Современная поэзия

 

Рядом с «тихими» лириками «сосуществуют» и так называемые «городские», или  «книжные» поэты: Г. Горбовский (р. 1931), Б. Ахмадулина (р. 1937), А. Кушнер (р. 1936), Р. Казакова (1932-2008), Ю. Ряшенцев (р. 1931), К. Ковальджи.

 

Для них характерны связи с традициями русской лирики XIX века, однако и  они склонны к экспериментированию. Полемизируя с теми постмодернистами, которые умышленно обходятся  без знаков препинания, А. Кушнер пишет: Пунктуация - радость моя!

 

Как мне жить без тебя, запятая?

 

Общество 

 

Terra Humana

 

Препинание - честь соловья И  потребность его золотая. <...>

 

Огорчай меня, постмодернист,

 

Но подумай, рассевшись во мраке:

 

Согласились бы Моцарт и Лист Упразднить музыкальные знаки?

 

Наподобие век без ресниц,

 

Упростились стихи,подурнели,

 

Все равно, что деревья без птиц:

 

Их спугнули - они улетели.

 

Другие «городские» лирики, например Юнна Мориц (р. 1937), не стремятся использовать традиции «в чистом виде». Так, характерные для поэзии XIX века образы лиры и гитары, она осовременивает и осмысливает по-новому, ставя рядом со словами стилистически сниженными:

 

Плачь, гитара! Плачь, гитара!

 

Окати ведром эфира Воздух душного  бульвара.

 

Что за варварская мера:

 

Отрицать, что ты не лира!

 

Вздрогни! Кто кому - не пара!

 

Этот спор решит рапира!

 

Потому что в лапах вора Обе, лира и гитара,

 

Смехотворны, словно помесь Будуара  и амбара.

 

«Ночь гитары» 

 

К. Ковальджи создает лирическую миниатюру «Медный всадник», дав ей подзаголовок «Русский сериал» и увязывая традиционные образы с современной социокультурной ситуацией:

 

За Евгением в погоне

 

Петр Великий на коне,

 

Ленин на броневике,

 

Ельцин на танке.

 

Путин на истребителе?

 

Особое место среди поэтов-«традиционалистов» принадлежит группе «неославянофилов». Родоначальником этого направления стал поэт Юрий Кузнецов (1941-2003), автор знаменитого стихотворения «Атомная сказка», написанного в 70-е годы ХХ века:

 

Эту сказку счастливую слышал Я уже  на теперешний лад,

 

Как Иванушка во поле вышел И стрелу запустил наугад.

 

Он пошел в направленье полета По сребристому следу судьбы.

 

И попал он к лягушке в болото За три моря до отчей избы.

 

«Пригодится на правое дело!» - 117

 

Положил он лягушку в платок.

 

Вскрыл ей белое царское тело И пустил электрический ток.

 

В долгих муках она умирала,

 

В каждой жилке  стучали века,

 

И улыбка познанья играла На счастливом лице дурака.

 

«Неославянофилы»  соединили в своем творчестве особенности как «тихой», так  и «громкой» поэзии, но для них характерно тяготение к мифологии, фольклору, преданию, причем их фольклорные образы воспринимаются в новом историческом времени, в сложных противоречиях человека и цивилизации.

 

В современной  поэзии есть и так называемый «возвращенный» пласт - стихи, написанные несколько десятилетий назад, но, преимущественно по цензурным соображениям, ранее не опубликованные и пришедшие к читателям только после 1991 года. Ко многим поэтам даже сама известность пришла только посмертно. Например, к поэту военного поколения Николаю Глазкову (1919-1979), многие иронические строки которого сегодня стали известными афоризмами:

 

Я на мир  взираю из-под столика.

 

Век двадцатый - век необычайный.

 

Чем столетье интересней для историка,

 

Тем для  современника печальней.

 

Или

 

Мне говорят, что окна ТАСС Моих стихов полезней.

 

Полезен также  унитаз,

 

Но это  не поэзия.

 

Показательно, что у «традиционалистов» можно  найти стремление к эксперименту, а у «авангардистов» - приверженность к традициям или - чаще - отрицание этих традиций, их «пересмеяние».

 

Главными темами поэтического андеграунда, возникшего как вызов ценностям  советской системы, стали изображение  негативных сторон бытия, противопоставление независимой личности обязательным принципам единомыслия. Поэты-диссиденты создают образ поруганной родины, изменившейся, развалившейся страны, что звучит уже в названиях стихотворений: «Иль впрямь я разлюбил свою страну?..» Наума Коржавина (р. 1925), «Плач по утраченной Родине» Бориса Чичибабина (1923-1994), «Песня скорбных душой» Александра Тимофе-евского (р. 1933). Противостояние системе выражалось и в отрицании принципа понятности любому читателю, в игре со словом, в создании новаторских стихотворных форм.

 

В творчестве поэтов «лианозовской  школы»: Всеволода Некрасова (р. 1934), Игоря Холина (1920-1999), Генриха Сапгира (1928-1999) - соединилось стремление изображать бездуховность общества, убожество рабочих бараков и пьянство социальных низов с поисками новых стихотворных форм. Поэтическое направление получило свое название по пригороду Москвы - Лианозово, месту жительства поэта и художника Евгения Кропивницкого, в доме которого собирались поэты. Ему посвящено такое стихотворение Вс. Некрасова:

 

Общество 

 

Terra Humana

 

Тут и ель и сосна И береза сама Тут и куст тут и лес  Тут и хвоя и лист Тут и зим  Тут и лет И чудак человек  И чего только нет А чего Только Нет 

 

Нету тут Чинары

 

Если тут чего нет Значит и  не надо

 

Поэты-«лианозовцы» создали теорию, согласно которой поэзия и обыкновенная речь - это одно и то же. Их теоретические  установки повлияли на развитие постмодернистской  лирики, прежде всего, творчества концептуалистов. «Лиано-зовцы» стремились освободиться от стиховой организованности, пренебрегали рифмами, знаками препинания, изобразительно-выразительными средствами языка, прибегали к особой графике текстов.

 

Парадоксальны стихи Сапгира, который  уходит от «лианозовцев» к игровой поэзии, стремясь полностью изгнать из нее идеологическое наполнение, заменив его ироническим восприятием действительности. Сапгир - виртуоз в создании экспериментальных стихотворных форм, например, стихов с усеченными словами:

 

пудель наш корич шайший наш Рик-Флип в одноча погиб чем и возвелич умер делика кончился достой лишь глаза зака

 

— стой Рикуша! стой! -но встряхнулся  весь и уже не здесь <...>

 

ты уже высо в космосе повис  в блеске серебрис каждый волосо преданно скулишь не робей малыш! между звезд скользя ты плывешь все выш к новому Хозя

 

«На смерть пуделя» 

 

Термин «постмодернизм», по мнению В.В. Агеносова, «достаточно неясен и имеет множество литературоведческих  определений. Очевидно одно: при всей

 

несхожести поэтов-постмодернистов объединяет стремление отказаться от “учительской” роли литературы, ограничить ее чисто игровыми задачами»4. Поэтому внутри постмодернизма исследователи выделяют несколько направлений, отличающихся и поэтическим языком, и принципиальными взглядами на роль поэзии в современном мире.

 

Одно из самых заметных - концептуализм. По мнению М. Эпштейна, «концептуализм - система языковых жестов, относящихся  к материалу советской идеологии, массового сознания социалистического  общества. Официальные лозунги и  клише доводятся до абсурда, обнажая разрыв между знаком, от которого остается голый концепт, партийное ядро, и его реальным наполнителем - означаемым. Поэзия опустошенных идеологем, близкая тому, что в живописи именуется соц-артом»5.

 

Концептуалисты убеждены, что искусство исчерпало себя, ни на что не годится и внутренне абсурдно, нелепо, поэтому они разрушают однозначные концепции социокультурных явлений и ролей, переиначивают знакомые читателям тексты, отчего те приобретают неожиданные смыслы.

 

Крупнейший представитель концептуализма - Дмитрий Пригов (1940-2007), который в России до 1988 года вообще не публиковался. Его творчество - пародия на традиционную поэзию. Даже свое поэтическое имя он делает «маской», подписывая стихи полным именем и отчеством.- Дмитрий Александрович При-гов, что не принято в поэтической среде. Тем самым он отрицает традиционного лирического героя, и его стихи звучат от имени человека малограмотного, но уверенного в своем глубокомыслии. Автор, настоящий Дмитрий Пригов, смеется над стереотипами мышления разных времен и народов и иронизирует над поэзией, претендующей на решение нравственных, социальных и философских вопросов.

 

Таков его цикл стихов о «милицанере» (слово умышленно искажено на манер  обывательского произношения), являющемся символом государственной власти:

 

Какой убыток государству Когда  наивный бедный люд В рабочий  день труда заместо Гуляет, шляется  и пьет Так кто ж ему подаст пример О, только ты, Милицанер Как  столп и символ государства И  волею исполнен страстной Возьмешь их, как в святом бою Под руку сильную свою

 

Иногда Пригов пародирует известного автора или популярную песню, например:

 

Вот журавли летят полоской алой Куда-то там встревожено маня И  в их строю есть промежуток малый  Возможно это место для меня Чтобы  лететь. Лететь к последней цели И только там опомниться вдали:

 

Куда ж мы это к черту залетели Какие ж это к черту журавли?!

 

Общество 

 

Terra Humana

 

Всюду веет земная прохлада И, деревья  стоят в нагише.

 

Ты признайся чего тебе надо На тропинке осеннего сада?

 

Ничего мне не надо уже.

 

В поэзии Пригова намеренно искажаются слова, отсутствуют знаки препинания, встречается грубая и вульгарная лексика, нарочито обрываются последние  строчки и т. п. Поэт будоражит  сознание читателя своей эпатажностью, пренебрежением к авторитетам, и, как нам кажется, даже к самой поэзии.

 

Признаки концептуализма: цитатность (и на лексическом, и на ритмическом  уровне), пародийность, рифмо-ритмическая  небрежность, использование низкой и вульгарной лексики, стилизации классических жанров и их наполнение современным содержанием, - мы видим и в раннем творчество Тимура Кибирова (р. 1955), хотя сегодня его все чаще называют «преодолевающим постмодернизм»6.

 

Его стихи иногда кажутся составленными  из чужих строчек, но он не заимствует, а переосмысливает известные строки в соответствии с новыми общественными, политическими и культурными реалиями, например:

 

Шаганэ ты моя, Шаганэ, потому что  я с севера, что ли, по афганскому минному полю я ползу с вещмешком  на спине.

 

Шаганэ ты моя, Шаганэ. <.>

 

Шаганэ ты моя, маганэ!

 

Там, на севере, девушка Таня.

 

Там я в клубе играл на баяне.

 

Там Есенин на белой стене.

 

Не стреляй, дорогая по мне!

 

И ползу я по этому полю синий  май мой, июнь голубой!

 

Что со мною, скажи, что со мной -я  нисколько не чувствую боли!

 

Я нисколько не чувствую боли.

 

Использование есенинских цитат рассчитано на пародийно-комический эффект, но эффект получается трагикомический, так как  тема стихотворения - афганская война. Другое стихотворение - о Родине - тоже наполнено «драматическим комизмом»:

 

Ну, была бы ты, что ли, поменьше, не такой вот вселенской квашней, не такой вот лоханью безбрежной, беспредел бы умерила свой -чтоб я мог пожалеть тебя, чтобы дал  я отповедь клеветникам, грудью встал, прикрывая стыдобу, неприглядный родительский срам!

 

Но настолько ты, тетка, громадна, 121

 

так ты, баба, раскинулась вширь,

 

так просторы твои неоглядны,

 

так нагляден родимый пустырь,

 

так вольготно меж трех океанов 

 

развалилась ты, матушка-пьянь,

 

что жалеть тебя глупо и странно,

 

а любить. да люблю я, отстань.

 

Традиционная для русской поэзии тема Родины преподнесена Кибировым  в историко-литературном аспекте. В  тексте звучат скрытые отсылки к  Пушкину («Клеветникам России»), Лермонтову («Родина»), Блоку («Россия»), Симонову («Родина»). Поэт подчеркивает характерные российские черты - широту и необъятность, переводя их в нравственный аспект модным словом «беспредел», заостряет вечную российскую проблему - пьянство - и умышленно снижает высокий образ Родины -прекрасной женщины - словами «тётка», «баба», «матушка-пьянь», проникнутыми авторской иронией. Нарочито сниженная лексика звучит в сравнениях: «квашня», «лохань», «стыдоба». Но вместе с отторжением прежних ценностей Кибиров вслед за Блоком, сказавшим о России «Тебя жалеть я не умею.», восклицает: «.Жалеть тебя глупо и странно»,- потому что в его стране ничего не исправишь жалостью.

 

Концовка стихотворения «А любить. да люблю я, отстань» все ставит на свои места. Несмотря на обнажение «родных  язв», у лирического героя нет ничего ближе Родины, но он не хочет говорить об этом сокровенном чувстве общими и затертыми словами. На память приходят блоковские строчки:

 

Но и такой, моя Россия,

 

Ты всех краев дороже мне.

 

Других поэтов-постмодернистов: Александра Еременко (р. 1950), Ивана Жданова (р. 1948) и др. - относят к так называемой «метареалистической поэзии», и называют их «метафористами» или «метаметафористами». Излюбленный поэтический прием Еременко - центон, то есть текст, состоящий из строк других авторов, что придает стихам шутливый, иронический характер:

 

.И я там был, мед-пиво пил, 

 

Изображая смерть, не муку,

 

Но кто-то камень положил В мою  протянутую руку.

 

Играет ветер, бьется ставень,

 

А мачта гнется и скрипит.

 

А по ночам гуляет Сталин.

 

Но вреден север для меня!

 

«Переделкино»

 

В поэзии Жданова отсутствует игра, его поэтический мир наполнен тайными знаками, символами, сложными метафорами:

 

Пустая телега уже позади, и сброшена сбруя с тебя, и в груди остывшие угли надежды.

 

Ты вынут из бега, как тень, посреди пустой лошадиной одежды.

 

Общество 

 

Terra Humana

 

Таким ты явился сюда, на простор степей распростертых, и, словно в костер, был  брошен в веление бега.

 

Таким ты уходишь отсюда с тех  пор, как в ночь укатила телега.