4.2.Алхимия  и астрология

      Особое  место в культуре средневековья, в системе его знания, занимают алхимия и астрология.  Их роль была двойная: с одной стороны, теологически они несовместимы с христианством и поэтому маргинальны в средневековой культуре; с другой стороны, на эзотерическом уровне они имеют немало точек соприкосновения, что порой приводит к странному симбиозу.

      Похожие отношения складывались у алхимии  и астрологии с вполне рациональными формами знания и деятельности. Алхимия  и астрология оказали огромное влияние на формирование знаковой среды средневековья.  

      Средневековая наука не предложила новых фундаментальных  программ, но в то же время она  не ограничивалась только пассивным  усвоением достижений античной науки. Ее вклад в развитие научного знания состоял в том, что был предложен целый ряд новых интерпретаций и уточнений античной науки, ряд новых понятий и методов исследований, которые разрушали античные научные программы, подготавливая почву для науки Нового времени.  

      Основной  интерес к явлениям природы состоял  в поиске иллюстраций к истинам  морали и религии. Любые проблемы, в том числе и естественнонаучные, обсуждались с помощью толкования текстов Священного писания. Природа  больше не воспринималась как нечто самостоятельное, несущее в себе свою цель и свой закон, как это было в античности. Она создана Богом для блага человека. Бог всемогущ, и способен в любой момент нарушить естественный ход природных процессов во имя своих целей. Сталкиваясь с необычными, поражающими воображение явлениями природы, человек воспринимал их как чудо, как промысел Божий, непостижимый для человеческого ума, слишком  ограниченного в своих возможностях.

      В сознание человека проникает идея, которая никогда не возникла бы в античности: раз человек является господином этого мира, значит, он имеет право переделывать этот мир так, как это нужно ему. Именно христианское мировоззрение посеяло зерна нового понимания природы, позволившего уйти от созерцательного отношения к ней античности и прийти к экспериментальной науке Нового времени, поставившей целью практическое преобразование мира.

        В Средние века проблемы истины  решались не наукой или философией, а теологией. В этой ситуации  наука становилась средством  решения чисто практических задач. Арифметика и астрономия, в частности, были необходимы только для вычисления дат религиозных праздников. Такое чисто прагматическое отношение к средневековой науке привело к тому, что она утратила одно из самых ценных качеств античной науки, в которой научное знание рассматривалось как самоцель, познание истины осуществлялось ради самой истины, а не ради практических результатов.

      Стремление  найти для каждой вещи подходящее место в иерархии бытия четко  прослеживается и в тенденции к систематизации и классификации знания - занятии, которое считали своим долгом ученые-схоласты. Очень популярным жанром в научной литературе были сочинения типа энциклопедий. В недрах средневековой культуры успешно развивались такие специфические области знания, как астрология, алхимия, ятрохимия, которые подготовили возможность образования современной науки. Эти дисциплины представляли собой промежуточное звено между техническим ремеслом и натурфилософией и в силу своей практической направленности содержали в себе зародыш будущей экспериментальной науки.

      Ситуация  в средневековой науке стала  меняться в XII в., когда в научном  обиходе стало использоваться   научное наследие Аристотеля. Тогда  наука столкнулась с теологией  и пришла с ней в противоречие. Разрешением этого противоречия стала концепция двойственной истины, то есть признание права на сосуществование “естественного разума” наряду с верой, основанной на откровении. Но даже в этих обстоятельствах еще очень долгое время все опытное знание и выводы, полученные из него методом дедукции, признавались лишь вероятными, обладающими только относительной, а не абсолютной достоверностью.

      Не  менее важными для становления  современной науки были религиозные  обряды и ритуалы, подчинявшие жизнь  горожан строгому ритму, распорядку, почасовой регламентации; особую роль играли также средневековая школа и университет, которые не только поощряли книжную ученость и усвоение элементов античной науки, но и столетиями прививали нормы логико-дискурсивного мышления и искусство аргументации. Это привело к высочайшему уровню Европейское Возрождение.

4.3.Бродячие  артисты

      Жонглеры, стоявшие вне всякой иерархии, происходили  из разных сословий, Среди них и  их предков были разорившиеся крестьяне, ремесленники, променявшие свои инструменты на виолу и арфу, безместные клирики, бродячие студенты и даже обедневшие выходцы из родовитых семей. Пешком или в седле они скитались по свету: зимой ночевали в придорожных кабачках и на фермах, расплачиваясь песнями за приют и скудную пищу, а в теплое время года устраивались где придется: на лесной опушке, у деревенской околицы или на рыночной площади города.

      Обличители  мирской суетности считали беспутное  ремесло жонглера, призванное забавлять  каждого встречного и потворствовать низменным страстям, несовместимым с религиозной моралью:

      Не  водись с буффонами и не слушай их рассказов, И особенно избегай  таких людей за обедом, Ибо это  бесовы рассказчики, уверяю тебя. Представителей племени кочующих развлекателей  презирали как опустившихся бродяг, что шатаются день и ночь и не особенно разборчивы в выборе средств к пропитанию. Проповедники громили бродячий пестрый люд за безнравственность и грозили отлучением от церкви; покаявшихся гистрионов не допускали к причастию, их отказывались хоронить в освященной земле. Памятники германского законодательства объявляли актеров неправоспособными, хотя и не приравнивали их к ворам или разбойникам ("Саксонское зерцало" (XIII в.). Над ними могли учинить насилие без какого-либо возмещения. В "Саксонском зерцале" указана пеня для насмешки: "Актерам и всем тем, которые передают себя в собственность другого, служит в качестве возмещения тень человека", иначе говоря, они могут наказать лишь тень обидчика. На Руси в XV-XVI вв. "походных" ("перехожих"), т.е. странствующих, скоморохов приравнивали к пропащим "бражникам кабацким". Согласно Судебнику 1589 г. (ст. 65, 66), величина бесчестия (т.е. плата за оскорбление) кочующему скомороху в 20 раз ниже, чем скомороху, проживавшему в определенной местности длительное время или постоянно. "Добропорядочные" люди осуждали безалаберню жизнь деклассированной средневековой богемы, но отнюдь не считали зазорным посещать ее разгульные сборища.

      Пренебрежительное отношение не исключало зависти  к тем, кто при всем убожестве  и неустроенности своего бытия, при всей зависимости от щедрости зрителей или знатного покровителя обладал "карнавальными" правами и вольностями. Непреодолимое желание запретного тянуло к общению с этими беспечными людьми, гуляками и пересмешниками, то и дело подвергавшимися оскорбительным выпадам.

      Хотя  многие жонглеры странствовали в  одиночку, взаимная поддержка и товарищеская сплоченность были важным условием их выживания. Судя по маргинальным иллюстрациям, жонглеры предпочитали объединяться в  маленькие замкнутые группы из двух-трех человек - участников коллективного спектакля. Нередко ядром актерской компании была супружеская пара: мужу - главному кормильцу и "премьеру" - помогала его подруга - танцовщица, аккомпаниаторша, певица. "Жонглер тот, кто вращается среди людей со смехом и с игрой и высмеивает себя, свою жену, своих детей и всех прочих.

      Профессиональные  секреты зрелищного искусства отцы передавали сыновьям. Дети по стопам родителей  с малолетства вступали в суровую  школу скоморошьего ремесла. В течение  многих лет. Работая до изнеможения, они проходили курс ученичества, овладевали всеми тонкостями "науки". Благодаря семейной преемственности и упорному труду, из подростка формировался мастер своего дела - акробат, дрессировщик, музыкант старцев.

      Жонглеров издали узнавали по кричащим "лоскутным" одеждам, музыкальным инструментам у пояса, тощим коврикам, которые они перекидывали через плечо, а во время выступлении расстилали прямо на мостовой. Наполняя улицы беспорядочным весельем, они несли корзинки с обезьянами и разноцветных попугаев, вели дрессированных медведей, лошадей, собачек и коз. Судя по изобразительным материалам, разношерстная жонглерская братия не знала единых костюмов, подобных специальному костюму шутов. Одевались по моде времени и в зависимости от достатка; от нищенского рубища до нарядного платья придворных менестрелей. Придворные жонглеры в ХII-XIV вв. музицировали в двуцветных "гербовых одеждах" с узорами из диагональных и поперечных полос или в шахматную клетку.

      В комических сценках жонглеры надевали маски, раскрашивали лица, использовали парики и накладные бороды. Акробаты, борцы и укротители выходили с обнаженным торсом; штаны подпоясывали широким ремнем. 

       Своеобразие профессии жонглеров  и песнесказителей определяло  их страннический образ жизни.  Судьба жонглера - вечное кочевание "по землям дальним". Он ощущал себя "птицей, носимой воздушными дорогами, листом, игрушкой ураганов". Бродячие актеры скитались месяцами, боролись с усталостью, страдали от переходов и ночной стужи. Неимущие и поэтому легкие на подъем, "дети большой дороги" ходили по городам и весям - от замка к замку, с ярмарки на ярмарку, от деревни к деревне, останавливаясь там, где их ожидал заработок. "Много по земле ходоки" не задерживались на одном месте. Если жонглер оставался ночевать в доме, где его радушно приняли, то на другое утро он продолжал путь. Скоморошье искусство мобильно: зрелище не требовало хитрых приготовлений и могло состояться в любой обстановке.

        Жонглеры подвергались всем опасностям  кочевой жизни. Путешествия во трудным дорогам и тропам среди дремучих лесов, гор и ущелий требовали мужества и выдержки. Следовало быть готовым к рискованным встречам с разбойниками и всякими лихими

      Перечень  пленительных и поучительных историй, исполняемых жонглерами, уникальный по полноте, - своего рода конспект средневековой  хрестоматии с характерным смешением  античных, библейских и "исторических" сюжетов, а также эпизодов из рыцарских  романов".

  При всем национальном своеобразии искусство средневекового "цирка" и "эстрады" развивалось в широком культурно-географическою ареале. Оно обладало собственным универсальным и достаточно консервативным "языком) и, благодаря чувственной наглядности, было доступно зрителям любой страны. Для бродячих трупп по существовало языковых барьеров: выступления музыкантов, укротителей диких зверей, фокусников-иллюзионистов и мимов, "говоривших" лицом и руками, не требовали перевода. "Тех, кто изъясняется телодвижениями, все и поймут одинаково". Похожие акробатические номера демонстрировали и греческому басилевсу, и киевскому князю, и китайскому императору. Нивелировке местных артистических особенностей способствовали постоянные передвижения жонглеров- скоморохов. Сопутствуя торговым караванам паломникам и крестоносным ополчениям, они переправлялись через широкие реки, проходили богатые города, пересекали границы нередко враждующих государств.

4.4.Колдовство

      На  протяжении более чем двух веков  Колдовство являлось неотъемлемой частью религиозной и интеллектуальной жизни Европы, причем в разные времена оно понималось совершенно по-разному, что и показывают приведенные ниже толкования этого понятия.  Лингвистические варианты и неточность употребления дополнительно затемнили его исконное значение.

  1587. Джордж Гиффорд: [Ведьма, это та,] "которая, действуя с помощью  дьявола или дьявольского искусства,  приносит вред или исцеляет, находит  скрытые вещи или предсказывает  будущее, и все это изобретено  Дьяволом, чтобы опутать и обречь на вечные муки человеческие души".

  1599. Мартин лель Рио: [Колдовство] - "это  искусство делать чудеса, находящиеся  вне человеческого понимания,  с помощью договора, заключенного  с Дьяволом".

  1608. Уильям Перкинс: "Ведьма - это колдунья, которая с помощью открытого или тайного союза с Дьяволом сознательно и умышленно использует его помощь, чтобы творить чудеса".  1608. Франческо-Мария Гваццо: "Колдовство - это форма магии, когда с помощью дьявола один человек приносит вред другому".

1653. Сэр  Роберт Филмер: "Колдовство - это искусство делать чудеса с помощью Дьявола и при соизволении Господа".

  1671. Эдвард Филипс (племянник Джона  Мильтона): "Колдовство - это особое  зловредное искусство делать  с помощью дьявола. или злых  духов чудеса, превосходящие понимание  обычного человека".

  1689. Коттон Мазер: "Колдовство - это  делание странного и по большей  части плохого с помощью злых  духов, заключивших договор с  грешными человеческими детьми".

  1730. Уильям Форбс (профессор права  из университета в Глазго): "Колдовство  есть черное искусство делать чудеса благодаря силе, полученной от дьявола".

      Для тех, кто, подобно богословам, судьям или адвокатам, был связан с защитой  и обороной веры, колдовство означало только одно: союз с дьяволом, чтобы  делать зло. И для католиков, и  для протестантов колдовство было ересью. Разрозненные описания развития Колдовства за первые XIII веков нашей эры придают особое значение чародейству. Поскольку практически все ранние источники были написаны христианами, христианская концепция дьявола наложилась на народные верования. Затем схоласты, хорошо знакомые с развитой демонологией, извлекли из этих источников концепции, которых там никогда не было. Августин - один из отцов церкви, повсюду видевший Дьявола, принимавший на веру любую историю о демонах, заложивший основы Корпуса канонического права, который стал неисчерпаемым кладезем для многих демонологов. Он разделяет с Фомой Аквинским сомнительную заслугу изобретения демонологии и Колдовства.