Слова о полку Игореве

Пермская государственная академия искусства и культуры

 

 

 

 

 

 

 

 

История обнаружения 

«Слова о полку Игореве»

 

 

 

 

 

Выполнила студентка 1 курса

Факультет Культурологии

Группа МК/13-1б

Антенескул Дарья Алексеевна

 

Преподаватель

Мельникова Софья Владимировна

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Пермь 2013

Оглавление:

 

Введение…………………………………………………………………………………………………………….3

Основные теории обнаружения………………………………………………………………………..4

Заключение…………………………………………………………………………………………………….....9

Список литературы……………………………………………………………………………………………10

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

    Сведения о том, где, когда и при каких обстоятельствах была обнаружена рукопись «Слова о полку Игореве», представляют интерес не только с точки зрения историографии «Слова». История открытия рукописи «Слова» имеет принципиально важное значение при решении вопроса о подлинности «Слова о полку Игореве». Ранее всех это прекрасно понял К. Ф. Калайдович, страстно пытавшийся в 1813 г. собрать все сведения о рукописи «Слова» от людей, видевших эту рукопись.

    История рукописи «Слова»  является одним из самых важных  аргументов скептиков, пытающихся  доказать, что «Слово» — подделка XVIII в. Прежде всего основанием  для скептического отношения  к рукописи «Слова» служит  то обстоятельство, что рукопись  эта сохранилась лишь в единственном  списке, да и этот единственный  список погиб. 

    Еще больше сомнений  и недоразумений вызывают сами  обстоятельства приобретения Мусиным-Пушкиным  рукописи «Слова», хранение этой  рукописи в его собрании, первоначальная  работа над ней ее владельца. 

    Д. С. Лихачев в очерке, посвященном истории рукописи  «Слова о полку Игореве», рассмотрев  существующие в настоящее время  сведения об обстоятельствах  приобретения А. И. Мусиным-Пушкиным  рукописи «Слова», приходит к  заключению, что «остается далеко  не ясным, когда точно и у  кого приобрел А. И. Мусин-Пушкин  свой знаменитый сборник. Но  как бы ни были для нас неясны те пути, которыми А. И. Мусин-Пушкин составил свое знаменитое собрание, именно эта подозрительность вселяет в нас уверенность в его подлинности». До настоящего времени каких-либо новых документов, непосредственно связанных с историей рукописи «Слова о полку Игореве», обнаружено не было и внести уточнения или дополнения в этот вопрос мы можем лишь на основе старых фактов. Но новый подход к этим фактам, более пристальное внимание к ним дают возможность, как нам кажется, объяснить сущность отмеченной Д. С. Лихачевым подозрительности к обстоятельствам приобретения Мусиным-Пушкиным рукописи «Слова», которая вселяет в нас уверенность в подлинности этой рукописи.

    Можем ли мы считать  случайным то обстоятельство, что  рукопись «Слова о полку Игореве»  оказалась в собрании рукописей А. И. Мусина-Пушкина и что он обратил внимание на это произведение, обнаружив его в составе довольно-таки большого сборника?

 

 

 

 

 

Основные теории обнаружения

 

    Н. М. Карамзина счел возможным поставить собрание Мусина-Пушкина рядом с Синодальным собранием рукописей. По его словам, рукописи из собрания Мусина-Пушкина «не только прочесть, но ниже пересмотреть в короткое время невозможно». Нет ничего удивительного, что в этом богатейшем и по количеству и по составу собрании XVIII в. оказалась рукопись «Слова о полку Игореве». Не вызывает никакого недоумения и то обстоятельство, что среди многочисленных рукописей своего собрания, в составе большого рукописного сборника Мусин-Пушкин обнаружил «Слово». По всей видимости, издавать целиком большие памятники он не решался, а выискивал в имеющихся у него рукописных сборниках наиболее интересные тексты. Сам Мусин-Пушкин говорил, что купил Хронограф со «Словом» у архимандрита Иоиля.

    В 1887 г. Е. В. Барсов высказал сомнение в правдивости этого. Он считал, что Мусин-Пушкин знал, что Хронограф с текстом «Слова» происходит из монастырской библиотеки и сказал о Иоиле лишь для отвода глаз, во избежание нарекания, что обер-прокурор св. Синода обирает монастырские библиотеки.

    Как показали разыскания В. В. Данилова и В. В. Лукьянова, мнение Е. В. Барсова об Иоиле было совершенно ошибочным. На основе их материалов, становится очевидным, что Иоиль был весьма образованным человеком и Мусин-Пушкин имел все основания назвать его любителем словесности. В библиотеке Иоиля имелись «Русская летопись по Никонову списку» (1767—1768 гг.), «Библиотека российская историческая» (1767 г.), «Древняя российская вивлиофика. Бесспорность этого факта дала возможность Ф. Я. Прийме высказать предположение, что Иоиль был первым, кто открыл «Слово» и от него об этом произведении древнерусской литературы узнали и Мусин-Пушкин и лица, сообщившие о «Слове о полку Игореве» задолго до выхода в свет первого издания.

    Как известно, кроме перевода «Слова» на современный русский язык в первом издании, до нас дошли более ранние переводы: перевод в бумагах Екатерины, перевод в бумагах А. Ф. Малиновского и перевод в трех списках. Переводы в бумагах Екатерины и бумагах А. Ф. Малиновского никакого заглавия не имеют. Перевод, дошедший до нас в трех списках, имеет заглавие «Песнь полку Игореву». Именно так названо это произведение и у Хераскова, и у Карамзина.

    В 1791 г. А. И. Мусин-Пушкин был назначен обер-прокурором святейшего Синода. В этом же году Екатериной II был издан указ, по которому Синоду разрешалось собрать и изъять из монастырских архивов и библиотек рукописи, представляющие интерес для русской истории. Он непосредственно занялся этим делом, подробно знакомился с присылаемыми в Синод рукописями и собирался издавать наиболее интересные отрывки из этих рукописей. По существу он обращался с этими рукописями, как с собственными, и мог брать часть из них в свое собрание.  

      Лаврентьевская летопись попала к Мусину-Пушкину из Новгорода. В Рукописном отделе Библиотеки Академии наук имеется копия с Лаврентьевской летописи, снятая в 60-х годах XVIII в. (т. е. незадолго до приобретения ее Мусиным-Пушкиным) учениками Новгородской семинарии. Бесспорно, он присваивал себе рукописи, поступающие из монастырских библиотек, а позже, когда его рукописное собрание погибло, стал говорить, что рукописи были приобретены им у частных лиц.

    О том, что Мусин-Пушкин купил рукопись «Слова о полку Игореве» у Иоиля, мы знаем только со слов самого Мусина-Пушкина. Вместе с тем есть ряд высказываний, которые дают основание утверждать, что и рукопись «Слова» попала к Мусину-Пушкину из какого-то монастырского собрания.

        Н. М. Карамзин в своем письме 1797 г. в «Spectateur du Nord» и в статье «Боян», напечатанной в 1801 г. в «Пантеоне российских авторов», говорит о том, что рукопись «Слова» была найдена в монастырском архивоведа два года назад.

    Совсем недавно стала известна еще одна версия рассказа о том, каким путем попала к Мусину-Пушкину рукопись «Слова». На экземпляре первого издания «Слова о полку Игореве», принадлежавшем в свое время Евгению Болховитинову, рукой владельца сделана такая запись: «Он (Мусин-Пушкин) купил ее (рукопись «Слова») в числе многих старых книг и бумаг у Ивана Глазунова, все за 500 р., а Глазунов после какого-то старичка за 200 р.» Версия, сообщаемая Болховитиновым, является не чем иным, как вариантом распространяемой самим же Мусиным-Пушкиным легенды о необычайной покупке большого числа рукописей в 1791 г. Этот вариант, между прочим, подтверждается другим лицом — Д. Н. Бантышом-Каменским. В своем «Словаре достопамятных людей Русской земли» он пишет: «Все эти драгоценные хартии были куплены безграмотным книгопродавцем за двести рублей ассигнациями». Вероятнее всего, эта запись сделана в самом начале XIX в., так как, судя по отдельным письмам Евгения, он задолго до издания своих «Биографий российских писателей» (1821) интересовался «Словом о полку Игореве». Эта запись Болховитинова дает нам все основания считать, что до составления своих «Записок для биографии» (1813) Мусин-Пушкин говорил, что и рукопись «Слова» была куплена им у книгопродавца Глазунова (хотя покупка была сделана у Сопикова) в числе большого количества других древних рукописей. Из этого мы можем заключить, что сам Мусин-Пушкин приурочивал покупку рукописи «Слова» к 1791 г. (как известно, покупка им рукописей у Сопикова произошла в 1791 г.). Это свидетельствует, что самом деле рукопись «Слова» была приобретена им в начале 90-х годов XVIII в.

    Итак, мы видим, что уже при жизни Мусина-Пушкина существовало три разных рассказа об истории приобретения им рукописи «Слова о полку Игореве». Зная, что его сообщение о неожиданной покупке большого числа очень ценных и редких рукописей у книготорговца в 1791 г. не соответствует действительности, мы не можем считать верной запись Евгения Болховитинова и не можем доверять ответу Мусина-Пушкина К. Ф. Калайдовичу. По всей видимости, и сам Калайдович сомневался в правдивости сведений графа по этому вопросу.

    Сведения Карамзина о  том, что рукопись «Слова» была найдена в монастырском архиве, подтверждаются следующими данными. В книге А. В. Лонгинова «Историческое исследование сказания о походе северского князя Игоря Святославича на половцев в 1185 г.» сообщается о том, что А. А. Кочубинский говорил о находящемся в Ярославле официальном документе, из которого явствует, что 12 августа 1791 г. Мусину-Пушкину высылались из библиотеки Ярославского архиерейского дома три хронографа и одна степенная книга. На эти рукописи была составлена опись, а сами рукописи «по приказанию его превосходительства синодального господина обер-прокурора и кавалера отправлены к нему». На основании этого можно полностью присоединиться к предположению Карамзина, что один из трех ярославских хронографов был тот, которым открывался погибший сборник со „Словом“.

    Почему же понадобилось А. И. Мусину-Пушкину сообщать К. Ф. Калайдовичу, что рукопись «Слова о полку Игореве» была им куплена у Иоиля?

    История с Лаврентьевской летописью свидетельствует о том, что А. И. Мусин-Пушкин, желая скрыть тот факт, что он присваивал себе рукописи, присылаемые в Синод из монастырских библиотек, говорил, что для своего собрания он приобретал рукописи у книгопродавцов и частных лиц. После гибели всего его собрания в московском пожаре 1812 года он пишет, что основная, самая ценная часть его собрания, в том числе и Лаврентьевская летопись, была случайно приобретена им у книгопродавца в 1791 г. Чтобы оправдать себя в глазах общества, к «Запискам для биографии» Мусин-Пушкин прилагает копии двух документов. В одном приводится просьба Гавриила митрополита Новгородского к Екатерине II, в связи с назначением Мусина-Пушкина президентом Академии художеств, оставить его «и при Синоде обер-прокурором». В другом дается копия прошения самого Мусина-Пушкина, адресованного к государю, в котором Мусин-Пушкин просит принять его собрание рукописей в архив Министерства иностранных дел.

    Когда Калайдович поставил перед Мусиным-Пушкиным вопрос об обстоятельствах приобретения им рукописи «Слова», то последний должен был дать какой-то ответ на него, так как в это время уже раздавались голоса скептиков, не верящих в подлинность «Слова», что не могло не затрагивать чести бывшего сенатора и графа. «Слово о полку Игореве» находилось в одном из хронографов, полученных Мусиным-Пушкиным из Ярославля, оставленных им у себя и погибших вместе со всем собранием. Мусин-Пушкин не мог сказать об этом в ответе Калайдовичу — тогда он признался бы в том, что присваивал себе рукописи, поступавшие в Синод из монастырских архивов. Называя имя Иоиля, хорошо известного ему и как бывшему обер-прокурору Синода, Мусин-Пушкин тем самым приурочивал происхождение рукописи «Слова» к Спасо-Ярославскому монастырю и полностью снимал с себя обвинение в незаконном присвоении себе этой рукописи.

    Запись об обстоятельствах приобретения рукописи «Слова» на книге первого издания «Слова о полку Игореве», принадлежавшей Евгению Болховитинову, в какой-то степени свидетельствует о том, что рукопись «Слова» поступила к Мусину-Пушкину в самом начале 90-х годов XVIII в. Большинство исследователей «Слова» в прошлом считали, что рукопись попала к Мусину-Пушкину в 1795 г. Эта дата, как отметил Н. К. Гудзий, базируется лишь на доверии к указанию Карамзина в 1797 г.

    В последнее время все большее число исследователей «Слова» признают возможным относить время приобретения Мусиным-Пушкиным рукописи «Слова» к периоду не позже 1792 г. А. С. Шишков писал: «Над переложением оной («Песни о полку Игореве») трудились многие и, между прочим, известный своими в языке и словесности знаниями г. Болтин». Если это сообщение соответствует действительности, то у нас есть все основания относить время приобретения Мусиным-Пушкиным рукописи «Слова» к 1792 г., так как И. Н. Болтин умер 6 октября этого года. Таким образом, свидетельство А. С. Шишкова подтверждает предположение о том, что «Слово о полку Игореве» находилось в одном из хронографов, полученных Мусиным-Пушкиным из Ярославского архиерейского дома в августе 1792 г.

     Итак, мы имеем все основания считать, что рукопись «Слова о полку Игореве» находилась у Мусина-Пушкина с 1792 г. Чем же объяснить в таком случае столь длинный срок (8 лет), прошедший со времени открытия рукописи «Слова» до опубликования книги «Ироическая песнь о походе на половцев удельного князя Новогорода-Северского Игоря Святославича, писанная старинным русским языком в исходе XII столетия с переложением на употребляемое ныне наречие» (1800)? Разные исследователи по-разному объясняют это обстоятельство.

     М. Н. Сперанский считал, что выход первого издания «Слова» через пять лет после открытия рукописи «Слова» (он относил время находки рукописи к 1795 г.) объясняется недостаточными познаниями А. И. Мусина-Пушкина в древнерусском языке. В какой-то степени неудовлетворенность своим переводом могла удерживать Мусина-Пушкина от преждевременного издания «Слова», но едва ли можно только этим объяснять длительность срока, прошедшего со времени открытия «Слова о полку Игореве» до его опубликования. В свое время Мусин-Пушкин считался знатоком древнерусского языка. Академия наук, членом которой он состоял, неоднократно обращалась к нему с запросами дать объяснение слов из древнерусских текстов.

    Ф. Я. Прийма дает совершенно иное истолкование медлительности Мусина-Пушкина в издании «Слова». «Только исходя из предположения, что в лице Иоиля Мусин-Пушкин видел своего соперника, можно объяснить и первоначальную (до 1800 года) незаинтересованность Мусина-Пушкина в оглашении своего выдающегося открытия, и слишком затянувшийся ход издания памятника, и отсутствие указаний о происхождении рукописи в предисловии к первому ее изданию». Но, как отмечал Лихачев, Мусин-Пушкин «не делал секрета и из своей рукописи „Слова“». Ко времени смерти Иоиля (25 августа 1798 г.) уже появились сообщения о «Слове», уже ходили в списках переводы «Слова» на современный русский язык. Можно заметить, что ознакомление Мусиным-Пушкиным со «Словом» многих лиц до того, как умер Иоиль, лишний раз свидетельствует о том, что Иоиль никакого отношения к рукописи «Слова» не вмел.