Система комического средства реализации в пьесе Николая Васильевича Гоголя «Ревизор»

  Во-вторых, в восприятии пьесы (ради близкого сопереживания) необходимо отрешиться от позднейших на нее наслоений, в виде ли критики, возмущавшейся положением дел в России, в форме ли авторских уловок оправдаться задним числом, повернув безответственный смех на законную дорогу. Особенно тяжело уберечься от чувствительного воздействия, какое оказывают на прочтение пьесы «Мертвые Души» под маркой последующего и главенствующего сочинения Гоголя, словно созданного в прямое продолжение «Ревизору». Комедия непроизвольно подвёрстывается к чуждому ей по существу, громадному образованию и в его соседстве тускнеет, застывает, загромождается вещами, шкафами, как в усадьбе Собакевича, среди которых не рассмотреть уже человеческого лица.

  Весьма наглядно эта тенденция проявила себя в постановке Мейерхольда, оформившего «Ревизор» в сгущенную вещественность и духоту «Мертвых Душ». Режиссерская указка Мейерхольда (не говоря о множестве прочих, менее талантливых трактовок и постановок) была нацелена на всемерное оплотнение материи, выжимавшей душу и воздух из светящегося тела комедии. «Ревизор» был поставлен под пресс чудовищных натюрмортов Гоголя.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.3 Роль  художественного произведения Н.В. Гоголя «Ревизор»

В своем творческом переполнении «Ревизор» превосходит Гоголя, который, его накатав в небывало короткие сроки, потом на долгие годы остался  к нему прикованным и всё прикидывал объяснения и примечания к «Ревизору», целый лес подпорок, контрфорсов, набрав их на новый том — театральных  разъездов, развязок, поправок к своей  неуемной комедии. Сочиненные им долговременные комментарии, порой не лезущие ни в какие ворота, также указывают  на невыносимость задачи — понять, что же все-таки написалось в итоге  его скоропалительной пьесы.

  В искусстве с древнейших времен, замечено, сюжетообразующими, структурными формами становятся роли и положения, пришедшие в странное противоречие с испытанным укладом жизни, но не самый этот уклад. То есть искусство подбирает у жизни не общие правила, а нарушения правил и начинается с выведения быта из состояния равновесия, тяготея к сфере запретного, непривычного, беззаконного. Искусство начинается с чуда, а за отсутствием такового оно начинается с обмана, подлога, измены, потери и преступления. Оттого-то эстетический факт (в поисках им потрясенной гармонии) сопровождается слезами и смехом  и у самого его основания располагаются по сторонам сестры — трагедия и комедия. Смех в широком значении есть верный симптом или импульс искусства, его исходное определение. В этом качестве он проникает и обмывает собой любое поэтическое создание, будучи как бы допричиной и вечным сопровождением творчества. Втайне всякий художник — смеется, всякий образ его — смешон.

  В Гоголе особенно полно «художник» и «комик» слились воедино. Смех и во внешних своих проявлениях служил у него индикатором чувства, жизненной и поэтической силы, совпадал непосредственно с делом сочинительства и формотворчества. Все его душевные струны, будь они мрачными или лирическими, соединяются с комическим нервом, который неизменно подмешивается в его творческие вздохи и слезы.

  Говоря о действующих лицах своей комедии, Гоголь назвал ее единственным честным героем — смех. Действительно, пьеса полна смешных положений, неожиданных ситуаций, комических ошибок, иронических замечаний, саркастических характеристик. Даже сам сюжет комедии строится на том, что чиновники, перепуганные вестью о приезде могущественного ревизора, принимают за него пустого и ничтожного Хлестакова. Эта ошибка в финале комедии создает гротескную ситуацию, когда хитрый, грубый и деспотичный городничий сам становится жертвой обмана. Вызывают смех полные бессильной ярости слова городничего о том, что он "мошенников над мошенниками обманывал", "даже трех губернаторов обманул". Зрительный зал дрожит от смеха, а городничий бросает в публику убийственную реплику: "Чему смеетесь? Над собой смеетесь!.." Эти слова предлагают всерьез задуматься над тем, что же заставляет нас так весело смеяться на представлении гоголевской комедии.

   В 1836 г. комедия  Н.В. Гоголя "Ревизор" впервые  появилась на сцене Александринского  театра. Русское общество пришло  в замешательство, на лице каждого  зрителя после просмотра пьесы  отражалось недоумение: все нашли  "Ревизор" чем-то неожиданным,  не известным ранее. Но не  только зрители были озадачены:  актеры также увидели совершенно  новых персонажей и находились  в растерянности, не зная, как  их играть. Действительно, "Ревизор"  заметно отличался от многочисленных  мелодрам и водевилей, заполонявших  сцены театров того времени.  Но, вследствие своей непохожести  на привычные произведения, комедия  и не воспринималась так, как  задумал Гоголь. Он был огорчен  и, в некоторой степени, разочарован  произведенным эффектом, реакцией  зрителей на его пьесу. Он  не раз замечал, что "Ревизор", собравший в себе все отрицательные  явления современной жизни, должен  стать своеобразным "лекарством": люди, увидев на сцене героев, возможно, узнают в них себя  или хотя бы отдельные свои  черты и еще в стенах театра  задумаются об этом, а, придя  домой, решат исправиться, начать  новую жизнь.

  Но этого Гоголь  не добился. Актеры сделали  из героев карикатуры, а Хлестаков,  которого он по праву назвал  самым сложным характером, получился  заурядным хвастуном и вралем, традиционным "водевильным шалуном". Достичь удалось только одного  – смеха в зале; но вызван  смех был не теми причинами,  на которые рассчитывал автор.  Зрители смеялись над комичными  героями, их глупыми репликами,  действиями, выражениями лиц и  т. д. Несомненно, это смешно, но  не является тем, на что был  направлен основной удар иронии  Гоголя. Отдавая дань традиционным  водевилям, он использовал в  "Ревизоре" характерные для  них приемы, сцены, комизм которых  рассчитан на бессмысленный смех, а не на понимание их глубокой  идем. Тем не менее, их появление  вполне оправдано: они отражают  характеры героев и потому  типичны для них.

  Для того чтобы  зритель засмеялся, Гоголь использовал  два способа. Один из них  подразумевает понимание характеров  героев, и с этой стороны "Ревизор"  – комедия характеров; с другой  стороны, для изображения этих  самых характеров Гоголь заставляет  их обладателей проделывать неожиданные,  глупые вещи, оказываться в смешных  положениях – это комедия ситуаций.

  Последний способ  более ясен; одним из его вариантов  было использование "грубой  комики", понятной каждому, и  потому не стоит ломать голову, ища в падениях и заиканиях какой-то тайный замысел автора. Все эти ситуации служат лишь для понимания, как ведет себя тот или иной герой в том или ином случае. Нельзя не улыбнуться, видя, как Городничий, волнуясь и суетясь, находясь, так сказать, в состоянии аффекта от известия о прибытии ревизора, пытается надеть вместо шляпы бумажный футляр; смеется зритель и над сценой чтения Анной Андреевной записки от мужа с указаниями о приготовлениях к встрече "ревизора" вперемешку с упоминанием о соленых огурцах и икре, и над тем, как от поздравлений жены Городничего сталкиваются лбами Бобчинский и Добчинский.

 

2.4 Средства  создания комического эффекта  в комедии "Ревизор"

  В 1836 г. комедия  Н.В. Гоголя "Ревизор" впервые  появилась на сцене Александринского  театра. Русское общество пришло  в замешательство, на лице каждого  зрителя после просмотра пьесы  отражалось недоумение: все нашли  "Ревизор" чем-то неожиданным,  не известным ранее. Но не  только зрители были озадачены:  актеры также увидели совершенно  новых персонажей и находились  в растерянности, не зная, как  их играть. Действительно, "Ревизор"  заметно отличался от многочисленных  мелодрам и водевилей, заполонявших  сцены театров того времени.  Но, вследствие своей непохожести  на привычные произведения, комедия  и не воспринималась так, как  задумал Гоголь. Он был огорчен  и, в некоторой степени, разочарован  произведенным эффектом, реакцией  зрителей на его пьесу. Он  не раз замечал, что "Ревизор", собравший в себе все отрицательные  явления современной жизни, должен  стать своеобразным "лекарством": люди, увидев на сцене героев, возможно, узнают в них себя  или хотя бы отдельные свои  черты и еще в стенах театра  задумаются об этом, а, придя  домой, решат исправиться, начать  новую жизнь.

  Но этого Гоголь  не добился. Актеры сделали  из героев карикатуры, а Хлестаков,  которого он по праву назвал  самым сложным характером, получился  заурядным хвастуном и вралем, традиционным "водевильным шалуном". Достичь удалось только одного  – смеха в зале; но вызван  смех был не теми причинами,  на которые рассчитывал автор.  Зрители смеялись над комичными  героями, их глупыми репликами,  действиями, выражениями лиц и  т. д. Несомненно, это смешно, но  не является тем, на что был  направлен основной удар иронии  Гоголя. Отдавая дань традиционным  водевилям, он использовал в  "Ревизоре" характерные для  них приемы, сцены, комизм которых  рассчитан на бессмысленный смех, а не на понимание их глубокой  идем. Тем не менее, их появление  вполне оправдано: они отражают  характеры героев и потому  типичны для них.

   Для того чтобы  зритель засмеялся, Гоголь использовал  два способа. Один из них  подразумевает понимание характеров  героев, и с этой стороны "Ревизор"  – комедия характеров; с другой  стороны, для изображения этих  самых характеров Гоголь заставляет  их обладателей проделывать неожиданные,  глупые вещи, оказываться в смешных  положениях – это комедия ситуаций.

  Последний способ  более ясен; одним из его вариантов  было использование "грубой  комики", понятной каждому, и  потому не стоит ломать голову, ища в падениях и заиканиях  какой-то тайный замысел автора. Все эти ситуации служат лишь  для понимания, как ведет себя  тот или иной герой в том  или ином случае. Нельзя не  улыбнуться, видя, как Городничий, волнуясь  и суетясь, находясь, так сказать,  в состоянии аффекта от известия  о прибытии ревизора, пытается  надеть вместо шляпы бумажный  футляр; смеется зритель и над сценой чтения Анной Андреевной записки от мужа с указаниями о приготовлениях к встрече "ревизора" вперемешку с упоминанием о соленых огурцах и икре, и над тем, как от поздравлений жены Городничего сталкиваются лбами Бобчинский и Добчинский.

  Все это элементы "грубой комики". Для того чтобы актер правильно изобразил выражение лица и характер движений персонажа, в комедии присутствуют ремарки, которые, следует заметить, в значительной степени участвуют в создании специфичной атмосферы комичности. Так, блестящая оценка дана уездному лекарю Гибнеру, который "издает звук, отчасти похожий на букву и и несколько на е". Гоголю удалось в нескольких словах точно охарактеризовать медицинскую "помощь", оказываемую в некоторых уездных (да и не только) городах: чем может помочь лекарь, не говорящий и не понимающий по-русски?

  Не менее замечательна речь Хлестакова в сцене его разговора с Осипом по поводу обеда: вначале он "говорит громким и решительным голосом", затем "громким, но не столь решительным", а заканчивает "голосом вовсе не решительным и не громким, очень близким к просьбе".

  То, что Гоголь придавал большое значение речи и интонации героев бесспорно, ведь самая форма, выбранная им для своего произведения, – пьеса – подразумевает то, что узнать о причинах, побудивших героев на те или иные действия, можно лишь проанализировав авторские резюме (в данном случае – "Замечания для господ актеров") или собственно из их монологов, носящих исповедальный характер, но в "Ревизоре" отсутствуют таковые. Поэтому именно из ремарок актер узнает, как вел себя его персонаж, его мимику в момент совершения действия: вздрогнул, подпрыгнул от радости, закричал или сидел "выпучив глаза". Таким образом, ремарки автора, речь героев, глупые ситуации, в которые они попадают, служат для создания картины их характеров. Раскрытие психологии жителей города происходит в процессе развития центральной интриги ("миражной", по выражению Ю. Манна). Ее завязка – встреча Хлестакова и Городничего, здесь уже каждое сказанное ими слово вызывает смех: еще бы, ведь нет забавней людей, не слышащих того, что говорят им собеседники, и отвечающих невпопад. Накал страстей приходится на V действие, где происходит сцена чтения письма Хлестакова к его другу Тряпичкину. Негодование чиновников по поводу данных им весьма нелестных характеристик сочетается с отчаянием Городничего из-за того, что он "сосульку, тряпку принял за важного человека", и создает неповторимый эффект всеобщей растерянности героев после нанесенного им удара; тут же Гоголь "добивает" их: приехал настоящий ревизор. Зрители не могут удержаться от смеха, глядя на замерших в "немой сцене" чиновников. Кто-то "превратился в вопросительный знак", кто-то развел руками, кто-то просто стоит столбом…

  Язык Гоголя, "небывалый,  неслыханный по своей естественности" (В.В. Соколов) в полной мере  вмещает и отражает его необычный  юмор. Не только в ремарках, в  "Замечаниях для господ актеров" (т.е. там, где прямо обозначено  присутствие автора) иронией пропитано  каждое слово; речь самих героев  вызывает у зрителей смех над  ними. Создается впечатление, что  "Ревизор" – это одна большая  шутка, и, несмотря на несомненное  существование трагических нот,  они все же облачены в своеобразный, присущий только Гоголю юмор.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

  Методическая палитра анализа способна учесть эстетические реакции современных школьников и выявить глубину авторской мысли. Прослушивание и выразительное чтение наиболее драматичных эпизодов поэмы или пьесы подчеркнут дух героев, их патриотические и человеческие качества.

  Понять сложность и неоднозначность оценки писателем героев и событий поможет прием сопоставления двух редакций повести, исторический комментарий. Выявить авторское отношение к персонажам помогут творческие приемы анализа текста: работа с иллюстрациями, обсуждение актерских интерпретаций гоголевского текста, составление киносценария. Разнообразные приемы анализа выводят учеников на новый качественный уровень в общении с искусством: школьники могут дать аргументированные оценки героев и событий, опираясь на эмоционально-эстетический строй текста. Выбранные приемы расширяют "ассоциативный фон" (круг мотивов, образов, идей), который является "ключом" к разгадке смысла произведения «Ревизор».

  Чтобы пьесу оценить по достоинству, необходимо "отвергнуть привычную шкалу литературных ценностей и последовать вслед за автором по пути его сверхчеловеческого воображения" (В. Набоков). Этот тезис определил приемы, обеспечивающие эволюцию читателя-школьника.

  Изучив научно-методическую литературу в ходе написания курсовой работы, можно сделать следующие выводы и дать рекомендации:

1. Развитие методики анализа  художественных произведений возможны  при поиске эффективных путей  анализа и интерпретации текста, одним из которых является  внутритекстовый сопоставительный анализ, который способствуют решению важной социокультурной проблемы - формированию творческой личности, способной к самостоятельному постижению произведений искусства.

2. Системное использование  внутритекстового сопоставительного анализа в процессе изучения художественного произведения может обеспечить постижение и восприятие литературного текста в его многоаспектности, смысловой целостности и композиционном единстве.