Самурай в японской культуре

Верхи самурайского сословия пополнялись за счёт губернаторов, которые обогащаясь на основе коммендируемых им сёэнов, превращались в крупных феодальных собственников.

Самураи объединялись в отряды (то) и в более крупные группы (дан). Эти формирования состояли из кровных родственников, свойственников, их вассалов и возглавлялись либо главой семейной группы, либо старшим из наиболее влиятельной самурайской семьи в округе.

Широко употребляемый термин «бусидо» («путь самурая») возник уже в период Эдо. Теоретики, отождествлявшие бусидо с национальной моралью, считали, что восхваление верности самураев своему господину является эффективным средством пропаганды идеи верности императору. Бесспорно, что в отношениях слуги и господина идея преданности господину имела превалирующее значение.

Когда власть сюзерена усилилась, а непривилегированные самураи, оказавшись оторванными от земли, превратились в обычных наёмных служащих, получающих жалование, например, в виде риса - тигёмай, как это было в период Эдо, вассалы почти полностью утратили самостоятельность. Но в период становления феодального общества, когда централизованная власть была ещё слабой, а все самураи, занимавшиеся сельским хозяйством, имели владения, служившие им экономической базой, независимость вассалов по отношению к сюзерену была прочной. Даже самураям среднего и выше среднего ранга не было никакой нужды рабски служить своему сюзерену.

Японская культура подсказывает индивиду, что его чувство собственного достоинства и будущее обусловлены его отношениями с другими людьми, а не только личным поведением; он должен найти место в жизни, обеспечивая себе и своей семье соответствующее положение в сети социальных связей. Григорьев А. М. Япония в сравнительных социокультурных исследованиях. М., 1989. С. 83.

Они храбро сражались на поле боя, но не забывали требовать награды за свою «военную доблесть». Несметное количество прошений с изложением обстоятельств проявления воинской доблести, написанных с целью получения награды, красноречивее всего свидетельствует о том, что мораль самураев не была истинной моралью самопожертвования. Все интересы самураев были сосредоточены на том, чтобы поддержать свою семью и обеспечить будущее своим потомкам, верность же господину была лишь средством для достижения этой цели. Они были верны сюзерену в своих интересах и интересах своей семьи, но это не означало, что во взаимоотношениях между главами семей, служивших одному и тому же сюзерену, имело место чувство какой-либо солидарности.

Японцы, которые в древнем обществе по отношению к вышестоящему ничего, кроме чувства слепого рабского подчинения , не испытывали, смогли выработать моральные принципы, включавшие в себя такие отношения, которые хотя и нельзя назвать полностью договорными, но которые тем не менее предусматривали двусторонние обязательства. Поэтому, как бы то ни было, вполне бесспорно, что произошёл серьёзный прогресс в духовном росте японцев. Именно эта новая мораль явилась материалом для так называемых «гунки» - военных эпопей, наиболее значительной среди которых была «Хэйкэ-моногатари» («Повесть от Тайра»). Гунки явились новым жанром в художественной литературе, отсутствовавшим в эпоху расцвета аристократического искусства.

И ранее существовали произведения, описывавшие битвы самураев. Таковыми были «Сёмонки», представлявшие собой документальную запись о мятеже в годы Тэнгё в XI веке. Однако подобного рода литература в период Хэйан ещё не составила целого литературного направления. Только с наступлением периода Камакура, когда началось военное правление, впервые сформировался жанр военных эпопей - гунки, и именно к этому жанру принадлежат лучшие произведения литературы данного периода, такие как «Сёкюки» («Записки о годах Сёкю»), «Хэйдзи-моногатари» («Повесть о годах Хэйдзи») и так далее. Иэнага Сабуро. История японской культуры. Изд. «Прогресс». М., 1972. С. 102

Среди самураев выделились две основные соперничавшие группы: Тайра и Минамото.

Внутри самурайских групп отсутствовало единство, что проявлялось в мятежах и умело использовалось правящим лагерем для подавления военной оппозиции. В этом отношении показательны мятеж 936 г. Фудзивара Сумитомо на острове Кюсю и мятеж 938 - 946 гг. на востоке, поднятый Тайра Масакадо с целью захвата престола.

В качестве норм поведения прославлялись верность вассала своему господину, мужество, скромность, самопожертвование, утверждался приоритет долга над чувством, словом. Однако в реальной жизни самураи не обладали этими качествами, что подтверждается наличием большого числа прошений с изложением обстоятельств проявления воинской доблести, написанных самими самураями для получения вознаграждения. Самовосхваление было типичным явлением в повседневной жизни самураев. Они стремились прежде всего к личной славе, добивались получения земельного владения и обеспечения своей семьи, а верность господину служила лишь средством для достижения этой цели.

В «Пути война» имел место синтез трёх идеологических течений: японского синто с его идеей патриотизма, доходящего до верноподданничества; китайского Чан (Дзен) буддизма с концепцией самоконтроля и самообладания, выработки психологического настроя путём самососредоточения (медитации) и вхождения в небытие перед лицом смертельной опасности; конфуцианство с проповедью верности долгу, послушания господину, морального совершенствования. «Истинный самурай», отправляясь в поход, давал три обета: забыть навеки свой дом, забыть о жене и детях, забыть о собственной жизни.

Самураи оспаривали друг у друга первенство в бою. С этой целью они стремились перед боем первыми во всеуслышание назвать себя, чтобы прославиться, затем, вызвав на поединок «достойного» противника, отсечь ему голову и предъявить её в качестве почётного трофея (головы «недостойных» врагов с презрением выбрасывались). Кузнецов Ю. Д. Навлицкая Г. Б. Сырицын И. М. История Японии. «Высшая школа».М., 1988. С. 70.

§2. Воспитание самурая

Звание самурая в средневековой Японии было наследственным. Сын, как правило, шёл по стопам отца, становясь воином-профессионалом, представителем сословия военно-служилого дворянства, и оставался в том феодальном клане, членом которого был его родитель. Поэтому в самурайских семьях особое внимание уделялось воспитанию подрастающего поколения уже с раннего детства в духе бусидо. Основной задачей наставников молодого буси была выработка в нём того комплекса особенностей, которые считались необходимыми в профессии самурая, т.е. воспитание человека физически сильного, владеющего в полной мере военным искусством, вооружённого знанием моральных принципов господствующего класса.

Сын самурая с самого рождения окружался исключительной заботой. Он являлся продолжателем рода, хранителем и наследником его традиций. Он имел право совершать религиозные обряды по отправлению культа предков. (Согласно синто и конфуцианскому учению исполнять обряды и возносить благодарность духам предков, «успокаивая» этим их души, могли только мужчины.) Исходя из этого, рождение ребёнка мужского пола в японской семье считалось праздником. С особым вниманием относились к первому сыну, так как он по закону уже с момента рождения считался наследником дома, всего состояния семьи и имени самурая.

Кроме того, сын наследовал землю или рисовый паёк, за который служил у феодала его отец. Кузнецов Ю. Д. Навлицкая Г. Б. Сырицын И. М. История Японии. «Высшая школа».М., 1988. С. 87 Поэтому, если самурай без наследника в семье (в 1615 г. Самураям было разрешено усыновление наследников из среды их родственников, носящих то же родовое имя) почему-либо не мог взять себе наложницу или если последней не удавалось родить ему сына, феодал конфисковывал у буси его надел и лишал родового имени. Это означало, что самурай терял место в социальной структуре и становился ронином. Такая мера часто практиковалась феодалами при первых сёгунах Токугава ввиду того, что земля находилась под их непосредственным контролем. В период между временами Кэнтё (1601) и Кэинан (1651) около 60 феодальных семей потеряли по этой причине свои феоды.

В первые дни после появления ребёнка на свет в дом самурая приходили родственники, приносившие мальчику подарки, среди которых были два веера изогнутой формы, рассматривавшиеся как предвестники двух мечей воина и как символ храбрости.

Через несколько лет сын воина получал один или два (в зависимости от ранга отца) маленьких игрушечных меча, вырезанных из дерева. Это приучало юного самурая любить своё оружие - мечи, принадлежность сословия воинов.

Развивать в детях самураев военный дух и почитание воинской доблести (сёбу) были призваны ежегодные праздники мальчиков - «танго-но сэкку», отмечаемые в пятый день пятого месяца по лунному календарю и получившие затем большое распространение в период Эдо. («Танго-но сэкку» является одним из традиционных японских праздников, который празднуется повсеместно в Японии и в настоящее время). Во время праздника мальчиков выставляли в доме искусно изготовленные миниатюрные доспехи, надетые иногда на специально изготовленных для этой цели кукол (кабуто-нингё), мечи, луки и стрелы, знамёна, стараясь тем самым воспитать в будущем самурае воинственность, уважение и благоговейное отношение к военному снаряжению и к самому ремеслу самурая. Играть такими мечами и доспехами детям запрещалось, на них можно было только смотреть, так как демонстрация игрушек приравнивалась к самурайской практике показа мечей и доспехов.

Непременным аксессуаром на празднике мальчиков были коинобори - изображение карпов, сделанные из цветной ткани или бумаги и поднимавшиеся на бамбуковых шестах над каждым домом, где жили один или больше мальчиков. (Число вывешиваемых карпов соответствовало числу мальчиков в семье). Карпы были предназначены для той же цели, что и игрушечное вооружение. Иэнага Сабуро. История японской культуры. Изд. «Прогресс». М., 1972. С. 111 Они символизировали «мужественную добродетель», которая подразумевала «военную добродетель». В Японии карпы и доныне считаются самураями среди рыб. Их рассматривают как символ энергии, храбрости и непреклонной твёрдости. Детям воинов внушали, что от них требуется такое же упорство в достижении цели, какое показывает карп, преодолевая бурные потоки, такой же стоицизм и бесстрашие, какие «проявляет», по словам самураев, эта рыба на столе повара, не уклоняясь и не вздрагивая от удара ножа. Возможно, что именно эти «качества» карпа обусловили появление его амулетов в храме бога войны Хатимана.

Самурайская молодёжь приобщалась к профессии воина также во время праздников в честь побед над айнами и в других битвах эпохи средневековья, когда выставляли и носили по городу самурайское снаряжение, демонстрировали искусство буси и рассказывали повести о героизме (гундан). Значительное влияние оказывало конфуцианство. По одному из его принципов, дети должны были относиться к родителям с почтением и уважением, дорожить ими, любить их, не противодействовать их воле, не причинять им огорчения и беспокойства даже в том случае, если «родители по влечениям своим были дурными людьми и относились дурно к детям».

В бусидо такое отношение детей к родителям опосредовалось принципом гири, обусловливавшим почитание возраста (уважение родителей и старших вообще) и объяснявшим такие поступки, как жертвование собой ради родителей.

Тщательное домашнее воспитание детей подразумевало чтение им нравоучительных историй из книг конфуцианского характера. Такого рода назидательные рассказы служили руководством к практическому действию, являлись своеобразными сводами моральных правил. Так, в одном из подобных рассказов говорилось о том, как мальчик лёг в стужу на лёд замёрзшей реки, чтобы растопить его теплом своего тела и достать рыбы для своей мачехи; в другом - как мальчик спал ночью, ничем не прикрывшись, чтобы отвлечь москитов от родителей на себя.

Однако конечной целью воспитания в ребёнке чувства сыновнего долга (оякоко) были не только уважение и любовь к родителям и старшим, проявляемые в деле. Высшим пунктом морального обучения самурайской молодёжи в духе учения Конфуция являлась выработка верности государю, который также рассматривался как отец воина. Сыновний долг, таким образом, служил как бы основой верноподданичества и приравнивался к верности вассала сюзерену. В качестве примера можно привести высказывание об обязанностях вассала одного из правителей токугавской Японии князя Мито Мицукуни (1628-1700). Он говорил: «Если виновным (в государственной измене) является ваш отец, я не склоню вас к измене ему; поступить так - значило бы погрешить против справедливости (гири). Сыновняя любовь и верность суть одинаковые добродетели, поэтому вы лично должны знать, как поступить в подобном случае, я представляю решение подобного вопроса вашей совести».

Не меньшим уважением, чем отец, пользовался учитель молодого самурая. Авторитет наставника был очень высок, его приказы выполнялись беспрекословно. Популярное изречение гласило: «Родитель тот, кто произвёл меня на свет, учитель тот, кто делает меня человеком». В другой поговорке сказано: «Твой отец и мать подобны Небу и Земле, твой учитель и господин - солнцу и луне». Духовная услуга учителя (часто священника) в воспитании считалась неоценимой. За воспитание человека нельзя было дать материальное вознаграждение, так как нельзя измерить неосязаемое и неизмеримое, за него следовало бесконечно почитать и превозносить своего учителя.

Обучение в семье и наставления учителя были двумя основными факторами, фундаментом в воспитании молодёжи сословия самураев, формировавшими идеал воина, основанный на мифических сказаниях, буддийском безразличии к смерти, конфуцианском культе сыновней почтительности и чисто японской основе - верности своему феодалу. Семья и наставник прежде всего заботились о становлении характера подростка, вырабатывали отвагу и мужество, выносливость и терпение.

Будущих самураев старались растить бесстрашными и смелыми, другими словами, развивали в них качества, которые считались в среде самураев самыми главными добродетелями, при которых воин мог пренебречь своей собственной жизнью ради жизни другого, особенно жизни своего покровителя и господина. Такой характер развивался чтением рассказов и историй о храбрости и воинственности легендарных героев, знаменитых военачальников и самураев, просмотром театральных представлений. Нередко отец приказывал будущему воину для развития смелости отправляться ночью на кладбище или место, известное своей дурной славой (где «водилась» нечистая сила, духи и т.д.). Практиковалось посещение мальчиками публичных наказаний и казней, а также ночной осмотр отрубленных голов преступников, на которых сын самурая должен был оставить свой знак, доказывающий, что молодой буси действительно приходил на указанное ему место.

Мальчики и девочки воспитывались в умении контролировать свои действия, воздерживаться от выражения своих чувств восклицаниями, от стонов и слёз. «Что ты плачешь от таких пустяков, трусишка? - говорила мать плачущему сыну. - Что ты будешь делать, если тебе отрубят в битве руку или тебе придётся сделать харакири?» С самого раннего детства детям буси прививали чувство чести и стыда, учили быть правдивыми и дисциплинированными.

Такое воспитание вырабатывало хладнокровие, спокойствие и присутствие духа, помогало самураям не терять ясности ума при самых серьёзных испытаниях.

От самурайского юношества требовали систематически тренироваться, чтобы овладеть военным искусством, быть всесторонне подготовленным для пользования оружием, физически сильным и ловким. Молодые самураи должны были в совершенстве владеть приёмами фехтования (на мечах и алебардах), стрелять из лука, знать дзю-дзюцу, уметь обращаться с копьём, ездить верхом (для юношей из самурайских семей высокого ранга), обладать знанием тактики.