Кавказ в судьбе и творчестве М. Лермонтова

Далекие горы молчат, в степи  только изредка проскачет конный казак. Но в воздухе висит тревога  и велит быть начеку. Мальчик, поднявшийся  с гувернером к казачьему пикету на Машуке, смотрит вдаль. Вот плавно пролетел орел. В тишине раздался выстрел  – прокатилось эхо... Тень тучи бежит  по кустарнику и траве – словно отряд всадников летит с гор…

 Торг – возле солдатской  слободы. Небольшая площадь уставлена  телегами и арбами. Шум стоит  страшный: гортанный говор, крик, стук... Блеют овцы, ревет верблюд,  хлопают крыльями извлекаемые  из корзин куры, которыми торгуют  черкесы, приехавшие из ближних  аулов. Немцы-колонисты продают  хлеб, молоко, масло... Тут увидишь  и грузина, и калмыка, и перса... Среди толпы невозмутимо проезжают  наездники в папахах. Какие  под ними кони! Их шаг – словно  медленный танец... Гремят бубны... Верещат зурны... На улицах, у источников, на торгу – дамы в белых  платьях, офицеры в белых фуражках... В городке кипит жизнь.

 Здесь Михаил Юрьевич впервые прочитал "Кавказского пленника" Пушкина. Большая удача, большое счастье было прочитать поэму здесь, в виду снежных гор, – именно там разыгрывается трагедия Пленника и Черкешенки... Здесь же он впервые перелистал альбом Марии Акимовны Шан-Гирей, в котором было много записей его матери – Марии Михайловны Лермонтовой, – не только французские записи, но и стихи на русском языке. В этот альбом по просьбе "тетеньки" (как называл он Марию Акимовну) он нарисовал акварелью кавказский вид. В это необыкновенное для Лермонтова время зарождался в нем поэт...

 Вышедший из-под опеки  бабушки, уже взрослый, Лермонтов  трижды приезжал на Кавказ, всегда  не по своей воле – это  было место его службы, а точнее, ссылки.

 Первый раз он был сослан в 1837 году за стихотворение «Смерть поэта», посвященное трагической гибели А.С.Пушкина на дуэли. Когда стихотворение дошло до царя, он наложил на нем такую резолюцию: " Приятные стихи, нечего сказать: я послал Веймарна в Царское Село осмотреть бумаги Лермонтова и, буде обнаружатся еще другие подозрительные, наложить на них арест. Пока что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он, а затем мы поступим с ним согласно закону".

  У Лермонтова и Раевского был сделан обыск. В конце февраля поэт пробыл несколько дней под арестом в Главном штабе. Затем он был переведен из гвардейского Гусарского полка в Нижегородский драгунский полк и начал готовиться к отъезду. Полк этот находился на Кавказе, где шла война с горцами.

 В первых числах мая 1837 года Лермонтов прибыл в Ставрополь, где находилось командование войск Кавказской линии. В дороге поэт простудился. Врачи разрешили ему принять курс лечения минеральными водами в Пятигорске, он попал в город, где на него нахлынули воспоминания детства.

 Сравнивая увиденное со своими детскими воспоминаниями, он был удивлен произошедшими здесь изменениями: в посёлке появились красивые здания, он был переименован в Пятигорск. Там, где располагался казачий пост, появилась изящная беседка «Эолова арфа», четко вырисовывающаяся на фоне неба. В нее вмонтировали музыкальный инструмент – арфу, струны которой приводились в действие ветром через флюгер и специальное устройство и издавали довольно мелодичные звуки.

  Об исключительной значимости для творчества Лермонтова периода его пребывания в 1837 году в Пятигорске и Кисловодске лучше всего свидетельствует роман «Герой нашего времени», в котором нашли отражение пятигорские наблюдения поэта, его большая любовь к Кавказу. Места по соседству с «Эоловой арфой» воскрешают в памяти страницы повести «Княжна Мери». У источника Печорин встречается с юнкером Грушницким. С источником связано знакомство Грушницкого с княжной Мери. Здесь началась история, завершившаяся трагически. В сентябре он едет в отряд Вельяминова в Анапу, через Тамань. В Тамани он случайно попал на квартиру к хозяевам, которые занимались контрабандой. Здесь и произошла история, рассказанная в "Герое нашего времени". В небольшом домике, крытом камышом, воссозданном в наши дни, теперь располагается музей.

Оттуда Лермонтов снова  через Ставрополь, где в это  время познакомился с некоторыми из переведенных сюда из Сибири декабристов, направился в Тифлис (ныне Тбилиси), поблизости от которого находился Нижегородский  полк. Встречи с сосланными на Кавказ декабристами скрашивали поэту тяжесть  изгнания, погружали его в атмосферу  острых политических споров. Особенно сдружился Лермонтов с известным декабристом А.И.Одоевским.

 Гродненский полк стоял  близ Новгорода. Но так как  перевод из полка в полк  еще не состоялся фактически, то он все-таки направился в  Тифлис, воспользовавшись случаем попутешествовать по Кавказу.

«С тех пор как выехал из России, – писал он Раевскому  из Тифлиса, – поверишь ли, я находился  до сих пор в беспрерывном странствовании — то на перекладной, то верхом; изъездил Линию всю вдоль, от Кизляра до Тамани, переехал горы, был в Шуше, в Кубе, в Шемахе, в Кахетии, одетый по-черкесски, с ружьем за плечами; ночевал в чистом поле, засыпал под крик шакалов, ел чурек, пил кахетинское даже… Простудившись дорогой, я приехал на воды весь в ревматизмах; меня на руках вынесли люди из повозки, я не мог ходить, — в месяц меня воды совсем поправили; я никогда не был так здоров, зато веду жизнь примерную: пью вино только когда где-нибудь в горах ночью прозябну, то, приехав на место, греюсь…»

Кавказский край занимает исключительное место в жизни  и творчестве Лермонтова. Все чувства  и переживания Лермонтова о Кавказе  отражены в его произведении “Кавказ”.

 

        Хотя я судьбой на заре моих дней,

 

        О  южные горы, отторгнут от вас,

 

        Чтоб  вечно их помнить, там надо  быть раз:

 

        Как  сладкую песню отчизны моей,

 

        Люблю  я Кавказ.

 

        В  младенческих летах я мать  потерял.

 

        Но  мнилось, что в розовый вечера  час

 

        Та  степь повторяла мне памятный  глас.

 

        За  это люблю я вершины тех  скал,

 

        Люблю  я Кавказ.

 

         Я счастлив был с вами, ущелия гор,

 

        Пять  лет пронеслось: все тоскую по  вас.

 

        Там  видел я пару божественных  глаз;

 

        И  сердце лепечет, воспомня тот взор:

 

        Люблю  я Кавказ!..                                 

 

        1830 год (М. Ю. Лермонтов)

 

 

2. Кавказа в творчестве Лермонтова

 

В литературном наследии Лермонтова поэмам принадлежит особое место. За двенадцать лет творческой жизни  он написал полностью или частично (если считать незавершенные замыслы) около тридцати поэм, — интенсивность, кажется, беспрецедентная в истории  русской литературы. Он сумел продолжить и утвердить художественные открытия Пушкина и во многом предопределил  дальнейшие судьбы этого жанра в  русской поэзии. Поэмы Лермонтова явились высшей точкой развития русской  романтической поэмы послепушкинского периода.

Одной из вершин художественного  наследия Лермонтова является поэма "Мцыри" - плод деятельной и напряженной  творческой работы. На рукописи поэмы  рукой Лермонтова поставлена дата её завершения: «1839 года. Августа 5». Замысел  поэмы в форме лирического  монолога восходит к юношескому периоду  творчества поэта. Историю возникновения  сюжета «Мцыри» со слов двоюродного  брата Лермонтова      А. П. Шан-Гирея и родственника поэта по материнской линии А. А. Хастатова изложил биограф Лермонтова П. А. Висковатов (1887):

 

«Когда Лермонтов, странствуя по старой Военно-грузинской дороге (это  могло быть в 1837 г.), изучал местные  сказания,… он наткнулся в Мцхете…  на одинокого монаха, или, вернее, старого  монастырского служку, «бэри» по-грузински. Сторож был последний из братии упразднённого близлежащего монастыря. Лермонтов с ним разговорился и узнал от него, что он родом горец, пленённый ребёнком генералом Ермоловым во время экспедиции. Генерал вёз его с собой и оставил заболевшего мальчика монастырской братии. Тут он и вырос; долго не мог свыкнуться с монастырём, тосковал и делал попытки к бегству в горы. Последствием одной такой попытки была долгая болезнь, приведшая его на край могилы. Излечившись, дикарь угомонился и остался жить в монастыре, где особенно привязался к старику монаху. Любопытный и живой рассказ «бери» произвёл на Лермонтова впечатление…».

На возникновение замысла  поэта повлияли также впечатления  от природы Кавказа, знакомство с  кавказским фольклором. П. А. Висковатов пишет (1891):

«Старая военно-грузинская дорога, следы коей видны и поныне, своими красотами и целой вереницей  легенд особенно поразила поэта. Легенды  эти были ему известны уже с  детства, теперь они возобновились  в его памяти, вставали в фантазии его, укреплялись в памяти вместе с то могучими, то роскошными картинами  кавказской природы». Одна из таких  легенд – народная песня о тигре  и юноше. В поэме она нашла отзвук в сцене боя с барсом.

Поэт и мемуарист А. Н. Муравьёв (1806–1874) свидетельствует, что  поэма «Мцыри» была закончена  в Царском Селе чуть ли не в его присутствии:

«Песни и поэмы Лермонтова гремели повсюду. Он поступил опять  в лейб-гусары. Мне случилось однажды, в Царском Селе, уловить лучшую минуту его вдохновения. В летний вечер я к нему зашёл и застал его за письменным столом, с пылающим лицом и с огненными глазами, которые были у него особенно выразительны. «Что с тобою?» – спросил я. «Сядьте и слушайте», – сказал он, и в ту же минуту, в порыве восторга, прочёл мне, от начала до конца, всю  свою великолепную поэму «Мцыри» («послушник»  по-грузински), которая только что  вылилась из-под его вдохновенного  пера. Внимая ему, и сам я пришёл в невольный восторг: так живо выхватил он, из рёбр Кавказа, одну из разительных сцен и облёк её в живые образы перед очарованным взором. Никогда никакая повесть не производила на меня столь сильного впечатления. Много раз впоследствии перечитывал я «Мцыри», но уже не та была свежесть красок, как при первом одушевлённом чтении самого поэта».

В поэме "Мцыри" Лермонтов  развивает идею мужества и протеста. В "Мцыри" поэт почти полностью  исключил любовный мотив. Этот мотив  отразился лишь в краткой встрече  Мцыри с грузинкой у горного  потока. Герой, побеждая непроизвольный порыв молодого сердца, отказывается от личного счастья во имя идеала свободы. Патриотическая идея сочетается в поэме с темой свободы, как  и в творчестве поэтов- декабристов. Лермонтов не разделяет этих понятий: в одну, но "пламенную страсть" сливается любовь к отчизне и жажда воли. Тюрьмой становится для Мцыри монастырь, душными кажутся ему кельи, сумрачными и глухими - стены, трусливыми и жалкими - стражи-монахи, сам он - рабом и узником. Его желание узнать, "для воли иль тюрьмы на этот свет родились мы", обусловлено страстным порывом к свободе. Короткие дни для побега - это для него воля. Только вне монастыря он жил, а не существовал. Только эти дни он называет блаженством.

Свободолюбивый патриотизм Мцыри меньше всего похож на мечтательную любовь к родным красивым пейзажам и дорогим могилам, хотя герой  тоскует и о них. Именно потому, что он истинно любит отчизну, он хочет сражаться за свободу  родины. Самой большой любовью  для Мцыри была та “одна- но пламенная страсть”, что “изгрызла душу и сожгла”, — любовь к родине. Этим чувством был обусловлен и его страстный порыв к свободе. И даже перед смертью последний привет он посылает родному Кавказу, желая, чтоб его похоронили в таком месте, откуда видны его снежные вершины:

 

    Оттуда виден и Кавказ!

 

    Быть может,  он с своих высот

 

    Привет прощальный  мне пришлет,

 

    Пришлет с прохладным  ветерком...

 

Но вместе с тем поэт с несомненной симпатией воспевает  воинственные мечты юноши. Поэма  не раскрывает до конца стремлений героя, но они ощутимы в намеках.

 О своем отце и  знакомых Мцыри вспоминает, прежде  всего, как о воинах; не случайно  ему снятся сражения, в которых  он побеждает, недаром мечты  влекут его в "чудный мир  тревог и битв". Он убежден,  что мог бы быть "в краю  отцов не из последних удальцов". Хотя судьба не дала Мцыри  изведать упоение битвой, но всем  строем своих чувств он - воин. Суровой сдержанностью он отличался  еще с детских лет. Юноша,  гордясь этим, говорит; "Ты помнишь,  в детские года слезы не  знал я никогда". Волю слезам  он дает лишь во время побега, потому что никто их не видит.

Трагическое одиночество  в монастыре закалило волю Мцыри. Не случайно, что он бежал из монастыря  в грозовую ночь: то, что устрашило  боязливых монахов, наполняло его  сердце чувством братства с грозой. Мужество и стойкость Мцыри с  наибольшей силой проявляется, в  битве с барсом. Его не страшила могила, потому что он знал; возврат  в монастырь - это продолжение  прежних страданий. Трагический  финал свидетельствует о том, что приближение смерти не ослабляет  духа героя и мощи его вольнолюбивого патриотизма. Он и теперь бы "рай  и вечность променял" на несколько  минут жизни среди близких. Не его вина, если ему не удалось стать в ряды борцов за то, что он считал своим святым долгом: обстоятельства оказались непреодолимыми, и он напрасно "спорил с судьбой".

Побежденный, он духовно  не сломлен и остается положительным  образом нашей литературы, а его  мужественность, цельность, героизм  являлись укором раздробленным сердцам боязливых и бездеятельных современников из дворянского общества. Кавказский пейзаж введен в поэму главным образом как средство раскрытия образа героя. Презирая свое окружение, Мцыри чувствует лишь родство с природой. Он видит в природе ту гармонию, единение, братство, что не дано ему было познать в человеческом обществе.

 

    Кругом меня цвел божий сад;

 

    Растений радужный  наряд

 

    Хранил следы  небесных слез,

 

     И кудри  виноградных лоз

 

     Вились, красуясь меж дерев..

 

Заключенный в монастырь, он сравнивает себя с бледным типичным листком, выросшим меж сырых плит. Вырвавшись на волю, он вместе с сонными  цветами поднимает голову, когда  озолотился восток. Дитя природы, он припадает  к земле, и узнает, как сказочный  герой, тайну птичьих песен, загадки  их вещего щебетания. Ему понятен  спор потока с камнями, дума разъединенных  скал, жаждущих встречи. Взор его обострен: он замечает блеск змеиной чешуи и отливы серебра на шерсти барса, он видит зубцы далеких гор и бледную полосу "меж темным небом и землей", ему чудится, что его "прилежный взор" мог бы следить через прозрачную синеву неба полет ангелов.