Государство как субъект глобализации: Статус, тенденции развития, перспективы

Как известно, классическая концепция демократии исходит из того, что народовластие базируется на общем интересе, по крайней мере, большинства граждан и этот интерес реализуется с помощью демократических институтов. Новые технологии способствуют дроблению и дифференциации общества. Прежние формы социально-классовой и этнонациональной солидарности распадаются. Углубляется плюрализм интересов, позиций и взглядов. Электронные средства коммуникации создают особые формы межперсонального общения, минуя посредничество социальных и политических образований. Соответственно ослабляется общественный контроль над решениями и действиями элит.

Ограничить проявление этих тенденций можно лишь на национально-государственном  уровне. Именно государство представляет собой сложившуюся структуру, которая  призвана концентрировать и выражать общенациональные интересы, являющиеся результатом взаимодействия многообразных частных интересов. Чем дееспособнее государство, тем эффективнее выполнение им данной задачи.

Наконец, ТНК и ТНБ, которые часто рассматриваются  как фактор разрушения суверенитета государств, вместе с тем имеют  национальную принадлежность, в определенных странах располагают  свои штаб-квартиры  и уплачивают налоги. Они представляют в мире вполне конкретные государства, выражая их интересы и получая от них необходимую поддержку, особенно в кризисных ситуациях. Даже технологический уровень ТНК отражает уровень страны принадлежности.

По целому ряду важнейших  направлений деятельности ТНК, особенно если они затрагивают сферу национальной безопасности, государство регулярно  осуществляет контролирующее и корректирующее воздействие. Примером тому могут служить ограничительные меры государства, предпринятые в 2005 г. в отношении поставок американскими ТНК некоторых современных технологий в Китай, несмотря на коммерческую выгодность этих поставок.

В свою очередь, ТНК и  ТНБ выступают в качестве орудия упрочения позиций «своих» национальных государств в различных регионах мира. Их экономическая деятельность, несмотря на транснациональный характер, сохраняет прочные связи с национальной почвой.

При всей масштабности и  значимости экономической интеграции как фактора глобализации крупные государства с большим ВВП реализуют его основную долю на внутреннем рынке и в сравнительно незначительной степени зависят от других государств. Они в целом суверенны в формировании и осуществлении национальной стратегии и не привязывают свою экономику к геоэкономическим комплексам, чьи интересы могут не вполне совпадать с их собственными.

Роль государства особенно велика для динамизации развития многих стран третьего мира и посттоталитарных государств, где еще не сложились механизмы социально-экономического саморегулирования, которые могли бы воспрепятствовать разгулу частных и групповых интересов, бюрократическому произволу и проявлениям идеологических пристрастий. В современной России без эффективного влияния государства на общественные процессы невозможно ни создание благоприятных условий для перехода к инновационному типу развития, которое позволило бы повысить статус и конкурентные возможности страны, ни для решения проблем политико-правового характера, что открыло бы перспективу присоединения к цивилизованному миру.

Вместе с тем российский опыт показывает, что сильная государственность  не тождественна вертикали власти. Она нуждается в массовом народном участии в политическом процессе, т.е. «сильной демократии», способной объединить общество и власть, сублимировать многообразие интересов социума в государственной политике, обеспечить общественный контроль над властью.

Национальное государство  – по существу единственный институт, от которого зависит преодоление отсталости стран афро-азиатского ареала, создание предпосылок для решения проблемы бедности. Иные акторы – соответствующие социальные слои, политические партии и их лидеры – либо отсутствуют, либо не обладают заметным влиянием в обществе.

Реальная практика многих государств, особенно крупных, свидетельствует об активном отстаивании ими своего суверенитета.

В период президентства  Дж.Буша расширены полномочия американского  государства и централизованы функции, связанные с мобилизацией общества для реагирования на внешние вызовы, прежде всего угрозу международного терроризма, проведена реформа силовых структур и разведывательного аппарата, созданы новые федеральные органы.

Лидер глобализации –  Соединенные Штаты в последние  годы существенно ужесточили свою позицию по основным вопросам внешней и военной политики. Для укрепления своих позиций в мире они нередко ущемляют суверенные права других государств,  что убедительно подтверждается практикой «экспорта демократии» и «гуманитарных интервенций».

Для американского политического сознания характерно неприятие глобализма в виде институтов наднациональной компетенции, которые ставятся выше конституции страны или подменяют законы. Ему чужда сама идея глобального управления с помощью надгосударственных структур. Соединенные Штаты не признают над собой никакой наднациональной юрисдикции¹.

Страны - члены Европейского Союза сохраняют суверенные права во всех вопросах политической и экономической жизни, которые не относятся к сфере исключительной компетенции ЕС, прежде всего в вопросах обороны. Даже в такой максимально «европеизированной» сфере, как внешняя торговля правительства сохраняют все возможности для блокирования неприемлемых решений и действий наднациональных органов ЕС.

Голосование в ходе референдумов по Конституции Европейского Союза показало, что народы ряда государств по существу высказались против утраты суверенитета. Придание интеграции конституционного характера должно было привести к созданию протофедеративного образования и формированию новой суверенности в лице Евросоюза. В рамках ЕС стремление сохранить суверенитет особенно характерно для Франции с ее богатыми традициями государства-нации.

При всей специфике политики Китая и Индии по обеспечению  своего суверенитета в их линии поведения  много общего: обладание мощными вооруженными силами, включая силы и средства ядерного сдерживания; стремление создать собственную оборонную промышленность на основе наукоемких производств; развитие прикладной и фундаментальной науки. Оба государства не связывают себя обязательствами с субъектами мировой политики, которые ограничили бы свободу их действий.

Отстаивание КНР своего суверенитета проявляется в жесткой  позиции по обеспечению суверенных прав в отношении Тайваня. При  этом не исключается применение военной  силы, что является весьма важным элементом политико-психологического воздействия на оппонентов

Умело обеспечивают реальный суверенитет и некоторые сравнительно небольшие государства. Так, например, Швейцария отстояла свою независимую  банковскую систему и швейцарский франк как авторитетную валюту. Сохранению суверенитета страны в немалой степени способствует ее система обороны с ярко выраженной национальной спецификой.

Из этих фактов очевидно, что в условиях развития наднациональных  и транснациональных процессов  наряду с десуверенизацией происходит укрепление суверенитета ряда государств, которые благодаря этому добиваются крупных успехов в своем экономическом, культурном и социальном развитии.

Проблема эффективной, конкурентоспособной реализации национального  суверенитета весьма актуальна для России. Ее место и роль в формирующемся миропорядке будут во многом зависеть от фактической, или материальной, стороны государственного суверенитета, определяемой прежде всего совокупной экономической, научно-технической и военной мощью, способностью обеспечить национальную безопасность. Рациональное представление о суверенитете и понимание его значимости для России должны стать важными элементами самосознания российских граждан, прежде всего отечественных политического класса и деловых кругов.

Суверенитет как одна из ключевых междисциплинарных  категорий  переживает период переосмысления и  уточнения своего значения. На наш  взгляд,  в наибольшей степени  реалии эпохи постмодерна отражает трактовка суверенитета, представленная в работах американского ученого С.Краснера, рассматривающего этот феномен в четырех аспектах: 1) внутренний суверенитет как принцип организации публичной власти в государстве и контроля над ней со стороны общества; 2)суверенитет взаимозависимости (interdependence sovereignty), позволяющий контролировать трансграничные передвижения; 3) муждународный правовой суверенитет, утверждающий равноправие государств на международной арене; 4) «вестфальский» суверенитет, запрещающий внешним акторам вмешиваться в распределение властных полномочий внутри государства¹.

Эта трактовка  синтезирует  традиционные представления о суверенитете и обогащает их новыми смыслами глобализирующегося мира, возрастающими масштабами взаимозависимости  государств, опытом европейской интеграции. Суверенитет – это одновременно и принцип, и статус, и свойство государства, и отношения власти с другими субъектами.

Констатируя актуальность проблемы суверенитета, С.Краснер отмечает стремление элит непризнанных государств во что бы то ни стало обрести  это качество. Суверенитет, по его выражению, подобен золотому кольцу, которое хотят заполучить политические лидеры².

Правомерно введение российским ученым А.А.Кокошиным понятия  «реальный суверенитет», означающего  «способность государства на деле  (а не декларативно) самостоятельно проводить свою внутреннюю, внешнюю и оборонную политику, заключать и расторгать договоры, вступать или не вступать в отношения стратегического партнерства и т.п.»³.

Вышеизложенное позволяет  утверждать следующее.

Глобавлизация влияет на разные государства неодинаково. Трансформация государств в одних аспектах не всегда сопровождается трансформацией в других.

Национальное государство  изживает себя лишь в тенденции. И  в эпоху глобализации этот институт сохраняет военно-политические функции, осуществляет административно-распорядительную и регулирующую деятельность в разных сферах общества. Он становится более плюралистичным и менее централизованным,  число его функций будет множиться.

Глобализация вписывает  государство в сложные  интеграционные структуры, участие в которых невозможно без его социально-экономической состоятельности и международной ответственности. Под воздействием глобализационных процессов  государство со временем, очевидно,  уступит место основного суверена более крупным наднациональным образованиям.

Несмотря на ослабление своих позиций,  национальные государства  в среднесрочной перспективе  останутся главными акторами мировой  политики, и их отношения будут  решающим образом влиять на архитектонику  международных связей. Только сильные государства смогут существенно улучшить свое положение в мировой системе. Ослабление же тех или иных государств будет иметь своим результатом снижение их роли в международном разделении труда.

Динамику политических процессов определят национальные потребности в нефти и энергетических ресурсах, территориальные и геоэкономические проблемы. Поэтому необходимо своевременное  приспособление государственных форм общественного устройства к меняющимся условиям.

Симптоматично, что в  ведущейся на Западе дискуссии относительно того, выступают ли государства основными  субъектами формирующегося миропорядка  или их место должны занять сетевые  и транснациональные образования, весьма критическое отношение к  тезису об «отмирании суверенитета» высказали такие различные по своим идейным ориентациям политологи, как Зб.Бжезинский, Ф.Фукуяма, К. Лейн.  Они констатируют растущую озабоченность быстро развивающихся держав, в том числе России, вопросом о роли государства в международных отношениях.

Ф.Фукуяма по существу признал преждевременность своего броского заявления о «конце истории» и счел ошибочными попытки американских либералов игнорировать роль государств, подменяя суверенитет страны «суверенитетом народа». По его мнению,  «государство сохраняет важнейшие функции, исполнение которых не могут взять на себя никакие транснациональные субъекты: оно остается единственным источником силы способным обеспечить соблюдение закона»¹. Поэтому ему представляется нереалистичной  политика Соединенных Штатов после окончания «холодной войны», основывавшаяся на предположении об утрате государством определяющей роли в международных отношениях и определявшаяся идеей универсализации внутреннего устройства членов мирового сообщества по американскому образцу.

Сходной точки зрения придерживается Дж.Рабкин, который  полагает, что глобальный миропорядок  ХХ1 века  должен основываться на суверенных государствах, являющихся единственными  международными акторами, соединяющими в себе демократическую легитимность и способность применять закон. Он считает, что международная кооперация может быть легитимной только при том условии, что четко оговариваются и ограничиваются полномочия, делегируемые различным институтам,  и сфера сохранения контроля со стороны государства².