Два колеса одной повозки, или как решать корейский вопрос

Два колеса одной повозки, или как решать корейский вопрос

Глеб  ИвашенцовЧрезвычайный и Полномочный Посол, зам. директора РЦИ АТЭС

Сегодняшняя Республика Корея – успешная процветающая страна. Но у этой страны есть незаживающая рана – наследие Корейской войны. Корейская война началась 25 июня 1950 года  между двумя корейскими лагерями - Севером, стремившимся строить будущее независимой Кореи по советской модели, и Югом, заявлявшим о своей приверженности стандартам западной демократии.

В условиях «холодной войны» это локальное вооружённое столкновение  переросло в широкомасштабный военный конфликт, едва не поставивший  мир на грань ядерной войны.

Прямо или косвенно в Корейскую  войну оказались втянуты великие  державы – США, Великобритания, СССР, КНР, а также Организация Объединённых Наций, с 1947 года занимавшаяся корейским  вопросом, а в 1950 году сама ставшая  воюющей стороной.

Война превратила Корею в  выжженную землю, она стоила жизни  миллионам корейцев, сотням тысяч  китайских народных добровольцев, десяткам тысяч американцев и военнослужащих других государств, пославших свои войска в Корею в составе Вооружённых  сил ООН.

Ни Северу, ни Югу, однако, не удалось достичь поставленных целей: Корея осталась разделённой  на два государства: Корейскую Народно-Демократическую  Республику – на севере и Республику Корея – на юге Корейского полуострова.

Раздел Кореи был закреплён  двумя противостоящими лагерями на мировой арене. Следуя стандартам «холодной войны», Советский Союз, КНР и другие социалистические страны игнорировали существование Республики Корея, в то время, как США и их союзники не признавали КНДР.

Сегодня, как и пятьдесят  девять лет назад, по обе стороны  демилитаризованной зоны громоздятся  укрепления и стоят нацеленные друг против друга многотысячные группировки  войск, оснащённые самым современным  вооружением и боевой техникой.

Г.А. Ивашенцов провёл на посту посла России в Республике Корея более четырёх лет. Недавно вышла его книга «За надолбами 38-й параллели. Впечатления и размышления посла России в Южной Корее». В интервью с Глебом Александровичем мы попросили ответить на непростые вопросы, касающиеся состояния дел и возможности объединения Кореи. 
 
- Глеб Александрович, чем грозит международной безопасности нерешённость корейского вопроса и что препятствует воссоединению  Кореи?

Г.И.: Многолетнее военное  противостояние на Корейском полуострове - главная угроза безопасности в  Северо-Восточной Азии, где перекрещиваются интересы ведущих мировых держав – России, Китая, США, Японии. В последнее десятилетие эта угроза особенно обострилась  вследствие возникновения ядерной проблемы Корейского полуострова.  
 
Два корейских государства де-юре находятся в состоянии войны, ибо подписанное 27 июля 1953 года Соглашение о перемирии представляет собой не более чем договорённость между главнокомандующими вооружёнными силами  воюющих сторон о временном прекращении боевых действий.

С северокорейской и китайской  стороны документ был подписан Верховным  главнокомандующим Корейской Народной Армией, маршалом Ким Ир Сеном и  командующим китайскими народными  добровольцами Пэн Дэхуаем; со стороны ООН - главнокомандующим силами ООН, генералом армии США  М.Кларком. Подписи представителя вооружённых сил Республики Корея под соглашением не стоит, поскольку южнокорейские войска находились под командованием генерала М.Кларка.  
Соглашение о перемирии до сих пор служит единственной опорой мира и стабильности на полуострове, оно определяет режим условной границы, проходящей по 38-ой параллели демилитаризованной зоны (ДМЗ) между Севером и Югом.  
  
Что  касается  ООН, то  после  одобрения на ХХХ сессии Генеральной Ассамблеи  в ноябре 1975 г.  сразу  двух   противоположных резолюций по  корейскому вопросу,   одной – принятой  28 странами,  в  т.ч.  США,  другой – 43 странами, включая  СССР, проблема политического урегулирования в Корее была вообще снята с повестки дня.

Окончание «холодной войны» затронуло и Корейский полуостров. Москва сделала свой шаг, установив  в 1990 г. дипломатические отношения  с Республикой  Корея. Было  естественным ожидать симметричных шагов со стороны Запада, особенно в свете того, что в 1991 г. оба корейских государства – Республика Корея и КНДР, были приняты в ООН, а примеру нашей страны последовал Китай, открывший в 1992 г. своё посольство в Сеуле. Однако США и их союзники тогда не пошли  на признание КНДР. Похоже, что Горбачев с Шеварднадзе не удосужились условиться с ними о «перекрёстном признании» двух корейских государств, а пришедшие на смену им Ельцин с Козыревым складывали российские яйца в Корее исключительно в «сеульскую корзину».

- А как Вы  расцениваете усилия по развитию  межкорейского диалога, предпринятые с начала 1990-х годов Пхеньяном и Сеулом?

Г.И.: В декабре 1991 года главы  правительств Севера и Юга впервые  формально признали равноправное существование  двух корейских государств, подписав  Соглашение о примирении, ненападении, сотрудничестве и обменах, одновременно  с  которым была принята  двусторонняя декларация о безъядерном статусе Корейского полуострова.

В июне 2000 г. по инициативе Ким  Дэ Чжуна - первого либерала на посту президента Республики Корея, провозгласившего в отношении Севера «политику солнечного тепла», был проведён первый в истории межкорейский саммит.

Главным итогом поездки Ким  Дэ Чжуна в Пхеньян и его встреч с Ким Чен Иром стала Совместная декларация - своего рода программа развития  двусторонних отношений, нацеленная на постепенный разворот от  конфронтации к примирению и поэтапному сближению. Стороны договорились о мерах по укреплению взаимного доверия, экономическом сотрудничестве, контактах  в социальной сфере, в области  культуры и спорта,  об общении между членами разделённых семей.

Президент Южной Кореи Но Му Хён продолжил линию своего предшественника Ким Дэ Чжуна, и второй межкорейский саммит в 2007 г. стал ещё одним шагом на пути сближения Севера и Юга.

За десятилетие «политики  солнечного тепла» были созданы весомые  заделы в  контактах между двумя корейскими государствами, прежде всего в торгово-экономической области. Южнокорейские предприниматели вложили инвестиции в Кэсонский промышленный комплекс на территории КНДР близ демилитаризованной зоны. В живописных Алмазных горах на территории КНДР южнокорейская компания «Хендэ Асан» построила туристический комплекс, пользующийся большой популярностью среди южан.

В 2007 г. Республика Корея стала  вторым после Китая торговым партнёром  КНДР.

Чон Дон Ён, министр объединения в администрации Но Му Хёна, говорил о том, что путь к объединению лежит через экономическую интеграцию. Опыт Кэсонского комплекса, соединившего в себе две системы хозяйствования, как ожидал министр, постепенно, примерно в течение двадцати лет, распространится на всю территорию КНДР, создав, таким образом, экономическую основу для политического объединения двух корейских государств.

С приходом на смену либералу Но Му Хёну в 2008 году консерватора Ли Мен Бака в межкорейских отношениях произошёл серьёзный откат. Новая линия южнокорейского руководства, по существу направленная на отход от политики «солнечного тепла», и негативная реакция на неё со стороны Севера привели к серьёзным осложнениям.

Оказались прерванными практически  все связи Юга и Севера, включая  встречи министров, экономические  переговоры, контакты по линии оборонных  ведомств. Подход Ли Мен Бака к отношениям с КНДР поставил под вопрос дальнейшую судьбу и межкорейского экономического сотрудничества.

- В период «холодной  войны» была разделена не только  Корея, но и Германия, однако  Германия уже давно воссоединилась.

Г.И.: Часто проводят параллель  между Кореей и Германией, как  двумя государствами, народы которых  оказались разделёнными после Второй мировой войны. Воссоединение Германии в 1990 году породило тогда надежды и на скорое объединение  Кореи. Вместе с тем жизнь показывает, что  до сих пор к практическим шагам  по объединению не готовы ни в Пхеньяне, ни в Сеуле.

Про северян говорят, что  их пугает пример Германии, где капиталистический  Запад якобы грубо подмял под  себя социалистический Восток, сделав бывших граждан ГДР «людьми второго  сорта». А про  южан говорят, что им представляются неподъёмными расходы, необходимые для выведения северокорейской экономики и общества на южнокорейский уровень: согласно расчётам, сделанным по поручению Национальной Ассамблеи РК, на эти цели придётся потратить от 850 млрд до 1,3 трлн долл.

Признавая справедливость этих доводов, нужно, однако, отметить принципиальное отличие ситуации в Корее от ситуации в Германии. Восточные немцы никогда  не воевали с западными, в то время  как Корейская война 1950-53 г.г. началась, по сути, как гражданская война, в  которую по ходу её развития оказались  вовлечёнными внешние силы.

Память о сотнях тысяч  жертв этой гражданской войны, корейцев, погибших от рук корейцев же, жива до сих пор. Война привела к чёткому  политическому размежеванию корейского общества по географическому принципу, когда люди с левыми  убеждениями ушли на Север, а с правыми – на Юг.

- Но насколько  искренно было руководство КНДР  в межкорейском диалоге периода «политики солнечного тепла»? Ведь параллельно с этим диалогом велась разработка северокорейской ракетно-ядерной программы?

Г.И.: Ракетно-ядерные приготовления  КНДР были во многом вызваны общим  обострением обстановки в мире, когда  Соединённые Штаты  присвоили себе право в одностороннем порядке применять военную силу против тех или иных неугодных им государств,  а международное сообщество в лице  ООН  оказалось не в состоянии этому воспрепятствовать.

В Вашингтоне знали, что у  Югославии нет оружия массового  поражения, и вместе со своими союзниками по НАТО американцы хладнокровно разбомбили и расчленили это весьма влиятельное  в недавнем прошлом государство. США потратили немало усилий, чтобы  с помощью экспертов той же ООН убедиться, что оружия массового  поражения у Ирака нет, и оккупировали эту страну.

Естественно, что в таких  условиях ни одно государство, особенно из числа тех, кого Вашингтон объявил  «изгоями», не будет добровольно отказываться ни от каких, в том числе и самых радикальных средств обеспечения своей безопасности. Самый свежий аргумент в пользу такого подхода – события вокруг Ливии. Ливийский лидер Каддафи добровольно отказался от разработки ядерного оружия, и мир увидел, как его за это отблагодарил Запад.

Так что линия Пхеньяна вполне объяснима, тем более, что и Южная Корея в 1970-х г.г.  также пыталась создать свою ядерную бомбу. Вместе с тем  северокорейские руководители, безусловно, сознают, что для КНДР начать любую войну, а тем более с применением ракетно-ядерного оружия, было бы равноценно попытке самоубийства. Однако и для США с Южной Кореей нападать на КНДР тоже мало резона.

Поэтому вероятно предположить, что в основе северокорейских  ракетно-ядерных дел лежат в  первую очередь причины невоенного характера. Если, как утверждают на Западе, главная цель Пхеньяна сегодня  – политическое и физическое выживание  существующего режима, то ядерная  программа может существенно  способствовать этому.

С одной стороны, развёрнутая  вокруг неё пропагандистская кампания служит действенным средством мобилизации  северокорейского общества, его сплочения  вокруг руководства страны. С другой, в обмен на обещания о свёртывании  ядерной программы можно получить иностранную экономическую помощь и инвестиции, чтобы обеспечить выход  из тяжёлого экономического положения.

Такая схема уже сработала  в 1990-х г.г. Свидетельство тому –  «политика умиротворения», которую  США проводили в отношении  КНДР при администрации Б.Клинтона. Хорошо помню фотографию тогдашнего госсекретаря США М.Олбрайт среди  зрителей парада на Пхеньянском стадионе. С приходом же в Белый дом Дж. Буша-младшего американская позиция резко поменялась. Переговорный процесс с Северной Кореей был прерван.

Президент Соединённых Штатов причислил КНДР к так называемой «оси зла», которая, как утверждали в Вашингтоне, представляла угрозу миру и безопасности во всем мире. КНДР отреагировала на это ужесточением своей позиции: она заявила о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия и о разработке ракетно-ядерного оружия, а затем и провела его испытания.

Надо сказать, однако, что  проведённое КНДР в октябре 2006 года первое ядерное испытание не вызвало  в Сеуле какой-то обострённой  реакции. Пошумели телевидение и  газеты, но правительство ограничилось заявлением о прекращении предоставления Пхеньяну гуманитарной помощи и приведением  Вооружённых сил в состояние  ограниченной боевой готовности. Правда, что касается последнего, то это  неоднократно делалось и прежде, и  после, причём, по самым различным  поводам.

Экономическое сотрудничество, двусторонняя торговля, работа Кэсонского  промышленного комплекса – всё это продолжалось без каких-либо помех. Помню, мне тогда пришлось серьёезно разочаровать руководительницу срочно прибывшей в Сеул в погоне за сенсациями группы московской телевизионной компании НТВ – в городе не было затемнения, все учреждения и предприятия работали в обычном режиме, улицы были полны машин.

Не сомневаюсь, что кое-кто  из южнокорейцев даже испытывал скрытую  радость по поводу проведённого в  КНДР взрыва. Мне лично приходилось  слышать высказывания в том духе, что, дескать, если это действительно  было испытанием ядерного оружия, то все  корейцы должны быть горды тем, что  такое оружие сотворили корейские  умы и корейские руки, а не, скажем, японские, и когда Корея  объединится, то она полноправно  займёт место среди ядерных держав.

- А как Вам  видится решение ядерной проблемы  Кореи и перспектив  объединения страны? Какую роль в этом могла бы сыграть Россия?

Г.И.: Ядерная проблема Корейского полуострова непосредственно касается России.  КНДР проводит свои ядерные испытания на расстоянии 150-300 км от нашей границы.  Такое положение нас не устраивает. Нам не нужны вблизи наших границ ни ядерные, ни ракетные испытания. Ни вообще бряцание оружием, кто бы им ни занимался.