Искусство как форма общественного сознания

Говоря о способности  искусства украшать природу, мы должны иметь в виду, что физическим своим  бытием и человек принадлежит  природе. Хотя людям свойственно  считать самих себя наиболее совершенными ее творениями, они всегда испытывали известную неудовлетворенность  собственными эстетическими качествами и стремились, начиная с первобытных времен и по сей день, так или иначе, совершенствовать свои природные данные в соответствии со своими представлениями о красоте. Этому служили, с одной стороны, различные косметические средства, а с другой — средства гимнастические. И те и другие расценивались в древности чрезвычайно высоко как формы подлинного искусства, родственные в одном случае искусствам изобразительным, в другом — танцу. Все хорошо знают по современному опыту, как повышают эстетические качества тела танец и художественная гимнастика, какими возможностями в этом же отношении обладает искусство грима. В наше время все более популярной становится татуировка тела, уже не чисто декоративная, а «картинная», претендующая на то, чтобы быть родом изобразительного искусства. Как бы ни расценивать этот способ эстетизации тела, характерны само его использование, потребность в нем современной молодежи, отнюдь не только криминальной. В будущем же, несомненно, средства пластической хирургии, которые уже вошли в обиход, и еще только прогнозируемые по отношению к человеку возможности генной инженерии будут использованы самым широким образом для эстетического улучшения природы человека, для дальнейшего совершенствования его телесной, физической красоты.

Функции искусства  в его отношении к культуре. Если функции искусства по отношению  к природе в какой-то степени  осознавались в. истории эстетической мысли, то проблема функций искусства  по отношению к культуре вообще не попадала в поле зрения ученых. Между  тем, важность постановки данной проблемы становится тем очевиднее, чем большее  значение приобретает в наше время  разработка общих вопросов теории культуры. Она приводит к выводу — это уже было показано в первой части нашего курса, — что культуре, как всякой развивающейся системе, нужны два «механизма», способных обеспечить ее развитие: механизм «сознания», дающий информацию о том, что происходит вовне, в окружающей среде, в мире, и механизм «самосознания», дающий системе информацию о ее внутренних состояниях — о ее конкретном содержании, о соотношении разных ее подсистем, о взаимодействии стабилизирующих и динамизирующих ее факторов и т.д. Если функцию сознания культуры выполняет философия (не случайно философию часто называют мировоззрением: она действительно формулирует представления о мире, выработанные данной культурой), то функцию самосознания культуры выполняет искусство, которое, благодаря образно-синкретической своей природе, способно быть «зеркалом» культуры как целого, в единстве и взаимосвязи всех ее компонентов10. Культура «смотрится» в это зеркало и совершенствуется в зависимости от того, что она в нем видит.

Вторая функция  искусства по отношению к культуре выражает его способность быть «кодом»  каждой конкретной культуры в процессе ее общения с другими культурами. Именно потому, что художественное творчество запечатлевает бытие культуры целостно, во взаимосвязи всех се сторон, факторов, компонентов, оно оказывается способным «представлять» культуру, к которой оно принадлежит, в «диалоге культур» (В. Библер), «открывая» одну культуру другим. Ни одна иная сфера деятельности, материальная или духовная, не может обеспечить такого прямого доступа в самую сердцевину культуры народа, скажем, древних греков или современных индусов, как их искусство, взятое во всей полноте его проявлений, в конкретном соотношении его видовых, родовых и жанровых форм, в структуре и взаимосвязи его методов и стилей. Каждый человек знает по своему собственному опыту, что приобщение к иной культуре, далекой в историческом, этническом или классовом отношении, осуществляется в первую очередь через «ворота» искусства, войдя в которые, он начинает ощущать ее своеобразие, ее специфический дух, «аромат», ее неповторимое обаяние. Вот почему так велико значение искусства в современном мире, в котором контакты разных культур, их сближение и взаимное оплодотворение становятся жизненно необходимыми для духовного объединения человечества.

Функция искусства  в его отношении к собственным  потребностям. Если во всех рассмотренных  нами выше отношениях исследовалось  воздействие искусства на те или иные внешние для, него объекты, то сейчас речь пойдет о процессах саморегуляции художественного развития, обусловленных его относительной; самостоятельностью, т.е. о воздействии искусства на самое себя.

Воздействие это  также диктуется некоей потребностью, которую мы назвали бы потребностью эстетического самосовершествования. Как и во всех других областях человеческой деятельности, генетически не программируемой, успешность действий зависит не только от способностей человека, но и от его умений, а они приобретаются и оттачиваются в ходе освоения опыта, накопленного в данной области культуры. Опыт этот передается и в прямом процессе обучения ученика учителем, и при самостоятельном изучении человеком различных пластов культурного наследия, и во взаимных влияниях современников, в обмене опытом мастерства.

Так протекает и  развитие искусства. Объективным законом  его функционирования является стремление, так или иначе, воздействовать на ход собственного художественного  развития, на творчество современников  и потомков. Вспомним, какое громадное  и длительное влияние на этот процесс  оказало античное искусство, или  же ту роль, которую в истории  русской литературы сыграло творчество А. Пушкина, Л. Толстого, Ф. Достоевского, А. Чехова, М. Горького, В. Маяковского... В конечном счете само понятие «классика», столь важное в истории искусства, означает не что иное, как признание потомками непреходящей ценности данного этапа художественного развития, в котором искусство последующих эпох черпает художественный опыт большой эстетической силы.

Характеризуя эту  функцию искусства — быть эстетическим регулятором собственного развития, — нужно отметить две ее существенные особенности. Первая состоит в том, что другие функции искусства требуют от него постоянного обновления, самоизменения в соответствии с непрерывно обновляющимся жизненным его содержанием, тогда как саморегуляция художественного движения выражается в равнении на классику, в освоении уже имеющегося профессионального опыта; отсюда — вечное противоречие между запросами современности и традициями классики, между тем, что искусство должно сделать, и тем, что оно умеет делать. Вся мировая история художественного развития показывает, как сталкивались и нередко весьма ожесточенно боролись друг с другом эти две тенденции — традиционалистская и инновационная, стабилизирующая и революционизирующая, удерживающая творчество на путях, уже опробованных и исхоженных, и влекущая к открытиям еще неизведанных путей.

Чем резче любая  из этих тенденций противопоставлялась  другой, тем более опасные последствия  это имело для искусства, —  об этом убедительно говорит, с одной  стороны, опыт академизма, консервативно-эпигонского  по отношению к классике прошлых  эпох, а с другой — опыт Модернизма, порвавшего со всеми традициями художественной культуры и алчущего «абсолютной  новизны». Оптимальным для развития искусства является, несомненно, диалектическое единение традиционности и новаторства, опора на прошлое при соответствии духу современности — не случайно антимодернистский поиск такой связи с классическим наследием оказывается в наши дни, как мы увидим в дальнейшем, одной из характерных черт постмодернизма. Вторая особенность рассматриваемой нами функции искусства состоит в том, что влияние одного этапа его развития на другой, одной национальной школы на другую, одного современного течения на другое имеет эстетический характер. Именно это отличает передачу опыта в сфере художественной практики от передачи опыта в сфере научной деятельности, или технической, или педагогической, или медицинской, равно как и от тех влияний, которые оказываются на искусство извне, — из сферы философии или политики, религии или техники. Влияние искусства на самое себя не может проявляться в прямых внеэстетических — идеологических или технических — воздействиях, ибо каждая эпоха предлагает ему свое духовное и материальное содержание, оно реализуется поэтому на том уровне художественной деятельности, на котором внеэстетическое переливается в эстетическое, выражая этим специфику художественного творчества. Наиболее яркий пример — обращение искусства начала XX в. к первобытной художественной культуре в сфере музыки и танца, живописи и скульптуры: очевидно, что ни Пикассо, ни основоположники джаза не восстанавливали языческое и магическое мировосприятие древнего негритянского искусства, но осваивали и развивали его эстетическую структуру.

Заключение

Искусство — важный аспект культуры. Это особый вид  творческой деятельности, который создает  образные и символические структуры. Искусство обладает художественными, познавательными и коммуникативными функциями. Являясь важной частью духовной культуры, искусство с первых страниц  истории человечества явилось исключительным средством осознания мира и духовного  развития личности. Каждая историческая эпоха характеризуется своим  пониманием искусства и его места  в культуре. Современные культурологические исследования пытаются истолковать  искусство в системе других феноменов  культуры. Так возникают характерные  оппозиции национальной и глобальной культур, высокой и низкой, массовой и элитарной. В современной культуре наметилась тенденция снижения эстетических стандартов.

Список  использованной литературы

1.1 Гуревич, П.С. Культурология / П.С. Гуревич. – М.: Омега-Л, 2010. – 432с.

1.2. Касьянов, В.В. Культурология / В.В. Касьянов. – М.: Феникс, 2010. – 576с.

1.3. Культурология / под ред. Г.В. Драча. – М.: Феникс, 2009. – 576с.

1.4. Маркова, А.Н, Культурология / А.Н. Маркова. – М.: Волтерс Клувер, 2009. – 496с.

1.5. Толпыкин, В.Е., Толпыкина, Т.В. Культурология / В.Е. Толпыкин, Т.В. Толпыкина. – М.: Эксмо, 2010. – 432с.

1.6. Юлдашбаева, З.Б. Культурология / З.Б. Юлдашбаева. – М.: Высшая школа, 2009. – 296с.