Первобытное мышление

В религиозном  мышлении, более чем в мифе, представлена объяснительная сторона, однако это  объяснение имеет своим пределом понятие бога , возникновение которого (понятия) остается для религиозного интеллекта по существу неразрешимым вопросом. Конечным логическим основанием религиозного объяснения оказываются не законы логики, а парадигма антропоморфизма , окруженная слоем логического тумана . Подлинной конечной основой религиозного мышления выступают не логика и разум , а вера .

 

К древнейшим по своему происхождению формам религии  относятся: магия, фетишизм, тотемизм, эротические обряды, погребальный культ. Они коренятся в условиях жизни  первобытных людей.

 

 

В девятнадцатом  веке первобытным религиям обычно приписывали  два свойства, отличавшие и отделявшие их от великих мировых религий. Первое состояло в том, что их движущим мотивом  был страх, другое - что они были неотделимы от представлений об осквернении  и гигиене. Практически все описания первобытных религий, оставленные  миссионерами или путешественниками, полны рассказов о том, в каком  постоянном ужасе и страхе живут  их приверженцы. Описываются верования  в ужасные напасти, обрушивающиеся на тех, кто случайно переходит некую  запретную черту или имеет  дело с чем-то нечистым. И поскольку  страх овладевает всем сознанием, то это обстоятельство полезно учитывать  и при рассмотрении других особенностей первобытного мышления, в частности - представлений о нечистом. ¹⁹

 

Но антропологи, проникнув глубже в эти примитивные  культуры, не нашли там никакого особенного страха. Эванс-Притчард проводил исследование колдовства у племени азанда, которое произвел на него впечатление самого жизнерадостного и беззаботного во всем Судане. Чувство, которое испытывает азанда, обнаруживший, что на него напустили чары, - это никак не страх, но искреннее возмущение, вроде того, что почувствовали бы мы, обнаружив, что нас обокрали.

Люди  племени нуэр, глубоко религиозные, как следует из того же источника, к своему Богу относятся как к доброму старому другу. Одри Ричардс, описывая обряды инициации девочек народа бемба, фиксирует свободное, непринужденное, отношение к ним их участников. И этот список можно продолжать. Так что первобытный религиозный страх, так же как и идея о том, что он сковывает сознание, представляет собой, по-видимому, неверный путь к пониманию этих религий. ²⁰

Гигиена, напротив, оказалась очень удачным  путем, тем более что идя по нему мы можем задействовать какие-то знания о самих себе. Насколько известно нам, грязь - это в первую очередь беспорядок. Всем известно, что беспорядок не бывает абсолютным: он существует только в голове того, кто его видит. Если мы сторонимся грязного, то это не из-за малодушия, страха или священного ужаса. Наши представления о болезнях также не объясняют всех особенностей нашего поведения, касающегося мытья или избегания грязи. Грязь противостоит порядку. Устранение ее - это не негативное действие, а позитивное стремление организовать окружающий мир.

В нашем  избегании грязного нет ничего, связанного со страхом, ничего нерационального: это  созидательное движение, попытка  увязать форму и функцию, обеспечить единство опыта. Если таким образом  обстоят дела с тем, как мы разделяем, приводим в порядок, чистим, то и  очищение и профилактику в первобытных  обществах мы должны интерпретировать в том же ключе.

Ритуалы, связанные с чистым и нечистым, создают единство опыта. Они являются позитивной составляющей процесса религиозного примирения, и нет никаких оснований усматривать в них отклонения от центрального пути развития религии. Посредством их вырабатываются и получают публичное существование символические системы. Внутри этих систем увязываются несвязанные элементы и бессвязный опыт становится осмысленным.

Появляется  что-то вроде морального кодекса: одно заболевание вызывается прелюбодеянием, другое - кровосмешением; одно метеорологическое явление является следствием политической неверности, другое - недостатка благочестия. Все в мире задействуется для того, чтобы поддержать стремление людей заставить друг друга быть хорошими гражданами. Так, мы видим, что некоторые моральные ценности поддерживаются и некоторые социальные нормы определяются представлениями об опасности заражения, как например в случае, когда взгляду или прикосновению совершившего прелюбодеяние приписывается способность вызывать болезни его соседей или его детей.

Например, существуют представления, что опасность  одного пола для другого заключена  в соприкосновении с флюидами, исходящими от его представителей. Согласно таким представлениям, подобная опасность угрожает только представителям одного из полов, обычно - мужчинам от женщин, но иногда и наоборот. ²¹

Я не собираюсь утверждать, что первобытные общества, в которых распространяются такие идеи об опасности заражения, являются жестко организованными, застывшими и неподвижными. Никому неизвестно, насколько стары представления о чистом и нечистом в любой не имеющей письменности культуре: для ее представителей они должны казаться извечными и неизменными

Человек, с рождения принадлежащий какой  угодно культуре, склонен считать, что  он только пассивно воспринимает представления  своего мира о действующих в нем  силах и опасностях, не замечая  тех небольших изменений, которые  он может в них привнести. Точно  также мы считаем, что всего лишь пассивно воспринимаем свой родной язык, и не замечаем своей сопричастности сдвигам, происходящим в нем за время  нашей жизни. Именно поэтому я считаю что исследуемую культуру не нужно рассматривать, как давно устоявшуюся систему ценностей. Справедливо, возможно и обратное.

Чем больше мы узнаем о первобытных религиях, тем яснее становится, что в  их символических структурах есть место  для великих тайн религии и  философии.

 

¹ В.Ф.Турчин. “Феномен науки”.  Глава 8  “Первобытное мышление”

² Павлов И.П. "Мозг и психика". – М. “МПСИ”, 2004 c. 64-71

³  Павлов И.П. "Мозг и психика". – М. “МПСИ”, 2004 с. 53 - 112

⁴ Леви-Стросс К. “Первобытное мышление”. – М.: “Республика”, 1994 c. 34-37

⁵ Леви-Стросс К. “Первобытное мышление”. – М.: “Республика”, 1994 c. 40-44

⁶  Леви-Брюль Л. “Первобытное мышление”. М.: Атеист, 1930.

⁷ Леви-Стросс К. “Первобытное мышление”. – М.: “Республика”, 1994 c. 67-75

⁸ Леви-Брюль Л. “Первобытное мышление”. М.: Атеист, 1930. с. 74 - 131

⁹ Леви-Брюль Л. “Сверхъестественное в первобытном мышлении”. М., 1994. c. 23-30

¹⁰ Леви-Брюль Л. “Сверхъестественное в первобытном мышлении”. М., 1994. c. 71-78

¹¹ Леви-Брюль Л. “Сверхъестественное в первобытном мышлении”. М., 1994. c. 93-112

¹² Леви-Брюль Л. “Сверхъестественное в первобытном мышлении”. М., 1994. c. 93-112

¹³  История человеческого интеллекта / Перм. ун-т. – Пермь, 1998. – Ч. 1,2. Предыстория – миф – религия. Просвещение. – с 46 – 53

¹⁴ Леви-Брюль Л. “Сверхъестественное в первобытном мышлении”. М., 1994. c 115-121

¹⁵ История человеческого интеллекта / Перм. ун-т. – Пермь, 1998. – Ч. 1,2. Предыстория – миф – религия. Просвещение. – c. 43-50

¹⁶  .В. Орлов “Первобытное мышление” Часть 2 , 1998 с. 37 - 45

¹⁷ История человеческого интеллекта / Перм. ун-т. – Пермь, 1998. – Ч. 1,2. Предыстория – миф – религия. Просвещение. – c. 67 -73

¹⁸ История человеческого интеллекта / Перм. ун-т. – Пермь, 1998. – Ч. 1,2. Предыстория – миф – религия. Просвещение. – c. 80-87

¹⁹ История человеческого интеллекта / Перм. ун-т. – Пермь, 1998. – Ч. 1,2. Предыстория – миф – религия. Просвещение. – с. 110-115

²⁰  Психология мышления. Под ред.  Гиппенрейтер и Петухова. М: Изд-во МГУ, 1980. с. 130-140.

    В.В. Орлов “Первобытное мышление” Часть 2 , 1998 с. 121 - 130

²¹  Леви-Стросс К. “Первобытное мышление”. – М.: “Республика”, 1994 – с. 94 -102

     Психология мышления. Под ред.  Гиппенрейтер и Петухова. М: Изд-во МГУ, 1980. с. 130-137