Основные этапы изучения «Слова о полку Игореве»

«Художественная характеристика Святослава Киевского, — отмечает Н. С. Демкова, — отличается от характеристики других, здравствующих князей. Основной прием описания Святослава — эпическое преувеличение, и в этом отношении образ Святослава очень близок таким давно умершим героям «Слова», как Всеслав Полоцкий, Олег Гориславич, Ярослав Осмомысл, чьи характеристики завершены, закончены (в отличие от Игоря, Всеволода, Рюрика и других).

Гиперболизация мощи Святослава, которой тот в действительности не обладал, напоминает принцип создания посмертной княжеской похвалы в  летописи и кажется ретроспективной». Образы сна Святослава, по мнению исследовательницы, также напоминают о смерти великого князя. Все это может указывать  на то, что «Слово» написано после смерти Святослава Киевского, умершего в июле 1194 г. «Слово» не могло быть написано и позднее мая 1196 г. — в этом месяце умер Всеволод Святославич, брат Игоря, а в конце памятника провозглашается здравица Буй-Туру Всеволоду.

Но почему же автор десятилетие спустя вспоминает поход Игоря с таким публицистическим пафосом? Н. С. Демкова предполагает, что «Слово» — это актуальный призыв к русским князьям, вызванный событиями 1194-1196 гг. Это были годы ожесточенной борьбы за право обладать киевским престолом между Рюриком Ростиславичем, ставшим теперь киевским князем, и Ольговичами — Ярославом Черниговским, Игорем и Всеволодом Святославичами. Дело доходит до вооруженного конфликта. Рюрик призывает на помощь половцев. И летописец с горечью отмечает, что они «устремилися на кровопролитье и обрадовалися бяхуть сваде [ссоре, раздору] в рускых князех». Естественно, что в эти годы чрезвычайно актуальной становится тема пагубности княжеских междоусобиц перед лицом половецкой опасности, а этой теме и посвящено «Слово». В конфликтной ситуации 1194-1196 гг. автор «Слова», по мнению Н. С. Демковой, стремится также «оправдать черниговских князей за поражение 1185 г., доказать их военное и моральное право быть руководителями в княжеских союзах, ибо они выступали как мужественные представители Руси против «поганых», они уже «доспели на брань»; не так далеко ушло время успешного правления Клером одного из Ольговичей — Святослава Всеволодича, мудрого и заботливого князя». Итак, заключает Н. С. Демкова, мы наблюдаем в «Слове о полку Игореве» отражение не только общерусских, общенародных идей — страстного «призыва русских князей к единению», к борьбе против врагов родной земли... но обнаруживаем и связи его с конкретной политической ситуацией середины 90-х годов XII в., следы его злободневного отношения к событиям и людям». Гипотезы Б. А. Рыбакова и Н. С. Демковой требуют еще внимательного, всестороннего анализа. Но заметим, что до них никто не предлагал датировки «Слова», основанной на совокупности данных — анализа образов в связи с конкретной политической ситуацией на Руси. Обычно датировка «Слова» временем до 1187 г. опиралась лишь на один факт: в памятнике упоминается как живой Ярослав Осмомысл (умерший в 1187 г.).                                                     Таким образом, «Слово» не могло быть написано ранее 1187 г. Вывод этот очень важен для нас. Он свидетельствует о том, что «Слово» было написано по свежим следам событий, после возвращения из плена Владимира Игоревича и до известия о смерти Ярослава Галицкого.                                                                          

3. Проблема автора «Слова о полку Игореве». Неоднократно предпринимались попытки установить имя автора «Слова». Автор, бесспорно, был человеком с широким государственным кругозором, отлично ориентировавшийся как в русской истории, так и в политической обстановке своего времени, и при этом еще человеком большой книжной культуры и огромного таланта. Но нам неизвестно какое-либо конкретное лицо того времени, обладавшее всеми перечисленными качествами.

Относительно авторства «Слова» имеется огромное количество гипотез-предположений, догадок. Однако эти гипотезы не подкрепляются достаточным количеством фактического материала, так как наука располагает только текстом первого издания и «екатерининской копией», а новый древнерусский список «Слова» до сих пор не обнаружен.

В числе предполагаемых авторов  «Слова о полку Игореве» назывались галицкий премудрый книжник Тимофеи (Н. Головин, И. А. Новиков), прославленный певец Митуса (А. Югов), тысяцкий Рагуил (В. Г. Федоров), певец Ходына (В. Д. Кузьмина), летописец Петр Бориславич (Б. А. Рыбаков) и даже сам князь Игорь (В. Чивилихин), а также великий киевский князь Святослав (В. Медведев).

Среди всех этих многочисленных предположений наиболее обстоятельна гипотеза академика Б. А. Рыбакова, однако и он с осторожностью исследователя подчеркивает: «Нельзя доказать непреложно, что «Слсзо о полку Игореве» и летопись Мстиславова племени (фрагмент Киевской летописи) действительно написаны одним человеком. Еще труднее подтвердить то, что этим лицом был именно киевский тысяцкий Петр Бориславич».                                                                                                                                       Д. С. Лихачев, отказавшись от конкретных поисков имени, обращает внимание на позицию автора «Слова». Вот точка зрения Д. С. Лихачева: автор «Слова мог быть приближенным Игоря Святославича — он ему сочувствует. Он мог быть и приближенным Святослаза Киевского — он сочувствует и ему. Он мог быть черниговцем и киевлянином. Он мог быть дружинником: дружинными понятиями он пользуется постоянно. Он, несомненно, был книжно образованным человеком и по своему социальному положению вряд ли принадлежал к эксплуатируемому классу населения. Однако в своих политических взглядах он не был ни «придворным», ни дружинником, ни защитником местных интересов, ни идеологом князей, бояр или духовенства. Автор «Слова» занимал свою, независимую от правящей верхушки феодального общества патриотическую позицию. Ему были чужды местные интересы феодальных верхов и были близки интересы широких слоев русского трудового населения, повсюду стремившихся к единству Руси. Автор «Слова» — выразитель чаяний и настроений трудового народа Руси, хотя сам, вероятно, не был ни крестьянином, ни ремесленником, а скорее всего, принадлежал к дружинникам. Само имя автора «Слова» нам неизвестно и вряд ли станет когда-нибудь известным.

4. Жанровая природа «Слова о полку Игореве». Весьма сложным оказывается и вопрос о жанровой принадлежности «Слова». Автор памятника не может нам помочь: он сам называет свое произведение то «слово» («Слово о пълку Игореве...»), то «песнь» («Начата же ся тъи песни по былинамь сего времени...», «Певше песнь старымъ княземъ...»), то «повесть» («Почнемъ же, братие, повесть сию...»). Не имеет «Слово» аналогий среди других памятников древнерусской литературы. Следовательно, это либо произведение исключительное в своем жанровом своеобразии, либо — представитель особого жанра, памятники которого до нас не дошли, так как жанр этот, сочетающий черты книжного «слова» и эпического произведения, не был традиционным. Быть может, произведения этого жанра, предназначенные в первую очередь для устного исполнения, вообще редко записывались.

Мнения исследователей о  жанровой природе «Слова» расходятся. Одни утверждают, что «Слово о полку Игореве» — «песнь», поэма (лиро-эпическая или героическая), памятник древнерусского героического эпоса (т.е. произведение, по природе своей стихотворное). Первым убеждение в том, что «Слово» — поэма, высказал еще Н. М. Карамзин. В XX веке.

A. Н. Робинсон сближает  «Словом с жанром французских  «шансон де жест» — «песен  о подвигах». Аналогией ему  в таком случае являются «Песнь  о Роланде», «Песнь о моем Сиде»,  а также «Витязь в тигровой  шкуре» Шота Руставели. Это сопоставление было глубоко изучено А. Н. Робинсоном, поставившим задачу «найти и обосновать... место («Слова о полку Игореве») в ряду эпических произведений западного и восточного феодального мира». Исследователь указывает, что при таких сопоставлениях необходимо учитывать, с одной стороны, «социально-историческую близость феодальных идеологий и культур», а с другой — народно-национальную оригинальность. А. Н. Робинсон демонстрирует, как общие для памятников средневекового героического эпоса мотивы (идея защиты родины, понятие рыцарской чести, этикет взаимоотношений сюзерена и вассала, образ тоскующей в разлуке жены или возлюбленной героя и т. д.) различно проявляются в разных культурах и разных памятниках. В «Слове», в частности, возможности типической идеализации героев оказались существенно ограниченными, потому что в основе сюжета лежало современное, а не находящееся в далеком прошлом событие, и автор обращался к своим слушателям «с песней-рассказом о них самих».

Другие (Н. С. Тихонравов, В. Ф. Миллер, Е. В. Барсов, B. Н. Перетц), наоборот, отрицают стихотворную природу «Слова». «Слово» — не «песнь» и не поэма, а повесть, воинская повесть, памятник древнерусской исторической повествовательной прозы. Таким образом, «Слово» рассматривается в ряду древнерусских оригинальных и переводных воинских повестей, «Девгениева деяния», «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия и т.п. И. П. Еремин рассматривал «Слово о полку Игореве» исключительно как произведение ораторского жанра, как памятник торжественного политического красноречия Киевской Руси.

Д. С. Лихачев доказал, что  в «Слове» соединены два фольклорных  жанра — «слава» и «плач» —  прославление князей и оплакивание  печальных событий. Он пишет, что появление таких памятников, «стоящих на грани литературы и фольклора» (а именно таким является «Слово»), могло быть вызвано следующим обстоятельством. В связи с происходящим ускоренными темпами образованием феодального государства «возникает новое историческое и патриотическое самосознание, которое требует особых жанровых форм своего выражения. Ни система фольклорных жанров, ни система византийско-славянских литературных жанров, перешедшая на Русь, не были приспособляемы для выражения новых тем. Первая в силу своей архаичности, вторая в силу своей преимущественной церковности». Это и явилось предпосылкой создания новых жанров — «жанров политической публицистики, жанров, воспевающих любовь к родной стране, жанров лиро-эпических».

Особая жанровая природа  «Слова» оказала большое влияние  и на его поэтику: в «Слове»  сочетаются принципы поэтики стиля  монументального историзма (церемониальность в изображении героев, приемы, свойственные жанру торжественных слов) и поэтики  фольклора (в изображении природы, в изображении чувств жены героя, в сочетании фольклорных жанров — «славы» и «плача»). Фольклорные элементы оказываются в «Слове» органически слитыми с элементами книжными.

В связи с этим нужно  обратить особое внимание на, точку  зрения Д. С. Лихачева. Он говорит о  том, что в. искусстве слова существуют две жанровые системы: жанры письменные и устные, литературные и фольклорные. Точное определение жанра «Слова»  требует однозначного отнесения  «Слова» или к устной народной поэзии, или к литературе. Однако сделать это нельзя: «Слово о полку  Игореве» совмещает в себе и устную народную стихию, и письменную традицию.

«Слово» в равной мере принадлежит  литературе и фольклору. Отсюда неясность  жанровой принадлежности «Слова о полку  Игореве» и невозможность одним  термином обозначить всю сложность его жанровой природы. Принадлежа одновременно к двум системам жанров, «Слово о полку Игореве» ломает рамки обеих. И в этом нет ничего удивительного: гениальные произведения очень часто выходят за пределы жанровых ограничений.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы

1. Адрианова-Перетц В. П. «Слово о полку Игореве» и памятники русской литературы XI-XIII веков. - Л., 1968.                                                                                                                                   2. Демкова Н. С. К вопросу о времени написания «Слова о полку Игореве». — Вестник Ленинградского университета, № 14. История. Язык. Литература. Вып. 3. - Л., 1973.  
3. Ипатьевская летопись. — Полн. собр. русских летописей. М., 1962, т. II, стлб. 637-651.  
4. Лаврентьевская летопись. — Полн. собр. русских летописей. М., 1962, т. I, стлб. 396-400.

5. Лихачев Д. С. Исторический и политический кругозор автора «Слова о полку Игореве». — В кн.: «Слово о полку Игореве». Сборник исследований и статей / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1950.

6. Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве». Историко-литературный очерк. - М., 1976. 7. 7. Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. - Л., 1978.  
8. Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» и особенности русской средневековой литературы. — В кн.: «Слово о полку Игореве» — памятник XII века. М.-Л., 1962.  
9. Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» и процесс жанрообразования XI-XIII вв. - ТОДРЛ. Л., 1972.  
10. Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» и эстетические представления его времени. // Русская литература. – 1976. - № 2.                                                                                         11. Лихачев Д. С. Черты подражательности «Задонщины». (К вопросу об отношении «Задонщины» к «Слову о полке Игореве») // Русская литература. – 1964. - №3.      

12. Лотман Ю. М. «Слово о полку Игореве» и литературная традиция XVIII — начала XIX в. - В кн.: «Слово о полку Игореве» — памятник XII века. - М.-Л., 1962.  
13. Осетров Евгений. Мир Игоревой песни. Этюды. - М., 1977.  
14. Робинсон А. Н. «Русская земля» в «Слове о полку Игореве». -  ТОДРЛ Л., 1976, т. XXXI, с. 136.  
15. Робинсон А. Н. «Слово о полку Игореве» и героический эпос средневековья. // Вестник АН СССР. - 1976. - № 4.  
16. Русская литература и фольклор (XI-XVIII вв.). - Л., 1970.

17. Рыбаков Б. А. Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». - М., 1972.  
18. Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники.- М., 1971.  
19. Слово о полку Игореве, 2-е изд. - Л., 1967.                                                                                 
20. Творогов О. В.  Литература Древней Руси. Пособие для учителя. - М.: Просвещение, 1981.

21. Творогов О. В. «Слово о полку Игореве» и «Задонщина». — В кн.: «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. К вопросу о времени написания «Слова». -М.-Л., 1966.