Шпаргалка по "Древнерусской литературе"

Древнейший  список этого сочинения относится  к рубежу XII-XIII вв. и содержится в  Успенском сборнике.

Относительно  времени создания "Жития" ведутся споры: одни исследователи полагают, что оно было написано спустя несколько лет после смерти Феодосия (1074) и связывают работу над "Житием" с началом его местного монастырского почитания и до перенесения его мощей в печерскую церковь Успения пресв. Богородицы в 1091 г., другие приурочивают написание "Жития" ко времени общерусской канонизации знаменитого игумена в 1108 г.

Нестор  пришел в монастырь, когда Феодосия уже не было среди живых, но зато живо было устное предание о нем. Оно и послужило "списателю" основным источником при работе над "Житием". Он также использовал рассказы печерского келаря Феодора, который хорошо знал мать подвижника и многое узнал от нее о доиноческих годах жизни подвижника.

«Житие  Феодосия» своей композицией и основными сюжетными мотивами вполне отвечает требованиям византийского агиографического канона: в начале жития повествуется о рождении будущего святого от благочестивых родителей, о его пристрастии к учению и чтению «божественных книг». Отрок Феодосий чуждается игр со сверстниками, усердно посещает церковь, предпочитает заплатанную одежду одежде новой, в которую настойчиво одевает его мать. Став иноком, а затем и игуменом Киево-Печерского монастыря, Феодосий поражает всех своим трудолюбием, исключительным смирением. Он, как и подобает святому, творит чудеса: одолевает бесов, по молитве его пустой сусек в монастырской кладовой наполняется мукой, «светьл отрок» приносит золотую гривну в тот момент, когда братии не на что купить еду. Феодосий заранее знает день своей кончины, успевает наставить братию и попрощаться с ней; когда он умирает, князю Святополку дано увидеть «стълъп огньн, до небесе сущь над манастырьмь».

В "Житии" неоднократно говорится  о молитвенных трудах Феодосия. Он молился обычно с плачем, "часто к земле колена преклоняя", и чаще всего предметом его молитв было спасение вверенного ему "стада". В дни великого поста подвижник всегда удалялся от братии в пещеру для полного уединения. Его молитвенные подвиги были сопряжены также и с преодолением бесовских "страхований". Согласно Нестору, молитвой и твердостью духа Феодосий достиг полного бесстрашия перед темными силами; более того, с его помощью другие насельники монастыря избавлялись от ночных наваждений.

Все это  свидетельствует о хорошем знакомстве Нестора с агиографическим каноном и с памятниками византийской агиографии: исследователи указывали на факты использования Нестором отдельных сюжетных мотивов из византийских житий и патериковых рассказов.^[

И в  то же время «Житие Феодосия» отличается не только художественным мастерством, но и полной самостоятельностью в трактовке отдельных образов и сюжетных коллизий.

Так, совершенно нетрадиционно изображение матери Феодосия. Видимо, сведения о ней, которыми располагал Нестор, позволили ему  вместо условного, этикетного образа благочестивой родительницы святого создать живой индивидуализированный портрет реальной женщины. Она была «телъм крепъка и сильна якоже и мужь», с низким, грубым. Погруженная в мирские заботы, волевая, суровая, она решительно восстает против желания Феодосия посвятить себя богу. Любящая мать, она тем не менее не останавливается перед самыми крутыми мерами, чтобы подчинить сына своей воле: жестоко избивает, заковывает в «железа». Когда Феодосий тайно уходит в Киев и поселяется там в пещере вместе с Антонием и Никоном, мать хитростью и угрозами вернуть сына в отчий дом. И даже пострижение ее в женском монастыре воспринимается не как подвиг благочестия, а как поступок отчаявшейся женщины, для которой это единственная возможность хоть изредка видеть сына.

Нестор  умеет насыщать живыми деталями и  традиционные сюжетные коллизии. Вот  рассказ, который должен показать читателю исключительное смирение и незлобивость Феодосия. Как-то Феодосий отправился к князю Изяславу, находившемуся  где-то вдали от Киева, и задержался у него до позднего вечера. Князь приказал «нощьнааго ради посъпания» отвезти Феодосия в монастырь «на возе». Возница, увидев ветхую одежду Феодосия (в то время уже игумена), решил, что перед ним простой монах («един от убогых»), и обратился к нему язвительной речью, после которой Феодосий смиренно слезает с телеги и садится на коня, а возница укладывается спать. Всю ночь Феодосий то едет верхом, то, когда одолевает дремота, бредет рядом с конем. Рассветает, и навстречу им все чаще попадаются бояре, едущие к князю. Они с почтением кланяются Феодосию. Тогда тот советует вознице самому сесть на коня. Мало-помалу возницу охватывает тревога: он видит, с каким почтением относятся все к монаху, с которым он так грубо обошелся. У ворот монастыря братия встречает игумена земными поклонами. Возница в ужасе. Но Феодосий приказывает хорошо накормить его и отпускает, щедро одарив. Нравоучительный и апологетический смысл рассказа бесспорен. Но живые детали придают ему такую естественность и достоверность, что в результате в центре сюжета оказывается не столько прославление добродетелей Феодосия, сколько описание постепенного «прозрения» незадачливого возницы, и это превращает нравоучительную историю в живую бытовую сценку. Таких эпизодов в житии немало; они придают повествованию сюжетную остроту и художественную убедительность.

Эпизод  с "повозником" свидетельствует  об отношении к жизни монахов  трудового народа, считающего, что  черноризцы проводят свои дни в праздности. Этому представлению Нестор противопоставляет изображение "трудов" Феодосия и окружающих его черноризцев. Много внимания он уделяет хозяйственной деятельности игумена, его взаимоотношениям с братией и великим князем. Феодосии заставляет Изяслава считаться с монастырским уставом, обличает Святослава, захватившего великокняжеский престол и изгнавшего Изяслава.

Замечателен также рассказ об общественном столкновении преподобного Феодосия с великим  князем Святославом. Сыновья Ярослава Мудрого, Святослав и Всеволод изгоняют с Киевского великокняжеского стола своего старшего брата Изяслава, тем самым нарушив заветы своего отца. С этого времени Феодосий начинает обличать Святослава за то, что он, став великим князем, "неправедно сотворивша и не по закону седша на столе том и яко отца си и брата старейшаго прогневавша". Послание это так сильно разгневало князя, что он "яко лев рикнув на праведнааго и удари тою ("епистолией") о землю". Тем не менее, постепенно острота конфликта сглаживается: Феодосий перестает обличать князя, а последний, чувствуя правоту этих обличений, стремится к примирению с игуменом.

"Житие  Феодосия Печерского" содержит  богатый материал, позволяющий судить  о монастырском быте, хозяйстве,  характере взаимоотношений игумена  и князя. Тесно связаны с  монастырским бытом и демонологические мотивы жития, напоминающие народные былинки.

Следуя  традициям византийского преподобнического  жития, Нестор в этом произведении последовательно  использует символические тропы: Феодосии - "светильник", "свет", "заря", "пастух", "пастырь словесного стада".

"Житие  Феодосия Печерского" можно определить  как житийную повесть, состоящую  из отдельных эпизодов, объединенных  главным героем и автором-повествователем  в единое целое. Оно отличается  от византийских произведений  своим историзмом, патриотическим  пафосом и отражением особенностей политической и монастырской жизни XI в. В дальнейшем развитии древнерусской агиографии оно служило образцом при создании преподобнических житий Авраамия Смоленского, Сергия Радонежского.

10. Историософия и поэтика «Повести временных лет». Ниды летописного

повествования.

Уже в самом названии — «Се повести времянъных лет, откуду есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть» — содержится указание на идейно-тематическое содержание летописи. Русская земля, ее исторические судьбы, начиная с момента возникновения и кончая первым десятилетием XII в., стоят в центре внимания летописи. Высокая патриотическая идея могущества Русской земли, ее политической самостоятельности, религиозной независимости от Византии постоянно руководит летописцем, когда он вносит в свой труд «преданья старины глубокой» и подлинно исторические события недавнего прошлого.

Летописные сказания необычайно злободневны, публицистичны, исполнены резкого осуждения  княжеских усобиц и распрей, ослабляющих могущество Русской земли, призыва блюсти Русскую землю, не посрамить земли Русской в борьбе с внешними врагами, в первую очередь со степными кочевниками — печенегами, а затем половцами.

Тема родины является определяющей, ведущей в летописи. Интересы родины диктуют летописцу ту или иную оценку поступков князя, являются мерилом его славы и величия. Живое чувство Русской земли, родины и народа сообщает русскому летописцу ту небывалую широту политического горизонта, которая несвойственна западноевропейским историческим хроникам.

Из письменных источников летописцы заимствуют историческую христианско-схоластическую концепцию, связывая историю Русской земли  с общим ходом развития «мировой»  истории. «Повесть временных лет» открывается библейской легендой о разделении земли после потопа между сыновьями Ноя — Симом, Хамом и Яфетом. Славяне являются потомками Яфета, т. е. они, как и греки, принадлежат к единой семье европейских народов.

В произведении выделяется несколько основных тем: объединения городов, военной истории Руси, мирной деятельности князей, истории принятия христианства, городских восстаний. По композиции это очень интересное произведение. Оно распадается на 2 части: до 850 г.- условная хронология, а затем-погодная. В летопись включены символы: видения, чудеса, знамения, а также послания, поучения

Хронологический принцип  давал широкие возможности свободного обращения с материалом, позволял вносить в летопись новые сказания и повести, исключать старые, если они не соответствовали политическим интересам времени и автора, дополнять летопись записями о событиях последних лет, современником которых был ее составитель.

В результате применения погодного хронологического принципа изложения материала постепенно складывалось представление об истории как о непрерывной последовательной цепи событий. Хронологическая связь подкреплялась генеалогической, родовой связью, преемственностью правителей Русской земли, начиная от Рюрика и кончая (в «Повести временных лет») Владимиром Мономахом.

В то же время этот принцип придавал летописи фрагментарность, на что обратил внимание И. П. Еремин.

Жанры, вошедшие в состав летописи. Хронологический принцип изложения позволял летописцам включать в летопись разнородный по своему характеру и жанровым особенностям материал. Простейшей повествовательной единицей летописи является лаконичная погодная запись, ограничивающаяся лишь констатацией факта. Однако само внесение в летопись той или иной информации свидетельствует о ее значительности с точки зрения средневекового писателя.

В летописи представлен  также тип развернутой записи, фиксирующей не только «деяния» князя, но и их результаты. Например: «В лето 6391. Поча Олег воевати деревляны, и примучив а, имаше на них дань, по черне куне» и т. п.

И краткая погодная запись, и более развернутая — документальная. В них нет никаких украшающих речь тропов. Запись проста, ясна и лаконична, что придает ей особую значимость, выразительность и даже величавость.

В центре внимания летописца  — событие — «што ся здея в лета сил». За ними следуют известия о смерти князей. Реже фиксируется рождение детей, их вступление в брак. Потом информация о строительной деятельности князей. Наконец, сообщения о церковных делах, занимающие весьма скромное место. Правда, летописец описывает перенесение мощей Бориса и Глеба, помещает сказания о начале Печерского монастыря, смерти Феодосия Печерского и рассказы о достопамятных черноризцах печерских. Это вполне объяснимо политическим значением культа первых русских святых Бориса и Глеба и ролью Киево-Печерского монастыря в формировании начальной летописи.

Важную группу летописных известий составляют сведения о небесных знамениях — затмениях солнца, луны, землетрясениях, эпидемиях и  т. п. Летописец усматривает связь  между необычными явлениями природы и жизнью людей, историческими событиями.

Разнообразные по своей  тематике известия могут объединяться в пределах одной летописной статьи. Материал, входящий в состав «Повести временных лет», позволяет выделить историческую легенду, топонимическое предание, историческое предание (связанное с дружинным героическим эпосом), агиографическую легенду, а также историческое сказание и историческую повесть.

Связь летописи с фольклором. О событиях далекого прошлого летописец черпает материал в сокровищнице народной памяти.

Обращение к топонимической легенде продиктовано стремлением  летописца выяснить происхождение  названий славянских племен, отдельных  городов и самого слова «Русь». Так, происхождение славянских племен радимичей и вятичей связывается  с легендарными выходцами из ляхов — братьями Радимом и Вятко. Эта легенда возникла у славян, очевидно, в период разложения родового строя, когда обособившаяся родовая старшина для обоснования своего права на политическое господство над остальными членами рода создает легенду о якобы иноземном своем происхождении. К этому летописному сказанию близка легенда о призвании князей, помещенная в летописи под 6370 (862) г. По приглашению новгородцев из-за моря «княжить и володеть» Русской землей приходят три брата-варяга с родами своими: Рюрик, Синеус, Трувор.