Западники и славянофилы

 

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИНЕГОССУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

МЕДИЦИНСКИЙ ИНСТИТУТ «РЕАВИЗ»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Реферат по дисциплине «История Отечества»

Тема: Западники и славянофилы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнила:

Блиничкина Дарья Викторовна

Курс,группа:

 1-ый курс

120 группа

 

Преподаватель:

О.Ю.Игошина

 

 

 

Содержание

 

 

 

1. Введение…………………………………………………………………….2
2. История развития 2ух течений…………………………………………….5
3. Славянофильство…………………………………………………………...8

3.1 Трансформация славянофильского течения  в панславизм………..11

3.2  Славянофильство в культуре………………………………………..15

4. Западничество………………………………………………………….…18
5. Заключение…………………………………………………………….….22
6. Список литературы………………………………………………….……23

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Введение

 

 

 

   В начале XIX в. специфической реакцией на наступление буржуазной индустриальной цивилизации и на свойственное ей утилитарно-прагматическое умонастроение явился европейский романтизм, поставивший перед интеллектуалами разных стран проблему историзма и национальной самобытности. Не без влияния романтиков, но в то же время самостоятельно, классическое славянофильство второй четверти XIX столетия представило своеобразный русский вариант осмысления этих проблем, констатируя духовный кризис западной цивилизации и стремясь уберечь от него Россию.   Между тем упомянутый кризис тогда был очевиден далеко не всем – потрясающие успехи в развитии промышленности, потрясающая частота научных открытий, особенно в области естественных наук, казалось, неизменно укрепляли прогрессистское мировоззрение. Казалось, еще немного и наука даст ответы на все вопросы, позволит решить все, пока еще имеющиеся, проблемы, и привести человечество к лучшему состоянию, к состоянию подлинной свободы. Славянофилы же, пожалуй, наиболее точно осознали, что за всем этим стремлением к «прогрессу ради прогресса» оказался потерян человек, фундаментальные духовные основы его существования. Но западный человек отказывался от веры в пользу разума и, в конце концов, как писал И.В. Киреевский, «утратив веру во все убеждения, не из одного отвлеченного разума исходящие, вследствие развития этого разума потерял и последнюю веру свою в его всемогущество». В результате, у него остался один Бог, которому он поклоняется – это промышленность. «Промышленность управляет миром без веры и поэзии. Она в наше время соединяет и разделяет людей; она определяет отечество, она обозначает сословия, она лежит в основании государственных устройств, она движет народами, она объявляет войну, заключает мир, изменяет нравы, дает направление наукам, характер – образованности; ей поклоняются, ей строят храмы, она действительное божество, в которое верят нелицемерно и которому повинуются».Не случайно за XIX столетием и в литературе, и в истории закрепилась метафора «железный век». Эту «железность» подчеркивали и славянофилы, имея в виду не только наступающее господство машин, но и, в духе мифологического сознания, удаление от идеала, от «золотого» века, т.е. регрессивное, а не прогрессивное развитие, что вовсе не означает отрицания славянофилами необходимости научно-технического прогресса. Прогресс в обществе должен быть, но прогресс «для человека», «для существ живых» (Хомяков).Но возникает вопрос: какое место в отечественной философской традиции, в упомянутой «старине», занимает философия славянофилов? Стоит ли в очередной раз обращаться к изучению заведомо предвзятой, явно односторонней концепции славянофильства, содержащей тенденциозный идеологический конструкт, непримиримые оппозиции: «белое – черное», «свои -  чужие», «Россия – Запад». Об идеализации славянофилами России «в положительную сторону», а Запада – «в отрицательную сторону» сказано и написано уже очень много. Но несоответствие во многом славянофильского конструкта реальности еще не означает несостоятельности их общего тезиса о различии фундаментальных ценностных оснований бытия и сознания России и Запада.

   Еще один аспект актуальности и значимости идей славянофилов заключается в постановке ими проблемы человека, ставшей впоследствии центральной проблемой всей русской философии. На эту сторону их творчества из современных авторов, пожалуй, наибольшее внимание обращает С.С. Хоружий. Нельзя не согласиться с его выводом о том, что проблема человека и наука о человеке, антропология, сегодня играют особую, все возрастающую роль. Как приходится признать в наше время, острые кризисные и катастрофические процессы, характерные для современной реальности, имеют своим источником человека, т.е. антропологический уровень этой реальности. С человеком происходят глубокие и резкие изменения, которые затрагивают, видимо, самые основы его природы. Вечную актуальность славянофильскому наследию обеспечивает сама проблематика русского самосознания, которая всегда остается открытой. В строгом смысле славянофилов, конечно, нельзя считать ее первооткрывателями: в какой-то форме темы самоопределения и самосознания всегда присутствуют в культуре нации. Но именно славянофилам принадлежит заслуга их фронтальной и настойчивой постановки, «тематизации». Славянофильский концепт «самобытности» включает все, что касается специфики России: первоначала русской истории, особенности социально-политического устройства, самоопределение, этнокультурную идентичность и осмысливающее все это сознание.

   При этом защита национальной самобытности славянофилами никак не может приравниваться к националистической или шовинистической позиции.

   Славянофилы вовсе не отрицают общечеловеческие ценности, понятие «общечеловеческое» встречается в их сочинениях очень часто в значении «наиболее ценное». Но общечеловеческое существует для них не само по себе, а в сознании каждого человека и каждого народа как «соборной личности». Об этом хорошо сказал К.С. Аксаков в статье «О русском воззрении»: «Отнимать у русского народа право иметь свое русское воззрение – значит лишить его участия в общем деле человечества… Русский народ имеет прямое право, как народ, на общечеловеческое, а не чрез посредство и не с позволения Западной Европы». Таким образом, славянофильская концепция значима для нас именно как национальное самосознание, впервые дошедшее до обобщений философского уровня.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. История развития двух течений

 

 

 

   Духовная атмосфера, складывающаяся 20 - 40-е годы XIX века в России, связана с поисками русских романтиков такой универсальной теории, которая бы давала возможность преобразования мира. Поэтому поиски эти связывались романтиками с философским осмыслением действительности, с осознанием собственной самобытности, связанной с пониманием уникальности своих культурных задач и социальных условий. Благодаря романтизму, как культурному явлению, появляется возможность осознать свои национальные корни, свою историю, многовековые традиции. Русские романтики, в рядах которых были и будущие славянофилы, и будущие западники, считали, что вполне возможно осуществление их идеалов, а для этого необходимо создать свою национальную культуру, литературу, отойти от подражательности Западу. Эти задачи ставили в ряде своих статей любомудры Д. Веневитинов, В.Ф. Одоевский, И.В. Киреевский в своих «Обозрениях...», статье «Нечто о характере поэзии Пушкина» и др., В.Г. Белинский в «Литературных мечтаниях», А.С. Хомяков в стихотворениях и драме «Вадим». Все они ратовали за особую роль русской культуры, которая, по их мнению, призвана реализовать идеалы народности, вольности, свободы личности, творчества.

    Известно, что П.Я. Чаадаев своими «Философическими письмами» «разбудил», выражаясь словами Герцена, русскую интеллигенцию. Это философское «пробуждение» проходило в болезненном процессе национального и исторического «самонахождения». Чаадаев сформулировал антитезу «Россия - Запад» и показал, чем же отличается, на его взгляд, развитие России от развития Запада и выдвинул идею о том, что русские могут строить свое будущее, используя исторический опыт народов Европы, и могут избежать их ошибок, повинуясь голосу просвещенного разума и сознательной воли. Его выводы явились концентрированным выражением формирующегося национального самосознания, а также тех процессов, которые происходили в русской культуре и связывались, прежде всего, с разделением общества на приверженцев разума и сторонников веры, на защитников индивидуальности и сторонников общинности. П.В. Анненков писал: «Образованный русский мир как бы впервые очнулся к тридцатым годам, как будто внезапно почувствовал невозможность жить в том растерянном умственном и нравственном положении, в каком оставался дотоле. Общество уже не слушало приглашений отдаться просто течению событий и молча плыть за ними, не спрашивая, куда несет его ветер. Все люди, мало-мальски пробу еденные к мысли, принялись около этого времени искать, с жаром и алчностью голодных умов, основ для сознательного разумного существования на Руси. Само собой разумеется, что с первых же шагов они приведены были к необходимости, прежде всего, добраться до внутреннего смысла русской истории.... Только с помощью убеждений, приобретенных таким анализом, и можно было составить себе представление о месте, которое мы занимаем в среде европейских народов». И далее он приходит к мысли, что «образованный русский мир» должен искать «основы сознательного существования» на Руси, обращая свои взоры на Запад. Очерчиваются как бы два пути: или нам продолжать учиться у Запада, или попробовать мыслить за самих себя как русских л кутей. Запад мыслился Анненковым как сознательное разумное начало, и соотнесенность с ним означала бы возможность утвердить собственную сознательную разумность. Этой западнической позиции славянофилы предложили свое понимание: они утверждали свою исконно русскую сознательную разумность, так как западная разумность абстрактна и отвлеченна. Но при всех отличиях обе эти позиции обращались к Западу, так как он играет для них роль «своего другого». И только в сопоставлении с ним можно было бы ответить на вопросы о судьбе России, о месте, которое занимают русские в семье европейских народов. Поэтому весьма насыщенная событиями эпоха 20 - 40-х годов XIX века в России породила два своеобразных явления под названием «славянофильство» и «западничество», которые выразили своеобразную «внутреннюю» диалогичность русской культуры. Можно сказать, что недифференцированность в этом смысле русской культуры предшествующей эпохи («любомудры», декабристы, Пушкин) резко разделилась в 40-е годы на эти две культурологические программы. И славянофильство, и западничество XIX века имели своих предшественников в отечествественной интеллектуальной истории.

    В целом, интеллектуальный диалог славянофилов и западников был предопределен национально-исторической и культурной традицией в России. Некоторые исследователи называют эту ситуацию «диалогическим конфликтом» (К). Манн), другие спором, борьбой. Но в любом случае, это не просто борьба старого и нового, народного и лженародного, а конфликт разных представлений о народной жизни, это противоборство идей, жизненных ценностей. Эту ситуацию еще можно охарактеризовать как «единство и борьба противоположностей» (B.II. Попов). И с такой позицией можно согласиться, так как эта борьба проходит не только как диалог двух культур, но это еще и диалог внутри одной культуры, который стал возможен благодаря предшествующему «внешнему» диалогу культур, в частности, русской и немецкой культур. Этот «внешний» диалог с западной культурой носил уже опосредованный, подчиненный характер, можно сказать, что русская культура прошла «обучение» у Запада и, приобретая свое самосознание, задумалась над собственными, интересующими её вопросами. М.М. Бахтин отмечал, что диалогичность этого спора - есть «особая форма взаимодействия между равноправными и равнозначными сознаниями» и что диалогические отношения между ними - единственная форма отношения, «сохраняющая свободу и независимость» западничества и славянофильства.з Этот диалог равноправных участников питал русскую культуру, давал ей способность для творческого развития, детерминировал усилия в области, как литературы, так и философии. М. Бахтин назвал этот спор как «безысходное диалогическое противостояние». Данный диалог красной нитью проходит через творчество русских писателей и философов - Ф.М. Достоевского, В. Соловьева, Н. Бердяева, С. Франка и др. Ф.М. Достоевский считал, что между славянофильством и западничеством нет строгих различий, а АН. Герцен сравнил славянофилов и западников с двуглавым ортом, у которого головы смотрят в разные стороны, а сердце бьётся одно.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Славянофильство

 

   «Мы освободимся от внешнего гнета лишь тогда,

когда освободимся от внутреннего рабства,

 т. е. возложим на себя ответственность  и 

перестанем во всем винить внешние силы»

 Н. Бердяев.

 

    Славянофилы – великие русские мыслители, сыгравшие огромную роль в развитии русского национального сознания и формировании национальной идеологии. Они обоснованно и твердо объявили об особом пути России, утвердились в мысли о спасительной роли Православия как единственно истинного христианского вероучения, отметили неповторимые формы общественного развития русского народа в виде общины и артели. «Все, что препятствует правильному и полному развитию Православия, – писал славянофил И. В. Киреевский, – все то препятствует развитию и благоденствию народа русского, все, что дает ложное и не чисто православное направление народному духу и образованности, все то искажает душу России и убивает ее здоровье нравственное, гражданское и политическое. Поэтому, чем более будут проникаться духом Православия государственность России и ее правительство, тем здоровее будет развитие народное, тем благополучнее народ и тем крепче его правительство и, вместе, тем оно будет благоустроеннее, ибо благоустройство правительственное возможно только в духе народных убеждений».

    Славянофил Хомяков отмечает коренное различие путей России и Запада, раскрывает самобытные начала русского народа. Хомяков доказывает, что через Россию Православие может привести к перестройке всей системы мировой культуры и хозяйства. История призывает Россию встать во главе всемирного просвещения – история дает ей право на это за всесторонность и полноту русских начал. У Хомякова было очень глубокое сознание не только особого пути России, но и ее всемирной задачи. Эта всемирная задача состоит в том, чтобы освободить человечество от одностороннего и ложного развития, которое получила история под влиянием Запада.

   Сразу же следует отметить, что славянофилы не создали русскую идеологию, а только глубоко осознали ее во всей полноте и глубине. Идеи эти так или иначе уже многие столетия владели умами русских людей.

   Славянофильству также присущ романтический утопизм и новый взгляд на церковь. Константин Аксаков писал в известной записке, адресованной Александру II: «Как единый, может быть, на земле народ христианский (в истинном смысле слова), он (русский народ. - Е.Р.) помнит слова Христа: воздайте кесарево кесареви, а Божие Богови, и другие слова Христа: Царство Мое несть от мира сего; он, как народ христианский, избирает для себя иной путь, - путь к внутренней свободе, к царству Христову: Царство Божие внутри вас есть».

   Поэтому самые, на первый взгляд, ясные вопросы вдруг вызывают очень серьезные споры. Вот и разговор западников и славянофилов оказывается очень непростой вещью. Когда он начался? Оказывается, сторонники разных мировоззрений по-разному проводят временные границы противостояния западников и почвенников. В общем, получается, что западники склонны к традиционной и научно апробированной точке зрения: спор западников и славянофилов начался в России в XIX веке, когда столкнулись в московских салонах Хомяков, Аксаковы, Киреевский — с Грановским и его единомышленниками.

   Провозглашенная Хомяковым всемирная задача России была высказана еще монахом Нестором в XII в., который писал об особой миссии Руси в борьбе с мировым злом, и развита старцем Филофеем в XVI в. Филофей обосновал преемственность русского царя по отношению к римским и византийским императорам, «Москва же, – писал он, —по своему духовному значению является "Третьим Римом" и главным оплотом христианской веры». Обращаясь к царю, старец писал, что «все царства православной веры сошлись в то единое царство, во всей поднебесной ты один христианский царь». Власть самодержцу нужна не сама по себе, а чтобы быть щитом «правой веры», защищать Православие, сохранять духовные ценности Святой Руси – добротолюбие, нестяжательство, соборность от посягательств сил мирового зла. Филофей подчеркивает преемственность русского самодержавия от Владимира Святого и Ярослава Мудрого, считая русского царя духовным наследником дел, начатых ими.