Эрнст Кассирер

Фридрих Якоби высказал однажды прекрасную мысль о том, что в человеческой природе есть “эластичные места” для правды. Быть может, именно эти “места” вынудили автора “Философии символических форм” заблаговременно оговорить цель и задачу своих исследований как только грамматику культуры. В такой ограничительной презумпции возражения принимают формальный и имманентный характер на общем фоне признания “Философии символических форм” как едва ли не самой значительной попытки подхода к человеческой культуре в западной философии XX в. Ценность ее в том прежде всего, что она академически строго разъяснила модальные различия общих культурных форм. Но пафос изложения не умещается в пределах грамматики, и поскольку насущным остается вопрос о смысле символических форм, то сам этот смысл явно или (чаще) в подтексте сводится к грамматике и замуровывается в наличности форм. Между тем природа символической формы в ее указательности на другое; по Кассиреру, это “другое” есть единство функции образования самой формы, и, следовательно, символ всегда указует на себя, точнее, на грамматические правила своего функционирования. Еще один шаг — и мы оказываемся в зоне абсурдности, где буквенные комбинации “Фауста” указуют на правила их образования (при условии, что за правилами таится не правда “Фауста”, а его неуместность). На что же указуют буквенные комбинации самой “Философии символических форм”?

Философская антропология Кассирера не вышла в итоге  за пределы грамматики человеческого  бытия. Спору нет: обучение грамоте  всегда предпочтительнее безграмотного упоения “последними вещами”, и в этом отношении образ “символического животного” выглядит неизмеримо выше и благороднее, чем образ экзистенцчеловека, испытывающего профессиональное чувство “тошноты” в ребяческой тональности “героического пессимизма”⁹. 

Символистическая  функция сознания.

Для “позднего” Кассирера  научное (естественнонаучное) мышление - лишь “особая форма выражения творческой энергии духа”. Такой вывод мог быть следствием только более широкой постановки традиционно кантианской проблемы: от вопроса “как возможно познание?” Кассирер, включая познание как элемент в общую систему культуры с господствующей в ней логической формой, переходит к вопросу “как возможна культура?”. Общим понятием для него становится уже не “познание”, а “дух”, отождествляемый с “духовной культурой” и “культурой” в целом в противоположность “природе”. А так как логическая форма теряет у него былую универсальность и статус высшего критерия, возникает необходимость в новом принципе всеобщего опосредствования. Он должен был отрицать панлогизм ортодоксального марбургского направления и в то же время быть совместимым не только с логической формой, чтобы сохранить лучшие традиции европейского интеллектуализма, но и с очевидной нерациональностью внутренней формы языка, мифа, религии, искусства. Функция символизации, означения представлена равным образом во всех формах духа - в словах и выражениях языка, в конструкциях мифического мышления, в притчах и аллегориях религии, в образах и метафорах искусства, в понятиях и формулах науки. При этом она, будучи всеобщей “средой” (Medium), не покушается на специфическое своеобразие и автономность каждой отдельной сферы духа.

Более того, в “символической функции”, полагает Кассирер, открывается сама сущность человеческого сознания - его способность существовать через синтез противоположностей. Во-первых, в знаке сознание прерывает и фиксирует свое непрерывное течение. Во-вторых, оно может явить нам свое внутренне идеальное содержание только через внешний, чувственно ощущаемый материальный субстрат. При этом само придание значения - это не просто фиксация готового смысла, а его создание, сотворение. В-третьих, чувственная единичность (материальный субстрат), не переставая быть таковой, представляет сознанию в единстве значения всеобщее и многообразное.

“Символическая функция” как фундаментальная функция  сознания реализуется в трех основных типах, которые в онто- и филогенетическом плане являются ступенями ее эволюции, - в “функции выражения”, “функции изображения”, “функции значения”. Так, пространство, время и число представлены на уровне “выразительной функции” как имена собственные или мифические персонифицированные “образы”, на уровне “изобразительной функции” - как языковые образные описания, на уровне “функции значения” - как понятия, знаки и формулы науки¹⁰.

В “символические функции” Кассирер соединяет две разведенные у Канта сферы - теоретического и практического разума: “регулятивные идеи” практического разума в понятии символа приобретают у него статус конститутивных. Символы - это одновременно и высшие ценности человеческой культуры, поскольку содержат в себе то, что Кант считал “божественным” в человеке. Усваивая старые и творя новые символы, человек выражает духовно-смысловое в материально-чувственном, динамичное в стабильном, многое в едином, но тем самым он добивается индивидуальной свободы и “бессмертия”, поскольку таковые мыслимы только через включение в культуру посредством усвоения и умножения человеком общезначимых человеческих ценностей. Среда, в которой реализуется символическая функция, - это культурные, языковые и жизненные сообщества, средой же последних является история. Смысл исторического процесса Кассирер видит в “самоосвобождении человека”, задачу же философии культуры - в выявлении инвариантных структур, остающихся неизменными в ходе исторических изменений¹¹ .

Список использованной литературы

1. Белова Т.П. Критика методологических основ концепции религии Э. Кассирера. Л., 1987

2. Буржуазная философская антропология ХХ века М., Наука, 1986

3. Григорьян Б. Т. Философская антропология: Критический очерк. M., 1982

4. Дьяченко Е.И. Миф и поэтический язык в философии Эрнста Кассирера. М., 1977

5. История философии под ред. И. Кадышева, ч.2 – М.:Полиграфкнига,1941

6. Кассирер Э. Познание и действительность. СПб., 1912

7. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998.

8. Свасьян К.А. Философия символических форм Э. Кассирера: Крит. анализ. Ер.,1989