировались на протяжении всей истории су­ществования этих религий, здесь в расчет не бе­рутся. Их очертания вследствие активной мигра­ции мусульман, а также значительного изменения политической карты Европы конца XX - начала XXI в. претерпели существенные изменения. Провозглашенная некоторыми ультраисламиста­ми (салафитами) идея возрождения Вселенского Халифата слишком аморфна, а перспектива ее реализации иллюзорна. Тем более, что эту сун­нитскую идею совсем не разделяет шиитское население, религиозно-политическая элита кото­рого выдвигает свои, альтернативные проекты и инструкции по руководству мировым исламским движением.

Страны исламского мира выражают крайнее недовольство засильем западных ценностей, многочисленными "жертвами", которые они при­несли на алтарь глобализации (в данном случае американизации), а также диктатом "страны неверных" {джахилийи) – США . Эти факторы приводят к тому, что харизматические исламские лидеры, подобно У. бен Ладену, выдвигают аль­тернативные планы глобального переустройства мира, которые, на первый взгляд, могут показать­ся очередной утопией. Но внушительные финан­совые доходы "Аль-Каиды" и иных аналогичных ей транснациональных организаций, основанные на нефтяных прибылях, а также на поступлениях от возрастающего незаконного оборота нарко­тиков и оружия, вкупе с огромными людскими ресурсами стран исламского мира позволяют рас­сматривать выдвигаемые этими организациями планы коренного переустройства мира как вполне весомые политические проекты.