Эволюция лирического героя Сергея Есенина

Сапа А.В.

 

ЭВОЛЮЦИЯ ЛИРИЧЕСКОГО ГЕРОЯ

СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА

 

 

 

Содержание

 

ВВЕДЕНИЕ__________________________________________3-4

1.Лирический герой  как  субъект лирики ________________5-10

2. Эволюция лирического  героя С.Есенина______________11-28

ЗАКЛЮЧЕНИЕ______________________________________29-32

ЛИТЕРАТУРА_______________________________________33

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Писатель – растение многолетнее. Как у ириса или у лилии

 росту стеблей и листьев сопутствует периодическое развитие корневых

клубней, - так и душа писателя расширяется и развивается периодами, 

а творения его – только внешние результаты подземного роста души.

А.Блок

 

Лишь в человеке встретиться могло

Священное с порочным. Все его Мученья

происходят оттого.

М.Ю.Лермонтов

ВВЕДЕНИЕ

Поэзия Есенина – одна из самых автобиографичных и автопсихологичных в русской литературе. Сам Есенин говорил: «Что касается «автобиографических сведений», – они в моих стихах».

Все есенинское творчество представляет собой как бы лирической автобиографический роман, героем которого является образ Поэта – поэта мира древнего, «деревянного», деревенского, образ Поэта – поэта родной земли.

Об этом качестве лирики Есенина очень точно сказала современная поэтесса Инна Лиснянская, отвечая на анкету английского слависта Г.Маквея об отношении к творчеству С.Есенина: «Есенин – главный герой своего «романа». Он ввязался в избранный им сюжет, развитие которого привело к тому, что автор неразличим с героем».

Автобиографизм лирики Есенина – особого рода. Поэзия Есенина исповедальная, обнаженная (совершенно русский феномен); Есенин «всю душу выплескивал в слова», стремясь излечить страдающую душу мучительным самоанализом и глубокой искренностью:

 От сонма чувств

 Вскружилась голова.

 И я сказал:

 Коль этот зуд  проснулся,

 Всю душу выплещу  в слова.

                            «Мой путь»

На самом деле, трудно найти во всей русской поэзии пример такой погруженности в себя, сосредоточенности лирического поэта на своем внутреннем мире. В этом и великое достоинство Есенина-лирика и источник его слабостей и страданий.  Великое достоинство, потому что душа, судьба каждого человека не менее важна и поучительна, чем судьба целого государства. Источник слабостей и страданий, потому что чувства и переживания героя гипертрофируются, как бы изолируются от мира, и поведенческие реакции во многом перестают быть адекватными. Как следствие, героем овладевает тревога, меланхолия, чреватые психологическим срывом.

Лирическая система Сергея Александровича Есенина скрепляется образом лирического героя. Этот образ чрезвычайно эмоционален, противоречив, ему свойственны и тончайшие, нежнейшие движения души, и в то же время слава скандалиста и хулигана его, как известно, не обошла. При этом почти с полной уверенностью можно утверждать, что   лирический герой Есенина близок самому автору. И не без оснований. В творчестве Есенина лирический герой не просто связан тесными узами с автором, его мироотношением, духовно-биографическим опытом, манерой речевого поведения, но оказывается очень часто от него неотличимым.

Цель нашей работы – показать, в чём своеобразие лирического героя С.Есенина и как он эволюционирует в течение творческого пути поэта.  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.Лирический герой  как субъект лирики

Прежде чем анализировать эволюцию лирического героя Сергея Есенина, мы считаем, что сначала  необходимо рассмотреть понятие «лирический герой» как основополагающее понятие нашей работы

Само понятие «лирический герой» непосредственно связано с понятием «лирика» как вида поэтического творчества,  «который представляет собою раскрытие, выражение души», «внутренней жизни, собственного «я» поэта».

          Термин «лирический герой» впервые использовал Ю.Н. Тынянов в статье «Блок» (1921). Он обнаружил несовпадение биографии и личности реального Блока с образом человека, созданным в его стихотворениях.

          Появление  этого понятия именно  в 20-30-е  гг. ХХ века было не случайным: оно возникло  в противовес биографической школе, оно было призвано отвергать прямолинейный биографизм как метод раскрытия лирического стихотворения. В эстетике формалистического направления, впервые применившего это понятие, оно имело несомненную тенденцию оторвать образ «лирического героя» от мировоззрения автора. Объявляя «лирического героя» самодовлеющей величиной, отделяя образ от его создателя, формалистическая эстетика тем самым стремилась сделать его одним из компонентов формы стихотворения. Статья Тынянова вводила новое и имеющее большую теоретическую ценность понятие. Категория «лирический герой», в первоначальном ее понимании, при намеренной авторской установке на нее должна быть рассмотрена как конструирование биографии «литературной личности», и как искусственное построение легенды о писателе там, где установки на нее нет в его творчестве. Другими словами, Тынянов определял лирического героя как образ поэта, миф или легенду о нем, окружающую его и предшествующую поэзии.

          За 90 лет  после введения термина Ю.Н.Тыняновым, несмотря на множество работ  литературоведов, посвящённых раскрытию  понятия «лирический герой», до  сегодняшнего дня единства в  определении так и не достигнуто. И объясняется это прежде всего  близостью в поэзии авторского «я» и лирического героя. Возможен ли вообще некий герой, кроме автора, в лирическом стихотворении? Ведь сущность лирического в искусстве — это самораскрытие автора, а значит, по логике, он и является главным героем  своего поэтического мира. Но это не совсем так.

            Читателю на самом деле нередко представляется, что автора в лирике невозможно отделить от героя. Известный литературовед М. Бахтин в работе «Автор и герой в эстетической деятельности» подчёркивает, что в лирическом произведении автор словно бы «растворяется», «кажется, что его нет, что он сливается с героем, или наоборот, нет героя, а только автор». Но это всё-таки не так, автор и лирический герой не одно и то же. Лирический герой, по мнению Бахтина, никогда не может полностью совпасть с автором.

Сегодня в литературоведении доминирует именно эта точка зрения: лирический герой   не тождественен  автору текста как таковому. Такое понимание лирического героя, впервые появившееся в трудах Юрия Тынянова, получило развитие у таких исследователей, как Лидия Гинзбург, Григорий Гуковский, Дмитрий Максимов, Ирина Роднянская.

Как показано у этих исследователей, лирический герой – своего рода художественный двойник автора-поэта, выступающий из текста обширных композиций (цикл,  книга стихов, лирическая поэма, вся совокупность лирики) в качестве лица, наделённого жизненной определённостью личной судьбы, психологической отчётливостью  внутреннего мира, а подчас и чертами пластической определённости  (облик, «повадка», «осанка»)1.

           Лидия Гинзбург в книге «О лирике» (Л., 1964), написанной через сорок с лишним лет после статьи Тынянова о Блоке, пользуется его термином лирический герой. Но, рассматривая проблему воплощения в лирике авторского сознания, уточняет и углубляет это понятие. Она замечает, что «термином лирический герой несомненно злоупотребляли». Безусловно, в лирическом произведении всегда раскрывается личность автора, но не всегда создаётся образ лирического героя. Он возникает тогда, когда автор — субъект лирики, «носитель переживания», — становится предметом изображения, когда он сам является темой поэтического произведения. Так, в поэзии А. Белого есть сквозные идеи, образы, интонации, мелодии, узнаваемые читателем, но нет объективированного образа лирического героя, а в лирике Блока он есть. И прав Ю. Тынянов, когда в статье, которая цитировалась выше, утверждает, что «Блок — самая большая лирическая тема Блока. Эта тема притягивает как тема романа».

            Недаром в предисловии к собранию своих стихотворений Блок пишет, что три книги его стихов составляют трилогию с персонифицированным лирическим героем: «...Всю трилогию я могу назвать «романом в стихах»: она посвящена одному кругу чувств и мыслей, которому я был предан в течение первых двенадцати лет сознательной жизни» (9 января 1911 г.).

          «Лирический герой не существует в отдельном стихотворении. Это непременно единство, если не всего творчества, то периода, цикла, тематического комплекса, — говорит Л. Гинзбург. — В подлинной лирике, разумеется, всегда присутствует личность поэта, но говорить о лирическом герое имеет смысл тогда, когда она облекается некими устойчивыми чертами — биографическими, психологическими, сюжетными».

           Л. Гинзбург считает, что «в истории русской лирики несколько раз возникали условия для того, чтобы наиболее отчётливым образом сложилось человеческое лицо, «подставляемое» вместо своего литературного двойника. Самые отчётливые лица русской лирики — Лермонтов, Блок…» Сам поэт, его облик, переживания, судьба и творчество являются предметом изображения, становятся объектом его лирики. Для читательского сознания лирический герой — это легендарная правда о поэте, предание о себе, завещанное поэтом миру.

Л.Тодоров  подчёркивает, что лирический герой – «условное литературоведческое понятие, охватывающее весь круг произведений, созданных поэтом…, образ лирического героя не следует прямолинейно отождествлять с личностью поэта, хотя между творчеством поэта и его жизненно-эстетической позицией существует единство. Точно так же не следует переживания литературного героя воспринимать как мысли и чувства самого поэта»2.

             Таким образом, лирический герой - одна из форм проявления авторского сознания в лирическом произведении; образ поэта в лирике, выражающий его мысли и чувства, но не сводимый к его житейской личности; субъект речи и переживания, в то же время являющийся главным объектом изображения в лирическом произведении, его идейно-тематическим и композиционным центром. Лирический герой обладает определённым мировоззрением и индивидуальным внутренним миром.

          Говорить о лирическом герое следует тогда, когда в стихотворении (лирическом цикле, сборнике), написанном от первого лица, лирический субъект в той или иной степени отличается от поэта, автора стихотворения. Варианты такого несовпадения могут быть различными. Иногда поэты сами подчеркивают моменты расхождения между «я» поэта и «я» человека, о котором они пишут. Поэт как бы вживается в чужую (или чуждую) ему роль, надевает «лирическую маску». Иногда различия затушеваны, не столь очевидны.

            Определенность лирического героя свойственна, например, поэзии М.Ю. Лермонтова (которому принадлежит открытие лирического героя в русской литературе, хотя сам термин появился в ХХ веке), Н.А. Некрасова, В. Маяковского, С. Есенина, А. Ахматовой, М. Цветаевой, В. Высоцкого... Из их лирических произведений вырастает образ личности цельной, очерченной и психологически, и биографически, и эмоционально, со свойственными ей реакциями на события в мире и т.д.

              В то же время существуют лирические системы, в которых лирический герой не выходит на первый план, мы не можем сказать что-то определенное ни о его психологии, ни о биографии, ни об эмоциональном мире. В таких лирических системах «между поэтическим миром и читателем при непосредственном восприятии произведения нет личности как главного предмета изображения или остро ощутимой призмы, через которую преломляется действительность. В таком случае принято говорить не о лирическом герое, а о поэтическом мире того или иного поэта. Характерным примером может служить творчество А.А. Фета с его особым поэтическим видением мира. Фет постоянно говорит в лирике о своем отношении к миру, о своей любви, о своих страданиях, о своем восприятии природы; он широко пользуется личным местоимением первого лица единственного числа: с «я» начинается свыше сорока его произведений. Однако это «я» не лирический герой Фета: у него нет ни внешней, биографической, ни внутренней определенности, позволяющей говорить о нем как о некоей личности. Лирическое «я» поэта – это взгляд на мир, по существу отвлеченный от конкретной личности. Поэтому, воспринимая поэзию Фета, мы обращаем внимание не на человека, в ней изображенного, а на особый поэтический мир. В поэтическом мире Фета в центре находится чувство, а не мысль. Фета интересуют не столько люди, сколько их чувства, как бы отвлеченные от людей. Изображаются определенные психологические ситуации и эмоциональные состояния в их общих чертах – вне особого склада личности. Но и чувства в стихах Фета особые: смутные, неопределенные. Для воспроизведения такого расплывчатого, еле уловимого внутреннего мира Фет и прибегает к сложной системе поэтических средств, которые при всем разнообразии имеют общую функцию – функцию создания зыбкого, неопределенного, неуловимого настроения.

          Лирическому герою в поэзии, хотя он и не совпадает полностью с авторским «я», сопутствует особая искренность, исповедальность, «документальность» лирического переживания, самонаблюдение и исповедь преобладают над вымыслом. Лирический герой, и не без основания, обычно воспринимается как образ самого поэта – реально существующего человека.

Однако в лирическом герое (при всем его явном автобиографизме и автопсихологизме) нас привлекает не столько его личная неповторимость, его личная судьба. Какой бы биографической, психологической определенностью ни обладал лирический герой, его «судьба» интересна нам прежде всего своей типичностью, всеобщностью, отражением общих судеб эпохи и всего человечества. Поэтому справедливо замечание Л.Я. Гинзбург о всеобщности лирики: «...у лирики есть свой парадокс. Самый субъективный род литературы, она, как никакой другой, устремлена к общему, к изображению душевной жизни как всеобщей... если лирика создает характер, то не столько «частный», единичный, сколько эпохальный, исторический; тот типовой образ современника, который вырабатывают большие движения культуры».

             Важным аспектом в разработке понятия «лирический герой» является

рассмотрение вариантов отношения автора со своим «лирическим героем». Грань между автором и его лирическим героем, хотя и ощутима, но степень близости, расстояние между автором и лирическим героем могут быть очень различны. Различие между образами автора и лирического героя определяется прежде всего степенью близости конкретно-биографических или психологических черт к самому автору, его психологии, мировоззрению,

биографии. Можно выделить два вида таких взаимоотношений:

1) Сознательное моделирование  автором «лирического героя» (так называемая «ролевая лирика»). В этом случае «лирический персонаж» обладает полной самостоятельностью, наделен конкретными чертами исторического деятеля или лица, от имени которого ведется повествование. Например, «Гусар» А. Пушкина, вещий Олег в балладе «Песнь о вещем Олеге».

2) Дистанция между «лирическим  героем» и автором колеблется  от минимальной (когда личности биографическая и литературная взаимно сближаются) до полного их несоответствия. Лирический герой может быть связан с поэтом единством чувств и мыслей, единством судьбы, даже общественным положением. Но «лирический герой» может жить и более самостоятельной жизнью. Зачастую лирический герой (как духовный образ поэта, раскрывающийся через чувства, переживания) не похож на автора, которого знают его современники. Это объясняет многие парадоксы мира лирики.

Например, героиня М.Цветаевой надевает разные личины и примеряет разные костюмы. Она и московская стрельчиха, и неукротимая боярыня Морозова, и надменная панна Марина, и таборная цыганка, и тишайшая «бездомная черница», ворожея-чернокнижница, а чаще всего – бедовая осторожная красавица, «кабацкая царица»: