Культурологическая концепция Фридриха Ницше

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 06 Октября 2015 в 20:09, контрольная работа

Краткое описание

Культурологические взгляды Ницше основываются на ярко выраженной антихристианской направленности, имморализме, нигилизме. Культура отрицается им как абсурдное измышление, как средство подавления и порабощения человека, по природе своей "антикультурного". В его представлении воля выступает основой жизни и раскрывает себя в образно- чувственном восприятии действительности. Однако духовная эволюция человека пошла по пути развития не чувств, а интеллекта. Интеллект гасит в человеке волю к жизни и ведет к деградации личности.

Прикрепленные файлы: 1 файл

культурология.doc

— 136.50 Кб (Скачать документ)

Природа ищет свое выражение в символических силах музыки, танца и жестов. Таким образом, дионисийское начало рождает сущность искусства.

Очевидно, что, несмотря на то, что дионисийский человек для Ницше неразрывно связан с природой («Сатир, как и идиллический пастух новейших времен, - оба суть порождения тоски по первоначальному и естественному»), он вовсе не является «естественным человеком» в идиллическом понимании:

«Упомянутый нами идиллический пастух, созданный современными людьми, представляет лишь точное изображение суммы книжных иллюзий, принимаемых ими за природу; дионисический грек ищет истины и природы в ее высшей мощи - он чувствует себя заколдованным в сатира».

Здесь уже намечается противопоставление дионисийского, истинно природного, и культурного.

2.3. Аполлоническое начало

Аполлоническое начало представляет собой полную противоположность дионисийскому. Оно появляется в попытках человека познать и объяснить окружающий его мир, защититься от его ужасов посредством иллюзии, сновидения. Именно с состоянием сновидения соотносит аполлоническое Ницше. Под "сновидением" философ, по собственному его пояснению, разумеет, по существу, "внутреннее видение", "прекрасную видимость мира сновидений". Аполлон "царит над иллюзорным блеском красоты во внутреннем мире фантазий", он - "бог всех сил, творящих образами".

Прекрасная иллюзия видений - есть предпосылка всех пластических искусств,а также одна из важных сторон поэзии. На основании своего опыта Ницше пишет, что в непосредственном уразумении воображаемого образа люди находят наслаждение. Все формы в наших грезах говорят нам, что нет ничего безразличного и ненужного, но при всей жизненности этой действительности снов у нас все же остается еще мерцающее ощущение ее иллюзорности, распространенность и даже нормальность которого автор «Рождения трагедии из духа музыки» готов подтвердить рядом свидетельств и показаний поэтов. Художественно восприимчивый человек относится к действительности снов так же, как философ относится к действительности бытия: художник зорко всматривается в свои иллюзии, живет по их законам, по своим образам толкует себе жизнь. Но в грезах человеку приходят не только ласкающие взоры видения, но и жуткие, неприятные, тревожные, при этом у нормального человека остается осознание того, что это только его собственный сон, и этот человек с радостью соглашается грезить дальше. По утверждению Ницше наша внутренняя сущность испытывает сон с глубоким наслаждением и радостной необходимостью.

«Эта радостная необходимость сонных видений также выражена греками в их Аполлоне; Аполлон, как бог всех сил, творящих образами, есть в то же время и бог, вещающий истину, возвещающий грядущее. Он, по корню своему «блещущий», божество света, царит и над иллюзорным блеском красоты во внутреннем мире фантазии».

Но иллюзия хрупка и нежна, сновидение не должно переступать определенной черты, чтобы ее не разрушить. Следить за этим призван бог солнца, искусства и красоты Аполлон. Образ Аполлона - это полное чувство меры, самоограничение, свобода от диких порывов, мудрый покой бога – творца образов. Даже когда Аполлон недоволен, на всем его существе почиет благость прекрасного видения, его око всегда остается «солнечным». Для собственного сохранения, сновидения не должны выходить за определенные рамки, так как тогда они приняли бы вид грубой действительности. Их нужно созерцать спокойно, свободным от диких порывов, оставаясь в стороне и с чувством меры.

В Аполлоне непоколебимое доверие к принципу индивидуации. Понятие принципа индивидуации Ницше заимствовал у Шопенгауэра. По определению это свойство представленности объекта, явления, феномена и заключается в том, что мир как представление дается (и соответственно подчиняется) в пространстве, времени, множественности, причинности. Человек, опирающийся на принцип индивидуации, живет среди мук и страстей, как моряк, доверяющийся своей ладье, плывет в бушующем море среди разъяренных волн. Это обоготворение индивидуации, если вообще представлять его себе императивным и дающим предписания, знает лишь один закон – сохранение границ индивида, меру в эллинском смысле. Аполлон, как этическое божество,требует от людей меры и, чтобы иметь возможность ее соблюдать, самопознания. Его требования: «Познай самого себя» и «Сторонись чрезмерного». Самопревозношение и чрезмерность - враждебные демоны века титанов и мира варваров. За все чрезмерное и титаническое индивид в мире Аполлона подлежал страшному наказанию, о чем свидетельствует целый ряд сюжетов из древнегреческой мифологии.

Ницше отмечает, что аполлоническое помогает выразить в искусстве то, что зарождается в дионисийском: «Аполлоническое начало вырывает нас из всеобщности дионисического и внушает нам восторженные чувства к индивидам; к ним приковывает оно наше чувство сострадания, ими удовлетворяет оно жаждущее великих и возвышенных форм чувство красоты; оно проводит мимо нас картины жизни и возбуждает нас к вдумчивому восприятию скрытого в них жизненного зерна. Необычайной мощностью образа, понятия, эстетического учения, симпатического порыва - аполлоническое начало вырывает человека из его оргиастического самоуничтожения и обманывает его относительно всеобщности дионисического процесса мечтой. » Это означает, что Дионис в какой-то момент начинает говорить языком Аполлона. Высшая же цель искусства по Ницше - это заставить Аполлона говорить языком Диониса, чтобы в аполлонических видениях появилась дионисическая мудрость, чтобы наше сознание смогло достигнуть действия по ту сторону художественного аполлонического воздействия.

Проанализировав причины появления аполлонического начала, Ницше заключил, что оно при всех различиях родственно также «варварскому» и «титаническому», и само лежит на скрытой почве страдания. Поэтому он восклицает: «Аполлон не мог жить без Диониса!» Символическое изображение взаимосвязи двух начал Ницше видит в картине Рафаэля «Преображение». На нижней половине полотна мы видим в бесноватом отроке, отчаявшихся вожатых, беспомощно перепуганных учеников отражение вечного и изначального страдания, основы мира: иллюзия здесь отражение вечного противоречия, отца вещей: «И вот из этой иллюзии подымается, как дыхание амброзии новый, видению подобный мир, невидимый тем, кто охвачен первой иллюзией, - сияющее парение в чистейшем блаженстве и безболезненном созерцании, сверкающем в широко открытых глазах.»

Аполлоническое искусство характеризуется понятиями «красоты» и «кажимости». Жизненное содержание последних терминов выступало в качестве предпосылки живописи, прорицания и поэзии. В отличие от искусства дионисийского, аполлоническое воспринимается логически; оно сознательно и рационально. По мнению Ницше, именно рационализация искусства (в частности, греческой трагедии) и отказ от дионисийского стали причинами его упадка.

Современное искусство стремится подражать греческой трагедии, утверждает философ, говоря об опере. Однако, построенное на принципах гармонии и разумности, искусство уже не оказывает прежнего влияния на зрителя. Ницше пишет: «Опера есть порождение теоретического человека, критически настроенного любителя, а не художника; это - один из самых поразительных фактов в истории искусства».

 

2.4. Противоборство  и взаимодействие двух начал  как двигатель культуры

Таким образом, два начала противостоят друг другу. Сравним:

Дионисийское:

  • трагико-героическое
  • безмерное буйство
  • иррациональное
  • беспокойное,неудовлетворенное
  • единое

Аполлоническое:

  • иллюзорно-оптимистическое
  • мера и упорядоченность
  • рациональное
  • спокойное
  • индивидуальное

Но эта антиномия позволяет культуре развиваться - поступательное движение культуры обуславливается двойственностью начал так же, как рождение зависит от двойственности полов.

Аполлоническое начало противостоит дионисическому подобно тому, как искусственное противостоит естественному, жизни, осуждая все чрезмерное, непропорциональное. Ницше полагает, что после многочисленных этапов противоборства эти два начала слились в древнегреческой трагедии, ибо и то и другое оказались одинаково необходимы греку: этическое начало Аполлона стало как бы своеобразной защитой от ужасов бытия, как его дополнение и ограничение; в то же время силы Диониса олицетворяли преклонение перед  неисчерпаемой во всей ее чрезмерностью мощью самой жизни. Именно в "Рождении трагедии" Ницше формулирует ставшую сакраментальной фразу о том, что "только как эстетический феномен бытие и мир оправданы в вечности".

Иначе говоря, будучи стихийной и иррациональной силой, жизнь изливается в инстинкте художника, и только тот мир, который он творит и с помощью которого он отгораживается от действительности, и есть единственно реальный. Так и в аттической (древнегреческой) трагедии само действие никогда не являлось только портретированием действительности, оно и было самой этой действительностью, своего рода утешением эллина. Вызываемое трагическим хором состояние разрушало привычные границы человеческого существования, погружая все личное в летаргический сон и избавляя тем самым людей от мыслей об ужасе и отвратительной нелепости их существования. Именно искусство, и только оно одно, по мысли Ницше, было способно сделать жизнь достойной существования. Основой такого рода философско-эстетических умонастроений философа выступает своеобразно интерпретированная им идея о единстве жизни и искусства, согласно которой сама жизнь рассматривается в качестве бессознательной творческой силы; что же касается искусства, то оно становится стихийным, ничем не детерминированным кроме воли и инстинкта художника, процессом жизнеизлияния как единственным подлинным проявлением жизни. Тем самым искусство способно преобразить жизнь, представив ее в более привлекательном свете. Подлинная жизнь - это и есть искусство, причем главным образом искусство трагическое. Отсюда и ранний эстетизм или романтизм молодого Ницше, как определенный способ его жизнепонимания, отсюда же и его выводы о высочайшей миссии художника, который в борьбе с неисчерпаемой и таинственной жизнью создает свои шедевры как единственно подлинные лики последней. Описывая древнегреческое искусство, и в частности аттическую трагедию, Ницше четко акцентирует наступление того момента, когда эта трагедия вдруг "покончила самоубийством" в лице Еврипида, превратившего ее в комедию и поставившего под сомнение само существование дионисического начала. Дионис был изгнан с греческой сцены демонической силой, говорившей через Еврипида, однако последний был, по словам Ницше, лишь только маской; подлинным божеством, говорившим его устами, был Сократ, с появлением которого возникает новая дилемма: дионисического и сократического начал.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 3. Кризис культуры как подавление дионисийского начала.

3.1. Современная  александрийская культура

«Мы не знаем другого периода искусства, в котором так называемое образование и действительное искусство были бы столь чужды друг другу и стояли бы в столь же враждебных отношениях, как это наблюдается в настоящее время».

Эти слова Ницше характеризуют его отношение к современной ему культуре, которую он назвал сократической, или александрийской. Александрийская культура с ее ориентацией на науку, оказалась глубоко враждебной жизни, так как наука опирается на искусственный по своей природе, все умертвляющий и схематизирущий разум, противоестественный и чуждый инстинктивной по ее сути жизни.

«Весь современный нам мир бьётся в сетях александрийской культуры и признаёт за идеал вооружённого высшими силами познания, работающего на службе у науки теоретического человека, первообразом и родоначальником которого является Сократ. Все наши средства воспитания имеют своей основной целью этот идеал; всякий другой род существования принуждён сторонкой пробиваться, как дозволенная, но не имевшаяся в виду форма существования. Есть нечто почти ужасающее в том, что образованный человек долгое время допускался здесь лишь в форме учёного; даже нашим поэтическим искусствам суждено было развиться из учёных подражаний.»

Разумность становится критерием истинности, а сама александрийская культура покоится на принципах оптимизм, «мнящего себя безграничным», на вере в познаваемость и логическую упорядоченность всех явлений. Дионисийское начало полностью подавлено и изгнано из сократической культуры. Особенно много места в работе Ницше уделяет характеристике сократической тенденции. Главной ее чертой, оказавшей, как считает Ницше, крайне отрицательное влияние на греков, является дерзкая рассудочность. Под влиянием этой тенденции на смену старой несокрушимой марафонской крепости тела и духа пришло сомнительное просвещение "при постоянно растущем захирении телесных и душевных сил". Тот, кто сумел в одиночку сокрушить прекрасный греческий мир в лице Гомера, Эсхилла, Фидия, Перикла и Диониса, был человеком с чрезмерно развитой логической природой. Запущенное им огромное маховое колесо сократизма вращается, как считает Ницше, и по сей день, продолжая разлагать жизненные инстинкты, подчиняя искусство диалектической философии и лишая его прекрасного безумия художественного вдохновения. Сократ "изгнал музыку из трагедии" - таков приговор Ницше, который приводит здесь одно из древнегреческих преданий, согласно которому этот деспотический логик испытывал временами нечто вроде полу укора в отношении музыки (некогда в тюрьме ему явилось видение, повторявшее:

"Сократ, займись музыкой!". Ницше увидел в этом событии своего рода предостережение, первый симптом-сомнение относительно границ логической природы: может быть непонятное мне не есть тем самым непременно и нечто неосмысленное? Быть может существует область музыки, из которой логик изгнан? Быть может искусство - необходимый коррелят и дополнение науки?

Именно Сократ, по Ницше, утвердил неслыханный ранее тип теоретического человека, тайну которого и пытается разгадать автор "Рождения трагедии Он приводит слова Г.Э.Лессинга, который, по его мнению, и выдал эту тайну, сказав, что науку и человека науки "более занимает искание истины, нежели она сама". Так, в лице Сократа впервые появляется несокрушимая вера в то, что мышление способно проникнуть в глубочайшие бездны бытия и не только познать, но даже исправить последнее. Поэтому именно в Сократе Ницше увидел поворотную точку всемирной истории, которая пошла вслед за этим греком по пути теоретического и гносеологического оптимизма, сделав главным, если не единственным, предназначением человека стремление к познанию. Ницше считает, что, реализуя эту свою претензию на систематическую целостность и завершенность, наука, тем не менее, потерпит крушение. Он говорит о необходимости возрождения трагедии, трагического миропонимания и трагического типа человека, для которых главным является ориентация на искусство, а не науку. Этой довольно символической формулой- "возрождение трагедии" - философ обозначит отнюдь не только поэтическую задачу, но и по сути главную цель всей его жизни и философии, которую он затем разовьет в "Так говорил Заратустра" и ряде других работ. Речь шла о следующем: как, каким путем создать такую культуру, как совокупность традиций, правил и верований, чтобы, подчиняясь ей, человек мог облагородить свой внутренний мир, стремясь "воспитывать себя, воскрешать красоту, добродетель, сильные, благородные страсти". Он считает, что когда дух науки "дойдет до своих границ и его притязание на универсальное значение будет опровергнуто указанием на наличность этих границ, можно будет надеяться на возрождение трагедии".

Информация о работе Культурологическая концепция Фридриха Ницше