Новые явления в русском языке, 1990 - 2000 гг

 

 

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧЕРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«ПОВОЛЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

 

 

КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ

 

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

По Дисциплине: РУССКИЙ ЯЗЫК И КУЛЬТУРА РЕЧИ

На тему: Новые явления в русском языке, 1990 - 2000 гг.

 

 

 

Выполнил: студент 1 курса

(заочного отделения)

специальности «сервис»

группы свс-11

Сушенцова Анастасия Андреевна  

Подпись________

 

Проверил: Доцент кафедры философии, кандидат философских наук

Богданов А. И

Подпись________

Дата________

 

 

    Йошкар-Ола

                                                           

                                                              2015

СОДЕРЖАНИЕ

Введение………………………………………………………………………...…3 
1.Демократизация и интеллектуализация как главные тенденции развития русского языка………………………………………………………………….…4 
2.Заимствование иностранных слов……………………………………………10 
Заключение……………………………………………………………………….13 
Список литературы………………………………………………………………14

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Русский язык - это великий язык русского народа. Вместе с ним он рос и совершенствовался. Русский язык это форма национальной культуры.

С каждой новой эпохой русский язык рос и совершенствовался, менялся, обогащался новыми словами. Основной составляющей русского языка, является литературный язык, системы норм, которые считаются закреплёнными, общепринятыми.

Язык народа является отражением общественной жизни общества к которому он относится. Язык тесно связан с его обществом и историей.

На формирования языка отказывает влияние социальная структура общества, изменения происходящие в обществе. Они ускоряют или замедляют темпы языковых изменений. Эти изменения регулируются внутри языка. Этот механизм регулирует присущие языку закономерности, которые способствует перестройке некоторых участков языковой системы.

Актуальность данной тему на вызывает сомнения. Ведь изучения новых явлений русского литературного языка рубежа веков (1990-2000гг.) поможет нам более точно определить каким изменениям подвергся наш язык, ощенить пользу этих изменений, и предположить, как будет изменятся наш язык в дальнейшем.

Цели данной работы:

1. Изучить влияния демократизации русского языка

2. Рассмотреть вопрос  заимствования иностранных слов  и использования их в русской  литературной речи.

 

 

 

 

1. Демократизация и интеллектуализация как главные тенденции развития русского языка.

Развития русского языка литературного

 Демократизация –  одно из центральных направлений  в развитии русского языка  послепушкинского периода, то есть  с тридцатых годов XIX века (до наших дней) [1].

Демократизацию русского языка можно отнести к главной тенденции для литературно-языковой эволюции. Она была «привита» и «закреплена» писателями пушкинской школы. Демократизация неразрывно связана с тенденциями многовековой культуры русского народа. «Русский язык пронес через все испытания и бедствия, через пропасти и враждебные станы священный огонь тысячелетней русской культуры»[1].

Как писал В.В. Виноградов, открывая шлюзы литературы для простонародного языка, просторечия и устной словесности, Пушкин осуществлял тщательный отбор речевого материала, принимая только те элементы «внелитературной» речи, которые могли рассчитывать на общенациональную значимость [2].

В результате процесса демократизации, русский язык не только обогатился новыми номинативными единицами, такими как: слова: зеленя, гадюка, балка, учёба, расчёска, словосочетания: всё образуется, заложить за галстук, лить ( в смысле отливать) пули, но и существенно эмоциональными, новыми смысловыми коннотациями. Так же обновляются, и становятся шире парадигматические и синтагматические связи между словами, фразеологическими единицами. В словообразовании появляются различные префиксы и суффиксы (-яга, -уха стиляга, чернуха). Также становится более разнообразными и грамматические формы и способы выражения смысловых и экспрессивных оттенков высказывания.

Всё это способствовало к дальнейшей дифференциации стилистической структуры литературного языка, а так же к упрочнению национально-демократических основ языка. В подтверждении этого можно привести множества живописных примеров.

Например, такие слова как: мерзавец, нытик, шумиха, свистопляска, животрепещущий, двурушник, стычка, кинуть (из жаргонов), напарник, именины, и многие другие слова.

Демократизация так же предполагает  привлечение в тексты книжной речи, единиц просторечия, территориальных диалектов, жаргонов, так называемой городской речи. Это подразумевало не только привлечение, а искусственное, мотивированное использование их в сочетании с традиционными книжными речевыми средствами русского языка. Это привело к возрастанию стилистической многомерности литературного текста. Эти речевые элементы, употребляемые «к месту», естественным образом постепенно входят в композиционно-речевую структуру повествования.

Одно из существенных мест в демократизации русского языка занимает включение в книжные тексты разговорной речи.

Процесс демократизации литературного языка длительный, поскольку требует закрепления в нём новых для книжной речи фразеологических единиц, конструкций и норм.

Этот процесс «закрепления» состоит в том, что такие внутренние заимствования многократно помещаются во фразы, абзацы литературного текста в контексте с традиционными (книжными) речевыми средствами литературного языка и тем самым вступают с ними в разноаспектное взаимодействие.

Принципиально важно различать демократизацию литературного языка ивульгаризацию литературной речи.

Вульгаризация литературной речи была связана с тенденцией огрубления речи, детабуизации ненормативной лексики и фразеологии. Эта тенденция в русской общественно-речевой практике начала складываться в конце XX века в условиях острой политической, идеологической, экономической ситуации, связанной с распадом СССР, ликвидацией тоталитарного режима и становлением новой, демократической России.

Под вульгаризацией речи понимается, такое использование стилистически сниженной и нелитературной лексики и фразеологии (жаргонизмов, фразеологии и диалектной лексики, просторечных слов и выражений), а также слов и речевых оборотов с резко негативной эмоционально-экспрессивной окраской (грубо-просторечных и жаргонных инвектив, вплоть до обсценной лексики и фразеологии), которое не может быть оправдано контекстом или ситуацией высказывания и представляется неэстетичным или нарушением этико-речевых норм русского литературного языка[3].

Все эти изменения двух последних десятилетий проявились больше всего в текстах СМИ, прежде всего – электронных (как следствие их всеобщего распространения и господствующего положения в речевой коммуникации современного общества, в том числе, и в культурно-коммуникативном пространстве современного русского языка), а также в текстах рекламы, в устных выступлениях политиков, чиновников, деятелей культуры, в литературно-художественных произведениях и т.п.

Весьма симптоматична оценка языка СМИ, данная Э.С. Радзинским в интервью «Комсомольской правде»: «…Сейчас телевидение весьма, ну, скажем уклончиво… (пауза Радзинского. – Ю.Б.) весьма демократично. Язык улицы и подворотен, сленг молодежной толпы, блатная лексика полуграмотного быдла давно перекочевали на ТВ, став частью экранной речи»[4].

Вульгаризация литературной речи чаще всего характеризуется речевой агрессией – речевым поведением, нацеленным «на оскорбление или преднамеренное причинение вреда человеку, группе людей, организации, обществу в целом»[5]. Именно такие настроения были типичны для общественно-политической ситуации в России 1990-х годов.

Для текстов, выполненных «в ключе» речевой агрессии характерны лексико-фразеологические доминанты инвективного характера, отличающиеся резко негативной экспрессией. Такие как : «Они кричат: «Ваш Ельцин – паразит. Ваш Горбачев – гад» («Известия», 9.04.1993). «Если бы Гайдар был грибом, он был бы свинушкой» («Завтра», № 38, сент. 1998). «Поганые твари, погань, сволочи, вместе с Ельциным вас, как гнид, надо уничтожать» («Не дай Бог!», 1996, № 9). Дерьмо, идиоты, жиды, задница, жопа, падла, на кой хрен, говно, говняная(телепередача) и подобные выражения,  не самые «крутые», которые можно было услышать от журналистов, деятелей культуры, политиков и чиновников.

Исследователи русского литературного языка рубежа веков отмечают: «В последние десятилетия XX века экспансия криминального жаргона охватила те слои общества, которые в силу своего интеллектуального и образовательного уровня призваны говорить на образцовом литературном языке. Политико-экономические реалии уподобляются криминальному миру, создав специфическую систему его описания с помощью метафорических средств (крыша, разборка, наезды и др.)»[6].

Публицисты же резко заявляют о том, что недопустимом расширении сферы использования мата в современной литературной речи: «Мерзость окружает нас почти повсеместно. С ней встречаешься уже не только в подворотнях, но порой и на высоких собраниях»[7], – с горечью констатировал В.П. Астафьев.

Вульгаризация литературной речи, ни принесла ничего положительного. В последствии она резко снизила уровень речевой культуры, как устных, так и письменных текстов, так же текстовой средств массовой информации, играет деструктивную роль в эволюционных процессах, так и в целесообразном функционировании русского литературного языка

Так же, следует отметить, что вульгаризация русской литературной речи имеет и другой аспект. Этот аспект состоит в том, что литературный текст,(чаще всего это устный текст) неосознанно или специально (например, в популистских целях) включает в себя такие ненормированные речевые явления, которые резко противопоставлены литературной норме. Например: те продукты, которые ложат на стол ; Это сёдня, слилось воедино…  Или немотивированное использование разговорно-просторечного слова «хана» в телеинтервью официального лица – председателя Госдумы Г.Селезнева: «Если бы никто не захотел создавать фракционные депутатские группы – это хана»; ненормативное, свойственное просторечию, глагольное управление: обсуждают о том, что…; поняли о том, что…; означает о том, что…; ненормативное ударение (просторечное): облЕгчить, ходатАйствовать, внЕсен, намерЕние; просторечные формы сравнительной степени (прилагательного и наречия): ваше коварство еще более хуже; более подробнее; диалектное употребление предлога С (в конструкции С + топоним): Черномырдин прилетел СЛиссабона, получаем предложения С наших областей; диалектное ударение:нАчалось, прИнять, предпрИнять; ударение в существительных под влиянием профессиональной речи (дОбыча, редакторАми, кондитерАм, прибылЕй); ненормативное употребление сочетания как бы (конечно, это как бы в большой степени шутка.., …время трудное и потому, как бы интересное)[8].

Такие грубые нарушения литературных норм, немотивированно воспроизводимые «в массовом порядке» в повседневной общественно-речевой практике – особенно СМИ, предполагающих и серьезную тематику, и достаточно высокий культурный уровень обсуждения – резко снижают уровень речевой культуры, способствуют примитивизации изложения многосложных проблем современной политики, науки, культуры – всего комплекса духовной жизни народа – носителя языка.

Так же следует отметить и электронные средства массовой информации (радиоречь, телеречь), которые уже с середины XX века занимали господствующее место, как лингокультурный арсенал. Речь здесь идёт об устном звучании, процитируем  В.В. Виноградовым: «Устная речь обладает более красочными, лексически разнообразными и более экспрессивными видами модальных слов и частиц… Она непрестанно обогащается их формами… Устная речь эффективнее и активнее, чем книжный язык. Поэтому в ней больше модальных оттенков и они ярче… Понятно, что модальные слова из живой устной речи проникают и в область литературно-книжного выражения. А здесь, со своей стороны, развиваются более сложные, синтаксически разнообразные, богатые экспрессивными и интеллектуальными оттенками способы и формы выражения модальностей речи»[10].

Таким образом, в условиях массовой информации устная речь, рассчитанная на усиление эмоционального воздействия на широкую аудиторию, на повышении ее интереса к сообщаемой информации, является весьма благоприятной средой для демократизации современных литературных языков европейско-американского культурно-исторического ареала, в том числе и русского литературного языка нашего времени.

2. Заимствование иностранных  слов

Использование русскими писателями иностранных слов отражает их отношение к проблеме лексических заимствований. Сатирики XVIII в. зло высмеивали жаргон светского общества, который был насыщен французскими (в частых случаях искаженными) словами. Можно привести пример: Так, в повести Д.И. Фонвизина «Бригадир» , советница в говорит: - Я капабельна взбеситься; Вам время уже себя этабелировать (устроить).

Традицию сатирического осмеяния светского жаргона перенял и продолжил Н.В. Гоголь: Юбка вся собирается вокруг, как бывало в старину фижмы, даже сзади немножко подкладывают ваты, чтобы была совершенная бельфам (прекрасная женщина); Словом, скандальёзу наделал ужасного, вся деревня сбежалась, ребенки плачут: все кричит, никто не понимает, ну просто оррёр, оррёр, оррёр! (ужас).

Речь, насыщенная варваризмами, называется макаронической. В XIX в. стихи насыщенные такими словами, так называемые макаронические стихии И. М. Мятлева, пользовались огромной популярностью. «Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границею...», в которых высмеивалась речь тамбовской барыни, попавшей в Париж: Тут собрался целый мир Изо всех концов Европы: Адонисы и Езопы, Богачи и пролетер, Ом дэта и милитер (т.е. бедные, «государственные мужи» и военные).