Михайловское в жизни и творчестве А.С. Пушкина

Василий Андреевич Жуковский  Портрет К.П. Брюллова

народа, приобщение к  миру народного творчества оказывали  самое благотворное влияние на всю  духовную жизнь поэта.

 Пушкин пишет в  эту пору в самых различных  жанрах: от острой и когтистой «летуньи» - эпиграммы – до философского драматического этюда, до социальной и исторической трагедии; от романтической поэмы – до реалистического стихотворного романа и до шутливо – пародийной реально – бытовой повести в стихах. Необычайной зрелости достигает в эту пору и пушкинская лирика.

 Пушкин приехал  в михайловскую ссылку уже  будучи известным поэтом. Слава  его гремела по всей России. Жуковский писал ему: «По данному мне полномочию, предлагаю тебе первое место на русском Парнасе».

 «Руслан и Людмила», «Кавказский пленник», «Бахчисарайский  фонтан», десятки превосходных  стихотворений – их с восторгом  читали все, кто был мало-мальски  обучен российской грамоте. Пушкина  любили, ему удивлялись.

 Обосновавшись в  Михайловском, Пушкин начал свои «Записки». Первое время стихов почти не писал – не мог. Не было душевного покоя, вдохновения. Но он знал – вдохновение придёт. И обдумывая планы на будущее, просил брата и друзей присылать ему книги. Без книг он не мог ни жить, ни работать. За два года ссылки книг у Пушкина накопилось столько, что после его отъезда их пришлось вывозить на нескольких телегах. Пушкин шутил, что в Михайловском он перечитал двенадцать телег книг.

 Между тем пришло  вдохновение. Поэт закончил начатую  в Одессе поэму «Цыганы», третью главу «Евгения Онегина». На столе его лежали тома «Истории государства российского» Карамзина, летописи, старинные книги – он принялся за историческую трагедию «Борис Годунов» и, оставляя её на время, писал четвёртую главу своего романа в стихах. Над трагедией работал с увлечением. «У меня буквально нет другого общества кроме старушки – няни и моей трагедии; последняя продвигается, и я доволен этим».

 Пушкин начинал  свой рабочий день рано. Открывал  одну из больших тетрадей в чёрном сафьяновом переплёте и брался за перо. Он ещё с Лицея любил писать на «оглодках», которые с трудом держались в пальцах; и теперь перед ним на столе между тетрадями повсюду валялись коротенькие огрызки гусиных перьев. Измаранные страницы с рисунками, с зачёркнутыми строками... Они красноречиво рассказывают о большом труде поэта.

 Пушкин писал сразу в нескольких  тетрадях, набрасывал, изменял. Искал  и находил те самые точные  слова, те образы, которые лучше  всего выражали его мысли и  чувства. И лишь найдя, - переписывал  набело.

В глуши что делать в эту пору?

Гулять, но голы все места,

Как лысое Сатурна темя

Как крепостная нищета.

(А. С. Пушкин).

 За два года ссылки  в скромном домике над Соротью  были написаны трагедия «Борис  Годунов», центральные главы романа «Евгений Онегин» (третья - шестая), поэма «Граф Нулин», много лирических стихотворений. Среди них – «Вахтическая песня», «Я помню чудное мнгновенье», «Зимний вечер», «Жених», «Андрей Шенье», «Песни о Стеньке Разине». Всего более ста художественных произведений.

Вяземский Петр Андреевич  Неизвестный худ.   Около 1920. Литография.

 В июне 1825... к Прасковье Александровне Осиновой приехала её племянница Анна Петровна Керн. Пушкин, уже наслышавшийся о ней, не остался равнодушным к ее обаянию. Он вспомнил о том, что когда-то в Петербурге встретил ее в доме Олениных (это было в начале 1819г.). А.П. Керн пробыла в Тригорском до 19 июля. Незадолго до ее отъезда Пушкин написал обращенное к ней стихотворение «К ***» («Я помню чудное мгновенье...»).

 Редкое стихотворение  Пушкина обладает такой популярностью,  как это. Позднее М.И. Глинка написал на слова этих стихов свой знаменитый романс, еще в большей степени содействовавший их популярности. Стихотворение было напечатано Дельвигом в «Северных цветах» в 1827.                                                         

 Пушкин начинает стихотворение с пересмотра своего жизненного опыта. Он вспоминает о первой встрече с Керн и мысленно переносится в петёрбургскую обстановку 1817-1820 гг., годы, проведенные

В томленьях  грусти безнадежной,

В тревогах шумной суеты ...

События оборвали эту пору жизни поэта:

Шли годы. Бурь порыв мятежный

Рассеял прежние  мечты ... 

Наступили тяжелые  годы изгнания:

В глуши, во мраке  заточенья 

Тянулись  тихо дни мои 

Без божества, без вдохновенья,

Без слез, без  жизни, без любви.

 Слёзы, любовь, вдохновение  – вот спутники подлинной жизни. И Пушкин вспоминает тяжелые годы, 1823-1824, когда его постигло разочарование в жизни, когда он писал своего «Демона» и «Свободы сеятель пустынный...».

Это подавленное  состояние продолжалocь недолго. И к новой встрече 

Пушкин приходите  ощущением полноты жизни:

Душе настало  пробужденье 

И вот опять  явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты,

 Последние  два стиха повторяют стихи  начального четверостишия. Они  знаменуют возврат к юности, преодоление тоски минувших лет. Не мимолетной встречей вызван этот прилив жизненных сил. Пробуждение души открыло Пушкину возможность упоения творчеством, вдохновенье, а вместе с тем— упоения жизнью и любовь, венчающую эту полноту жизнеощущения. Пробужденная душа раскрылась и для творчества, и для слез, и для любви.

 Вслушаемся  же в язык данного произведения. Он не совсем обычен. Он, так сказать, «дистиллирован», максимально освобожден от всякой конкретности. В большей части случаев слова имеют метафорический оттенок и принадлежат к поэтическим символам, утратившим свое первоначальное значение. Автор останавливается на значении слов «виденье», «божество», «слезы», «тихо».

 Пять дважды  повторяющихся в анализируемом  тексте слов — божество, вдохновенье, слёзы, жизнь, любовь – образуют целостный смысловой комплекс, относящийся к области художественного творчества.

Любовная тематика в  данном стихотворении явно подчинена  другой, 
философско-психологической тематике, и основной его темой является 
тема о разных состояниях внутреннего мира поэта в соотношении этого мира с действительностью.

1. Перед нами три этапа этих состояний. Первый, когда перед поэтом предстала некая красота, врезавшаяся в его душевную память. Второй, когда в момент душевного угнетения воспоминание утрачено, и эта утрата привела жизнь к увяданию, изъяв из нее основное, в чем жизнь заключается, — радость творчества. И третий, когда ощущение эстетической ценности жизненных явлений вновь пробудилось в сознании и душа ликует от того, что утраченная радость творчества вновь стала для нее доступна.

И все-таки любовь представлена в стихотворении не на равных правах с вдохновеньем, слезами, божеством и пр. Все-таки это основная тема стихотворения, определяющая его  сюжет, т.е. сцепление мыслей, на котором  зиждется композиция стихотворения. Недаром  оно в самом заголовке («К ***») адресовано любимой женщине, хотя бы и не названной, хотя бы и изображенной в отвлеченном и обобщенном образе идеальной женщины. Любовь в жизни и творчестве Пушкина всегда была страстью, в высшей степени воплощающей в себе ощущение жизненной полноты. Это страсть кардинальная, в какой-то степени представительствующая все страсти. Любовь определяет полноту жизненных сил. Но вопреки общепринятому Толкованию Пушкин не изображает любовь как причину жизненного пробуждения. Самая последовательность речи этому противоречит.

Чувство прилива  жизненных и творческих сил Пушкин ощутил независимо от встречи с Керн. Ho она пришла вовремя.

Прилив сил требовал увенчания интенсивным проявлением  страсти. 
Пушкин ждал. Он вовсе не так уж сильно помнил мимолетную встречу с 
Керн в 1819 г. Нет, он ее совершенно забыл. Он не вспоминает о ней в 
письмах к Родзянке. Для него это совершенно новое лицо, хотя бы его мог 
ли несколько познакомить с Керн и напомнить о ней рассказы ее родствен 
ниц, барышень Тригорского, начиная с ее ближайшей наперсницы Анны 
Николаевны Вульф. Но она своевременно явилась, и Пушкин не столько  вспомнил, сколько забыл всё, что знал о ней, ослеплённый её обликом. И чувство любви завершило полноту пробуждения: за божеством, вдохновением, слезами явилась вся венчающая любовь.

 

 

 

Для понимания идейной  направленности стихотворения следует  иметь в виду соответствие между «Анчаром» и стихотворением П. Катенина «Старая быль». В этом стихотворении Катенин в несколько завуалированной форме осуждал известные «Стансы» Пушкина («В надежде славы и добра...»), усматривая в них похвалу «царю-самодержителю». Поэтическим ответом на упреки Катенина и был пушкинский «Анчар», свидетельствовавший о верности Пушкина свободолюбивым идеям декабризма.

Пушкин находит, отбрасывает, отыскивает все более резкие и напряженные детали, рисуя страшную картину смерти и гибели, которые окружают ядовитое дерево: «На почве мертвой, раскаленной», «могучий яд», «прах отравленный клубится», «пустыня смерти», «тигр ярый бьется». Но картина эта важна ему не сама по себе. Значение ее в том, что к страшному дереву идет человек. Возникает первый набросок:                                                    

Но человек  ко древу яда

и далее:

Но человек  к Анчару страшному подходит

и сейчас же возникает  следующая запись, та, в которой  содержится весь идейный смысл стихотворения:

Но человека человек

В пустыню  посылает.

 Но почему  мог человека человек послать  к анчару? Начинаются поиски следующей  строки: «Послал к анчару властным  словом», «Послал к анчару самовластно», «Послал к анчару равнодушно». И уже под конец находятся самые точные слова: «Послал в пустыню властным взглядом», и строка приобретает окончательную форму: «Послал к анчару властным взглядом». Идейный смысл стихотворения выражен с предельной точностью. В характеристике раба у Пушкина были различные оттенки. Путь к анчару — это подвиг. В черновиках находим эпитет «смелый», строку «И тот безумно в путь потек». Появляется определение «верный раб». Но все это отбрасывается — дело ведь не в смелости и не в верности раба, а в его послушности, т.е. в предельном подчинении его чужой воле, «властному взгляду» (даже не «властному слову»). Стихотворение построено на контрастах, прежде всего в композиционном отношении. Дерево смерти—и идущий к нему человек; раб — и владыка. В восьмой строфе контраст выражен с наибольшей силой:

И умер бедный раб у ног

Непобедимого владыки.

 Казалось  бы, стихотворение завершено, противоречие  раскрыто. Но Пушкин находит новый и еще более трагический поворот темы: ради чего погиб бедный раб, ради чего совершен его, хотя бы и подневольный, подвиг? И последняя строфа еще более расширяет идейный смысл стихотворения. Владыке нужны послушные, как раб, стрелы, чтобы он с ними

...гибель разослал

К соседям в чуждые пределы.

 Если анчар  губителен для тех, кто идет  к нему, то владыка рассылает эту гибель. Гуманистический пафос стихотворения здесь достигает особенной силы. Композиция основана на резких, непримиримых контрастах. Они передают, с одной стороны, накал общественной борьбы, который только что нашел свое выражение в восстании декабристов 1825 г., и в то же время в этих контрастах и выражается характер лирического героя, смело и непримиримо обнажающего всю остроту противоречий деспотического строя. Эта контрастность, поиски предельно острых и драматически выразительных средств определяют и лексику стихотворения.

 Анчар  «стоит — один во всей вселенной». Эпитеты и определения подчинены той же цели передачи драматичности и напряженности как самой ситуации, так и речи говорящего о ней лирического героя: «грозный часовой», «жаждущие степи», «день гнева», «вихорь черный», «лист дремучий». Контрастна сама организация повествования. Контраст этот выражается в том, что повествователь, с одной стороны, говорит о предельно трагической ситуации: владыка посылает на смерть раба, чтобы ценой его гибели нести смерть другим людям, и в то же время сам повествователь не дает этому оценки, он только рассказывает о той трагедии, которая произошла около анчара. Его отношение к ней прорывается только в упоминании о бедном рабе, в негодующем сопоставлении: «человека человек», да еще в подчеркнуто простом и скорбном рассказе о том, как умирал бедный раб.

 Таким образом,  и композиция стихотворения, и  его лексика, и входящие в него повествовательные элементы (анчар, владыка, раб) — все это единая и целостная формы раскрытия состояния характера лирического героя, его конкретизирующая, превращающая его в индивидуальное переживание, в конкретную картину духовной человеческой жизни, созданную средствами речи. Большую роль в этой конкретизации играет ритмическая и звуковая организация стиха.

 Стихотворение написано четырехстопным ямбом, его ритмическое своеобразие связано прежде всего с тем, как расположены ударения в строке. Рассмотрим их распределение в «Анчаре».

 Композиционно стихотворение можно разделить на четыре части. Первые пять строф дают описание анчара. Первая и вторая строки вводит новое в течение стихотворения — приказ владыки, далее вторая половина шестой строфы и седьмая и восьмая строфы дают описание судьбы раба, последняя — девятая — строфа говорит о царе. Первая часть почти полностью выдержана на однородных ритмических строках: идет как бы перечисление свойств анчара, строфы однородны в интонационном отношении и не требуют поэтому каких-либо существенных отступлений в движении ритма: