Образ московского метров в художественной литературе (на примере романа Д.Глуховского "Метро 2033")

Литвинова А.И.

Студент гр. 421

Научный руководитель: Дягилева Н.С.,

аспирант кафедры социологии РГППУ,

ст. преподаватель ЕАСИ

Образ московского метро в художественной литературе

(на примере романа Д. Глуховского «Метро 2033»)

Московское метро представляет собой не только удобную транспортную систему и красивые подземные дворцы. Это также место для свиданий, съёмочная площадка, поле для игр, окаменелый древний мир, рай для диггеров и машина времени [6;13].

Метро – это история. Через дизайн и названия станций можно изучать историю не только строительства метрополитена, но и историю страны. Кроме этого, в метрополитенах некоторых городов находятся музеи. На станции «Спортивная» расположен бесплатный Народный музей Московского метрополитена.

Метро – это искусство. Исторически сложилось так, что станции - ключевые точки этих городов, средоточие жизни всего метрополитена - принято было делать не просто скучными помещениями, а придавать им индивидуальность, оформлять их так, чтобы человек, спустившийся под землю, был окружен красотой, а не мраком и унынием [2]. Таким образом, устраивая в метро выставки неизвестных молодых художников, или выступления музыкантов, можно получить несколько плюсов – и о начинающих авторах узнают многие люди, и к культуре приобщатся те, кто ранее ей не увлекался [4].

Метро – это объект для фантазий и творчества. Московскому метрополитену посвящены многие песни («Песня старого извозчика», «42 минуты», «Место, где свет» и т.д.). Также существует ряд художественных произведений, посвящённых событиям, происходящим в московском метро.

Среди произведений о метро в современной литературе особое место занимает постапокалипсический роман Д. Глуховского «Метро 2033», в котором описывается жизнь людей в Московском метрополитене после ядерной войны.

Идеи Глуховского сразу нашли отклик у многочисленных читателей, захваченных темой жизни после апокалипсиса. Об этом свидетельствует статистика: меньше чем за три месяца тираж переиздания в 100 000 экземпляров был полностью продан, издательство выпустило дополнительный 100-тысячный тираж, который был распродан менее чем за год к маю 2008 года, третий тираж составил 50 тысяч экземпляров [6;40].

Описание метро

В произведении описание подземного мира не дано, оно происходит через описание станций по мере путешествия главного героя Артёма по подземелью. Автор даёт краткое описание архитектуры, и насколько хорошо станция сохранилась в чрезвычайной ситуации, в которой находятся жители метро. «Светлый мрамор, которым были облицованы стены, почти не отличался от того, что покрывал Проспект Мира и Сухаревскую, но там и стены и потолок были так сильно закопчены и засалены, что камня было почти не разглядеть»[1;120].

В описании некоторых станций Глуховский вспоминает об ушедшем великолепии не только метро, но и человеческой культуры в целом. «Однако вся эта лаконичная красота сохранилась очень плохо, скорее, оставив после себя лишь печальный вздох, намек на прежнее великолепие: потолок потемнел от гари, стены испещрены множеством надписей, сделанных краской и копотью, примитивными, часто похабными рисунками, где-то сколоты куски мрамора, а металлические листы исцарапаны»[1;137].

Особую роль в атмосфере метро играет характер освещения. «… как и на большинстве станций, обычное освещение не действовало, и вот уже третий десяток лет люди жили в багровом аварийном свете. Только в «личных апартаментах» - в палатках, комнатах, - изредка светились обычные электролампочки. А настоящий, яркий свет от ртутных ламп озарял лишь несколько богатых станций метро. О них складывались легенды…»[1;26].

Об изменившихся условиях жизни кроме разрушенности напоминают новые объекты, которых раньше в метро невозможно было увидеть. «Чуть пожелтевший от времени мрамор покрывал всю станцию, и только три широкие арки, ведущие на лестницы перехода на бывшие Чистые Пруды, переименованные потом красными в Кировскую, были доверху замурованы грубыми серыми бетонными блоками»[1;124].

В связи с возникновением постоянной военной обстановки, некоторые станции имели ужасающий вид поля военных действий. «Станция производила впечатление давно осаждаемой крепости, которую ее защитники скупо украсили, отчего она только приняла еще более суровый вид. Двойная цементная стена с массивными стальными дверьми по обе стороны от гермоворот, бетонированные огневые точки у входов в туннели — все говорило о том, что у здешних обитателей есть основания беспокоиться за свою безопасность»[1;292].

Государственное устройство и сообщества

Московский мир метро (по Глуховскому) представляет собой многочисленные поселения-города, которые объединятся вокруг идей, религий и фильтров для воды – жизненно-важных объектов для выживания в чрезвычайной ситуации. «Станции стали независимыми и самостоятельными, своеобразными карликовыми государствами, со своими идеологиями и режимами, лидерами и армиями. Они воевали друг с другом, объединялись в федерации и конфедерации…»[1;9].

В романе «Метро 2033», как и в любом реально существующем государстве, центр  «Полис – культурная и духовная столица метрополитена, в её сохранности заинтересованы все обитатели метро. Здесь сформировалось своеобразное кастовое сообщество»[6;41]. Главные касты – хранители и военные. Представители этих каст образуют Союз Полиса. Кроме этого существуют купцы и слуги. Принадлежность к касте определяется каждым членом по достижению совершеннолетия.

Кроме этого существуют другие поселения-союзы, наиболее крупные из них:

Красная линия контролировалась коммунистами. «Для организации, которая занималась увеличением приверженцев социалистического направления, Дмитрий Глуховский придумал оригинальное меткое название – «Интерстанционал»» [6;42].

Ганза – союз станций кольцевой линии. Живёт за счёт торговли и взимания пошлин с торговцев, желающих пересечь кольцо.

Четвёртый рейх управлялась фашистами, радеющими за очистку метро от всех нерусских. «…очень здесь много было изображений орлов, трёхконечных свастик, повсюду лозунги и изречения, тщательно, с любовью вырисованные готическими буквами. Старательно пытаясь сфокусироваться на всё норовивших расплыться словах, Артём прочёл <…> «МЕТРО – ДЛЯ РУССКИХ!» «ЧЕРНОМАЗЫХ - НА ПОВЕРХНОСТЬ» «СМЕРТЬ КРЫСОЕДАМ!» »[1;162].

Университет («Изумрудный город») – «полулегендарное сообщество, будто бы уцелевшее после обрушения метромоста на станции «Воробьевы горы» <…> Эвакуирующимся профессорам, аспирантам и студентам МГУ удалось блокировать тоннели и найти способ выходить на поверхность, самостоятельно создав защитные костюмы. По неподтверждённым слухам, их разведчики иногда появляются на поверхности в «большом» метро» »[6;42].

Содружество ВДХ – объединение станций «ВДНХ», «Алексеевской» и «Рижской».

Фермы-фактории расположены на станциях «Динамо», «Аэропорт» и «Сокол». На фермах-факториях занимаются разведением свиней и пошивом одежды из их шкур.

Согласно информации, опубликованной в романе «Метро 2033», существуют обособленно живущие сообщества, которые стремятся поработить мирное население. Прежде всего, это:

Сатанисты, место обитание которых остаётся неизвестным. «Веруют в то, что метро – преддверие ада, и копают при помощи рабов яму, чтобы добраться до него»[6;43].

Первая Интернациональная Красная Боевая Бригада Московского Метрополитена имени товарища Эрнеcто Че Гевары – «интернациональная бригада троцкистов, поддерживающая революционные идеи. Ведут подрывную деятельность»[6;43].

Дикари-червепоклонники представляют собой людоедов, которыми руководят жрецы культа Великого Червя – «неолуддитствующие философы»[6;44].

Как и в каждом государстве, в мире «Метро» существует организация, которая занимается судом, опираясь на «подземный» кодекс. «На станции был свой жёсткий уголовный кодекс, по которому администрация станции судила преступников скорым трибуналом, учитывая постоянное чрезвычайное положение, по всей видимости, теперь установленное навечно»[1;43].

Меры наказаний, прописанные в кодексе, были достаточно суровы, что объясняется чрезвычайным положением поселений. «Диверсии против стратегических объектов влекли за собой высшую меру, за курение и разведение огня на перроне вне специально отведённого для этого целей места (общей «кухни», находившееся с края перрона, у лестниц, ведущих к новому входу со станции), за неаккуратное обращение с огнестрельным оружием и взрывчатыми веществами на станции полагалось немедленное изгнание, с конфискацией имущества»[6;43].

Характеристика жизни и быта

Поселения складывались на станциях и в переходах, образовывая города. Жители городов жили в палатках. «Палатки жались к стенам, и стояли по обе стороны от них – и со стороны путей, и со стороны перрона. Сам перрон был превращён в некое подобие улицы – посередине был оставлен довольно широкий проход, а по бокам шли «дома» - палатки. Некоторые из них, большие, для крупных семейств, занимали пространство в арках. Но обязательно несколько арок было свободно для прохода – с обоих краев платформы и в центре»[1;27].

В подземном мире Глуховского работа на станции была обязательной, и «все, от мала до велика, должны были отработать свою ежедневную норму»[1;44]. Работа осуществлялась на следующих объектах: свиноферма, грибные плантации, чайная фабрика, мясокомбинат, порожная и инженерная службы, оружейный цех.

Кроме этого, мужчины «были обязаны нести раз в двое суток боевое дежурство в одном из туннелей, а во времена конфликтов или появления из глубин метро какой-то новой опасности дозоры трёх- и четырёхкратно усилились, и на путях постоянно стоял готовый к бою резерв»[1;44].

Торговля между поселениями происходила с помощью караванов торговцев, которые устраивали распродажи на станциях. «… лежал тут и чай, палки колбасы, аккумуляторы к фонарям, стоял хороший прилавок с одеждой, куртки и плащи из свиной кожи, но неподъёмной цены, какие-то потрёпанные книжонки, по большей части – откровенная порнография, полулитровые бутылки с какой-то подозрительного вида субстанцией с гордой надписью «Самогон»…»[1;90].

Валютой в торговых сделках служили патроны к автомату Калашникова. «Сто грамм чая – пять патронов, палка колбасы – пятнадцать патронов, бутыль самогона – двадцать»[1;90].

Поскольку условия жизни, которые были ранее привычны, изменились, стали появляться новые профессии, рейтинг которых приобрёл совершенно непривычный для нас вид.

Стали цениться бывшие работники метро, т.к. они могли быть проводниками и разбирались в технических вопросах. «… работники метро были для всех остальных всё равно, что проводниками-туземцами для научных экспедиций в дремучих джунглях. Им свято верили, на них полностью полагались, от их знаний и умений зависело полностью выживание всех остальных»[1;9].

Также выделилась категория сталкеров. В метро сталкерами называли людей, которые отваживались совершить вылазку на поверхность «за необходимыми всем предметами – боеприпасами, аппаратурой, запчастями, топливом… Людей, которые отважились бы на это, были сотни. Тех, кто при этом умел вернуться назад живым – всего единицы, и были такие люди на вес золота, и ценились ещё больше, чем бывшие работники метрополитена»[1;29].

В метро, как известно, нет дневного света и плодородной почвы, с помощью которых можно было бы выращивать культуры. Поэтому в качестве пищи использовали белковые дрожжи, грибы, не нуждающиеся в дневном свете, свиней, которых вскармливали бесцветными грибами.

Кроме этого, станция ВДНХ была чайной монополией. «Был это, конечно, никакой не чай, а настойка из сушёных грибов, с добавками, потому что настоящего чая всего-то и оставалось – ничего, и пили только по большим праздникам, да и цена ему была в десятки раз выше, чем их грибной настойке»[1;10].

Подземное общество старалось не только выжить, но и поддержать человеческую культуру. «Администрация станции старалась уделять этому вопросу как можно большее внимание. Детей обязательно учили читать, и на станции была даже своя маленькая библиотека, в которую, в основном, и свозились все выторгованные на ярмарках книги»[1;47].

              Образ города будущего

Постапокалиптический город метро представляет собой своеобразную визуальную гипотетическую модель Города будущего.

Представляется целесообразным описать не только устройство и уклад этого города, но и образ города целиком, восприятие города жителями.

Ясный и читаемый образ города позволяет не только легко и быстро перемещаться по нему, но и служить основой коммуникации внутри группы, коллективной памяти и городской идентичности.

При анализе образ окружения может быть расчленен на три компонента - опознаваемость, структуру и значение, хотя следует помнить, что в действительности все эти компоненты проявляются одновременно [3;20].

В качестве объекта, наделённого всеми вышеуказанными компонентами, в романе может выступать «общая кухня» (для жителей ВДНХ) - место, образованное на окраине палаточного городка, представляющее собой костёр, на котором происходит приготовление еды для всего поселения. Жителями ВДНХ «кухня» также воспринимается как площадка, на которой происходит коммуникация между горожанами, т.е. «общая кухня» - это источник новостей, слухов и баек о других станциях и общения друг с другом.

Поскольку формирование образа - двусторонний процесс, объединяющий наблюдателя и наблюдаемое, существует возможность усилить образ или переучив наблюдателя, или перестроив окружение [3;22].

В мире Метро этот принцип проявляется более гиперболизировано, чем в реальном современном городе. С течением времени функции метрополитена изменялись: в мирном прошлом метро представляло собой, прежде всего, транспортные пути; в период ядерной войны оно рассматривалось как убежище; затем, когда к человеку пришло осознание невозможности жизни на поверхности в привычных условиях, подземное пространство стало восприниматься как единственно возможная среда обитания человека.