Примеры сочинений для ЕГЭ

Сочинение по тексту В. Конецкова:

Родина... Родные места... Какой-то необъяснимой силой обладают они. В трудные дни нашей жизни мы возвращаемся в места, где прошли наши детство и юность. С чем же связано ощущение родины у русского человека? Такую проблему перед читателями ставит известный российский писатель В. Конецкий. 
Автор вспоминает, что происходило в его душе с приходом весны, с прилетом грачей и скворцов. Это чувство связано с «глубоким ощущением родины, России». Близкие сердцу картины родной земли согревают человеческое сердце, делают его счастливым. Каждый из нас не раз переживал все это.  
В. Конецкий считает, что в наше тяжелое, сложное время художникам не следует забывать о такой функции искусства, как «будить и освещать в соплеменнике чувство родины». И такие русские художники, как Коровин, Левитан, Серов, помогают поддерживать это чувство. Их пейзажи, на первый взгляд, просты и незатейливы. Но они и есть сама Россия, потому что в них заключено что-то, что пробуждает в человеке чувство патриотизма. Автор утверждает, что у русского народа существует «нерасторжимая связь между эстетическим ощущением и ощущением родины». 
Нельзя не согласиться с В. Конецким, который уверен, что ощущение родины у русского человека – это ощущение счастья. Воспоминания родной земли связаны у нас с самыми первыми радостями в жизни, с неосознанной еще благодарностью за нее.  
Тема родины звучит во многих произведениях русских поэтов-классиков, проходит красной линией через все их творчество. Известный поэт Сергей Александрович Есенин писал: «Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к родине. Чувство родины - основное в моем творчестве». Действительно, каждая строчка стихов С. А. Есенина проникнута горячей любовью к родной земле. Он родился и вырос в глубинке, среди необъятных русских просторов, среди полей и лугов, поэтому в сердце поэта с юных лет запала Россия. Все красоты родного края отразились в его стихах, полных любви к русской земле. О чем бы ни писал С. А. Есенин, даже в самые тяжелые минуты одиночества светлый образ родины согревал его душу. 
Известный советский журналист Василий Михайлович Песков в своей статье «Чувство Родины», писал, как у каждой реки есть исток, так и у чувства Родины, есть свое начало. Эта могла быть речка в детстве, текущая в ивняках по степи, зеленый косогор с березами и пешеходной тропинкой. В. М. Песков считает, что разветвленное дерево чувства Родины должно иметь самый первый изначальный росток, и чем он крепче, тем быстрее дерево вырастет, тем зеленее его вершина. Действительно, Родина - как мать, одна и на всю жизнь! Другой такой родной никогда не будет. Это - корни, это - традиции, культура, это - все то, что делает человека сильнее, когда ощущается эта мощь. Все в этом мире имеет свои истоки. 
Итак, ощущение Родины — важнейшее чувство для каждого человека.

Текст по Д. Гранину:

Когда-то один древний  китайский философ сказал, что молодое деревце легко гнётся от ветра и не ломается во время сильной бури. А вот большое дерево, куда более крепкое, не гнётся, но буря его может сломать. И все невзгоды, все бури, каждый прожитый год бережно хранят древесные кольца. 
Я часто сравниваю себя с таким деревом: внутри меня такие же кольца — мои прожитые годы. Я тоже, как дерево, храню в себе слои отжитого: где-то в самой глубине ясные, чёткие круги детства, а дальше, нарастая и нарастая, откладывалась юность, зрелость, круг за кругом, делая меня крепче, избавляя от слабости, податливости и в то же время делая всё более уязвимым и сухим. Смешное детство! Оно вписалось в мою жизнь далёким неверным маревом, раскрашивая будущее яркими мечтательными мазками. Вот кольцо последнего года войны, последнего боя, последнего марша на танках. А это кривое кольцо очень долгого года несчастной любви, метаний... Каждый новый круг обнимает всё прошлое, расходится вширь; кажется, и жизнь расширяется, захватывая всё новые пространства. Каждый круг будто волна, которая разбегается во все стороны, все дальше от сердцевины, от моей человеческой сути. 
Только в отличие от дерева отпечатки лет не сохранились с такой чёткостью, годы слились, иные и вовсе стали неразличимы. А потому жизнь дерева кажется мне завидно цельной: каждый год неукоснительно менялась листва, наращивалось новое кольцо ствола — немножко толще, немножко тоньше, — но и корни, и листва делали своё дело, и дело это откладывалось зримым слоем. В дереве не было впустую прожитых лет. Все эти годы, что я шагал по свету, мечтал, воевал, ссорился, кому-то завидовал, ревновал, искал славы, отчаивался, ленился, писал не то, что хотел, — оно неустанно изготавливало из солнца кислород, листву, древесину. Оно тоже страдало (от жары, от жучков, от ранних морозов), но оно никогда не отчаивалось, не совершало ошибки. 
Кольца моей жизни — рассказ о прошлом. Кольца — это автобиография человека. Я разглядываю этот срез, словно картину, испытывав смутную тоску по своей жизни, далёкой от такой же ясности, от простых и тихих радостей земли. Мне уже невозможно дойти до такого совершенства Как же прожить жизнь, чтобы не жалеть о сделанных ошибках, чтобы сохранить себя, выстоять в невзгодах и испытаниях? По-моему, стоит вспомнить знаменитые тютчевские строки: «Учись у них — у дуба и берёзы...» 
(По Д. Гранину)

Сочинение по тексту Д. Гранина:

Жизнь человека можно рассматривать, как срез дерева. Каждый прожитый год оставляет свой след в памяти человека, словно создавая новый, всё более широкий круг ствола.

Д. Гранин в данном отрывке поднимает широкую проблему единства всего сущего на Земле. Автор сравнивает себя с деревом: "Внутри меня такие же кольца — мои прожитые годы". Писателя заинтересовала мысль о том, что жизнь человека сродни жизни дерева, но дерево, в отличие от человека, несмотря на переносимые страдания и трудности, никогда не отчаивается, не ошибается, не сожалеет об упущенных возможностях или совершённых ошибках.

Позиция автора очевидна, и  с ней невозможно не согласиться. Он считает, что люди должны учиться стойкости и даже мудрости у безмолвных и незаметных спутников нашей жизни — у деревьев. Если человек может потерять время, упустить недели, месяцы, а иногда и годы, даже не заметив этого, то у дерева нет впустую прожитых лет.

Я полностью разделяю позицию автора. Трудно прожить свою единственную и неповторимую жизнь так, чтобы не совершить ошибок, чтобы не было за что-то стыдно, чтобы не о чем было сожалеть, нечего с горечью вспомнить. Но никогда не поздно сделать попытку изменить себя и свое отношение к жизни. А если попробовать? Попробовать поучиться внутренней силе и стойкости у того, кто сумел прожить свою жизнь так, как следует... У дерева...

Проблема единства человека и природы не нова, к ней обращались многие замечательные русские писатели. Так, в "Войне и мире" Л.Н. Толстого есть две прекрасные сцены, в которых князь Андрей размышляет о себе и своей жизни у старого дуба. Впервые это происходит, когда князем Андреем овладевает ощущение, что жизнь кончена. Но изменяются жизненные обстоятельства, и герой не узнаёт старый дуб:  человек и дерево переживают пору обновления.

Другим примером может  послужить образ, созданный писателем  В. Шишковым в "Угрюм-реке". Жизнь  Прохора протекает параллельно  с рекой. Герой постоянно возвращается мыслью к реке, вся его жизнь в какой-то степени сравнивается с её течением, которое, обходя трудности и препятствия, не останавливаясь, не отчаиваясь, выполняет своё природное преназначение.

Жизнь человека не слишком отличается от жизни природы. И нужно быть ближе к ней, чтобы  твоя собственная жизнь оказалась в результате более правильной.

Текст по Ю. Нагибину:

Уходил Оська  на войну в конце октября из опустевшей Москвы.  
Его уже дважды требовали с вещами на призывной пункт, но почему-то отпускали домой. И вот стало точно известно: Оську и его товарищей по выпуску отправляют на восток в трёхмесячное пехотное училище. Он пришёл проститься с моими домашними, потом мы поехали к нему на Мархлевского. Я знал, что он ждёт девушку, пепельноволосую Аню, и хотел попрощаться у подъезда, но Оська настоял, чтобы я поднялся. Когда мы провожали Павлика на действительную, он разделил между нами свои скромные богатства. Павлика не баловали дома и растили по-спартански. Правда, в восьмом классе ему сшили бостоновый костюм «на выход», и Павлик проносил его до армии, время от времени выпуская рукава и брюки, благо запас был велик. Но у него имелся дядя, выдающийся химик, и однажды этого дядю послали на международную научную конференцию за кордон, что в ту пору случалось нечасто. В пожилом, нелюдимом, обсыпанном перхотью, запущенном холостяке, по уши закопавшемся в свою науку, таилась душа пижона. По окончании конференции он потратил оставшиеся деньги на приобретение жемчужно-серых гетр — тогдашний крик моды, смуглой шёлковой рубашки, двух свитеров, роскошного галстука и тёмных очков, почти не встречавшихся в Москве. Но, вернувшись домой, он понял, что наряжаться ему некуда, поскольку ни в театр, ни в гости, ни на балы он не ходил, а таскать на работу столь ослепительные вещи стыдно, да и непрактично: прожжешь химикатами, и тогда он вспомнил о юноше-племяннике, и на скромного Павлика пролился золотой дождь. Ко времени его ухода в армию вещи малость пообносились, утратили лоск, но все же мы с Оськой были потрясены до глубины души, когда Павлик царственным жестом передал нам свои сокровища. От костюма пришлось отказаться — по крайней ветхости, остальное мы поделили: Оська забрал дымчатые очки, я сразу напялил гетры. Оська взял галстук с искрой, я — рубашку, каждому досталось по свитеру. 
Теперь Оське ужасно хотелось повторить мужественный обряд прощания, когда без соплей и пустых слов товарищу отдается всё, чем владеешь на этом свете. Но сделать это Оське оказалось куда сложнее, нежели Павлику: фотоаппарат он подарил герою фотосерии «Московский дождь», библиотеку вывезла мать, а картины — отец. Оставались предметы домашнего обихода, и Оська совал мне рефлектор, электрический утюг, кофемолку, рожок для надевания туфель, пилу-ножовку и две банки горчицы; от испорченной швейной машинки я отказался — не донести было всю эту тяжесть; еще Оська навязал мне лыжные ботинки и траченную молью шапку-финку, суконную, с барашковым мехом. 
 
Может показаться странной и недостойной эта барахольная возня перед разлукой, скорее всего навечной, ничтожное копанье в шмотье посреди такой войны. Неужели не было о чём поговорить, неужели не было друг для друга серьёзных и высоких слов? Все было, да не выговаривалось вслух. Нас растили на жестком ветру и приучили не размазывать по столу масляную кашу слов. А говорить можно и простыми, грубыми предметами, которые «пригодятся». «Держи!..» — а за этим: меня не будет, а ты носи мою шапку и ботинки и обогревайся рефлектором, когда холодно... «Бери кофемолку, не ломайся!» — это значит: а хорошая у нас была дружба!.. «Давай, чёрт с тобой!» — а внутри: друг мой милый, друг золотой, неужели это правда, и ничего больше не будет?.. «На дуршлаг!» — но ведь было, было, и этого у нас не отнимешь. Это навсегда с нами. Значит, есть в мире и останется в нём... (По Ю. Нагибину)

Сочинение по тексту Ю. Нагибина:

Существует  много способов выразить свои чувства. Можно сказать о них, а можно  подарить какую-то вещь, нужную или  не очень нужную. В этом тексте Юрий Нагибин рассказывает о том, как  ребята в 1941-м году провожали друг друга на войну. Переломный момент истории. Переломный момент в жизни друзей. Прощание, может быть, навсегда... Как выражаются высокие человеческие чувства? Эта проблема волнует писателя.

Бывают такие ситуации, когда слова не нужны. Автор показывает, как чувства могут выражаться в простых бытовых поступках или скрываться в самых обыденных вещах, например, в подаренных лыжах, кофемолке и рефлекторе.

Авторская позиция выражается в следующих словах: «Нас растили  на жестком ветру и приучили не размазывать по столу масляную кашу слов». 

Я согласна с автором в том, что слова порой бывают бессмысленными. Нередко поступок намного красноречивее слов. Иногда на человека могут нахлынуть такие чувства, которые нужно пережить самому, ничего не говоря о них другим людям, даже самым близким. Таковы эмоции друзей, прощающихся перед уходом на войну, знающих, что, возможно, они видят друг друга в последний раз. К чему тут слова? 

О том, что слова не в  состоянии передать сложную гамму  чувств, размышляли многие писатели. Например, В. Жуковский посвящает этой проблеме стихотворение «Невыразимое»:

Всё необъятное в единый вздох теснится, 
И лишь молчание понятно говорит. 
 
Ф. Тютчев в стихотворении "Silentium!" провозглашает: "Мысль изреченная есть ложь..." Поэту знакомо состояние невысказанности, когда высокие чувства, надежда, мечты ощущаются присутствующими в полной мере. В переломные минуты жизни, а именно такие минуты и переживают молодые герои Ю. Нагибина, неудачное слово или неискренняя интонация могут только все испортить. И герои избегают высоких слов. Главное для них не красивые слова, а теплые, искренние и очень прочные отношения, которые их связывают.

"Неужели  не было о чем поговорить, неужели  не было друг для друга серьезных  и высоких слов? Все было, да  не выговаривалось вслух". Были  чувства, они остались в мире. Встретившись с настоящими чувствами в нашей сегодняшней жизни, мы поймем их без слов.