Объект исследования и предмет сравнительного правоведения

Аналогичного мнения относительно "сравнительного права" придерживаются и другие авторы. М. Богдан, например, считает, несмотря на то, что термин "сравнительное право" является в некоторой степени двусмысленным и вводящим в заблуждение, поскольку не отражает собой "никакой самостоятельной части правовой системы"/тем не менее имеет полное право на существование уже в силу неких исторических причин, а именно в силу того, что был воспринят юристами разных стран и широко использовался в течение очень длительного времени2.

Термином "сравнительное право" для обозначения сравнительно-правовой материи широко пользуются также К. Цвайгерт, X. Кетц, Ф. Лаусон, О. Кан-Фрейнд и другие западные компаративисты. Характерно, что для многих из них он считается как нечто само собой разумеющееся. Основное внимание при этом фокусируется не на самом термине или названии, а на его содержании. В качестве примера можно сослаться на рассуждение К. Цвайгерта и X. Кетца о том, что прежде чем попытаться раскрыть суть, функции и цели сравнительного права, следует прежде всего уяснить значение самого словосочетания "сравнительное право". Под этим термином, по мнению авторов, понимается "применение сравнительного метода при изучении права как объекта интеллектуальной деятельности"3.

Среди ученых-компаративистов, сомневающихся в целесообразности и обоснованности использования термина "сравнительное право" или выступающих против него, следует назвать американского юриста, бывшего президента Международной академии сравнительного права Р. Паунда. В своей вступительной речи на открытии IV Конгресса Международной академии сравнительного права (Париж, 1954 г.) он говорил: «Когда я размышляю о сравнительном праве, то всегда думаю о чем-то более широком и емком, чем это обозначается соответствующим английским словосочетанием "comparative law". Я думаю не только и даже не столько о сравнительном праве как таковом, сколько о науке "сравнительного права"»4.

В таком же ключе рассуждают и некоторые другие западные и отечественные авторы. Они вообще предпочитают говорить не о "сравнительном праве" как таковом, а о "сравнительном правоведении" как о науке или о соответствующей отрасли знаний.

"Сравнительное  правоведение", пишет в связи с этим Ю. А. Тихомиров, является теорией или научной дисциплиной в ряде отрас-

лей юридической науки. Ее цель — изучать и сопоставлять различные правовые массивы и системы между собой и с нормами международного права, выявлять сходство и различия, определять тенденции общепринятого развития.

По мнению данного автора, термин и понятие "сравнительное правоведение" является более предпочтительным чем термин "сравнительное право". К тому же их нельзя отождествлять. Первое гораздо богаче и объемнее по содержанию и обладает комплексным характером. Второе же понятие "вообще вызывает сомнения, поскольку трудно представить подобную новую разновидность права". Исходя из триединого представления о праве национальном, международном и надгосударственном, нелегко находить место "сравнительному праву". Сравнительное правоведение в нашем понимании и предназначено для сопоставления вышеуказанных разновидностей права, не претендуя на новый вид права1.

Ю. А. Тихомиров считает, что "в научном отношении" к термину и понятию "сравнительное правоведение" ближе других стоит "компаративистика"2. С последним трудно спорить, поскольку данным термином, происходящим от английского слова "compare" — сравнение, обозначается слишком широкий круг вопросов, в том числе не относящихся к юриспруденции. Однако в отечественном научном обиходе термин "компаративистика" довольно регулярно и активно используется для обозначения сравнительно-правовой материи и, несомненно, имеет все основания для своего существования. Аналогично дело обстоит и с укоренившимся в сознании правоведов термином "компаративист", применяющимся к лицам, занимающимся сравнительным правоведением.

Наряду с названными терминами и понятиями для обозначения сравнительно-правовой материи используются также и другие термины и понятия, как "сравнительная юриспруденция", "сравнительное изучение права", "сравнительный анализ правовых актов и систем", "сравнительное исследование законодательства" и др. Каждый из них, несомненно, отражает определенные стороны сравнительно-правовой материи и происходящих в ней процессов, и в этом смысле без претензий не всеобъемлемость имеет право на существование.

Что же касается общего названия сравнительно-правовой материи и процессов, то наиболее подходящими представляются как адекватно отражающие действительность термины "сравнительное право" и "сравнительное правоведение".

Первый из них исторически сложился и закрепился в основном в западной юридической литературе. Еще Гуттеридж в своей книге "Сравнительное право", вышедшей в 1946 г., писал, что термин

"сравнительное  право" широко признан на Западе, хотя в нем и содержится  элемент двусмысленности1.

Относительно термина "сравнительное правоведение" следует заметить, что хотя он периодически использовался в "западной" литературе, но наибольшее распространение и закрепление он получил все же в "восточной", социалистической и постсоциалистической литературе.

В силу исторически сложившихся обстоятельств представляется, что в настоящее время нет никакой необходимости заменять одни термины и названия на другие, спорить об адекватности или неадекватности того или иного термина. Целесообразным будет использовать как равнозначные оба термина и названия "сравнительное право" и "сравнительное правоведение".

К тому же, и это самое главное, дело заключается не в самом термине или названии, а в опосредуемом им содержании. А именно — в том, какой смысл вкладывается в тот или иной термин, каково его непосредственное содержание и назначение, наконец, каков статус обозначаемой им дисциплины.

В отношении статуса и содержания сравнительного правоведения так же, как и в отношении его названия, в отечественной и зарубежной литературе нет единого мнения.

Среди множества высказываемых мнений наиболее четко выделяются следующие три точки зрения.

Суть первой из них, появившейся на свет почти одновременно с процессом развития сравнительного правоведения, заключается в том, что сравнительное правоведение отождествляется со сравнительным методом, целиком и полностью сводится к сравнительному методу. Подобный, традиционный для ранней отечественной и зарубежной компаративистики, подход разделялся и отчасти разделяется в настоящее время целым рядом известных в данной области исследователей, таких как Э. Паттерсон, рассматривавший сравнительное правоведение скорее как "метод исследования", чем как юридический институт, Поллок, Давид, Гуттеридж и др2.

При этом сравнительный метод, нередко отождествляясь с теорией сравнительного метода, анализируется под разными углами зрения. Он рассматривается, например, как "универсальный способ интерпретации юридических актов", принадлежащих к различным правовым системам; как один из методов адаптации одних правовых и социальных систем к другим; как одно из наиболее важных средств конструктивного решения теоретически и практически важных для развития сравнительного правоведения проблем3.

Споры о том, отождествляется ли сравнительное правоведение со сравнительным методом или не отождествляется, сводится ли оно к нему и к теории сравнительного метода или не сводится, нашли довольно широкое отражение не только в западной, но и в отечественной литературе. Обращая внимание на этот факт, А. А. Тил-ле и Г. В. Швеков писали в 70-е гг., что "основной спор в вопросе о природе сравнительного правоведения в настоящее время ведется вокруг того, есть ли сравнительное правоведение наука или это — специфический метод, присущий всем юридическим наукам". "Подавляющее большинство в Советском Союзе и за рубежом отрицают наличие науки сравнительного правоведения." Некоторые же юристы считают сравнительное правоведение особой юридической наукой, но ведут спор по поводу того, что же составляет ее предмет1.

Суть второй точки зрения заключается в том, что авторами-компаративистами отрицается правомерность сведения сравнительного правоведения к сравнительному методу. Сравнительное правоведение рассматривается при этом как относительно самостоятельная отрасль знаний, как самостоятельная научная и учебная дисциплина.

Данная точка зрения, разделявшаяся раньше лишь немногими авторами, в настоящее время доминируют в научной литературе. Рассмотрение сравнительного правоведения в качестве отдельной социальной науки, инициированное такими известными компаративистами, как Салей, Рабэль, Райнштайн и Холл, привело к определенному оживлению сравнительно-правовых исследований, к формированию взгляда на сравнительное правоведение не как на метод или составную часть сравнительного метода, а как на отдельную отрасль научных знаний2.

Однако в данном подходе к определению статуса сравнительного правоведения есть довольно значительные нюансы. Дело заключается в том, что не все авторы, разделяющие взгляд на сравнительное правоведение как на отдельную отрасль знаний, придают ему статус самостоятельной дисциплины. Сравнительное правоведение при этом нередко рассматривается лишь как "самостоятельное направление правовых исследований", как "формирование новых направлений научного поиска" и др3. Что же касается полной самостоятельности сравнительного правоведения как научной и учебной дисциплины, то в отношении ее в отечественной и зарубежной литературе проявляется скептицизм.

По мнению М. Богдана, не подлежит никакому сомнению, что исследовательская работа, проводимая в области сравнительного правоведения, имеет в высшей степени квалифицированный, научный характер. Однако вопрос заключается в том, может ли сравнительное правоведение только исходя из этого рассматриваться как самостоятельная дисциплина, "формирующая собой независимую отрасль знаний"1. Ведь до сих пор не выработано достаточно четких и общепризнанных критериев определения того, что составляет "независимую сферу научных исследований". До сих пор нет четкого представления о том, чем определяются "границы между сложившимися, традиционными правовыми дисциплинами". Нет достаточно ясного понимания того, что должно лежать в основе разграничения различных правовых дисциплин — практические потребности, академические ("педагогические") или какие-то иные соображения2.

В результате своих научных поисков и рассуждений автор приходит к выводу о том, что сравнительное правоведение с "общетеоретической и методологической точек зрения" следует рассматривать как самостоятельную дисциплину под более точным названием "сравнительная юриспруденция". Однако, тем не менее, некоторые сомнения, судя по высказываниям автора, все же сохраняются3.

Остаются они и у некоторых отечественных авторов, занимающихся проблемами сравнительного правоведения. Это следует из их общих выводов и отдельных рассуждений. В качестве примера можно сослаться на суждение А. X. Саидова о том, что при определении статуса сравнительного правоведения речь, по-видимому, должна идти не об "институционном признании некой новой научной дисциплины, а об осознании ряда относительно новых проблем, которые возникли перед правовой наукой"4. Такого же мнения придерживаются и другие авторы, рассматривающие сравнительное правоведение как "особое направление научных исследований"5.

Суть третьего подхода к определению статуса сравнительного правоведения — своеобразного компромиссного варианта заключается в том, что оно рассматривается и "как научная дисциплина со своими собственными правами, и как метод"6.

В том случае, рассуждают авторы — сторонники данного подхода, когда в пределах сравнительного правоведения решаются вопросы, "лежащие на высоком уровне абстракции", например, такие, которые касаются сравнительно-правового анализа, иерархии источ-

ников права, выявления общей основы различных правовых систем, попыток группирования различных правовых систем в единые правовые семьи и т. д. — можно говорить о сравнительном правоведении как о "независимой отрасли научных знаний", самостоятельной юридической дисциплине. Во всех же остальных случаях сравнительное правоведение следует рассматривать лишь как "особую область научных исследований в рамках общей теории права, предполагающую широкое применение сравнительного метода"1.

Наряду с названными существуют и другие представления о природе и статусе сравнительного правоведения, которые, однако, при всей своей важности и значимости имеют, по мнению ряда авторов, вовлеченных в дискуссию по данному вопросу, "скорее теоретический, нежели практический характер"2.

Это вовсе не означает, что проблема определения природы и статуса сравнительного правоведения вообще не играет никакой практической роли. Практическая значимость ее предопределяется перспективами развития и применения сравнительного правоведения для решения не только общетеоретических задач, касающихся всех сравнительно-правовых исследований, но и сугубо практических, имеющих отношение лишь к отдельным правовым нормам, актам и институтам или отраслям права, вопросов.

Решая проблему определения природы и статуса сравнительного правоведения на современном этапе, можно с полной уверенностью сказать, что в структурном и функциональном плане она выступает как вполне сложившаяся, относительно самостоятельная и обособленная от всех других гуманитарных наук юридическая научная и учебная дисциплина, имеющая свой собственный предмет, метод, сферу применения, выполняющая свою собственную роль в системе юридических знаний и юридического образования и имеющая свое особое социальное назначение.

Независимо от того, как понимается и как воспринимается сравнительное правоведение применительно к его природе, статусу, происхождению, выполняемым им функциям и пр., во всех вариантах его понимания и толкования у него есть общеродовые признаки и черты.

Среди них следует указать, прежде всего, на те, которые связаны методологически и этимологически с понятием и термином "сравнение". "Сравнение" является той исходной основой, базой, на которой и строится весь сравнительно-правовой анализ.

Раскрывая содержание и назначение данного термина и понятия, философ A.B. Савинов писал: "В своем общем значении сравнение есть действие, которым мы устанавливаем тождество (сход-