Тема дороги в произведениях русских писателей XVIII-XIX веков

На третий день, после духоты, по дороге пронесся столб пыли, блеснула молния и стал брызгать дождь:

«...- Ох! - простонала наша спутница, крестясь... Купец посмотрел на нее, что она, а я отвернулся и засмеялся в пространство. Но тем все и кончилось. Вихрь умчался, и солнце стало опять печь.

По лицам у нас лился пот, пыль липла к струям и изукрасила нас узорами. В первые же сутки мы превратились в каких-то отаитян. На второй день совсем почернели, а на третий и четвертый на щеках у нас пробивался зеленоватый румянец.

Подъезжая к Казани, мы говорили уже не своими голосами и не без удовольствия расстались, сипло пожелав друг другу всякого благополучия.  
Так полвека назад двигались мы по нашим дорогам! Только через двенадцать лет после того появились между Петербургом и Москвою первые мальпосты, перевозившие пассажиров с неслыханною доселе быстротою: в двое с половиной суток. В 1849 году я катался из Петербурга уже этим великолепным способом. А затем, возвращаясь в 1855 году через Сибирь из кругосветного плавания, я ехал из Москвы по Николаевской железной дороге: каков прогресс!» 
От Казани до родины Гончаров добрался всего за сутки, с не менее тяжелыми приключениями.

Заканчивая цикл «Губернские очерки (1857 г.), Михаил Салтыков-Щедрин пишет небольшой рассказ «Дорога». Начинает автор «за здравие»:  «Я еду. Лошади быстро несутся по первому снегу; колокольчик почти не звенит, а словно жужжит от быстроты движения; сплошное облако серебристой пыли подымается от взбрасываемого лошадиными копытами снега, закрывая собою и сани, и пассажиров, и самих лошадей... Красивая картина! Да, это точно, что картина красива, однако не для путника, который имеет несчастие в ней фигурировать...»

Дальше следует описание некоторых дорожных неудобств, вдруг прерываемое криком души: «Но я уже закутался; колокольчик опять звенит, лошади опять мчатся, кидая ногами целые глыбы снега... Господи! Да скоро ли станция?.. ...и кажется утомленному путнику, что вот-вот встанет мертвец из-под савана... Грустно. А грустно потому, что кругом все так тихо, так мертво, что невольно и самому припадает какое-то страстное желание умереть...».

Говоря о дорогах нельзя не упомянуть о профессионалах дороги -  на сословии ямщиков. Столь распространенная в XIX веке специальность породила не только особенные песни, но даже промысел по отливу ямщицких колокольчиков (центры колокололитейного производства - Валдай, Казань и др. - располагались, как правило, на крупных трактах).

Про этот мир довольно подробно рассказал Глеб Успенский, написавший в 1889 году очерк «От Оренбурга до Уфы», в основу которого легли впечатления писателя о путешествии в Башкирию, которое он совершил весной того же года: «...Даже бешеная сибирская езда, достигающая на Барабе, благодаря гладкой, как доска, дороге, наивысшей точке неистовства, даже она не в силах с свойственной ей быстротою изгладить, как бы следовало,  скучное впечатление скучных красок степей, перенося нас с быстротою молнии опять в новую обстановку окружающей природы... ...Дороги же чисто сибирские, от Томска до Омска, через всю Барабинскую степь, нисколько не похожи на наши: содержаться превосходно, «как скатерть»; после каждого дождя, тотчас, как только засохнут сделанные проезжими по мокрой земле кочки, вся дорога ровняется при помощи особых катушек и вновь делается «как скатерть». 
Во всяком случае, на протяжении 1500 верст вопрос о разнообразии впечатлений, кажется, не может подлежать сомнению; впечатлений, во всяком случае, должно быть много, и притом всякого сорта; но прежде всего восприятию их препятствует необыкновенная быстрота и вообще своеобразность сибирской езды. До первой станции от Томска проезжающие едут большею частью не на «настоящих» сибирских лошадях и не с настоящими сибирскими ямщиками. Меня, например, вез еврей на клячонках, которые, кроме гоньбы с проезжими, были изнурены уже и городской работой».

У Чехова тоже была особенная страсть к путешествиям, но она не была патологической. Скорее, это можно было назвать страстью к странничеству. Писатель начинает свою повесть «Степь» так: «Из N, уездного города Z-ой губернии, ранним июльским утром выехала и с громом покатила по почтовому тракту безрессорная, ошарпанная бричка, одна из тех допотопных бричек, на которых ездят теперь на Руси только купеческие приказчики, гуртовщики и небогатые священники...».

 «Видели ли Вы когда-нибудь большую дорогу? - вопрошал он у А. Плещеева, когда заканчивал «Степь». - Вот куда бы нам махнуть! Кресты до сих пор целы, но не та уже ширина; по соседству провели чугунку, и по дороге теперь почти никому некому ездить: мало-помалу порастает травой...»

В апреле 1890 года Чехов отправляется в путешествие через Сибирь на Сахалин (почти Камчатка, разве что, чуть-чуть ближе). Еще в январе 90-го газета «Новости дня» сообщает: «Сенсационная новость! А.П. Чехов предпринимает путешествие по Сибири с целью изучения быта каторжников. Прием совершенно новый у нас... Это первый из русских писателей, который едет в Сибирь и обратно».

Чехов плыл на пароходах от Ярославля до Нижнего, от Нижнего до Перми, и снова поездом до Екатеринбурга и Тюмени. Ну, а следом, - обычный для XIX века конный транспорт. На перекладных пройдены Ишим, Томск, Омск, Ачинск, Красноярск, Канск, Иркутск, переезд пароходом через Байкал, потом снова на лошадях: Нерчинск, Сретенск, Благовещенск, Николаевск. На Сахалине Чехов оказался лишь через 3 месяца после отбытия из Москвы.

Он в пути шутил: «Посадили меня раба божьего в корзинку-плетушку и повезли на паре. Сидишь в корзине, глядишь на свет божий, как чижик...» Но были и не слишком веселые впечатления: «...грязь, дождь, злющий ветер, холод... и валенки на ногах. Знаете, что значит мокрые валенки? Это сапоги из студня». «Всю дорогу я голодал, как собака... Даже о гречневой каше мечтал. По целым часам мечтал».

В «Письмах из Сибири» он замечает: «Представьте себе мое положение. То и дело вылезаю из возка, сажусь на сырую землю и снимаю сапоги, чтобы дать отдохнуть пяткам. Как это удобно в мороз! Пришлось купить валенки. Так и ехал в валенках, пока они у меня не раскисли...».

Однажды, на очередной из бесконечной череды станций, Чехов, посмотрев на себя в зеркало, воскликнул: «Какой я грязный! Какое у меня ёрническое рыло!».

Можно привести еще немало примеров из произведений русских писателей, где «звучит» тема дороги в том или ином контексте.

Всё находится в движении, в непрерывном развитии, развивается и мотив дороги. В ХХ веке он был подхвачен такими поэтами, как А. Твардовский, А. Блок, А. Прокофьев, С. Есенин, А. Ахматова. Каждый из них видел в нём всё новые и новые неповторимые оттенки звучания. Продолжается формирование образа дороги и в современной литературе.

 

Дорога - образ, используемый всеми поколениями писателей. Зарождался мотив ещё в русском фольклоре, далее он продолжал своё развитие в произведениях литературы ХVIII века, был подхвачен поэтами и писателями ХIХ столетия, не забыт он и сейчас.

Для русской классики путешествие, странствие, дорожная тема стали одним из устойчивых моментов. Однако назначение мотива пути было обусловлено традицией: дорога являлась фоном, где разворачивались события, помогала организовать сюжет, оживляла описание места действия пейзажными зарисовками. Дорожная тема - одна из излюбленных в русской литературе. К ней обращались почти все великие мастера художественного слова. В этой теме воплотились и народная философия, и взгляды авторов на проблемы истории и эстетики.

Мотив пути может выполнять как композиционную (сюжетообразующую) функцию, так и символическую. Чаще всего образ дороги ассоциируется с жизненным путём героя, народа или целого государства. К использованию этой пространственно-временной метафоры прибегали многие поэты и писатели: А. С. Пушкин в стихотворениях «Товарищам» и «19 октября», Н. В. Гоголь в бессмертной поэме «Мёртвые души», Н. А. Некрасов в «Кому на Руси жить хорошо», Н. С. Лесков в «Очарованном страннике», В. Егоров и Г. Артамонов.

Дорога - это источник перемен, жизни и подспорье в трудную минуту.

Дорога - это и способность к творчеству, и способность к познанию истинного пути человека и всего человечества, и надежда на то, что такой путь удастся найти современникам.

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы

 

Барулина. Л. Б. «Очарованный странник» Н. С. Лескова / Л. Б. Барулина. - Литература в школе. - 2007. - №10.

Бугров. Б. С. Русская литература ХЙХ - ХХ веков / Б. С. Бугров, М. М. Голубков. - М.: Аспект-Пресс, 2000.

Гоголь Н. В. Мёртвые души / Н. В. Гоголь. - М.: Правда, 1984.

Гончаров И. На родине

Грачева. И. В. Тайнопись поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» / И. В. Грачева. - Литература в школе. - 2001. - №1.

Лотман. Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин». – Л.: Просвещение, 1983.

Манн. Ю. Постигая Гоголя/ Ю. Манн. - М.: Аспект-Пресс, 2005.

 Тырина. Л. Н. В. Гоголь «Мертвые души» / Л. Тырина. - М. Дрофа, 2000.

Лермонтов М. Ю. Стихотворения. Поэмы. Герой нашего времени / М. Ю. Лермонтов. - М.: Просвещение, 1984.

 Лесков Н. С. Очарованный странник: повести и рассказы / Н. С. Лесков. - М.: Художественная литература, 1984.

 Некрасов Н. А. Стихотворения. Кому на Руси жить хорошо / Н. А. Некрасов. - М.: Детская литература, 1979.

 Пушкин. А. С. Стихотворения / А. С. Пушкин. - Екатеринбург: Ладъ, 1994.

Салтыков-Щедрин М.  Губернские очерки

Успенский Г. От Оренбурга до Уфы

Чехов А.П. Степь