Права человека

жения, поскольку последнее абсолютно не имеет значения, так как их деяния во всех случаях вменяются государству1 .

Известно, что органы государственной власти могут действовать вопреки актам национального права, устанавливающим их компетенцию. В подобных случаях их действия также присваиваются государству. Данное положение закреплено в ст.7 Проекта, где государству присваивается действие государственных органов или образования, уполномоченных осуществлять элементы государственной власти, при превышении ими полномочий или указаний.

Поведение органа, предоставленного в распоряжение государства другим государством, рассматривается как деяние первого государства по международному праву, если этот орган действует в осуществление элементов государственной власти того государства, в распоряжение которого он предоставлен, в ином случае деяние будет рассматриваться как деяние самого предоставившего государства. Например, по делу X and Y v. Switzerland, Европейская комиссия, оценивая действия швейцарских полицейских, предоставленных в распоряжение Лихтенштейна согласно двухстороннему договору 1923 г., посчитала, что их действия не могут рассматриваться как действия Лихтенштейна, поскольку полицейские руководствовались в своих действиях швейцарскими законами и выполняли функции так же как в самом предоставившем государстве2.

Государству могут присваиваться поведение лица или образования, не являющегося органом государства, но при этом уполномоченного правом этого государства осуществлять элементы государственной власти. Государству присваивается поведение под руководством или контролем государства, а также поведение лица или группы лиц, если лицо или группа лиц фактически осуществляет элементы государственной власти в отсутствие или несостоятельности официальных властей и в условиях, требующих осуществления таких элементов власти. В Проекте предусмотрено также присвоение государству по международному праву поведения повстанческого или иного движения, которое становится новым правительством государства.

Возможны случаи, когда государство может принимать на себя обязательства, которые обычно ему не присваиваются. Интересной представляется гл. IV Проекта, предусматривающая ответственность государства в связи с деянием другого государства, в случае оказания помощи или содействия, руководства и контроля в совершении международно-противоправного деяния, а также принуждения данного государства.

В Проекте отсутствует положение о возможности привлечения к ответственности государства за поведение частных лиц, не выступающих от его имени. Однако однозначно утверждать такое положение неуместно, поскольку на государство возлагается обязанность по обеспечению прав человека, что включает требование к государству по принятию необходимых мер для предотвращения случаев нарушения прав человека со стороны частных лиц. Иначе, государство в данном случае несет ответственность не за действия частных лиц, а за

1 Жалоба №5310/71//Yearbook.- 1972, №15. -Р. 146.

2 X and Y v. Switzerland. Yearbook E.C.H.R. 372, at P. 402-406.

182 

 

бездействие своих органов. Тем самым, надо говорить о защите со стороны государства, а не о защите от государства. Практика международных судебных инстанций свидетельствует, что за последние годы предметом рассмотрения международных судебных инстанций становятся иски индивидов против действий частных лиц.

Второй элемент нашел отражение в ст. 12 Проекта, согласно которой нарушение государством международно-правового обязательства имеет место, когда его деяние не соответствует тому, чего требует от него данное обязательство, вне зависимости от происхождения или характера последнего. Иными словами, проект подразумевает ответственность за любое обязательство, не проводя различия между характером этих обязательств (договорные или не договорные; принятые односторонним актом государства; возникнувшие из положений, предусмотренных в договоре (например, решение уполномоченного органа и т.д.).

Для привлечения государства к ответственности требуется, чтобы обязательство связывало государство во время совершения деяния. Акт государства не может характеризоваться как международно-противоправное деяние, если не представляет собой нарушение международного обязательства, даже если при этом происходит нарушение условий внутригосударственного права. С другой стороны государство не может избежать характеристики собственного поведения как нарушения, даже когда поведение соответствует положениям внутреннего права.

Международные обязательства государств, вытекающие из международных договоров в области прав и свобод человека, характеризуются тем, что государства ответственны не только перед другими государствами-участниками международных соглашений за обеспечение прав и свобод лиц, но и перед индивидами, ставшими жертвой государства-нарушителя. Следовательно, с требованием об исполнении международных обязательств могут наряду с государствами-участниками выступать и индивиды, при этом принимая во внимание наличие подобного права в национальном праве и непосредственно правовую нагрузку, закрепленную в самом международно-правовом акте. Различие имеется и в видах ответственности государства перед индивидом и государством. Так, если в первом случае речь идет о материальной ответственности, то в последнем - о политической. Первая наступает из-за факта нарушения международных обязательств вне зависимости от наличия материального ущерба. А привлечение к материальной ответственности имеет место при наличии ущерба вследствие нарушения международных обязательств и причинно-следственной связи между ними.

Обязательства, вытекающие из международно-правовых актов, касающихся прав человека носят бессрочный характер, что в свою очередь требует закрепления на нормативном уровне автоматического правопреемства, чего на практике происходит достаточно редко. Так, в Декларации глав государств - участников Содружества Независимых Государств о международных обязательствах в области прав человека и основных свобод от 24 сентября 1993 г. бывшие союзные республики заявили, что рассмотрят и примут соответствующие реше-

183

 

 

ния, связанные с оформлением правопреемства в отношении договоров и соглашений по правам человека, а также с выполнением обязательств в области прав человека и основных свобод, вытекающих из международных договоров и соглашений, участником которых являлся Союз ССР.

Достаточное количество обязательств относительно прав человека, наряду с межгосударственными соглашениями, закреплены также в резолюциях международных организаций.

Особое место эти межднародно-правовые акты в области прав человека занимают в правовой системе государств, которые обладают приоритетом над внутригосударственными нормативно-правовыми актами (например, ст. 12 Конституции Азербайджанской Республики).

Как известно, Венская Конвенция предусматривает право государств на оговорки к международным договорам. Делая какую-либо оговорку к международным обязательствам в области прав человека, государства не гарантируют определенные права в отношении собственных граждан, при этом это обстоятельство не имеет в принципе большого значения для других участников международного договора. Однако подобная оговорка не является основанием для аналогичных действий со стороны других государств-участников. В связи с возрастающим количеством оговорок, формулируемых государствами относительно договоров по правам человека, Комитет по правам человека в 1994 году издал Замечание общего порядка с критикой подобных фактов, отметив, что «число оговорок, их содержание и сфера применения могут нанести серьезный урон процессу эффективной имплементации Пакта и свидетельствуют о тенденции ослабления уважения к обязательствам государств-участников1». В связи с этим государства должны стремиться избегать оговорок и воздействовать на иные государства с целью воздержания последних от оговорок, поскольку возражающее против оговорки государство может в качестве ответной реакции прибегнуть к такого рода оговоркам.

Анализ международно-правовых актов в области прав человека позволяет утверждать наличие различной правовой нагрузки, которым обременены государства-участники: обеспечивать права человека; уважать права человека; гарантировать эффективные внутригосударственные механизмы правовой защиты и т.д. Степень правовой нагрузки определяет уровень ответственности государства. Такое различие позволяет выделять позитивные (например, права и свободы, предусмотренные в Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г.) и негативные (Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.) обязательства. Отличны также сроки исполнения этих обязательств. Так, если первые требуют немедленного исполнения, то для выполнения последних государства не обременены сроками.

Международно-правовые нормы могут налагать на государства соответствующие обязательства относительно их поведения. Если в первом случае государства сами выбирают средства для достижения целей международно-правового акта, то относительно обязательств поведения для достижения опре- 

деленного результата государства обязаны выполнять действия, непосредст-пенно предусмотренные в этих актах. Подобное разграничение прослеживается также в проекте об ответственности государств. Обязательства относительно результата опираются на защиту прав человека, как со стороны органов государственной власти, так и со стороны частных лиц. Применительно к международно-правовым актам в области прав человека следует говорить об обязатель-1 i не государств обеспечивать права и свободы человека.

Как известно, договоры, в том числе и касающиеся прав и свобод человека, предусматривают ответственность за нарушения, имевшие место после вступления данного акта в силу в отношении конкретного государства. Однако практика международных контрольных органов показывает, что в ряде случаев жа-пооы о нарушениях, имевших место до момента вступления в силу международно-правового акта, признавались приемлемыми. К примеру, признание приемлемым жалоб касательно «длящихся нарушений», имевших место до вступления в силу документа, но продолжающихся после его вступления в силу (например, Lovelace v. Canada, Simunek et.al. v. the Czech Republic - практика Комитета по правам человека, Решение по делу Agrotexim v. Greece от 8.06.1995 г. -практика Европейского суда). Не оставлен без внимания вопрос нарушения, носящего длящийся характер, и в Проекте об ответственности государств (ч.2 ст. 14).

Несколько спорным являлось наличие у государств, не являющихся участниками международного договора, права требовать от государства-участника исполнения международных обязательств, что подтверждается практикой международных механизмов защиты прав человека, а также доктриной международного права. Данная проблема нашла разрешение в части третьей Проекта, согласно которой призвать государство к ответственности может как потерпевшее, так и иное, нежели чем потерпевшее государство. Статья 42 Проекта гласит, что «государство вправе в качестве потерпевшего государства призвать к ответственности другое государство, если нарушенное обязательство является обязательством в отношении:

а) этого государства в отдельности; или

б) группы государств, включающей это государство, или международного 
сообщества в целом, и нарушение этого обязательства:

i)       особо затрагивает это государство; или

ii) носит такой характер, что радикальным образом меняет положение всех других государств, в отношении которых существует обязательство, в том числе касается дальнейшего исполнения этого обязательства1».

Потерпевшее государство может требовать от ответственного государства как следования определенным действиям с целью прекращения противоправного деяния, так и возмещения нанесенного вреда. При этом призвание к ответственности в соответствии со ст. 44 Проекта не может быть осуществлено, если, во-первых, требование предъявлено не в соответствии с применимыми норма-

 

1 Human Rights Committee, General Comment №24, U.N.Doc. CCPR/C/21/Rev/Add.6 (1994). 

1 См. подроб.: James Crawford The Internat: Onal Law Commissions Articles on State Responsibility. Introduction. Text and Commentaries. - Cambridge, 2002.

185

I

 

 

 

 

 

I  I  I  I

 

ми о государственной принадлежности требований и, во-вторых, к требованию применяется норма об исчерпании местных средств правовой защиты, а не все доступные и эффективные местные средства правовой защиты были исчерпаны. Не вполне уместным выглядит п.Ь) ст. 44, так как данное положение не распространяется на межгосударственные жалобы, поскольку в этом случае наличие нарушения со стороны государства-участника является свидетельством невыполнения международного обязательства, что в свою очередь влечет международную ответственность. Исчерпание же местных средств правовой защиты требуется в случаях привлечения к ответственности государства индивидом. Подобное положение позволяет государству-нарушителю обеспечить возможность защиты прав человека посредством национальных средств правовой защиты и продемонстрировать насколько эффективна система защиты прав человека в данном государстве. Кроме того, этот принцип позволяет выявить насколько национальные нормы в области прав и свобод человека соответствуют положениям международных соглашений в данной области и в то же время показывает важность и значимость национальной правовой системы в урегулировании споров. При этом данные средства правовой защиты должны быть доступными, эффективными, компетентными и полностью удовлетворяющими требования лица, чьи права нарушены. К средствам правовой защиты относятся наряду с судебными и другие несудебные средства, посредством которых индивид может добиться восстановления нарушенных прав и возмещения ущерба. Важным условием является доступность национальных средств, т.е. они должны быть реально действующими и при обращении к ним не должно быть никаких препятствий. Эффективность национальных средств означает вероятность положительного результата для заявителя, иначе теряется смысл обращения к ним. К примеру, когда судебный орган в государстве находится под контролем органов исполнительной власти. Лицо освобождается от реализации вышеуказанного принципа также в случае задержки в отправлении правосудия, т.е. превышения предусмотренных в национальных нормах процессуальных сроков.