Отражение человека в зеркале глаголов речи и их производных

Опубликовано в: Вестник ОмГУ, 2012, №3.

Г.А. Боброва

Отражение человека в зеркале глаголов речи и их производных

Универсальной чертой глагола, обусловленной соотносительными связями человека с объективной действительностью, является то, что наименование действию дается относительно двух основных предметных сфер – сферы субъекта и сферы объекта. По словам Ш. Балли, «процессы воспринимаются с предметами, которые от них неотделимы» [1]. Об этом же писал и А.А. Шахматов: «Всякий вообще активный признак вызывает представление о его производителе» [2]. Так, глагол содержит в себе сему одушевленного (дышать, мечтать) или неодушевленного (крошиться, испаряться) субъекта действия. Более того, определенного субъекта: лепетать – о ребенке, скулить – о собаке, жужжать – о насекомых.

О.А. Михайлова в целом ряде работ рассматривает семантику русского слова с ограничительными компонентами семантического характера, зафиксированными в словарном толковании. Исследуя класс глаголов, объединяющим семантическим компонентом которых является сема «специализированный субъект действия или состояния», типа: подскакать «приблизиться вскачь к кому-, чему-л. (о лошади, а также о всаднике)»; исписаться «утратить способность к свежему и оригинальному творчеству (о писателе, художнике, композиторе)»; хохлиться «ежась, втягивать голову, взъерошивать перья (о птицах)»; вянуть «лишаться свежести (о растениях)»; кропить «падать мелкими каплями (о дожде)»; мелеть «становиться менее глубоким (о водоемах)» и др., ученый обращает внимание на то, что семантическое сходство подобных единиц обусловливает формальное сходство в способе подачи этих глаголов в словаре – сема специализированного субъекта заключается в скобки. Такое оформление связано с особым статусом названной семы. В семемах глаголов семы специализированного субъекта не просто открывают субъектную валентность, но ограничивают денотативное поле глагольного действия, образуя узкореферентное значение глагольной семемы [3].

Что касается глаголов речи, субъект здесь человек, говорящий. Вторая существенная для глаголов речи позиция – собеседник, лицо, к которому обращаются с речью, адресат речи (с кем, кому, на кого, кого). Третья – предмет речи (о ком, о чем, про кого, про что, насчет кого, чего и т.д.).

Многообразие глаголов речи (или говорения) в русском языке связано с тем, что эти глаголы включают в себя самые различные характеристики речевого действия: а) говорить КАК? - кричать - говорить громко, бормотать - говорить невнятно; б) говорить С КАКОЙ ЦЕЛЬЮ? - разговаривать – говорить с целью обменяться мнениями; рассказывать - говорить с целью сообщить что-л. Эти два общих  семантических признака [4] конкретизируются, и классификация глаголов становится более детальной (См., например: Л.М. Васильев, З.В. Ничман и др.).

Наша гипотеза: огромное количество глаголов речи в русском языке, богатые синонимические ряды сформировались в силу того, что содержат в себе типовые представления коллективного языкового сознания о речевой ситуации и отражают особенности национального мировосприятия, указывая на характер взаимоотношений участников, на социальные характеристики участников: возраст, статус, образование, пол. Иначе и быть не может. В нашей повседневной жизни общение занимает огромное место, и то, как мы общаемся, не может не отражаться в семантике глаголов. Однако такая информация в словарных дефинициях глаголов речевого действия, как правило, отсутствует. Шаг в этом направлении сделан в «Новом объяснительном словаре синонимов русского языка» под ред. Ю. Д. Апресяна [5]. На необходимость эксплицировать в словарном толковании лексического значения ограничения в лексической и семантической сочетаемости слова указывает Л.П. Крысин [6]. Более того, по мнению В.В.Химика, «наблюдения над субстанциальным составом семантической структуры русского глагола позволяют выявить специфическую субъектную типологию глагольной лексики», что сделает возможным в дальнейшем установить соотношение «лексико-семантической структуры глагольных слов и их грамматического потенциала: морфологической парадигматики и семантико- синтаксической синтагматики» [7].

 Иногда составитель словаря, например С.И. Ожегов, фиксирует информацию о субъекте речевого действия, обозначая его в толковании глагола непосредственно, специальной номинацией (см.: ворковать – 2. перен. О влюбленных: нежно разговаривать (разг. шутл.); чаще опосредованно, указанием на некоторые качества говорящего, сферу его действия, условия общения  и т.д. (напр., пометой "офиц.": воспретить – то же, что запретить. В. въезд в город; востребовать – потребовать выдачи. В. груз; пометой "спец.": денонсировать – объявить недействительным, прекратившим свое действие. Д. договор); в производных однокоренных именах со значением лица или действия. Разговорный глагол ехидничать – язвить, зло насмехаться – соотносится с существительным ехидна – злой, язвительный и коварный человек (разг.). Доносить (донести) – сделать донос. Человек, занимающийся доносами, - доносчик. Занятие доносчика – (неодобр.) доносительство.

Примечательно, что таким путем возможно "вычислить" и адресата глагольного действия. См.: донос – тайное сообщение представителю власти, начальнику о чьей-то предосудительной с их точки зрения деятельности, поступках. Красноречива иллюстрация – Д. предателя (предатель – один из субъектов глагола говорения доносить). Глагол допросить – произвести допрос кого-н. Объект действия уточняется в толковании слова допрос – опрос обвиняемого, свидетеля для выяснения обстоятельств дела, преступления.

По словам И.И. Иванова, «читатель словаря может избирать бесконечное число маршрутов, и это доказывает, что линейность словаря – лишь условность представления материала» [8].

Нам представляется, что субъект речевого действия может быть эксплицирован при учете 3-х параметров лексической единицы: парадигматического, синтагматического и эпидигматического. С привлечением Национального корпуса русского языка (НК РЯ), толковых словарей русского языка  С.И.Ожегова [9], Д.Н. Ушакова [10], С.А. Кузнецова [11] попытаемся обнаружить субъектные ограничительные семы в трех глаголах речи одной лексико-семантической группы, обращая особое внимание на возраст и пол.

1. Глагол БАЛАГУРИТЬ – (разг.) «весело, с шутками болтать». В НК РЯ – 45 вхождений. Субъект речевого действия – мужчина, об этом красноречиво свидетельствует прежде всего дистрибуция глагола.

Даже Станислав не нашел в себе ни сил, ни желания балагурить [Николай Леонов. Лекарство от жизни (2001)]…британцу не надо шутить и балагурить, когда все идет из рук вон плохо… [Игорь Постнов. Хромая судьба, или Смех сквозь слезы (2001) // «Формула», 2001.02.15] Однако мой словоохотливый собеседник снова стал балагурить [Борис Ефимов. Десять десятилетий (2000)].

Кроме того, глагол балагурить имеет производное муж. р. со значением лица балагур «тот, кто балагурит, весельчак, шутник» при отсутствии женского коррелята. Это позволяет предположить, что речевое действие, обозначенное данным глаголом, действительно свойственно мужчинам, причем недетского возраста. Балагуром не может быть ребенок и даже подросток. НК РЯ: Балагур – 143 вхождения.

Семка Шейдлин, хохмач, балагур, в общем, трепач, но безвредный, со всеми ладил, со всеми дружил…[Анатолий Рыбаков. Тяжелый песок (1975-1977)]…суровый на вид Говорухин – большой шутник, балагур и любитель анекдотов [Заозерская Анжелика.Смешная девчонка // Труд-7, 2007.08.17] И, как свидетельствуют сами французы, герой романа трактовался всегда как балагур, весельчак, выпивоха…[Евгений Весник. Дарю, что помню (1997)] Конечно, дядя Кеша всегда был и балагур, и любитель подтрунить над любым [Александр Мишарин. Белый, белый день // «Октябрь», 2003].

Балагур – душа компании, балагурить для него потребность, его свойство. Как кто-то заметил: «Он много болтает, но мало говорит». Балагурство, словоохотливость, треп кого-то утомляют, а кому-то представляются «речевым аналогом русской удали».

Зная нерлинскую цепкость, она не поверила, что это было простое балагурство [Ольга Новикова. Мне страшно, или Третий роман // «Звезда», 2003]Как он не терпел в женином брате вот это балагурство, трепливость [Галина Щербакова. Ах, Маня... (2002)] Ростопчинское балагурство – речевой аналог русской удали; его цель не охлаждать накал героической страсти, а поддувать огонь в горнило национальной гордыни [Александр Архангельский. Александр I (2000)]Не всегда и не всем балагурство кажется милым кокетством [Ольга Новикова. Мужской роман (1999)]… терпела Кешино балагурство и пьяненькую похвальбу… [Валентин Распутин. Изба (1999)] За это балагурство супруга иногда называла его «Василием Теркиным» [Алексей Беляков. Алка, Аллочка, Алла Борисовна (1998)] Ничего недавнего не оставалось в облике Гранатурова, грубовато-крикливого, но компанейского комбата, просто заменили его вчера на  той поляне возле лесничества, где утратил он легкость нрава, быструю свою отходчивость, ерническое балагурство, и Никитин почему-то подумал, что то, прежнее, было лишь временной, защитной игрой при жизни Княжко [Юрий Бондарев. Берег (1975)]В обыденной жизни любивший шутку и балагурство, он с чрезвычайной опаской и робостью прибегал к ним в писаниях [Ю. П. Анненков. Дневник моих встреч (1966)].

Балагурство – это мужская «краска» в общении. Для кого-то это обычное занятие, для кого-то маска, вынужденное состояние, защита, при этом существует понимание того, что такое речевое поведение возможно в непринужденном устном общении, но ему нет места на письме. Любопытно, что при словах балагур, балагурство употребляются слова веселый, весельчак, шутка, тем самым создается удвоение смысла, но, может быть, и усиливается доброжелательный характер взаимоотношений. В этом плане странным представляется словосочетание «ерническое балагурство» (см. пример из Бондарева) как пример оксюморона. «Большой толковый словарь русского языка» С.А. Кузнецова толкует ерничать как (разг.) «Грубо насмехаться над кем-, чем-л.; зубоскалить». Разве над этим можно ё.! Перестань ё.!. В основе ерничанья – высмеивание, не случайно к этому слову синонимы пародирование, ирония, насмешка, издёвка, сарказм, стеб. По мнению Интернет-пользователей, стеб – это унижение в разрешенных дозах, когда чувство юмора сильнее чувства жалости, злая шутка, издевательство. Стеб по сути своей является актом агрессии (ведь он унижает кого-то). Поэтому он всегда потенциально аморален, тогда как балагурство безобидно, безвредно. См. пример из Машинного фонда РЯ (в дальнейшем МФ РЯ): Как! Ваня Сухих, этот плясун, балагур, потешник, любимец детей – и сам дитя – это добродушнейшее существо – убийца! Что за чепуха! [И. Тургенев Повести]

П. БОЛТАТЬ – (Ожегов): (разг.) «говорить много, быстро, а также о чем-н. незначительном или то, о чем не следует»). С одной стороны, пустословие, с другой – злословие. БОЛТАТЬ-(Ушаков): (разг.)«говорить без толку, пустословить. Болтать глупости. Болтать вздор». Как видим, у Ушакова лексическое значение глагола уже, в отличие от толкования у Ожегова: выделена только сема «пустословить». Между тем в семантике слова болтун Ушаков подчеркивает противопоставление: 1.Болтливый человек, пустослов. 2.Сплетник. Ему не говори, он - известный болтун. 

В НК РЯ: омонимия не снята, потому определить количество вхождений с нужным значением не представляется возможным. Вот выборка примеров.

…жена станет теперь до глубокой ночи болтать с Маргошей [Юрий Трифонов. Дом на набережной (1976)]Там собирается всякий сброд, и я не понимаю, как Витя и Соколов могут целыми часами болтать с этими людьми… [Василий Гроссман. Жизнь и судьба, ч. 1 (1960)] Дамы остались болтать вдвоем и тут же обросли другими дамами... [Василий Аксенов. Таинственная страсть (2007)]Потом стали болтать, перепрыгивая с темы на тему… [Василий Аксенов. Таинственная страсть (2007)] На вечеринках они не хотят говорить серьезно, они хотят болтать, хохмить и дурачиться [Василий Аксенов. Новый сладостный стиль (2005)].

Чаще всего глагол болтать обозначает безобидное времяпрепровождение. Глагол болтать, как показывают примеры, предполагает в качестве субъекта действия и мужчину и женщину. Это подтверждается и производными болтун (286 вхождений), болтунья (18 вхождений) и болтушка (66 вхождений при неснятой омонимии).

Болтун – «болтливый человек» (Ожегов): Он не болтун, он деятель, а болтает он, может, так, для сокрытия всего остального [Ю. О. Домбровский. Факультет ненужных вещей, часть 4 (1978)].

В словаре Ожегова производное заимствует у производящего только часть семантики.  Однако, судя по примерам, чаще  всего болтун – это малоприятный человек: в лексическом значении актуализируется сема «говорить то, о чем не следует»; кроме  того, он пьет, врет, бездельничает. Следовательно, словарь Ушакова точнее фиксирует содержание слова. См. примеры:

Это он виноват, этот пьяный негодяй, болтун…[Булат Окуджава. Искусство кройки и житья] Вообще личность грязная, болтун, пьяница, антисоветчик, всё это так [Ю. О. Домбровский. Факультет ненужных вещей, часть 4 (1978)] Только он большой болтун и враль, имей в виду[Юрий Трифонов. Обмен (1969)].

Женский вариант представлен двумя производными: болтунья и болтушка. Как считают некоторые мужчины, все женщины – болтуньи. Женщины действительно говорят больше, чем мужчины. Исследователи подсчитали, что женщина произносит почти в три раза больше слов, чем мужчина, – примерно 20 тыс. слов в день, в то время как мужчина не более 7 тыс. слов. Женщинам болтовня часами, пустые, бесцельные разговоры прощаются как женские слабости.

…она сплетница и жуткая болтунья [Дарья Донцова. Микстура от косоглазия (2003)] …ты не проговорись, особенно Тане: она болтунья, как все бабы [Владимир Голяховский. Русский доктор в Америке (1984-2001)] Она и болтунья, и женщина очень безнравственная [Н. С. Лесков. Божедомы (1868)].

Ср.: МФ РЯ: А между тем сестра Зина молода, – ей только 22 года, она хохотушка, болтунья, спорщица… [А. Чехов Рассказы]

Люська добрая душа, но говорить при ней я не буду, она болтушка, всякая информация ее распирает [Н. Баранская. Неделя как неделя (1969)]На счет суда придумала, между прочим, не строгая Алена, а болтушка Сонька Преображенская [Людмила Улицкая. Дар нерукотворный (1998)] Да я такая болтушка. Я не умею хранить тайны [Лидия Смирнова. Моя любовь (1997)].

Как показывают примеры, болтунья – чаще всего отрицательный персонаж, в отличие от болтушки, к которой отношение скорей снисходительное. В словаре Ушакова болтушка – ласкат. к болтун и к болтунья, т.е. общего рода. В словаре Ожегова болтушка – уменьш., ж. МФ РЯ: Она строгая к себе девушка; девушка честная, не болтушка, не сплетница [Н.Лесков. На ножах].