Понятие системы, основные свойства системы. Языковая система

Идеи о системной организации  языка были развиты в нескольких направлениях структурной лингвистикой, поставившей в качестве одной из основных задач инвентаризацию (выделение и классификацию) единиц языка всё большей степени абстрактности и установление наиболее общих типов отношений между ними. Так, в глоссематике была сделана попытка «имманентного», несубстанциального подхода к определению всех основных единиц и отношений языковой системы (ограниченность такого подхода не раз отмечалась критиками глоссематики).

Отвергая формулировку Соссюра  о несистемности диахронии, пражская лингвистическая школа исходила из принципиально системного подхода к эволюции языка. В работах Р. О. Якобсона, Б. Трнки, Й. Вахека, а также С. О. Карцевского, Е. Д. Поливанова (позднее — А. Мартине, Косерю и других) изучается диалектическое противоборство тенденций развития языковой системы, действие которых, будучи устремлено к «равновесию» (симметрии, заполнению лакун «пустых клеток»), тем не менее никогда не позволяет языковой системе достичь абсолютной устойчивости: устраняя старые «горячие точки», оно создает в ней новые, что вызывает асимметрию в языке. Поэтому и в синхронном аспекте языковая система предстает не статической, а динамической (подвижной, развивающейся) системой. В работах «пражцев» языковая система характеризуется как система функциональная, т. е. как система средств выражения, служащая какой-либо определённой цели. Понятие функции языка раскрывает место языковой системы в системе высшего порядка (в общественной жизни человека), а понятие функции языкового элемента — роль этого элемента внутри языковой системы и его соотношение с другими элементами данной языковой системы. Тезис пражских функционалистов о языке как «системе систем» (близкий квалификации языка как «сложной системы» в современной кибернетике) также получает двоякую интерпретацию: а) языковая система как система уровней языка, каждый из которых — тоже система; б) языковая система как система своих функционально-стилистических разновидностей , каждая из которых — тоже система.

В разработке учения о языковой системе большое место принадлежит отечественному языкознанию, опирающемуся на традиции Фортунатова, Бодуэна де Куртенэ, А. М. Пешковского и учитывающему наиболее ценные достижения мирового языкознания. Большинство советских исследователей, разделяя взгляды на язык как на знаковую систему особого рода и признавая правомерность разграничения синхронного и диахронного аспектов исследования языковой системы, её внутренних и внешних связей, языка и речи, дистинктивных и недистинктивных признаков единиц, отвергают односторонние выводы крайнего структурализма. Подчеркивается нежёсткость, асимметрия языковой системы, неодинаковая степень системности различных её участков (В. В. Виноградов, В. Г. Гак, В. Н. Ярцева и другие). Выявляются отличия языковой системы от других семиотических систем — как реляционные, так и субстанциальные (Вяч. Вс. Иванов, Т. В. Булыгина и другие). Отмечается недостаточность чисто реляционного рассмотрения языковой системы, отвлекающегося от субстанциальных характеристик, и необходимость сочетания субстанциальных характеристик с реляционными. Иногда такой комплексный подход именуется «системным», противопоставляясь «структурному», т. е. чисто реляционному подходу. Исследуются «антиномии развития» языковой системы (М. В. Панов), взаимодействие внутренних и внешних факторов её эволюции (Поливанов, В. М. Жирмунский, Б. А. Серебренников и другие), закономерности функционирования языковой системы в обществе (Г. В. Степанов, А. Д. Швейцер, Б. А. Успенский и другие), взаимодействие языковой системы с деятельностью мозга (Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, Н. И. Жинкин, Вяч. Иванов).

Хотя многие исследователи употребляют  термины «система» и «структура»  как синонимичные, имеет место тенденция к дифференциации этих понятий. Однако общепринятого их разграничения пока не существует. В философской и лингвистической литературе распространено понимание, согласно которому система — целостное сочетание определённой структуры с определённой субстанцией, выполняющее известную функцию, а структура — реляционный каркас системы, сетка отношений между её элементами (Г. П. Мельников, Е. С. Кубрякова). Иногда система определяется как совокупность одноплановых единиц, связанных оппозитивными отношениями, а структура — как совокупность языковых средств выражения значимых оппозиций, определяемая отношением плана содержания к плану выражения, означаемых к означающим (Н. Д. Арутюнова). В лондонской школе Дж. Р. Фёрса принимается тезис, согласно которому элементы структуры («части текста», конституирующие структуру или интегрируемые в неё) связаны друг с другом синтагматическими отношениями, а элементы системы («члены класса», репрезентирующие или реализующие систему) связаны друг с другом парадигматическими отношениями. Такое понимание терминов, по-видимому, наиболее согласуется с принятым словоупотреблением: говорят о структуре слова, морфемы, основы, синтагмы, предложения, текста и т. п., но о системе гласных, форм одного слова, падежей, фонем, значений многозначного слова и т. п. Во многом близкое содержание вкладывается в термины «структура» и «система» А. А. Реформатским (хотя термин «структура» понимается им скорее глобально, применительно к структуре языка). Ср. также аналогичные терминологические противопоставления — «текст»​/​«система», «цепь»​/​«парадигма» — Л. Ельмслева и другие противопоставления. Систематика при таком подходе оказывается тождественной парадигматике. В этом смысле американская дескриптивная лингвистика, сконцентрировавшая внимание на изучении синтагматических отношении , изучала не столько языковую систему, сколько языковые структуры. Напротив, Н. С. Трубецкой и другие представители пражской лингвистической школы, разработавшие теорию оппозиций, исследовали языковую систему в указанном выше смысле слова. Ведущая роль оппозиций (противопоставлений) в языковой системе подчёркивалась ранее уже Соссюром, Бодуэном де Куртенэ, Н. В. Крушевским, Фортунатовым (хотя и в иных терминах).

Большое значение для понимания  системности различных языковых сфер сыграли перенесение метода компонентного анализа (т. е. выделения дифференциальных признаков) из фонологии в семантику (как лексическую, так и грамматическую) и разработка теории семантических полей. В синтаксисе же системный подход находит своё законченное воплощение несколько позднее — с распространением теорий «синтаксической парадигматики», перифразирования и деривации, а также трансформационного метода.

Если в классических школах структурной лингвистики 30—40-х гг. Языковая система понималась как система единиц и отношений между ними, то в кибернетических моделях языка 50—70-х гг. она предстает скорее как система правил образования, преобразования и комбинирования этих единиц. Строятся как порождающие грамматики (в т. ч. трансформационная грамматика), так и «трансдуктивные» грамматики (модели анализа и синтеза), которые нередко используются в системах автоматического перевода. В последнем случае языковая система выступает как действующий («динамический») механизм, осуществляющий переход от субстанции выражения (текст) к субстанции содержания (смысл) и обратно через ряд промежуточных уровней, или «пластов»: ср., например, стратификационную грамматику С. Лэма, функционально-генеративную грамматику П. Сгалла, модель «Смысл — Текст» и др. Подтверждается тезис, согласно которому адекватное понимание языковой системы может быть достигнуто лишь при сочетании семасиологического и ономасиологического аспектов, «пассивной» и «активной» грамматики (Л. В. Щерба), «грамматики говорящего» и «грамматики слушающего» (Есперсен, позднее Якобсон, Ч. Ф. Хоккет). Это соответствует пониманию языковой системы в семиотике, где она характеризуется как код — средство кодирования и декодирования сообщений. Описание языковой системы, идущее «от мысли — к средствам её выражения», было предпринято уже Ф. Брюно в начале 20 в. В современном языкознании упомянутое выше сочетание двух аспектов даёт возможность лучше выявить взаимодействие словаря с грамматикой в языковой системе в взаимозависимость её уровней.

В современной типологии (Якобсон, Дж. Х. Гринберг, Серебренников, Успенский) многомерная характеристика языковой системы достигается введением всё более сложных, многомерных классификаций, позволяющих объёмно представить «признаковое пространство» языковой системы, выявлением импликативных универсалий — т. е. зависимостей между значениями разных признаков (например, если в языковой системе различается род у прилагательных, то в ней есть и противопоставление по морфологическому роду у существительных), установлением относительного веса этих признаков и принимаемых ими значений, а также количественной оценкой результатов. Всё это позволяет судить не только о свойствах отдельных языковых систем, но и о человеческом языке в целом как о системе.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Литература:

 

1. Ярцева В. Н., Взаимоотношение грамматики и лексики в системе языка, в кн.: Исследования по общей теории грамматики. М., 1968;

 

2. Успенский Б. А., Отношения подсистем в языке и связанные с ними универсалии, «Вопросы языкознания», 1968, № 6;

 

3. Виноградов В. А., Всегда ли система системна?, в сб.: Система и уровни языка, М., 1969;

 

4. Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка, М., 1970;

 

5. Общее языкознание. Внутр. структура языка, М., 1972;

 

6. Щерба Л. В., Языковая система и речевая деятельность, Л., 1974;

 

7. Слюсарева Н. А., Теория Ф. де Соссюра в свете современной лингвистики, М., 1975;

 

8. [Степанов Г. В.], Внешняя система языка и типы её связи с внутренней структурой, в кн.: Принципы описания языков мира, М., 1976;

 

9. Соссюр Ф. де, Труды по языкознанию, пер. с франц., М., 1977;