Культура Древнего Рима

 

МИНИСТЕРСТВО  СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

 

 

ФГБОУ ВПО «ВОРОНЕЖСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

АГРАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ  ИМЕНИ ИМПЕРАТОРА ПЕТРЕ 1»

 

 

 

 

 Кафедра истории Отечества

 

 

 

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

на тему

 

‹‹Культура Древнего Рима››

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнил:

 Студент - заочник

1 курса Т-1 факультета

Болгов  А. В.

Шифр:

14511

 

 

 

 

Воронеж

2012

 

Введение

1. Свободное время у римлян
2. Музыка, пение и танцы
3. Гладиаторские игры
4. Заключения
5. Список использованной литературы

 

 
 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение. 

Древнее латинское слово  cultura (уход, возделывание, воспитание) было настолько широким понятием, что включало в себя и смыслы, связанные с современными представлениями о культуре. Термин же «культура» даже в литературе античности на латинском языке, создававшейся несколькими столетиями позже классических эллинских произведений, употребляется практически как синоним греческому «воспитание в соответствии с традициями этоса, нрава-традиции». Представления об истинном этосе (еще в VI-V вв. до н.э., апеллируя к опыту древности, рассуждали о нем пифагорейцы, Сократ, Аристофан) менялись неоднократно, но всегда сохранялась привязанность к типу отвечающего прекрасному строю Космоса “человека воспитанного”, который, являясь добродетельным и верным гражданином, занимает свое “естественное место”. Признавая множественность природных различий между людьми, античная эпоха наделяла их всех (уж римлян точно) восприимчивостью к воспитанию. Постановке последнего, собственно, и посвящены грандиозные политико-воспитательные сочинения Ксенофонта и Платона, политико-воспитательная деятельность пифагорейцев и стоиков. 

Центральное положение воспитания в античной культуре было безусловным. Именно воспитание отличает человека от животного, эллина от варвара, свободного от раба, философа от черни, был убежден  на рубеже III-IV вв. н.э. Ямвлих. 

Культуросозидающая деятельность в античности центрировалась вокруг идеи воспитания. Воспитывалось же соответствие космическому строю, соответствие, всегда привязанное к местным условиям, к местной традиции и не отрицающее благородного противостояния слепой стихии судьбы. Именно в этом плане человеческое установление (номос) является естественным продолжением установления природного (фюсис). Природа охватывает все человеческое, в том числе и специфически человеческую деятельность, которую ныне мы отождествляем с культурой. Воспитание — также природный процесс; констатация этого факта не принижает его, а показывает, сколь широким семантическим спектром обладало в античности слово “природа”. Как только культура открыто выявляла себя как “вторая реальность” — будь то “первая софистика” или литературные излишества типа Меценатовых, — античность обращалась к критике “искусственного”.

 

Свободное время  у римлян. 

Отдых — после дел, —  говорила латинская пословица. Свободным  временем римляне пользовались по-разному. Люди образованные, с высокими духовными  интересами посвящали себя науке  или литературе, не считая это “делами”, а, рассматривая как досуг, как “отдохновение  духа”. Так что отдыхать для римлян отнюдь не значило ничего не делать. 

Выбор занятий был широкий: спорт, охота, беседы и особенно посещение  зрелищ. Зрелищ было много, и каждый мог отыскать то, которое ему больше всего по душе: театр, бои гладиаторов, гонки на колесницах, выступления  акробатов. Иногда отправлялись просто подивиться на какого-нибудь экзотического  зверя. Одни искали тишины и покоя, другие — шумных, неистовых развлечений. Одни удалялись на отдых из города к себе в поместье, а иных манили соблазны больших городов. 

Впрочем, поездки за город  требовали целого дня, а то и нескольких дней. Случалось же, что выпадали только свободные часы, и надо было уметь правильно их использовать. Такие часы можно было посвятить  игре в мяч, которой римляне предавались  еще охотней, чем греки. Играли и  взрослые, и молодежь. Правила игры были, по всей вероятности, такие же, как и в Греции, а в самой  игре видели хорошее средство поддерживать себя в подобающей физической форме. 

Главной спортивной площадкой  жителей Вечного города, которой  все могли пользоваться, было Марсово  поле, а также комиций, т.е. место  на форуме, где проходили народные собрания. 

Излюбленным видом отдыха римлян была охота на диких зверей и птиц. Были также различные забавы, игры, которым они могли предаваться  как дома, так и в гостях, на пирах. 

К играм невинным, не вызывающим опасного азарта, относились всякого  рода загадки и головоломки. Ими  тешились и взрослые, и молодежь. Например, двое играющих быстро показывали остальным по несколько пальцев, и те должны были сразу же сказать, сколько всего пальцев было показано. Эта простейшая игра так и называлась — “мелькание пальцев”. Очень популярна  была и игра “голова — корабль”: надо было угадать, какой стороной упадет подброшенная монета. Играли также в чет и нечет, подбрасывая некоторое количество орехов, камешков или игральных костей. 

Знали римляне и игру, похожую на шашки: на большой доске  двое партнеров передвигали по определенным правилам игральные камешки, кости  или фигурки, называвшиеся “латрункули” — наемные воины. Существовало, по всей видимости, множество вариантов этой игры. 

В кости римляне играли так же, как и греки, определяя  победителя по числу очков, выпавших при бросании костей. Сама игральная  кость могла быть маленьким кубиком  или шестигранником с углублениями на гранях. Самый неудачный бросок римляне называли “собакой”, как  и жители Эллады, самый лучший —  Венерой. Азартная игра в кости была в принципе запрещена в течение  всего года за исключением праздника  Сатурналий. Однако запреты эти нарушались, и нарушали их как раз те, кто  их вводил. Как бы то ни было, римляне  продолжали увлекаться азартными играми, теряя подчас целые состояния. 

Поддерживая торговые и иные связи со многими далекими странами и народами, римляне охотно знакомились  со всевозможными редкостями и новинками, привозимыми оттуда. Специальных  музеев, выставок в современном значении этих понятий в Риме не было: произведения искусства, памятники, статуи окружали древних повсюду. Римляне жили с  ними рядом, привязывались к ним  и энергично противились любым  попыткам перенести, например, какое-нибудь изваяние на новое место. 

Время от времени в городе появлялась какая-нибудь новинка, и  множество людей сходилось, чтобы  взглянуть на нее. Это могли быть редкие, прежде не известные здесь  образцы растений, могли быть и  экзотические звери, это, наконец, могли  быть и люди с непривычным цветом кожи, строением тела, странными, причудливыми чертами лица. 

Еще большей приманкой  для зрителей были дикие звери. С  ними римляне чаще всего знакомились  постепенно, по мере расширения сферы  своих завоевательных походов и  торговых экспедиций. Зверей в Рим  привозили все больше, потребность  в них росла, ведь бои гладиаторов  с дикими животными уже стали  любимым развлечением для жителей  Вечного города. 

На всеобщее обозрение  выставлялись не только живые звери, но и скелеты, и отдельные кости, необычные по своим размерам и  вызывавшие в памяти древние мифы. В 58 г. до н.э. Эмилий Скавр доставил из Иудеи в Рим скелет некоего морского чудовища: традиция утверждала, что это останки того самого дракона, которому должны были выдать на съедение Андромеду! В правление Александра Севера в театре был выставлен скелет кита. С удивлением рассматривали римляне также невиданных прежде крокодилов и бегемотов. 

То, что каждая новинка  вызывала всеобщее любопытство, естественно  и понятно. Неприятным явлением было, однако, страстное желание сотен  римлян поглазеть на физические уродства, на людей увечных, обделенных судьбой. А ведь и такие “подарки” присылались  правителям Рима. Так, Августу привезли из Индии человека без рук, а Нерону преподнесли в дар ребенка  нормальных размеров, но с четырьмя головами. Римский плебс охотно ходил  смотреть на необычайно высоких людей  и ,наоборот, на карликов. Маленьких человечков держали в домах ради развлечения и даже показывали их публично. Существовали и другие сомнительные с сегодняшней точки зрения обычаи. В Риме был рынок, где всякий мог купить себе для забавы все, что было уродливого и притом необычного: людей, родившихся без рук или без ног, одноглазых или трехглазых, с бесформенными головами, сиамских близнецов. Сохраняли и выставляли напоказ даже умерших людей, отличавшихся очень высоким ростом или необычным телосложением. В эпоху принципата Августа в садах Саллюстия можно было видеть тела супружеской пары великанов. Плиний старший пишет, что сам наблюдал однажды сохраненные и выставленные таким образом тела карликов. 

Мы знаем, что у древних  были разные способы консервации  мертвых тел. Когда в Рим при  Клавдии отправили некое неведомое  существо, названное “гиппокентавром”, но по дороге, в Египте, оно погибло, тело его законсервировали в меде и в таком виде привезли, в конце концов, в столицу империи, где и выставили в императорском дворце. Точно также два века спустя некоего гиппокентавра прислали из Антиохии в Рим законсервированным, дабы император мог на него подивиться. 

Людей ученых, интеллектуалов, литераторов, не так уж привлекали к  себе скелеты крокодилов и живые  карлики. Время, свободное от повседневных обязанностей, они проводили за чтением, литературным трудом или просто отдыхая  в тиши своих поместий. Интерес  к бурной интеллектуальной жизни, к  публичным чтениям, дискуссиям пробудили  у римлян греческие философы и  грамматики, десятками переселявшиеся в Италию и прежде всего в Рим, начиная с середины II в. до н.э. 
 

Музыка, пение  и танцы. 

Как и в Греции, в Италии ни один праздник не обходился без  музыки, пения и танцев. И песнями, и танцами италийцы воздавали почести божествам, как это делали, например, “арвальские братья” или салии — жрецы бога Марса, составлявшие коллегию из 12 человек, возникшую еще на заре римской истории. В первый день месяца, посвященного их богу-покровителю, салии устраивали торжественные шествия в полном вооружении, распевая свои песни, которые вместе с песнями “арвальских братьев” положили начало римской литературе. Движение процессии сопровождалось трехтактной культовой пляской салиев — триподием, требовавшим от танцоров силы и выносливости, ведь исполняли пляску в шлеме, с мечом и щитом. И все же музыка, пение и танец не были в Италии так тесно связаны между собой, как это имело место в Греции, хотя каждый из этих элементов играл огромную роль и в религиозных обрядах, и при массовых зрелищах, и в повседневной жизни общества. Можно говорить, таким образом, о музыке культовой, сценической, аккомпанирующей и даже “концертной”. Однако римляне не были так музыкальны, как греки, поэтому в их музыке рано стали заметны чужеземные влияния, проявляющиеся как в тех или иных жанрах музыкальных произведений, так и в составе музыкальных инструментов. 

В Риме всегда было немало музыкантов, композиторов, учителей музыки и пения, но почти все они происходили  или из собственно Греции, или из греческих городов юга Италии, или из Египта. Профессиональные танцоры  и танцовщицы, выступавшие публично, приезжали в Вечный город из Сирии  и Испании. С тех пор, как в  Риме стали утверждаться восточные  культы и обряды (например, культ  Исиды), в них участвовали музыканты, прибывшие оттуда, откуда был заимствован  и сам культ. Зато музыкантами, сопровождавшими  своей игрой чисто римские  обряды, военными музыкантами и теми, кто аккомпанировал актерам на сцене, были преимущественно люди римского или, во всяком случае, италийского  происхождения. 

Музыканты, какого бы происхождения  они ни были, пользовались в Риме некоторыми привилегиями в награду  за те услуги, которые они оказывали  городу своей игрой или пением во время больших общегосударственных  торжеств. Так, в привилегированном  положении находились военные музыканты, симфониаки — музыканты, участвовавшие в религиозных церемониях, а также те, кто играл на духовых инструментах. Скабиллярии (“трещоточники”), которые на сцене задавали такт хору и танцорам, пользовались у публики такими же симпатиями, как и самые выдающиеся актеры. Известных музыкантов и певцов настолько высоко ценили, что им удавалось завязывать дружеские отношения с представителями знатнейших родов. 

Помимо таланта, артист нуждался в соответствующем образовании. Его он мог получить или индивидуально, или в школе, руководимой каким-нибудь искусным мастером. 

Не только исполнителей, но и многие музыкальные инструменты  римляне заимствовали у других народов, в особенности у греков. Из ударных  инструментов они знали кимвал, на котором играли и мужчины, и женщины. В I в.н.э. вместе с культом Исиды пришел из Египта систр — разновидность трещотки, выгнутая полоса металла с отверстиями с обеих сторон, в которые вставлялись металлические палочки, также изогнутые на концах; держа инструмент за длинную рукоятку, им ритмически потряхивали, как погремушкой. Скабиллярии в театрах пользовались ножными кастаньетами, вделанными в деревянную подошву наподобие греческого “крупесиона”. 

Широко распространены были струнные: лира, кифара и небольшая  арфа треугольной формы — самбука. Среди духовых инструментов первое место занимали различные виды греческой  флейты. Флейтисты выступали даже на народных собраниях. Известно, например, что трибун Гай Гракх, собираясь обратиться с речью к согражданам, всегда брал с собой флейтиста, дабы звуки флейты воодушевляли оратора или успокаивали его, когда Гай во время выступления приходил в чрезмерное возбуждение и терял самообладание. Хорошо знали в Риме и сирийскую флейту — ее можно было услышать на пирах, где играли и плясали сирийские флейтистки-танцовщицы. 

Пользовались в Риме также  всевозможными дудками, свирелями, в том числе заимствованной у  греков многоствольной сирингой. На спортивных состязаниях звучали трубы: ими успокаивали зрителей, призывая сохранять тишину при объявлении победителей. Разновидностью витой трубы, служившей для подачи сигналов в войске, была бурцина; там же применяли и сигнальный рог. В конном войске сигналы подавали загнутым кверху рожком или горном. 

Играли в древней Италии и на волынке: музыкантов-волынников упоминают и Марциал, и Светоний.