Публицистика ссыльных декабристов и её влияние на сибиряков

Публицистика  ссыльных декабристов и её влияние  на сибиряков

Автор: Бобков Анатолий Кириллович 

Ссыльные  декабристы и в Сибири занимались литературной и публицистической деятельностью. Многие из них писали записки, статьи, литературные произведения. Но правительственные  чиновники не желали допускать к  журналистике государственных преступников, а потому в ответ на просьбу  Д.И. Завалишина о разрешении публиковать  статьи, из канцелярии А.Х. Бенкендорфа в Иркутск сообщили: «…а желание его, Завалишина, печатать свои произведения не может быть удовлетворено»¹.

Завалишину  и другим государственным преступникам отказано в праве заниматься литературным творчеством.

Такого позволения не спрашивал М.С. Лунин. Он и в  ссылке продолжал борьбу с правительством, распространял нелегально политические статьи, известные под заглавием  «Письма из Сибири»². В одном из писем читаем: «Заключенный в казематах, десять лет не переставал я размышлять о выгодах родины. Думы мои всегда клонились к пользам тех, которые не познали моих намерений. В ссылке, как скоро переменились обстоятельства, я опять начал действия наступательные»³.

В 1838 году М.С. Лунин написал работу «Взгляд  на русское тайное общество с 1816 до 1826 года». Она позволяет лучше  понять Лунина, его общественно-политические воззрения, идейную позицию: «Теперешняя  власть, у которой на все доставало  смелости, дошла до того, что ей надо всего бояться. Ее общий ход не что иное, как постепенное отступление, под защитой корпуса жандармов, перед страхом тайного общества, который охватывает ее со всех сторон. От людей можно отделаться, но он их идей нельзя. Сердца молодого поколения  обращаются к сибирским пустыням, где великие ссыльные встают посреди  мрака, в котором хотят их скрыть. Жизнь в изгнании есть непрерывное  свидетельство истины их начал»⁴.

Лунин размышляет, анализирует, сравнивает и делает выводы о правильности революционных начал  в декабристском движении.

Незадолго до своего ареста М.С. Лунин написал  статью «Взгляд на дела Польши 1840», где писал о политике царизма  в отношении Польши.

«Никогда  русские не думали о покорении  своих братьев, никогда они не предполагали предписывать им законы и не претендовали на какое-либо социальное или политические превосходство  над ними. Они предлагают им не благодельную опеку, а согласованность воли и соединение усилий к одной цели, которую они провозглашают». Здесь же М.С. Лунин заявляет, что «репрессивные меры» в отношении народа, борющегося за свою независимость, «никогда не находят поддержку и сочувствие в русском народе»⁵.

До нас  дошло несколько публицистических работ М.С. Лунина (большинство бумаг  было уничтожено в 1841 г.), но те, что мы имеем сегодня, говорят о том, что до конца своих дней он оставался  глубоко преданным идеям 14 декабря 1825 года. Во имя распространения  идей декабризма Лунин погиб, погиб  несломленный, погиб, распространяя  всеми возможными ему средствами идеи 14 декабря.

Основная  мысль публицистических статей, памфлетов  М.С. Лунина – неизбежность революционного взрыва при самодержавном строе. Он намечает пути для распространения  революционных идей. Среди них  такие, как пропаганда революционных  идей в армии, снижение авторитета жандармского правительства, выявлением ничтожности  его политики и призрачности великодержавного значения царской России в системе  европейских государств. Средства для  действительного укрепления международного положения России – в подъеме  культуры, путем освобождения трудового  народа, просвещения его, введения представительного  образа правления и полной гласности  во всех областях государственной и  общественной жизни.

Лунин – публицист  и политический борец, великолепный стилист,  все эти грани таланта соединены в творчестве, вобравшем в себя лучшие человеческие качества этого незаурядного человека. О том, какое значение он придавал публицистике, можно понять из его предисловия к «Письмам из Сибири».

«Письма из Сибири»  по своему политическому содержанию обратили на себя внимание правительства: «Генерал-губернатор передал мне  повеление не писать в течение  года. Запрещение излагать свои мысли  свидетельствует о важности их… Такое запрещение в политике обыкновенно невыгодно действует для власти, от которой происходит…»⁶.

«Письма»  М.С. Лунина нашли своего читателя в  передовых кругах русского и, конечно  же, сибирского общества.

В Иркутске возникло дело по обвинению нескольких человек  в распространении его «сочинений». По этому делу привлекался декабрист  
В.А. Бечаснов, живший в Смоленщине, а также чиновники Иркутского генерал-губернатора. Как показывают хранящиеся в архиве документы, «…письма читались и в купеческих, и в чиновничьих кругах Иркутска, Читы и нашли определенное сочувствие и поддержку»⁷.

По выходу в 1839 году на поселение Д.И. Завалишин  избрал местом своего жительства Читу, где он тотчас принимает деятельное участие в просвещении, изучении края.

Дмитрий Иринархович Завалишин до тонкости изучил Забайкальский регион. «…Долгое время до назначения и прибытия весьма медленно назначаемых служащих, безвозмездно исполнял должность офицера Генерального штаба по съемкам и составлению карт, путей сообщения, по составлению плана города, землемера, по распланировке города и отводу земель, архитектора по постройке казенных зданий, медика по надзору за тифозными госпиталями, оказывал пособие жителям собственными лекарствами, советника, мирового посредника, учителя и пр.»⁸. Чиновники пользовались его указаниями.

Кроме того, он занимался в Чите садоводством, выписывал много книг, вел обширную переписку с товарищами. Был в  курсе всех дел администрации. И  видел злоупотребление местных  чиновников и самого  
Н.Н. Муравьева.

«Я очень  дорожу вашей памятью»⁹, - писал И. Горбачевский  
Д. Завалишину 10 июня 1848 года. Слова эти, принадлежащие одному из самых уважаемых деятелей декабристского движения, еще более укрепляют во мнении, что декабрист Завалишин – одна из значительных фигур в движении первых дворянских революционеров.

«Я всегда отдавал и отдам справедливость моим товарищам и всегда скажу, что  у людей, действовавших в 1825 году, есть одно, чего никак нельзя у них  отнять и цену чему никак нельзя уменьшить – это готовность жертвовать всем тем, чем люди более всего  дорожат и чего более всего  добиваются в жизни»¹⁰.

Это слова  из записок Д.И. Завалишина. Они, пожалуй, наиболее полно отражают суть отношения  одного из участников декабристского движения к декабристам.

По инициативе генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева началось освоение Амура. Жители Забайкалья, а более всего  казаки, переселялись на постоянное жительство на эти земли. При этом встречались  факты насильственного переселения, а также воровство средств, отпускаемых  переселенцам со стороны государственных  чиновников и купцов, неудачный выбор  мест для постоянного жительства. Все эти факты вызывали резкую критику демократически настроенных  кругов и в Сибири, и в России.

«Допустить, чтобы это так продолжалось, было нельзя, не рискуя безвозвратною гибелью  края; вот почему, когда все увещевания оказались тщетными, Д.И. Завалишин  решился раскрыть в печати настоящее  положение дела и на Амуре, и в  Забайкалье»¹¹.

Д.И. Завалишин  пишет ряд статей. В них он выдвигает  новый для феодально-помещичьей России – капиталистический путь освоения богатств Амурского края. В 1857-1861 годах он опубликовал статьи в «Морском сборнике», а позднее, в 1882-1888 гг., в газете «Восточное обозрение», где критикует то, как осваивается  новая территория.

«Грузы не доходили до Амура, растаскивались чиновниками, а частью до Амура замерзали во льду. В поселениях по Амуру свирепствовали болезни, и цинготная в особенности», - это строчки из статьи Д.И. Завалишина в «Морском сборнике»¹². Подробно разбирая навигацию на Амуре, а также неудачные попытки торговли, хозяйственной деятельности, заселения Амурского края, он пишет: «Суету мертвящую выдаем за плодотворную деятельность, эффекты за сущность дела, из-за количества произведенного как-нибудь искажаем качественность действия; механическую перестановку выдаем за органическое развитие; истощаем самый капитал, чтобы высказать огромность временно приносимых процентов»¹³.

Его статьи по Амуру показывают, что, хорошо зная Забайкалье и Приамурье, он выдвигает  свои пути освоения. По идее Завалишина, переселение должно проводиться  по принципу добровольности, без принуждения, а не под ружьем, как это зачастую происходило. «Процесс переселения  должен идти по плану, но никак не стихийно», - читаем в статье Д.И. Завалишина в  «Морском сборнике». Итак, плановость и предварительный выбор удобных  мест для жительства – это, по Завалишину, второе условие для успешного  освоения Амура. И третье условие  – это строгий контроль и наказание, как военных, так и гражданских  чинов, обворовавших переселенцев. Он также предлагает широкое привлечение  российского капитала на Амур.

Посредством публицистики Д.И. Завалишин подробно разбирает деятельность администрации. В своих статьях, касающихся Амура, он встает на сторону угнетенных, бесправных, дает уничтожающую по своей сути характеристику чиновникам и купцам, наживающим барыши на бедах широких народных масс.

Академик  М.В. Нечкина во вступительной статье ко второму тому трехтомника «В сердцах Отечества сынов» замечает, что «именно публицистика определяет главное содержание и характер общественно-политической практики декабристов в Сибири»¹⁴.

А что же происходило  в те годы на берегах Амура? Обратимся  к документам, хранящимся в Иркутском  государственном архиве. Возьмем  «Всеподданнейший отчет начальника Амурской области за 1858 год». На странице 11 читаем: «…в некоторых местах от порчи семян или позднего их посева у переселенцев или вовсе не было урожая, или только возвратились одни семена».

Еще одни документ той поры: «Командир Амурского  казачьего батальона доверенному  Амурской торговой компании, 18 января 1860 года:

…При личном свидании с г. Белоголовым, 10-го месяца я объяснил ему положение батальона, не обеспеченного продовольствием… Белоголовый не понимает, что такое голод в поселении 1000 душ, и не умеет разграничить право купца с обязанностями человека. В обоих случаях я не считаю себя вправе допустить людей пухнуть с голода…»

Отношение от 19 октября 1862 года к генерал-губернатору  Восточной Сибири, подписанное Управляющим  Морским Министерством и штаб-доктором флота: «…В воинских командах на Амуре болезненность вообще, и цинготная болезнь в особенности, крайне увеличивается и смертность от последней болезни между нижними чинами сухопутного войска чрезвычайно велика. Причины этого зла… приписываются существующему дурному, тесному помещению, изнурению людей при работах на рубке и возке леса, при усиленных постройках и при разных воловых работах, без обращения ближайшим начальством надлежащего внимания на состояние погоды, и без снабжения людей соответственно обстоятельствам и трудам одеждою и пищею».

Безотрадная картина нарисована в этих бумагах  правительственными чиновниками. Переселенцы  и солдаты переносили огромные лишения: голодали, мерзли. А ведающие освоением Амура, мошенничеством наживали себе состояние.

В публикациях  Д.И. Завалишина нашли отражение  многие факты, изобличающие администрацию  Муравьева-Амурского. В газете «Восточное обозрение» уже много лет после  отъезда из Сибири за 17 июня 1882 года была опубликована статья «Природа и  человек в деле колонизации». Статью Д.И. Завалишин написал, проживая в  Москве. В ней он как бы подводит черту в полемике, которую когда-то вел с Муравьевым-Амурским, с официальной  Россией. «Главная операция в освоении Амура состояла в снабжении и  отправлении караванов или сплавов  с продовольствием. Казалось бы, что  тут-то и будет приложено все  старание, знание и искусство, порядок  и благовременность; но на деле выходило, однако, вот что: так как за сплав давали награды, то и посылались фавориты, и притом такие, которым… ни за что другое дать награды было нельзя. За интригами, кому получить место, начальник, назначенный для сплава, приезжал почти всегда поздно, нередко, когда все уже замерзало. …Иногда частью, а иногда и весь караван погибал. Погибал с миллионным грузом, собранным таким насилием, и после такого труда и хлопот населения. И все это повторялось каждый год».

Статьи Д.И. Завалишина нашли столь широкое  признание среди передовой общественности России, что царские сановники  из Сибирского комитета прислали исполняющему обязанность генерал-губернатора  Восточной Сибири М.С. Корсакову  отношение от 25 октября 1862 года, где  читаем: «…в министерства поступили  разные сведения и доносы о беспорядках  и злоупотреблениях, существующих в  Амурском и Приамурском крае, и  что подобного рода сведения и  доносы поступили даже в редакции некоторых издаваемых правительством журналов»¹⁵.

Муравьев-Амурский и Корсаков, не на шутку встревоженные  разоблачительными статьями Завалишина, добились его высылки… из Сибири.

Высланный из Сибири, он отправляется в Казань, не успев даже ликвидировать имущественные  дела, однако в Казани генерал-губернатор отказал ему в жительстве, и  Д.И. Завалишин проследовал в г. Москву.

В.И. Штейнгель был одним из тех декабристов, кто еще до восстания на Сенатской площади хорошо изучил Сибирь, где он долгие годы провел, работая в разных должностях.

Будучи привлеченным к следствию, Штейнгель из крепости обращается со страстными, публицистическими письмами, где анализирует причины появления тайных обществ, рисует отрицательную картину внутренней жизни России в царствование Александра I.