Эволюция лирического героя Сергея Есенина

Целовалась с нищим, с вором, с горбачом,

Со всей каторгой гуляла – нипочем!

Алых губ своих отказом не тружу.

Прокаженный подойди – не откажу!

В сборнике «Вечер» лирическая героиня А.Ахматовой и неверная жена, и нищенка, и батрачка, и женщина из мещанской среды, которую «муж хлестал узорчатым, вдвое сложенным ремнем», и приморская девчонка.

Безусловно, «лирический герой» близок автору, но их личности не тождественны. Лирический герой – это идеальная личность, какой ее представляет себе автор (трудно представить, например, лирическую исповедь мерзавца), личность, освобожденная от второстепенных и незначительных чувств. Если бы личность лирического героя и автора совпадали, то поэзия теряла бы свой смысл.

              И ещё одно замечание: общий  образ лирического героя представляется  не на базе одного стихотворения, а  лишь в ретроспективе всего творчества поэта или определенного цикла произведений. Следует заметить, что лишь рассмотрев образ лирического героя в контексте всего творчества поэта, можно сделать вывод, находится ли лирический герой в статическом состоянии, либо претерпевает эволюцию.

           Подводя общий итог вышесказанному, хочется отметить следующее.

         Понятие «лирический герой» хотя и давно бытует в российском литературоведении, тем не менее не получило достаточно четкого определения. До сих пор появляются публикации, ставящие под сомнение правомерность существования этой категории в лирике. Одной из последних подобных работ является статья И.Кузнецовой «Поэт и лирический герой: дуэль на карандашах», вышедшая в 2004 году, но более значимыми разработками мы, тем не менее, считаем работы литературоведов, выступающих в защиту концепции «лирический герой» как образа героя в лирическом произведении, прототипом которого является сам автор, но не идентичный ему, хотя и отражает его личные переживания, связанные с теми или иными событиями его жизни, с его отношением к природе, общественной жизни, людям. Образ лирического героя может быть выявлен на протяжении какого-либо корпуса текстов, цикла или в ретроспективе всего творчества поэта, в ходе которого возможно развитие образа лирического героя – эволюция.

 

 

 

 

 

 

2. Эволюция лирического  героя С.Есенина

Ни о ком из русских поэтов не сочинили столько легенд, сколько об Есенине. «Алкоголик», «хам», «хулиган» и «златокудрый Лель», «светлый отрок», «русский гений» - две великие легенды о нём. А всех мелких и не перечислить.

Эти легенды («есенинский миф») начали  рождаться ещё при жизни поэта, чему он и сам много поспособствовал. И если Маяковский «делал стихи», то Есенин делал свою биографию. «Это странная и уникальная черта Есенина: легко входить в роль, подставленную литературой, и тяжело расплачиваться за неё в жизни. Сначала – роль «херувима», «пастушка», «Леля», природного дитяти, взысканного мистической «почвенной» праведностью; пять лет спустя – «хулигана». Окрестив себя хулиганом, принимается хулиганить в реальности и, как с иронией отмечает его соперник по литературному хулиганству Маяковский, «шумит в участке». Ещё пять лет спустя, в середине 20-х, смиряется с мыслью о близкой смерти и – кончает в петле», - так пишет современный критик Лев Анненский3. «Пусть вся жизнь моя за песню продана», - объяснил парадокс своей судьбы сам поэт. «Есенинский миф» - это своеобразный диалог стихов и жизни:

Засосал меня песенный плен.

Осуждён я на каторге чувств

Вертеть жернова поэм.

Изначальная раздвоенность человеческой души – порыв в небо и непреодолимое притяжение к земле – в жизни и творчестве Есенина проявилась как ни у кого из русских поэтов.

Знавший Есенина писатель Борис Зубакин вспоминал в письме к Горькому: «Шло от него прохладное и высокое веяние гения. Лукавый, человечно-расчётливый, двоедушный – вдруг преображался, и все видели, что ему смешны все расчёты земные – и слова и – «люди», и он сам себе – каким он был только что с ними. Он становился в такие минуты очень прост и величав – и как-то отсутствующ. Улыбался всё рассеянней и нежней – как-то поверх всего, - но всем. Он не был «падшим ангелом», - он был просто ангелом – земным».

Именно эта «раздвоенность» души  является ключевой чертой творчества Есенина. Являясь поэтом одной темы – темы родины, – Есенин и здесь противоречив: стремление к всеобщей гармонии и понимание невозможности достижения искомого идеала приводят поэта к трагическому пониманию мира, к разладу с самим собой и окружающей действительностью:

Дар поэта ласкать и карябать,

Роковая на нём печать.

Розу белую с чёрной жабой

Я хотел на земле повенчать.

 

Пусть не сладились, пусть не сбылись

Эти помыслы розовых дней.

Но коль черти в душе гнездились –

Значит, ангелы жили в ней.

Почему именно так произошло с Есениным? Точный ответ на этот вопрос даёт русский поэт и критик Г.Иванов в книге «Петербургские зимы»: «Есенин – типичный представитель своего народа и своего времени. За Есениным стоят миллионы таких же, как он, …его братья по духу, «соучастники-жертвы» революции. Такие же, как он, закружённые её вихрем, ослеплённые ею, потерявшие критерий добра и зла, правды и лжи, вообразившие, что летят к звёздам, и шлёпнувшиеся лицом в грязь… Судьба Есенина – их судьба, в его голосе звучат их голоса. Поэтому-то стихи Есенина и ударяют с такой «неведомой силой» по русским сердцам, и имя его начинает сиять для России наших дней пушкински-просветлённо, пушкински-незаменимо…

Значение Есенина именно в том, что он оказался как раз  на уровне сознания русского народа «страшных лет России» …стал синонимом её падения и её стремления возродиться. В этом «пушкинская» незаменимость Есенина, превращающая и его грешную жизнь и несовершенные стихи в источник света и добра. И поэтому о Есенине, не преувеличивая, можно сказать, что он наследник Пушкина наших дней…» И об этом же – о глубинной связи поэзии Есенина и русского национального сознания – пишет один из писателей русского зарубежья Ю.Мамлеев: «Лирика Есенина вступает в соприкосновение с самым сокровенным, тайным уровнем русской души, с тем уровнем, который  коренным образом связывает русских с Россией и с собой»4.

Таким образом, можно утверждать, что предназначение таланта Есенина  состояло прежде всего в том, чтобы выразит во всей полноте  мироощущение русского народа, особенности национального сознания и понимания  национальной действительности в начале XX века.

«Несомненно, что Есенин – не просто крестьянский поэт, но и поэт национально-космического уровня, - утверждает Ю.Мамлеев, - ибо подтекст и дух его поэзии ведет в изначальный космос русской души».

Однако, образ лирического героя Есенина  как выразителя национальной самобытности пока не получил глубокой и всесторонней разработки. Мы попытаемся взглянуть на лирического героя Есенина именно с этой стороны: во-первых,  выясним, в какой степени лирический герой Есенина воплощает русский национальный характер, во-вторых, ответим на вопрос - предстает ли он в развитии или статичен, и если развивается, то какие этапы эволюции проходит. В своей работе мы будем опираться на концепцию научного сотрудника  Государственного музея-заповедника С.А. Есенина Н.Н.Бабициной5.

Но сначала рассмотрим несколько подходов к периодизации творчества С.Есенина и эволюции лирического героя, которые существуют сегодня в литературоведении.

Общеизвестно, что Есенин выступал против деления своего творчества на периоды, но в то же время в «Ключах Марии» (1918) он писал: «Человеческая душа слишком сложна для того, чтоб заковать её в определённый круг звуков какой-нибудь одной жизненной мелодии и сонаты». Это понимало и  большинство исследователей творчества Есенина, предлагая свои варианты периодизации его творчества.

Например, А.П.Казаркин рассматривает его творчество как «триединство»: первые книги – это «запев, зачин основной темы, национально-патриотической»; «сменившие их в начале 20-х годов «Исповедь хулигана», «Стихи скандалиста», «Москва кабацкая» - «антитезис», «откровение русской смуты», «плод богоотставлености и отчаяния»; «синтез», о котором можно судить по лучшим философским стихам Есенина 20-х годов: «Мир таинственный, мир мой древний…», «Отговорила роща золотая…» и циклу малых поэм «Возвращение на родину»6.

Л.В. Занковская, опираясь на метод историзма, выделяет восемь периодов творческой жизни поэта.7

       Некоторые  исследователи, считая одной из  главной тем Есенина изображение природных циклов -  цветения, увядание и нового возрождение всего живого в мире природы, - в самой его поэзии тоже   выделяют «природные» циклы: весну, лето, осень, зиму с соответствующим им цветовым колоритом. Поэзия Есенина 1913–1914 годов в основном лишена драматических конфликтов, скрытого трагизма, поэтический мир Есенина этого периода ярок, многоцветен, и поэтому  он получил название «голубого» периода в творчестве поэта. 1916 год называют «розовым» периодом в поэзии Есенина. В это время назревает ощущение предстоящей катастрофы, взрыва стихийных сил. 1923–1924 годы – «желтый» период в поэзии Есенина, соответствующий осени, времени увядания. И наконец, есенинская черно-белая «зима» – вторая половина 1925 года.

Один из исследователей предлагает разделить творческий путь Есенина на пять основных этапов в зависимости от идейно-эмоциональной направленности творческих исканий поэта:

1) Идиллический (1913-1916)

2) Утопический (1917-1918)

3) Трагический (1916-1921)

4) Исторический (1921-1923)

5) Философский (1923-1925).

И.П.Карпов, анализируя смену Масок лирического героя, выделяет 5 этапов творчества Есенина:

Первый период - ранний период творчества (1910-1912), когда написаны около 50 стихотворений, но опубликовано всего 14. В ранних, ещё несовершенных по форме и наивных по выраженным чувств, стихах «запечатлено неустойчивое сознание, подвижный эмоциональный комплекс»: в опубликованных стихах преобладает светлая жизнеутверждающая тональность, в неопубликованных – тоска, грусть, ожидание конца жизни. Во всех ранних стихах очевидна ориентация на жанрово-стилевые каноны фольклора, но многие из них выполнены в индивидуально-элегической тональности, близки городскому мещанскому романсу.

  Во второй период, в 1913-1915 годах, Есенин «примеряет фольклорную Маску». Лирический герой здесь – восторженный наблюдатель природы, любящий родину, всё живое («пастух», «странник убогий»).

  Третий период творчества Есенина – 1916 год, период кратковременный, резко оборванный революцией. Здесь он освобождается от фольклорной Маски. Интонация стихов становится грустной, элегической. Народнопоэтическая образность уходит вглубь  текста. Мотивы утраты жизни, грусти по прожитому соединяются с мотивом приятия жизни, благодарности ей.

Особенно проникновенно звучит религиозная тема, впервые появляется образ Тени, образ двойника. В эмоциональном мире стихов 1916 года можно выделить три центра: любовь к Родине; ощущение своей потерянности, личной гибели; сожаление о несбывшейся любви. Всё трагическое, что есть в душе, преодолевается ощущением красоты мира и любви.

 Четвёртый период – 1917-1923 годы – «непрерывная смена Масок»: «Я – большевик» - временная Маска, которая скоро сменится маской «я – хулиган». Временным явлением станет имажинизм, попытка принять большевистский порядок и его вождей. В этот период последуют богоборческие выкрики, идейная неразбериха в поэмах и стихах о революции и её вождях.

Последний, пятый период творчества Есенина – 1924-1925 годы.

Типологически стихи этого периода можно распределить следующим образом: стихи, в которых звучат основные есенинские мотивы – любовь к женщине, природе, родине; стихи, окрашенные грустью прожитого, приятием жизни, высшим её благословением; стихи, в которых делается попытка как-то осмыслить – «куда несёт нас рок событий».8

И.П.Карпов считает, что поэме «Чёрный человек» принадлежит особое место в творчестве Есенина, т.к. это единственная попытка поэта осмыслить свою Тень, своего тёмного двойника.

В.М.Акимов считает лиризм поэзии Есенина столько же автобиографическим, личным, сколько и всеобщим, национальным. «Его лирика поэтому, так сказать, эпична, какой бы отпечаток собственной индивидуальности, почти документальной автопортретности, она ни носила на себе. В есенинском лирическом герое миллионы русских людей узнавали не столько Есенина, сколько себя», - подчёркивает критик9.

Отсюда в работе В.М.Акимова поиск ответа  на главный вопрос: «Какой же путь вместе с Родиной, со всей Россией и со своей Рязанью прошел есенинский герой?»

Критик считает, что в настроениях героя юношеских стихов Есенина преобладают, чередуясь, два состояния. Одно из них — созерцательное погружение в стихию природной и народной жизни, растворение в ней. И другое, временами заполняющее стихи Есенина тревожным ожиданием, предчувствие иной, «преступной» судьбы. Преступной в том смысле, что герой переступает через всеобщее, традиционное и принятое, нарушает обычный порядок жизни.

         И чем ближе к событиям революции, тем острее у него предчувствие нового жребия.

         Лирический герой Есенина   времён революции тоже испытывает двойственность. С одной стороны,  поэт принимает революцию «с крестьянским уклоном», создаёт «Инонию» - космическую деревню, воплощение мечты о царствии мужицком на земле и небе,  с другой стороны, революция воспринимается поэтом как крушение старого родного  мира, что особенно ярко выразилось в стихотворении «Сорокоуст».

        В  это же время прежде всего  в поэме «Пугачёв» возникает мотив осознанной внутренней борьбы — во многом новый для поэзии Есенина.

        В его поздней, зрелой лирике этот мотив полно развернут и пережит лирическим героем.

       Особое значение в истории духовных исканий героя имеет цикл «Москва кабацкая», стихи которого писались в течение 1921–1923 годов, а также стихотворения «Хулиган» и «Исповедь хулигана».     

        Шокирует само слово «хулиган», которым Есенин пользуется в применении к своему лирическому герою, конечно же, с вызовом.     Тот, кого недобрый и «чужой хохочущий сброд» считает «хулиганом», на самом деле нелегко живущий в городе вчерашний крестьянин, который «нежно болен вспоминаньем детства». Есть в этом образе («хулигана») и другой оттенок: так проявляется «беспокойная, дерзкая сила», не вмещающаяся в тесные, регламентированные городские рамки.

       Цикл «Москва кабацкая» еще не дал исхода исканиям, но он предельно накалил и обострил их, поставил все вопросы, что называется, ребром. В борьбе и боли рождался в нем человек нового миропонимания.

      К концу цикла все острее становится у героя чувство неизбежности нового выбора, до крайности назревшего решения, от которого зависит все: или «завтра больничная койка успокоит меня навсегда», или «я уйду, исцеленный навек».