Родильные обряды народа мари

     Женщины кормили  детей грудью больше года. Прикармливали  из холщового рожка, который  заполняли размягченным хлебом, кашей или другой пищей. 

     Для переноски  ребенка использовалось сделанное  из луба специальное приспособление, напоминающее зыбку (лети), с длинными  ручками из лубяных веревок,  которые закреплялись на спине.  В деревнях для перевозки делали  коляски с деревянными колесами (изи орава), на которых также можно было перевозить маленьких детей.

     В прошлом,  чтобы ребенок научился сидеть, его сажали, подкладывая с боков  опору в виде свернутой одежды. Чтобы быстрее научился ходить, под мышками укрепляли кушак  и водили его при помощи  этого пояса. Делали специальную  коляску шÿкымö орава с колесиками, внутри которой ребенок мог стоять и безопасно передвигаться.

     Период, когда  ребенок мог стоять, но еще  боялся ходить, назывался кепшылме врема, кепшылмы жап – «связанное время». Считалось, что в это время ноги ребенка «опутаны веревками», которые следовало магическим способом «разрубить». Для проведения этого обряда специально варили овсяную кашу в котле, который ставили на пол в центр избы. Вокруг котла с кашей ребенка обводили три раза. При этом один из взрослых членов семьи делал вид, что разрубает путы топориком или ножом, приговаривая: «Кепшылым руем, кошташ тунем» (разрезаю веревку, учись ходить). После этого все семейство садилось за стол и ело кашу. В настоящее время этот обряд проводится упрощенно, без каши. Кто-то из уважаемых членов семьи разрезал ножницами символическую веревочку и говорил: «Кепшылым руална, кепшылым руална, ынде кошт, ынде кошт» (разрубаем путы, разрубаем путы, теперь ходи, теперь ходи). Часто этот обряд выполняется так: мать ведет ребенка за руки, а кто-нибудь из пожилых членов семьи, постукивая топориком об пол, вслед за переставляющим ноги ребенком произносил те же слова [Молотова, 2002. С. 53].

    После того, как  ребенок начинал ходить, ему надевали  специальные штаны без ластовицы  в промежности (вожын йолаш). Ногти стригли, когда ему исполнялся год, до этого их обкусывали зубами. Стрижку волос проводили после того, как ребенку исполнился год. Первые волосы мать обычно хранила.

    При появлении  зубов у ребенка вместо слова  пÿ (зуб) говорили катась. Если первые зубы появлялись в стадии ущерба луны, то считали, что младенец счастливый, а если же это приходилось на новолуние, то не вполне счастливый. Молочные зубы никогда не выбрасывали просто так. Их брали, прятали в кусок хлеба и отдавали собаке, говоря при этом: «Пий пÿ гай чоткыдо лийже» (пусть зубы будут крепкими, как у собаки).

    Таким образом,  все традиционные марийские народные  обряды и обычаи, связанные с  рождением ребенка, были направлены  на обеспечение здоровья и  благополучия малыша, наделение  его всеми самыми лучшими качествами, а также на численное увеличение  семьи, сохранение здоровья матери. В основе этих обычаев преобладало  стремление людей создать максимум  условий для рождения здорового  и красивого ребенка. Многие  обряды родильного цикла опирались  на рациональные знания и многовековой  опыт.

 

1.3. Особенности  обряда рождения в Моркинском районе дер. Семисола.

Забота о ребенке начиналась задолго до его рождения. По верованиям народа считалось, что если бог особо  ответственный за процветание и  приумножение рода, которого марийцы  называли – Кугу шочын кува. Этот бог вселял в ребенка душу (чон), когда он находился еще внутри матери. А раз есть душа, значит нужно оберегать ее и воздействовать на нее через мать.

Большое влияние уделялось  здоровью будущей матери. В народе говорили, что только от здоровых здоровые дети рождаются (Таза ен деч таза шочеш).

Начиная со свадьбы, молодым  говорили наставления, пожелание иметь  много детей: «Девять сыновей, семеро дочерей». После свадьбы молодая жена надевала новую одежду, которая отличалась от девичьей. И главное отличие – богатая вышивка.

Вышивка в одежде служила  оберегом, она содержала всевозможные священные изображения и магические символы. На старинных женских рубахах  часто встречается круговой орнамент, расположенный попарно на груди, называлась эта вышивка «сторож  грудей» («чызе орол»). Будущая мама заранее заботилась, чтобы после рождения ребенка у нее было много молока. Ведь самое необходимое для младенца – это молоко матери. Не зря говорят: «Если не стал умным с молоком матери, от коровьего молока умным не станешь».

По поверьям марийцев женщине, ждущей ребенка, рекомендовали смотреть на хорошего человека, чтобы ребенок  перенял хорошие черты . Современые  наставления содержат то же самое: слушать классическую музыку, созерцать произведения изобразительного искусства.

Женщина до самых родов  должна была много двигаться и  работать, строго следовать установленным  правилам, в особенности она не должна была нарушать запреты (ойоро):

- нельзя пить воду из  ведра – ребенок часто будет  болеть насморком;

- нельзя подпоясываться  веревкой – сколько у веревки  витков, столько раз женщине будет  тяжело при родах;

- нельзя хранить что-либо  за пазухой- у ребенка появится пятно или бородавка;

- нельзя пинать собаку, свинью – ребенок будет страдать волосяницей («сосна шу»);

- нельзя перешагивать  через палку, коромысло – ребенок  родиться горбатым.

Эти запреты ограждали  будущих матерей от всевозможных опасностей.  Наши предки хитровато  пугали: не перещагивай через коромысло: наступишь, другим концом может тебя ударить.

Роды должны были проходить  вдали от лютского жилища, чтобы родить ребенка, женщины уходили в лес. Древние люд считали, что рождение, как и смерть, нарушает невидимую границу между мирами умерших и живых , и этому опасному делу незачем случаться вблизи дома. Рядом с ней в этот момент мог находиться близкий ей человек и немолодая опытная в этих дедах – повивальная баба.

Также женщины рожали в  хорошо истопленной бане. Марийцы  считали, что в бане обитает покровительница  рожениц «монча кува». Несмотря на мрачное название «баня по-черному», она была гигиеничнее обычной, т.к. прокопченные в процессе дымного прогрева потолок и стены были почти стерильны. Вот поэтому наши предки предпочитали рожать в бане.

И вот наступило время  появиться маленькому чуду. Эта радость  для все семьи, родственников, односельчан. Все первые действия, связанные с новорожденным, необходимо было совершать согласно заведенному порядку, традициям: как ребенка первый раз внести в дом, как обмыть, одеть, какое имя ему дать- все это очень важный интересный ритуал.

Первой пеленкой для ребенка  служила отцовская или материнская  рубаха, и это не от бедности, а  для того чтобы родительское тепло  согревало ребенка, оберегало от порчи и зла, и чтобы малыш  перенял самые лучшие качества родителей.

Когда ребенка первый раз  вносили в дом, из подушки матери бради перышко и пускали по ветру. Чтобы жизнь у ребенка была легкой как перышко.

Вот таким образом с  первых дней пытались облегчить предстоящую  жизнь ребенка и определить его  судьбу. Если он родится ,то обречен на трудную жизнь, требующих многих усилий, а если вечером – на легкую жизнь.

После того как ребенка  первый раз внесли в дом, сначала  его клали на стол или же на печку, чтобы он не плакал и спокойно спал: « как тихо стоит этот стол,так же тихо ты и спи» (« кузе шып устелтер шога,тыят туге мале»).

Первое обмывание ребенка  также имеет свой смысл. Младенца символически парили рябиновым венчиком, тогда ребенок будет защищен  от болезней и сглаза. В воду, где  мыли ребенка, помещали серебряные монеты или украшения из серебра, чтобы  был ребенок здоровым и богатым. Использование рябинового веничка  и серебряных монет были связано  с рациональными действиями, поскольку  рябиновые ветки выделяли фитонциды, а серебро обеззараживало воу от микробов, что было немаловажно для ребенка. После бани ребенка опять же заворачивали в отцовскую рубаху.

Когда на ребенка надевали что то новое, то всегда говорили: «Пусть жизнь этой одежды будет короткой, а жизнь ребенка – длинной» («Чием илышыже лийже кучык,азан- кужу»).

Чтобы ребенок рос здоровым, марийцы, как и другие народы, создали  целую систему оберегов ребенка. Считалось, что после рождения ребенка  окружали злые духи, поэтому новорожденного никогда не оставляли дома одного. Считалось, что когда ребенок  один, злой дух может издеваться над ним. А если необходимо было отлучиться, около младенца оставляли нож  или ножницы. Под подушку клали  горбушку хлеба, обводили вокруг колыбели железным предметом и говорили: «Горожу  железную изгородь, чтобы зло не попало».

Чтобы предохранить ребенка  от «дурного сглаза», грудным детям  на голову надевали красные шапочки, к рубашке пришивали яркие  ленты, бусины, на руку надевали снизки бисера и бус. Незнакомым спящего ребенка не показывали. Перед приходом гостей брали щепотку соли, посыпали голову ребенка и говорили: «Шишчаллан шинча вочшо». Когда ребенка хвалят, называют его красивым, милым, чтобы его сглазили, мать должна сказать «типун тебе на язык».

Таким образом, большое внимание уделялось здоровье будущей матери. Женщина до самых родов должна была много двигаться и работать, строго следовать установленным  правилам, в особенности она не должна нарушать запреты. И с первых дней пытались облегчить предстоящую  жизнь ребенка и определить его  судьбу.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2.  Традиция имянаречения у народа мари

2.1. Перечень марийских  имен.

Марийцы — народ, составляющий основное население бывшей Марийской  АССР. Общая численность марийцев — 622 тыс. человек. Марийцы живут также в Башкирии, Кировской, Свердловской, Горьковской, Пермской областях, в Татарии, Удмуртии, в Красноярском крае, а также в Новосибирской, Томской и других областях, республиках Советского Союза. Самоназвание — мари, прежнее (дореволюционное) наименование — черемисы (чуваши называют их сярмысь, удмурты — пор). Марийский язык относится к волжской группе финно-угорской языковой семьи.

По месту обитания, языковым и отчасти культурным (этнографическим  различиям) марийцев традиционно принято  делить на четыре группы: 1) горные —  живут преимущественно на правом и отчасти на левом берегах  Волги; 2) луговые (наиболее многочисленные) — живут на левом берегу Волги, на основной части территории бывшей Марийской АССР; 3) восточные — живут в Башкирии, Татарстане и Удмуртии, Свердловской, Пермской, Томской и Новосибирской областях; 4) северо-восточные — живут в Горьковской и отчасти в юго-восточной части Кировской области. Формирование марийского народа в основном происходило на территории, в настоящее время занимаемой Марийской республикой.

Первые письменные памятники  на марийском языке появились  лишь в XVIII в. На базе лугового и восточного диалектов выработан лугово-восточный литературный язык, на базе горного — горномарийский. Носители северо-восточного наречия обучаются в русских школах.

При отсутствии древних письменных памятников трудно с полной уверенностью говорить о древнемарийских личных именах.

Однако отдельные исследователи (например, историк Н. Ф. Мокшин) приводят целый ряд антропонимов, которые, по их мнению, образовались в период существования волжской (марийско-мордовской) языковой общности (до начала I — II вв. н. э.). Эта точка зрения требует дополнительных, более надежных этимологических разысканий.

Лишь в легендах, преданиях  в составе топонимов, а также  в отдельных письменных памятниках XVIII — XIX вв. встречаются собственно марийские антропонимы, прозрачная этимология которых говорит об их апеллятивном происхождении. Приведем перечень основных марийских имен.

Мужские имена: Изи ’маленький’ ; Изерге от изи + эрге ’сын’, букв, ’родившийся в четверг’, ср. изарня ’четверг’ (от изи + арня ’день’, ’неделя’); Изикаче ’маленький (молодой) жених’; Измарий ’маленький (молодой) мужчина’; Изыруш ’маленький (молодой) русский’; Полагай ’лентяй’, ’ленивый’; Йол-таш ’друг’, ’товарищ’; Йуксерге ’сын лебедя’; Йумаш ’пир’, ’выпивка’, ’попойка’; Йуштерге ’сын мороза (холода)’; Каспо-лат ’вечерняя сталь’; Кечполат ’дневная сталь’; Корак ’ворона’; Кугерге от кугу ’большой’ + эрге ’сын’, букв, ’родившийся в пятницу’, ср. кугарня ’пятница’ (от кугу ’большой’ + арня ’день’, ’неделя’); Маска ’медведь’; Ошерге ’белый сын’1; Па-чеш ’шутник’; Тумна ’сова’; Шумат ’родившийся в субботу’, ср. шуматкече ’суббота’ (от шумат + кече ’день’, ’неделя’); Эрполат ’утренняя сталь’; Юмашне ’храни, бог’; Юмпатыр ’богатырь бога’.

Женские имена: Емыш ’плоды’, ’ягоды’, ’фрукты’; Иза кай ’маленькая старшая сестра’, т. е. ’родившаяся в четверг’, ср. изарня ’четверг’; Изудыр ’маленькая дочь’, т. е. ’родившаяся в четверг’; Иуксудыр ’дочь лебедя’; Кугудыр от кугу ’большая’ + удыр ’дочь’, т. е. ’родившаяся в пятницу’, ср. кугарня ’пятница’; Ошалче ’беленькая’; Пашай ’работяга’; Тулпеледыш ’огненный цветок’; Унай ’гостья’; Удырай ’доченька’; Увий ’ива’, ’ивушка’; Шымай ’гладкая’, ’гладенькая’.

Марийцы с V — VII по XIII в. находились под политическим и культурным влиянием камских булгар в составе так называемого Булгарского государства, а затем входили в состав. Казанского ханства. Таким образом, воздействие как булгарского (чувашского), так и татарского языков на марийский было весьма продолжительным и значительным. Личные имена тюркского происхождения составляют два существенных пласта в марийской антропонимии: имена, заимствованные из чувашского и из татарского языков.