Поморы и поморье

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

   Мировая этнография  знает множество примеров описания  и доведения до глаз общественности  различных культур: как исчезнувших (например, финикийцы, карфагеняне, ацтеки и пр.), так и существующих поныне, хоть и не являющихся уже такими «самобытными» (например, армяне, ассирийцы, ирландцы). В родном отечестве тоже существует множество культур, которые вызывают неподдельный интерес: это и народы крайнего Севера, дальневосточные коренные народы, финно-угорские народы Поволжья. О быте и мироощущении российских малых народов написаны кипы книг, сняты сотни метров кинопленки, записано множество песен, поверий, говоров… А есть тем не менее в России народ, который и народом – то в классическом смысле не признается: те же русские, только «окают» да «цокают», да вместо звука «щ» произносят «ш». И называют себя поморами, а речь свою – «поморьской говорей».

   Сохранение культуры  и традиций поморов очень важно  для автора данной работы –  ведь в его жилах течет поморская  кровь: прадед – шенкурский помор  (уроженец города Шенкурска, Шенкурского уезда Архангелогородской губернии), прабабушка – с Вологодчины.

   Исчезает сейчас  «поморьска говоря», сокращается традиционный промысел – рыбная ловля (теперь треску да пикшу мы все чаще покупаем у норвежцев, или как говорят поморы «у норвегов»), а бой морских котиков и вовсе запрещен. Все меньше карбасов (промысловых лодок) выходит теперь в «Бело морё», а ведь еще в начале XX века поморы говорили: «Мы не землю, а морё пашем». Но цель нашей сегодняшней работы  - не стенать над тем, чего уже не вернуть, а рассказать о поморах и о тех людях, которые оставили нам на память богатый этнографический материал о культуре и традициях Русского Севера, материал, который и в наше время продолжает собираться неравнодушными к истории и истинным (не «лубочным») традициям нашей замечательной Родины.

 

Кто такие поморы

   Историческая область проживания поморов, как мы и видим из их самоназвания – берег моря. Белого моря. Города Архангельск (пом. Архангельской город), Мезень, Мурманск (пом. Мурман), Шенкурск, Вельск, Холмогоры – вот основные поморские города. Как и когда появились они на неприветливых серых берегах студеного Белого моря? Во время колонизации северных земель новгородцами (XII-XIV) веках. Сильный поток переселенцев на север хлынул после утраты независимости Новгородом и присоединением его земель к Москве (1478г.). Так кто же такие поморы? Новгородцы?  Ответ правилен только наполовину. На севере потомки вольных новгородцев смешались с местными финно-угорскими народами (пом. Чудь Заволоцька), торговцами – норвегами, с беглыми из центральной Московии сначала язычниками, а потом и старообрядцами. Язык поморов – «поморьска говоря» - смесь новгородского диалекта русского языка с активной примесью финно-угорских слов и выражений. Например, слово «хивус» - холодный северный ветер с Белого моря – заимствован от финно-угорских племен (сибиряки тоже используют это слово, только коверкают, говорят «хиус», почему так – речь об этом пойдет дальше).

   В историю России  навсегда вписаны имена великих  поморов – ученых, поморов - первооткрывателей. Это и Ерофей Хабаров -  исследователь Дальнего востока, и Семен Дежнёв – в честь которого назван мыс Дежнёва, и писатели: Степан Писахов, Федор Абрамов, Борис Шергин; и скульптор Федот Шубин, и конечно, самый известный помор – Михаил Васильевич Ломоносов. В городе Находка дальневосточного Приморского края есть мыс и бухта Подосёнова, служившего штурманом на пароходо-корвете «Америка» (в конце 50-х гг. XIX в.) и на клипере «Разбойник» в 60-х гг. XIX в., предка автора данной работы. Также из поморов вышли Стефан Пермский - ближайший сподвижник Сергия Радонежского по объединению Руси, Иоанн Кронштадский, герой Великой Отечественной войны адмирал Николай Кузнецов и многие другие великие люди земли Российской.

   Кстати, обратили  ли вы внимание, какие замысловатые  фамилии у поморов? Среди них нет столь привычных слуху русскому Иванова-Петрова-Сидорова. Это оттого, что фамилии поморам, как гражданам Новгородской республики, давали раньше, чем жителям центральной и южной России.  К XIV веку все новгородцы имели фамилии, которые происходили в большинстве своем не от отчеств, а от рода деятельности (фамилия автора данной работы происходит от поморского слова «подосёнок» - осенний рыбный промысел, наиболее удачный, но и наиболее опасный, ведь в подосёнок море уже начинает покрываться шугой, кстати, тоже поморское слово, означает «ледяную кашу»). В центральной же России фамилии стали давать при Петре I – в начале XVIII столетия.

Поморский характер

   Поморы не были  земледельцами, они были «промышленниками», т.е. промысловиками. Поэтому не сложился в Поморье класс землевладельцев, а соответственно, и крепостного права не знали поморы. Это отложило отпечаток на поморский характер. Современный исследователь Поморья Иван Мосеев, глава Национального культурного центра «Поморское возрождение» так пишет о характере и семьях поморов:

- «Традиционная поморская семья была основой социального устройства на российском Севере на протяжении столетий. Главные ее отличительные особенности от традиционной русской семьи заключались в полном равноправии между поморскими мужчинами и женщинами, отлаженной системе воспитания детей (включая обязательное обучение грамоте) и высоком уровне морали.

   Равенство мужчин и женщин в Поморье было обусловлено тем обстоятельством, что поморские мужчины столетиями ежегодно уходили на промыслы, оставляя домашнее хозяйство на своих жен. Поморские «жонки», подолгу заменявшие хозяев, назывались «большухами», и им бескрекословно подчинялись все члены больших поморских семей. Именно эти уверенные в себе, умные и грамотные северные женщины были примером независимого поведения для подрастающих поморов. Мальчики с детства видели, что женщина справляется с обязанностями главы семейства наравне с мужчинами, что ее уважают и слушаются все родственники. Поэтому, становясь мужчинами, молодые поморы относились к своим собственным женам с уважением. Девочки также понимали, что от женщины зависит очень многое, и молодые поморки вели себя с большим достоинством. В поморской среде даже не употреблялось русское слово «баба», которое считалось унизительным. Женщин поморы называли и называют «жонками».

   Матерные слова среди поморов были запрещены, и даже на дальних промыслах, в чисто мужской компании матерная брань считалась большим оскорблением для общества. Материться среди детей или женщин мог позволить себе только сумасшедший.

   Воровство среди поморов полностью отсутствовало, и совсем еще недавно дома в Поморье не закрывались на замок. Хозяину достаточно было приставить к дверям палку, которая означала, что посторонним вход воспрещен.

   Все эти особенности поведения воспитывались с детства, в семьях, а традиции общественного устройства в Поморье передавались из поколения в поколение». 

   В 1855 году знаменитый историк М.П. Погодин восторженно писал о Михаиле Васильевиче Ломоносове: «Кому могло впасть на ум, кто мог когда-нибудь вообразить, что продолжать дело Петрово... представлено будет простому крестьянину, родившемуся в курной избе, там, далеко, в стране снегов и метелей, у края обитаемой земли, на берегах Белого моря, который до семнадцатилетнего возраста занимался одною рыбной ловлею...».

    Однако Ломоносов родился не в курной избе, а в традиционной семье богатого помора. Филолог Владимир Ламанский во второй половине ХIХ века прямо указывал на то, что Ломоносов мог появиться только в Поморье, которое по своему социальному, культурному и экономическому развитию значительно опережало Россию: «...в целой России в начале ХVIII века едва ли была какая иная область...с более благоприятною историческою почвою и более счастливыми местными условиями для произведения такого общественного деятеля, каким был Ломоносов...Еще никто из наших замечательных общественных деятелей не испытывал в своей юности таких богатых и разнообразных впечатлений, не подвергался такому плодотворному и живительному влиянию, как Ломоносов. Не будем забывать, что жители Поморья были поголовно грамотными: и мужчины и женщины, это наследие еще Новгородской республики. Известный этнограф, исследователь Поморья Т. А. Берштам пишет: «Повсеместно в Поморье было распространено «почитание книжное», которому детей начинали учить с наступлением отрочества – пятилетнего возраста. В поморском народном календаре для начала обучения грамоте даже была выделена особая дата – Наумов день (14 декабря), когда пятилетнему ребенку родители впервые давали азбуку. По достижении юношеского возраста многие молодые поморы отправлялись на двух-трехлетнее обучение в местные старообрядческие скиты.

   Все эти особенности воспитания детей возникли не случайно и не за одно столетие. Увы, российским исследователям всегда не хватало знаний о поморах, об истории Поморья и о поморской культуре.

   Среди ярких представителей поморского народа особо выделяется фигура ученого  Михайлы Ломоносова, появление которой нередко истолковывают как неоспоримое доказательство того, что гений может возникнуть в любом климате, в самой неподходящей для развития личности социальной среде.

   Но феномен Ломоносова нельзя понять, не имея представления о его родине, о поморской социальной среде, об особенностях поморской культуры, которые в совокупности были абсолютно не похожи на феодально-крепостнические отношения в России того времени.»

 

   Впоследствии похожее мнение высказал и российский философ Г.В. Плеханов, писавший: «Архангельский мужик стал разумен и велик не только по своей и божьей воле. Ему чрезвычайно помогло то обстоятельство, что он был именно архангельским мужиком, мужиком-поморцем, не носившим крепостного ошейника». К словам Плеханова еще хотелось бы добавить, что поморье не знало не только крепостного права, но и не стонало под игом Золотой орды, а также, благодаря торговле, всегда было открыто западным соседям – норвежцам, шведам, датчанам, немцам. Это «европеизировало» поморов и в бытовом и в культурном смыслах.

«Моя-по-твоя, или Руссенорск»

   Близость к западным  соседям, прежде всего, к норвежцам породила интересный культурный феномен, а именно: норвежско – русский (поморский) язык, который норвежцы называли «руссенорск», а поморы «моя по твоя». Первое научное описание руссенорска осуществил в 1927 году норвежский исследователь - славист Улаф Брок. В 1930 году он опубликовал 13 собранных им текстов на руссенорске. Текстовый материал был в основном собран в Норвегии, поэтому, большинство информантов, что естественно, были норвежцами. Приведем для интереса некоторые выражения на руссенорске с русским переводом взятые из исследования Улафа Брока. Автор данной работы скомпоновал выражения в виде диалога, который мог происходить между помором и норвежцем в начале XX века:

Помор: Drasvi, gammel god venn på moja! Kor ju stannom på gammel ras? — Здравствуй, мой старый, добрый друг! Как у тебя вчера были дела? Ju spræk på moja kantor kom — Ты сказал, что ты придешь ко мне в контору.

Норвежец: Moja på ander kantor, nokka vin drikkom, så lite pjan kom — Я был в другой конторе, выпил немного вина, а потом немного опьянел.

Помор: Tvoja fisk kopom? — Ты купишь рыбу?

Норвежец: Kak pris? Mangeli kosta? — Какая цена? Сколько стоит?

Помор: En voga mokka, så galanna voga treska — Один воз муки за пол воза трески.

Норвежец: Eta grot dyr. Værsegod, på minder prodaj! — Это очень дорого. Пожалуйста, продай дешевле!

   В этом вымышленном  диалоге мы можем наблюдать  причудливое смешение русских (поморских) и норвежских слов с соблюдением  норвежского синтаксиса. Теперь  этот язык забыт, его используют  только потомки поморов, которые  бежали в 1920-е годы от Советской  власти в Норвегию, в заполярный  город Вардё. В этом маленьком норвежском городке есть музей поморской культуры, выходит газета на поморьской говоре и имеются курсы изучения языка руссенорска, который метко и смешно называется по-поморски «моя-по-твоя».

 

Исследователи поморской культуры

   Главными даже  не исследователями, а летописцами  поморского быта и поморской  культуры можно по праву назвать  главных поморских писателей  Бориса Шергина и Семена Писахова. Именно их «Поморьски былины», «Морожены песни», «Смех и горе у Бела моря» навсегда оставили потомкам в наследство певучесть поморьской говори, меткость выражений, душу Поморья. Кстати, сохранились аудиозаписи сказок Бориса Шергина в авторском исполнении, где он читает на поморьской говоре сказки «Кот - котофей», «Не любо – не слушай». В 1988-м году на экраны вышел замечательный мультфильм «Смех и горе у Бела моря», основанный на произведениях Бориса Шергина и Семена Писахова. Он был замечательно озвучен известным актером Евгением Леоновым, который попытался воссоздать «поморский акцент».

   Мурманская музыкальная  фолк-рок группа ВА-ТА-ГА в 2007 году  записала песню «Поморская», которая  исполнялась, в том числе и на национальных поморских инструментах (новгородский скрыпник, деревянные рожки). В видеоклипе были использованы фотографии поморской архитектуры, предметы быта, образы солнцеворота и т.д. Песня исполнялась на поморьской говоре в традиционной северной манере.

   Наиболее заметными  исследователями Поморья были  этнограф Т.А. Бернштам, филолог В. Ламанский, норвежский исследователь У. Брок. Из современных исследователей культуры поморья автор считает необходимым выделить Ивана Мосеева, главу Национального культурного центра «Поморское возрождение» и Павла Есипова,  
председателя Правления Национально-культурной автономии поморов Архангельской области.

 

Поморы в Сибири

Еще в XIV веке в новгородских летописях указывается, что жители северных пятин республики «ходили за Урал-камень». Действительно жители северных пятин – поморы проникали в Сибирь и стали ее первыми из русских первооткрывателями еще задолго до начала полномасштабного исследования восточных земель. Например, в «Повести о блаженном Василии Мангазейском и начале Туруханского Троицкого монастыря» (XVIII в.) говорится о заселении Сибири выходцами «изо многих русских градов, и из Устюга Великого, и з Двины, и изо всего Помория». (Бахрушин С. В. Научные труды. Т. III, Ч.1,М.,1955). 
   В XVI веке поморы основали поселение «Мангазею», ставшее «дедушкой» современного Туруханска и вели активный промысел в северной части Сибири. Причастны поморы и к основанию славного города Енисейска. В Кежемском районе старики и по сей день говорят с «поморским акцентом». Правда, они называют его кежемским говором, но стоит послушать речь, а еще лучше песни «кежмарей», (которые все про море да про море, и, надо полагать, не про Кежемское водохранилище), то сразу становится ясно, откуда пришел этот говор в Сибирь, далекую от Белого моря. Когда автор работал в красноярском Доме искусств, то ему приходилось присутствовать на кинопоказе фильма Андрея Гришакова «Прощай, Ангара!». На кинопоказ собралось много переселенцев из зоны затопления Богучанской ГЭС. Сидят они на стульчиках: рослые, светловолосые, сдержанно «окающие», обсуждают фильм, в котором, к слову, ничего про предков – поморов не сказано. Видимо, по мысли автора, «кержаки» на Ангаре как-то сами зародились, а потом и говор свой выдумали. Такой вот «антиэтнографический» фильм получился. Пришлось выступить с речью, спросить присутствующих про связь с Поморьем. Кто постарше, те что-то смутно вспомнили, а молодые – нет. Очень было обидно, что они так «осибирячились», что историю – то собственную забыли.