Антиутопия в зарубежной литературе ХХ века

Занятие 3. Антиутопия в зарубежной литературе ХХ века

1. Художественные модели утопии и антиутопии: общее и различное.
2. Философский смысл антиутопии: общественное благо и личная свобода.
3. Развитие жанровой формы антиутопии в литературе второй половины ХХ века (Оруэлл, Джордж. 1984). Черты антиутопии в романе.
4. Сущность человеческой природы по Э. Бёрджессу.
5. Образ Алекса.
6. Специфика композиции («зеркальная»).
7. Языковой эксперимент  в романе.

Утопия, как литературный жанр, предполагает развернутое описание общественной, государственной и частной жизни воображаемой страны, которая отличается идеальным политическим укладом и всеобщей социальной справедливостью.

Утопией называют также  любой нереальный, неосуществимый на практике проект социальных преобразований. 

Древнегреческие утопии замкнуты в кругу самодостаточного города-государства. Европейское средневековье порождало, прежде всего, христианские утопии — неортодоксальные, еретические, антицерковные и все же вдохновлявшиеся теми же самыми, что и официальное учение, предпосылками и не способные выйти за пределы мышления в религиозных категориях. В эпоху великих географических открытий множатся утопии в форме описаний якобы реально существующих новооткрытых стран. Пример — «Утопия» Мора; в том же стиле, хотя и значительно позже, написана и четвертая часть «Приключений Гулливера» Джонатана Свифта, а также не менее знаменитый роман «Город солнца» Томмазо Кампанеллы. 
Буржуа эпохи антифеодальных революций обнаруживает свое собственное изображение естественного человека и общественного договора, человека, свободного от гнета сословных ограничений и обязательств. В XVIII — XIX веках идеал изображается в виде предполагаемого результата исторического процесса, якобы неизбежно ведущего к осуществлению известных целей. И, наконец, утопии XIX — XX веков отводят главное место перспективам развития техники и использования ее на благо человечества.  
Фантастический мир будущего, изображенный в антиутопии, своей рациональной выверенностью напоминает мир утопий. Но выведенный в утопических сочинениях в качестве идеала, в антиутопии он предстает как глубоко трагический. 

По сути, антиутопия — это опровержение большинства предпосылок утопии, либо их утрирование.

Антиутопия очень  похожа на утопию, вот только мир, описанный в ней, олицетворяет не надежды, а опасения автора, и служит не идеалом, к которому надо стремиться, а ужасом, которого следует избегать. Обычно антиутопии, как и утопии, отражают тенденции, возникшие во времена автора.  
Человек для утопистов - некое абстрактное понятие, лишённое каких-либо внутренних противоречий. Если же попытаться представить себе грядущий день, принимая во внимание реальные противоречия человеческой природы, то воображение нарисует совсем иные картины. Неслучайно параллельно с развитием жанра утопии в литературе формируются антиутопические тенденции, отражающие тревогу писателей по поводу тех пагубных, непредвиденных последствий, к которым может привести построение общества будущего. 

Если утопия регламентирует жизнь человека во всем, в том  числе  и  его

сексуальную жизнь,  то  чувственность  становится  порой  предметом  особого внимания антиутопии. Утопия  до  развращенности  целомудренна,  ибо  степень государственного регламентированного разврата  достигает  той  точки,  когда качество  переходит  в  противоположное.   Антиутопия   же   развращена   до целомудренности,  ибо  отказ  участвовать  в  благословленном   государством разврате становится показателем целомудренности героя.

Итак,   антиутопия    отличается    от    утопии    своей    жанровой

ориентированностью   на   личность,   ее   особенности,   чаяния   и   беды:

АНТРОПОЦЕНТРИЧНОСТЬЮ. Личность в  антиутопии  всегда  ощущает  сопротивление среды. СОЦИАЛЬНАЯ СРЕДА и ЛИЧНОСТЬ – вот ОСНОВНОЙ КОНФЛИКТ антиутопии.

Антиутопия является логическим развитием утопии и формально также может быть отнесена к этому направлению. Однако если классическая утопия концентрируется на демонстрации позитивных черт описанного в произведении общественного устройства, то антиутопия стремится выявить его негативные черты. Важной особенностью утопии является её статичность, в то время как для антиутопии характерны попытки рассмотреть возможности развития описанных социальных устройств (как правило — в сторону нарастания негативных тенденций, что нередко приводит к кризису и обвалу).

«1984»

В Лондоне, столице Взлётной полосы I, четыре министерства управления Океании  расположены в пирамидальных  зданиях (около 300 метров высотой), на фасадах  которых можно увидеть три  слогана Партии. В связи с тем, что особенности административного  устройства Океании в романе не описаны, остаётся неясным, являются ли эти министерства органами центрального правительства, или же это управления соответствующих  центральных министерств по провинции  Взлётная полоса I государства Океания. Названия министерств на новоязе  являются антонимами к их настоящим  функциям. «Министерство мира занимается войной, министерство правды — ложью, министерство любви — пытками, министерство изобилия морит голодом» (Часть II, Глава IX).

Министерство мира 

Министерство мира («минимир») отвечает за проведение военных действий и сообщает о событиях непрекращающейся войны между Океанией и другими мировыми державами.

Министерство правды 

Министерство правды («миниправ»), место работы главного героя романа, занимается непрерывной фальсификацией различной исторической информации (статистических данных, исторических фактов) на всех уровнях информирования населения: СМИ, книгах, образовании, искусстве, спорте.

…Дело не только в том, что кого-то убили. Ты понимаешь, что прошлое, начиная со вчерашнего дня, фактически отменено? Если оно где и уцелело, то только в материальных предметах, никак непривязанных к словам, — вроде этой стекляшки. Ведь мы буквально ничего уже не знаем о революции и дореволюционной жизни. Документы все до одного уничтожены или подделаны, все книги исправлены, картины переписаны, статуи, улицы и здания переименованы, все даты изменены. И этот процесс не прерывается ни на один день, ни на минуту. История остановилась. Нет ничего, кроме нескончаемого настоящего, где партия всегда права. Я знаю, конечно, что прошлое подделывают, но ничем не смог бы это доказать — даже когда сам совершил подделку. Как только она совершена, свидетельства исчезают.

Министерство изобилия 

Министерство изобилия («минизо») нормирует и контролирует поставки еды, товаров и предметов быта. Каждый квартал Минизо публикует ложные заявления об улучшении уровня жизни, в то время как в действительности оно, как правило, сокращает и уменьшает наименования, доступность и количество товаров народного потребления. Министерство правды подкрепляет заявления министерства изобилия путём исправления экономической информации для подтверждения текущего, «улучшенного» уровня жизни.

Министерство любви 

Министерство любви («минилюб») занимается распознаванием, контролем, арестами и перевоспитанием настоящих и потенциальных мыслепреступников. Как Уинстон знает по опыту, мыслепреступников ломают физически и нравственно, используя пытки и психологическое давление, а затем, когда те находятся на грани полной умственной и духовной капитуляции, отправляют в комнату 101 испытать «то, что хуже всего на свете» — пока любовь к Старшему Брату не вытеснит оставшиеся у них независимость мышления и человеческие чувства окончательно.

Первым, и, скорее всего, основным признаком антиутопии является ее спор с жанром утопии, не обязательно с конкретным автором или произведением (хотя данный случай также возможен), а скорее с направлением в целом. «1984» можно трактовать как противовес всему советскому обществу, идеологи которого всегда считали его эталоном утопии. С другой стороны роман Оруэлла спорит не только с коммунистическим СССР, но и с демократическим обществом Соединенных Штатов Америки, бюрократия в котором ничуть не менее абсурдная.

Следующей характерной  чертой антиутопии можно назвать  псевдокарнавал. Основа псевдокарнавала – абсолютный страх, который помогает автору создать совершенно особую атмосферу, которую принято называть «антиутопическим миром». В мире «1984», несомненно, витает страх. Читатель чувствует его с первых строк романа до мрачной развязки. Жители Взлетной полосы I боятся сделать лишнее движение, сказать лишнее слово, даже подумать запретную мысль, ведь Старший Брат постоянно следит за ними. Любое неповиновение системе приводит к страшному наказанию. Особенно ярким чувство страха становится тогда, когда главный герой начинает противиться системе и его поимка будет значить лишь одно – пытки, допросы и в конце концов – смерть.

Герой антиутопии всегда эксцентричен. Он живет по законам  аттракциона. Аттракцион оказывается эффективным как средство сюжетосложения именно потому, что в силу экстремальности создаваемой ситуации заставляет раскрываться характеры на пределе своих духовных возможностей, в самых потаенных человеческих глубинах, о которых сами герои могли даже и не подозревать [5]. Главный герой романа Уинстон Смит – характерный тому пример. Пока Уинстон мирился с законами тоталитарного режима, он был боязливым, мрачным, у него не было никаких целей в жизни. Но когда Смит бросил ей вызов и встал на путь борца, он совершенно преобразился, стал смелым, агрессивным, стал принимать важные, порой экстремально рискованные решения. Эксцентричность главного героя совершенно логична, ведь карнавал, каким бы он ни был, - создан для эксцентричных персонажей.

Ритуализация жизни  – еще один важный элемент антиутопии. Общество, реализовавшее антиутопию, не может быть хаотичным и не подчиняться  правилам. В романе «1984» ритуал – это настоящий стержень социума. Ритуал царит везде: дома, на работе, на улице. Любой житель Взлетной полосы I обязан каждое утро делать физические упражнения, на работе все обязаны посещать минуты ненависти и смотреть пропагандистские ролики, на улице постоянно играет марш или же звучит идеологическая речь. Люди, которые не соблюдают ритуалы, - враги системы. Если полиция замечает нарушения ритуалов, непослушных обязательно наказывают.

Антиутопия развращена до целомудренности. Она проникает  даже в интимную жизнь человека и  подчиняет ее своей воле. По сути, той самой интимной жизни у  людей нет. Любые проявления эмоций, любви между людьми считается  очернением идеологии и подлежит наказанию. В романе Оруэлла эта тенденция прослеживается отчетливо. Уинстон Смит влюбляется в Джулию, но он ничего не может ей сказать, не может признаться в своих чувствах, потому что подобный поступок может стоить ему жизни.

Антиутопия Оруэлла, по сути, эталонная. Это идеальный  механизм, который не может умереть. Любые неполадки устраняются в мгновение ока.

В ходе развития сюжетной линии автор подводит читателя к  тому, что мир Взлетной полосы I все-таки не идеален, и повстанческое движение, в конце концов, организует бунт, который подорвет систему. Уинстон в тайне от полиции встречается с Джулией, он находит единомышленника в правительстве, который обещает приложить все усилия, чтобы повести людей за собой и свергнуть тоталитарный режим. Но в итоге оказывается, что никакого повстанческого движения нет, что это выдумка самого правительства, которая помогает выявлять мятежников. Чиновник, который казался Уинстону другом, на самом деле жесткий идеолог режима. Все мечты Смита рушатся, его разлучают с любимой и все его попытки бороться приводят к кошмарным последствиям.

В романе Оруэлл критикует  научно-технический прогресс, раскрывая  его темную сторону, что характерно для антиутопии. Общество «1984» полностью  «машинизировано». Житель Взлетной полосы I не может сделать ни одного шага и остаться незамеченным. Город, улицы, дома, квартиры усыпаны «телекранами», которые фиксируют каждое движение гражданина. Любое неправильное слово, жест, эмоция – и к вам через считанные секунды приезжает «полиция мыслей». Город кишит огромными экранами, на которых постоянно проигрывают пропагандистские ролики. В огромных зданиях сосредоточены громадные базы данных, в которых хранится информация на каждого гражданина, на каждую фабрику, на каждое событие. За считанные секунды любой человек может быть стерт с лица земли. Военная промышленность заполонила весь мир. Кажется, что война никогда не закончится. Такой мир очень похож на США и СССР в годы холодной войны, только в более совершенной редакции. Полное подавление личности, труд только во благо прогресса. Война – это мир. Свобода – это рабство. Незнание – сила.

В литературе начала XX века начинают появляться одни из самых известных  произведений в жанре антиутопии, которая является пародией на жанр утопии либо на утопическую идею, и  подобно сатире, может придавать  своеобразие самым различным  жанрам: роману, поэме, рассказу[4,с.6]. И  среди них мы считаем важным выделить фантастический роман Джорджа Оруэлла  с элементами сатиры, изданный в 1949 году, под названием «1984». То, что это произведение, несомненно, заслуживает внимания доказывает, прежде всего, тот факт, что в 2009 году газета The Times включила роман «1984» в список 60 лучших книг, опубликованных за последние 60 лет, а журнал Newsweek поставил роман на второе место в списке ста лучших книг всех времён и народов. Название романа, его термины и даже имя автора впоследствии стали нарицательными и употребляются для обозначения общественного уклада, напоминающего описанный в «1984» тоталитарный режим.