Преступная субкультура

Криминальная идеология – это та система понятий и представлений, которая сложилась в групповом сознании преступников, та их "философия", которая оправдывает и поощряет преступный образ жизни и совершение преступлений, снимает психологические и нравственные барьеры, которые человеку надо преодолеть, чтобы пойти на преступление. В настоящее время в криминальной идеологии преобладают идеи гангстеризма. Наличие криминальной идеологии является главным условием запуска механизмов самооправдания и отрицания ответственности [20; С. 68].

В преступной среде  сложились различные способы самооправдания, объясняемые самыми разными мотивами. Наиболее часто встречается отрицание ответственности, когда лицо ссылается на вынужденность своих действий, совершение их помимо своей воли. Так, лица, совершившие хулиганство и причинившие тяжкие телесные повреждения, оправдывали свои действия тем, что их обидели, оскорбили, проявили неуважение к ним. Это якобы побудило их к ответным действиям, чтобы проучить "обидчиков". В данном случае в сознании человека происходит замещение низменных побуждений благородными и возвышенными, которые как бы оправдывают безнравственное и противоправное поведение правонарушителя и его группы.

В преступных группах широко распространено самооправдание идей коллективизма, товарищества, "нашизма". В этом случае принято ссылаться на то, что действовали члены криминальной группы "за компанию", защищали друга, будто бы этого достаточно для снятия с себя ответственности. Такое поведение часто наблюдается при решении территориальных споров [71; С. 58 - 59].

Мотивом для снятия ответственности служат идея родства, дружбы, которые якобы побудили вступиться за товарища (например, при групповом хулиганстве, в межнациональных конфликтах и разборках) [51; С. 121].

В качестве мотива самооправдания может выступать vendetta (месть) индивидуальная (за нанесенную "обиду") и групповая (стенка на стенку). Вот пример. Две девицы из Волжска сняли кроссовки с их волгоградской сверстницы. Месть не заставила себя ждать. "С обоих сторон в драке участвовало более трехсот вооруженных камнями, нунчаками и ножами молодых людей и ... девушек".

В криминальной идеологии важное место занимает отношение к вине. Отрицая ответственность, человек тем самым отрицает вину. Для преступников особенно характерна самозащита, связанная с частичным отрицанием ответственности и вины. Они рассуждают так: "Да, я виноват, но не на столько, чтобы меня посадили".

Все большую  роль в самооправдании группового преступного  поведения играет мотив "суверенитета": неприкосновенности территории (микрорайона, улицы и т.п.), где "прописана" группа, а также сферы преступного промысла, которым занято преступное сообщество. Защита территориальных интересов группы от вторжения "чужаков" - священный долг каждого члена сообщества.

Сейчас  преступные группы часто вооружаются. И сразу же появилась идея самооправдания: "Все вооружаются, а мне (нам) почему нельзя?" Идею вооружения для самозащиты питает и такое мнение, что если граждане не будут вооружаться, то от преступников трудно уберечься. Подпревают эту идею сепаратистские тенденции, разгул национализма - создание "отрядов самообороны для защиты суверенитета". Изготовление и приобретение оружия, его ношение и применение в преступных целях стало повальным увлечением. Наличие огнестрельного оружия в группе имеет важный психологический аспект, поскольку существенно изменяются групповое сознание и групповое самочувствие. Во-первых, возникает чувство превосходства над окружающими, чувство силы. Во-вторых, возникает импульс немедленно продемонстрировать эту силу. В-третьих, дело не заканчивается только демонстрацией. Поэтому если группа имеет оружие, то она его обязательно применит [77; С. 31].

При выяснении  отношений с другими группировками  используют гранатометы, мины и бомбы  с часовыми механизмами. Все как  на Западе. И этим террористическим актам находят оправдание.

Необходимо  заметить, что переход к рыночной экономике способствовал дальнейшему  развитию идеи обогащения в преступном мире. Она скрывается под маской предпринимательства, перехода к рыночным отношениям. Хищения, кражи, последующий "отмыв" накопленных преступным путем денег становится важной идеологической, если можно так сказать, установкой в преступных сообществах. Вот защитные мотивы этой установки: "Нужно уметь делать деньги", "Деньги валяются на полу, их надо уметь поднять и пустить в оборот" [76; С. 121].

Условия процесса приватизации, нарождающейся  частной собственности способствовали возникновению у преступников новых способов самооправдания и самозащиты: "честно поделиться с другим своим "наваром" (у рэкетиров), "не выпендриваться", "не мозолить другим глаза своим достатком" (поджоги фермерских хозяйств, потрава их посевов, нанесение им другого имущественного ущерба, ограбление коммерческих банков, фальшивомонетничество и т.п.).

Среди преступников действуют и идейные установки на самооправдание старого типа, периода всеобщих краж, получивших название "несунизма". "Я взял то, что и так бы пропало" или "Зачем добро пропадать". Частичное признание вины нередко связывается с апелляцией к окружающим: "Чиновники больше воруют и ничего", отрицанием вреда совершенных действий (когда присваивается "плохо" лежавшая вещь, ценности).

В идеологических установках преступных групп и отдельных  правонарушителей здесь налицо нарушение  логической связи между действиями и последствиями. Надо сказать, что объективным основанием для такой идеи в преступной среде служит обстановка всеобщего разора, глобальной "растащиловки", "прихватизации", утраты чувства ответственности за государственную собственность.

В криминальной идеологии преступных сообществ молодежи и несовершеннолетних самооправдание может проявляться и в перемещении центра тяжести с неправомерных действий на мотивацию допущенных нарушений. "Я же хотел сделать как лучше, а получилось совсем иное..." (исследования В.А.Елеонского, А.Р.Ратинова и др.). Конечно, такой криминально-идеологический подход чаще свойственен малолетним правонарушителям и молодежи с задержкой в психическом развитии [82; С. 224].

В групповом  сознании преступных сообществ несовершеннолетних и молодежи идея самооправдания может принимать и еще более циничные формы: фрондерства, бахвальства своими противоправными действиями и своим прошлым (исследования Г.Г.Бочкаревой, А.С.Михлина, В.Ф.Пирожкова). Нередко подобное поведение необходимо для самоутверждения несовершеннолетнего и молодого человека в преступной среде в целом и в конкретной группе.

Наличие защитных мотивов в групповом  сознании правонарушителей затрудняет профилактическую работу, не говоря уже  о перевоспитании подростков и молодежи, ибо в этом случае между педагогом (работником правоохранительных органов) и подростком (молодым человеком) возникает психологический барьер, делающий последних невосприимчивыми к другим взглядам, убеждениями, идейным установкам.

Зная  суть криминальной идеологии, следует обращать внимание на то, чтобы правонарушители осознали неправомерность своих действий, признали вину и раскаялись в совершенном преступлении. К сожалению, в целом общество к этому не готово, к всеобщему раскаянию. Не случайно судебная аудитория нередко проявляет сочувствие и жалость к преступникам, требуя их прощения.

Не  помогает преодолеть криминальную идеологию  и другой стереотип, существующий в  общественном сознании и связанный  с требованием ужесточения уголовных  наказаний, недопущения отказа от смертной казни в уголовно-правовом законодательстве.

Криминальная  субкультура связана также с дефектами правосознания преступников, она "питается" этим. Назовем основные дефекты. В стихийный, территориальных преступных формированиях можно встретить такой дефект, как правовая неосведомленность - незнание определенных правовых запретов.   

Правовая  неосведомленность, искаженность поступающей  правовой информации ведут к формированию ущербного правового сознания и  чреваты серьезными социальными последствиями.

Прежде  всего недостаток информации компенсируется домыслами (правовой дезинформацией, по выражению М.М.Бабаева) т.е. ложными, искаженными сведениями о действии права и деятельности правоохранительных органов, а также о мерах борьбы с преступностью.

Групповое правосознание преступных сообществ  питают сомнительные источники, подрывающие  веру подрастающего поколения в  незыблемость правопорядка в стране. Благодатную почву здесь создает  разгул преступности, нестабильность правовых актов, их отставание от реалий сегодняшнего дня. В этих условиях нетрудно ввести в заблуждение даже искушенных в вопросах права людей.

Вот любопытная черта правовой неосведомленности  несовершеннолетних и молодежи в  криминальных группах. Здесь всегда находятся "знатоки" и "толкователи" законов, чаще всего это лица, освобожденные из ВТК или вернувшиеся из специальных учебно-воспитательных учреждений. Они-то и становятся "учителями" в сфере правопорядка для несовершеннолетних и молодежи [81; С. 38].

В конечном счете, правовая неосведомленность, недостаток правовой информации, правовая дезинформированность развращают групповое сознание, подрывают веру в законность и торжество справедливости, в неотвратимость социальной ответственности. Это как раз и нужно лицам, насаждающим нормы и ценности криминальной субкультуры.

В функциональных преступных группах, сфере организованной и профессиональной преступности мы встречаемся с противоположным  явлением - высокой правовой осведомленностью членов преступных групп. В таких группах есть знатоки законов. Часто они пользуются услугами правовых консультаций, имеют своих адвокатов, изучают вновь принятые законы, непременно находят в них обходные пути, позволяющие безбоязненно совершать преступления, уходить от уголовного наказания. Особенно это касается преступлений, совершенных в сфере экономики, противоправных деяний лиц, не достигших возраста уголовной ответственности.

Следующий дефект индивидуального и группового правосознания правонарушителей - отсутствие правовой культуры. Бывает так, что человек согласен с требованиями правовых норм, убежден в необходимости их соблюдения, но нарушает их из-за отсутствия правовой культуры, привычек к законопослушному поведению. Отсутствие правовой культуры проявляется сначала в административных правонарушениях, а затем в уголовно наказуемых деяниях. Отсутствие правовой культуры у людей выражается в том, что они не знают и не умеют найти необходимую защиту и помощь. Так зачастую поступают, например, коммерсанты, банкиры, не заявляющие об угрозах и преследованиях их рэкетирами, боясь ответственности за не всегда правильные отношения с законом.

Однако  наибольшее влияние на групповое  правосознание в преступных сообществах  оказывает социально-правовой нигилизм (негативизм), выражающийся в искаженном понимании правовых норм, законов, несогласии с ними, неверной оценке моральных и правовых запретов. Социально-правовой нигилизм проявляется в активном аморальном поведении, нарушении правовых запретов. Возникает он вследствие несовпадения требований общества с групповыми и личностными интересами криминальных сообществ. Чаще всего это результат неправильной оценки соотношения личного (группового) и общественного. При социально-правовом негативизме человек склонен к самооправданию ссылками на окружающих, на их неправильное поведение [41; С. 431].

Жажда самоутверждения в ближайшем  окружении вызывает стремление во что  бы то ни стало доказать свое превосходство  над окружающими любыми способами, в том числе и противоправными. Ясно, что в группах нигилистов складывается микроклимат, настраивающий их на противоправное поведение.

Самым глубоким дефектом индивидуального  и группового правосознания в  криминальной среде является социально-правовой цинизм. Он проявляется в отрицании значимости любых запретов, склонности к анархии, активной безнравственной и противоправной позиции. Такие люди считают, что они сами себе законодатели. Им не нужно ни перед кем оправдываться в своем поведении, поскольку оно для них единственное приемлемое.

Таким образом, в преступной среде складывается особое групповое правосознание как элемент ее криминальной субкультуры. Дефекты правового сознания чаще усугубляются дефектами группового нравственного сознания, заключающимися в наличии антиобщественных взглядов, принципов, привычек.

В последнее  время наметились определенные тенденции в этических воззрениях криминальных групп.

1. Часть  преступных сообществ переходит  к деятельности на грани закона, чтобы не дать правоохранительным  органам возможности подвергнуть  их преследованиям. Они полагают, что ни к чему, например, заниматься открытым рэкетом, захватывать заложников, требуя выкупа и подвергая себя опасности. Ведь можно поступить по-другому: договориться с коммерсантами о том, что группа берет их магазин под защиту, а те обязаны одного ее члена группы включить в свой состав. Тот будет только числиться в "комке" и получать зарплату. Убедить коммерсантов в том, что лучше платить дань и быть защищенным, чем подвергнуться нападениям "диких" рэкетиров", нетрудно.

2. "Сдача"  определенных "точек", "квадратов" и "маршрутов" другим преступникам (фарцовщикам, христарадникам, наперсточникам, спекулянтам, проституткам и т.п.), которые должны платить за это дань определенной преступной группе.

3. Возврат  к классическим "воровским"  моральным нормам и ценностям, в основе которых лежит паразитизм, эксплуатация преступной среды, господство в ней.

4. Все  большее ожесточение ряда преступных  сообществ, попрание ими всех  существующих не только в обществе, но и в преступной среде,  этических воззрений, установок,  ценностей. Здесь, прежде всего обесценивается чужая человеческая жизнь, оправдывается захват заложников, насилие. Пытка жертв преступных посягательств становится этической нормой данных группировок, характеризующих их облик.

В целом  в этических воззрениях криминальных групп много условностей. например, клятв, проклятий, иерархии и т.п. Они обеспечивают целостность и сплоченность преступных групп, жестко регулируют поведение их членов, взаимоотношения со "своими" и "чужими".