Любовная лирика Владимира Владимировича Маяковского

«По личным мотивам об общем  быте» - так он характеризовал свою поэму о любви. Это определение  подходит ко всем его стихотворениям о любви. Характерный и своеобразный лиризм Маяковского проявился в том, что любая поэтическая тема, если увлекала его, была для него личной. Деление на лирику гражданскую и интимную для него не существовало, - эти отдельные ранее жанры слились в его стихах в неразделимый сплав. Если политическая тема становится в стихах Маяковского личной, то одновременно с этим о самом интимном человеческом чувстве он рассказывает как поэт-гражданин. Не случайно идея единства личного и общественного столь ярко декларируется в заключительных строках поэмы, где поэт выражает своё заветнейшее желание:

 

Чтоб жить 

не в жертву дома дырам.

Чтоб мог 

в родне  

отныне 

стать

отец 

по крайней мере миром,

землей по крайней мере – мать.

 

Странную исповедальную  поэму написал Маяковский. Казалось бы, она действительно "про это", а вчитаешься - все-таки больше про  другое. Недаром ее тема впрямую  не названа. "Про что, про это?" - спрашивает автор и слово "любовь", подсказанное рифмой, зачем-то заменяет многоточием. Источник поэмы – угроза разрыва с любимой, угроза почти  убийственная: «Теперь я чувствую, что меня совсем отодрали от жизни, что больше ничего и никогда не будет», - восклицал автор в письме времен создания «Про это». Все гиперболы, антитезы, градации подчинены здесь  одному – выражению необыкновенного  накала чувств. Но если отбросить всю  научную фантастику, все картины  аллегорических превращений, как всегда, искусно и многословно реализующие  каждый речевой оборот, то останется  несколько ярких и крепких  моментов, где выражены те же основные мотивы, что и в дооктябрьских  стихах и поэмах: обида, ревность и  ненависть.

Повседневное окружение  его любимой: вороны-гости, друзья-соперники - вот главное препятствие на пути его любви. Это и названо всеми  нехорошими словами, принятыми в  то время к употреблению. Любовь к «ней» в условиях «будней  тины» была для поэта неприемлимой. И самое страшное, корень трагедии - в том, что ведь и сама любимая - неотъемлемая часть всего этого, и если он ни в чем ее не обвиняет, то только оттого, что любит. Трагична, безысходна любовь Маяковского, неустранимо препятствие на ее пути, по крайней мере в этой, сегодняшней жизни. Но поэме Маяковского в 1923-м году необходим оптимистический выход, без него она состояться не может. И Маяковский такой выход находит, убивая себя и воскресшая в будущем, в далеком и замечательном тридцатом веке, веке коммунизма, который изображается как время торжества истинной любви, когда осуществится мечта поэта – «чтоб всей вселенной шла любовь». И обращаясь к людям будущего, поэт восклицает:

 

Ваш

тридцатый век

обгонит стаи

сердце раздиравших мелочей.

Нынче недолюбленное  

наверстаем

звездностью бесчисленных ночей.

 

Понимание Маяковским природы  любви в последний период его  творческого пути находит наиболее яркое выражение в двух поэтических  «письмах» - «Письме товарищу Кострову из Парижа о сущности любви» и «Письмо Татьяне Яковлевой». Созданы стихотворения осенью 1928 года во время пребывания Маяковского в Париже, они навеяны сильным и глубоким чувством к Татьяне Яковлевой. Маяковский познакомился с ней в Париже, куда она приехала в 1925 году из Советской России по вызову своего дяди, художника. Но (и это так характерно для Маяковского) его «Письмо товарищу Кострову…» - не просто о любви, оно о сущности любви.

Обжигающей силы чувство  вызывает настоятельную потребность  разобраться в себе, по-новому взглянуть  на мир. Именно по-новому: для Маяковского  любовь – чувство, перестраивающее  человека, буквально созидающее его, многократно увеличивающее его  силы.

Как это чаще всего бывает у поэта, о самом серьезном говорится с долей иронии:

 

Я ж умен

и голосист,

заговариваю зубы – 

только

слушать согласись.

 

Но стихотворение разворачивается  – и все ощутимее становится пафос  стиха, стремящегося добраться до сути человеческой жизни, объяснить, что  позволяет опять о опять запускать в работу «сердца выстывший мотор». Здесь проявляется не ослепляющая человека страсть, а земное, радостное чувство, наполняющее творческой силой. И по мере того как разворачивается эта мысль исчезают стены зала, в котором начат разговор: сюда врывается шум улицы, звездное небо раскидывается над головами влюбленных.

Говоря о сущности любви, поэт избегает в своем разговоре  отвлеченности. Назван по имени адресат  «Письма…», в текст введена та, которая вызвала эту бурю в сердце, к которой обращен поэтический монолог. И в самом стихотворении рассыпано множество деталей, подробностей, не позволяющих стиху унестись в туманные выси: любовь, которая вызвала к жизни эти строки, - «человеческая, простая», да и поэтический «экстаз» проявляется в самой что ни на есть будничной обстановке:

 

Подымает площадь шум,

экипажи движутся,

я хожу, 

стишки пишу

в записную книжицу.

Мчат  

авто  

по улице,

а не свалят наземь.

Понимают  

умницы:

человек –  

в экстазе.

 

Простое, земное чувство  противопоставляется той «прохожей  паре чувств», что названа «дрянью»: поэт говорит о том, что возвышает человека, о стихии («Ураган, огонь, вода подступают в ропоте»), обладающей живительной силой. И опять-таки, как это свойственно способствуют буквально материализации понятий, отвлеченных уже по самой природе своей. Произнесенное здесь имя великого Коперника дает представление о масштабах, единственно достойных чувства, о котором идет речь. И вместе с тем – представление о силе, которой оно одаривает человека, реализуется в образе радостно-возвышенном:

 

Любить –

это значит:

в глубь двора

вбежать

и до ночи грачьей,

блестя топором,

рубить дрова,

силой

своей

играючи.

 

Поэт нигде не снижает  пафоса стихов о том, что позволяет  человеческому сердцу работать, но искусно приглушает его. Прежде всего  – с помощью иронии:

 

Сомн видений

и идей

полон

до крышки.

Тут бы

и у медведей

выросли бы крылышки.

 

В стихах о сущности любви  раскрывается сущность поэтического творчества, как понимал его Маяковский. И  это естественно, так как поэтом делает человека свободное от какой бы то ни было корысти чувство, вызывающее к жизни слова трепетно нежные. Но они же, давая возможность «двум влюбленным на звезды смотреть из ихней беседки сиреневой», обладают силой, способной «подымать, и вести, и влечь, которые глазом ослабли».

Примечателен тот факт, что «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви» адресовано лицу официальному – редактору «Комсомольской правды» А.С Мартыновскому. Разговор с любимой о любви словно бы обретает общественный характер. И другим он быть не может, в особенности если вспомнить то, что для обращения к красавице, «в меха и бусы оправленной», возникает слово «товарищ» и обращенные к ней слова: «Вы к Москве порвали нить». Смысл их раскрывается в «Письме Татьяне Яковлевой». Но и в первом из двух писем звучит нотка горечи, что любимая – на другом берегу.

В адресованном Татьяне Яковлевой  и не предназначавшемся для печати стихотворении та же, что и в  «Письме товарищу Кострову…», тема предстает с иной, драматической стороны. Трудно – да и нужно ли сейчас – разбираться в том, почему взаимная, судя по свидетельствам современников, любовь не смогла принести счастья.

Вновь и вновь, в каждом стихотворении, мы убеждаемся в том, что любовная лирика оказывается  у Маяковского подлинно гражданской:

 

В поцелуе рук ли, губ  ли,

в дрожи тела близких мне

красный цвет моих республик

тоже должен пламенеть.

 

И в адресованном лишь любимой  женщине «Письме…» «Я» неотделимо от «Мы», судьба и счастье любящих  – от судеб «ста мильонов».

Оба «Письма …» и тогда  же начатое, но так и не законченное  второе, лирическое, вступление в поэму  о пятилетке поражают сдержанностью  тона, напряженностью, которая не выплескивается, но уходит в глубь стиха, - все это свидетельствует о глубине и цельности чувства. А стало быть, цельности характера, в котором это чувство находит воплощение.

Вывод

 

Грубость формы стихов и грубость поведения Маяковского  были не только средством эпатажа, стремлением  привлечь к себе внимание, но и самозащитой, как знаменитая «желтая кофта», «которой душа от осмотров укутана». Под маской уличного хулигана скрывалась нежная, любящая душа поэта. Невозможно не почувствовать  трагическую красоту бьющих по сердцу стихотворений: «Лиличка!», «Письмо товарищу Кострову о сущности любви», поэм: «Флейта-позвоночник», «Человек» и др. В них отразилось мироощущение поэта, жаждущего любви, сочувствия, понимания, но обреченного на одиночество в этом «обезлюбленном» мире. Маяковский склонен гиперболизировать свои чувства, его поэзия находится под током высокого напряжения чувств. Любовь поэта безмерна, безгранична, это «пожар сердца», прекрасная болезнь:

 

Мама!

Ваш сын прекрасно болен!

У него пожар сердца… 

 

Любовная лирика Маяковского  неразрывно связана с личными  переживаниями. Но нельзя отрицать, что  вся его поэзия является подлинно гражданской, что не может не сказаться  и на любовной лирике: «В поцелуе  рук ли, губ ли, в дрожи тела близких мне красный цвет моих республик тоже пламенеть». Если политическая тема становится в стихах Маяковского  личной, то одновременно с этим о  самом интимном человеческом чувстве  – о любви – он рассказывает как поэт-гражданин. «По личным мотивам  об общем быте» - так он охарактеризовал  свою поэму о любви «Про это». Это определение подходит ко всем его стихотворениям о любви.

В стихах Маяковского все  чувства напряжены до предела, ему  не свойственны стихотворения спокойно-описательного  характера. Стих Маяковского может  быть более или менее выразительным, но никогда – вялым. Лирический – это, по Маяковскому, значит действенный, активный, рассчитанный не только на сочувствие, но прежде всего на соучастие читателя. Его страстный, кипучий темперамент отражается в его произведениях: «громада – любовь, громада – ненависть». «Ему – агитатору, горлану-главарю» - мало рассказать просто о любви, ему важно убедить читателя, достучаться до его сердца. Сила лирики в ее заряженности большим чувством, большой идеей. Прав Маяковский: «Описанию, отображению действительности в поэзии нет самостоятельного места». Поэт не рассказывает, не сообщает – он убеждает, доказывает.

Я считаю, тема любви –  центральная в творчестве Маяковского, несмотря на немногочисленность произведений ей посвященных.

 

Не смоют любовь

Ни ссоры,

Ни версты <…>

Люблю

неизменно и верно! 

Список используемой литературы

 

1. «Владимир Маяковский»  ЛЕНИЗДАТ, 1971г.

2. «Маяковский – лирик»  А.С.Карпов, Москва, Просвещение, 1988г.

3. «Маяковский. Жизнь и  творчество» В.Перцов, Москва, 1976г.

4. «Изучение творчества  Владимира Маяковского» П. К.  Сербин, «Молодая гвардия», 1978г.

5. «Любовь - это сердце  всего» Б. Янгфельдт