По ту сторону
фронта, однако, вторжение отдаляли
с каждым днем: самоуверенные прогнозы
Геринга не оправдывались, а германская
авиация несла все возрастающие
потери. 15 сентября, день, который рассматривается
в Англии как поворотный пункт, немцы
потеряли 60 самолетов (правда, английские
летчики тогда насчитали 174 машины),
англичане — 26. В общей сложности
с 10 июля по 1 октября германская авиация
потеряла 1408 самолетов, английская—781.
Командование германских военно-воздушных
сил не видело просвета, по-прежнему
германские бомбардировщики встречали
многочисленные британские истребители.
Превосходство англичан в радиолокационной
технике, дававшее возможность маневрировать
своими истребительными эскадрильями,
конечно, значило многое, но не все.
Ключ к успеху лежал в другом:
в сентябре 1939 г. английская авиационная
промышленность произвела 93 истребителя,
в январе 1940 г.— 157, в июле 1940 г. выпущено
490, а в последние три месяца
под ливнем бомб врага английская
авиационная промышленность давала
по 460 машин ежемесячно. В Германии
производство истребителей как в
сентябре 1939 г., так и летом 1940 г. составляло
в среднем по 200 самолетов в месяц.
Сводные данные поучительны: в 1940 г. Англия
произвела 9924 боевых самолета (из них 3710
бомбардировщиков и 4283 истребителя), Германия
— 8070 боевых самолетов (3954 бомбардировщика
и 2424 истребителя).
Господство
в воздухе, а к этому только
и стремилась пока германская авиация,
оставалось недостижимой задачей. В
боевом журнале германского военно-морского
флота 12 сентября отмечается: «В ее нынешней
форме воздушная война не может
помочь подготовке к операции «Морской
лев», которая сосредоточена главным
образом в руках морского флота.
В частности, незаметно каких-либо
попыток со стороны германской авиации
атаковать корабли английского
флота, которые имеют сейчас возможность
почти беспрепятственно действовать
в Ла-Манше». Хотя гитлеровская солдатня
по-прежнему распевала «Мы идем на
Англию»—«предполагаемое вторжение
в Англию стало чепухой...— говорил
Рундштедт. — Мы стали рассматривать всю
подготовку как своего рода игру, потому
что было очевидно — вторжение невозможно,
если наш флот не сумеет прикрыть высадку
или перебросить подкрепления». Еще 3 сентября
Гитлер отдал приказ о вторжении в 20-х
числах сентября, 14 сентября было объявлено
об отсрочке операции, 17 сентября она была
отложена до особого распоряжения и, наконец,
12 октября перенесена на 1941 г. Армия не
желала вверять свою судьбу двум другим
видам вооруженных сил — флоту, потому
что он был очевидно слаб, и авиации, показавшей
неспособность добиться решающих успехов,
несмотря на оглушительную саморекламу
Геринга. Престижу армии, завоеванному
в «блицкриге» на Западе, флот и авиация
могли противопоставить только весьма
длительное овладение Норвегией и очевидную
неудачу в воздушных боях над Британскими
островами. Хотя, по словам Йодля, «наши
планы в значительной степени напоминали
планы Юлия Цезаря», времена с тех пор
изменились, и вермахт ничего не мог поделать
без флота и авиации, но не мог полностью
и положиться на них. Однако все эти тактические
разногласия покрыла гигантская тень,
отбрасываемая подготовкой к войне против
Советского Союза. В конечном счете для
борьбы с нашей страной готовилась армия
в 180 дивизий, 26 дивизий, нацеленные на
Англию, составляли около 15% этих сил.
Война на Западе
ограничилась боевыми действиями в воздухе
иа море. Действия немецкой авиации против
Британских островов стратегически приносили
мало пользы — это была история не осуществленных
до конца противоречивых планов, бесконечной
и бессистемной смены первоочередных
объектов бомбардировок, однако в любом
случае страдало мирное население. Лондон
испытал «блиц» — 57 ночей подряд, с 7 сентября
по 3 ноября, на город налетало в среднем
по 200 бомбардировщиков. 14 ноября 500 бомбардировщиков
сбросили 600 т бомб на Ковентри,- основательно
разрушив город. Погибло 400 человек. Германское
радио оповестило, что все города Англии
будут «ковентрированы». Тяжелые удары
были нанесены и по многим другим английским
городам. По масштабам англо-американских
бомбардировок на позднейших этапах войны
налеты германской авиации в 1940 г. выглядят
сравнительно скромными — за этот год
на английские города были сброшено около
37 тыс. т бомб. Однако в 1943—1945 гг. немцы
располагали лучшей системой убежищ, чем
англичане в 1940 г..( Как заметил Черчилль:
«Конечно, если бы в 1940 году против Лондона
применялись бомбы образца 1943 года, то
мы были бы поставлены в условия, которые
могли бы полностью уничтожить всю человеческую
организацию. Однако все происходит своим
чередом и взаимно связано, и никто не
имеет права сказать, что Лондон, который,
бесспорно, не был побежден, не является
также непобедимым».)
В 1940 г. была
принята система страхования
— убытки от налетов должны были
компенсироваться государством. В основу
системы был положен принцип
— вся страна должна нести тяготы
войны, а не только те, чьи дома разрушены
бомбами. За время войны всего
было выплачено, таким образом, 830 млн.
фунтов стерлингов. В ответ английская
авиация начала наносить систематические
удары по германским городам, в том
числе на Берлин было сброшено за 1940
г. 14,6 тыс. т бомб. Директива английского
правительства в отношении целей
бомбардировок, отданная 30 октября 1940г.,
гласила: «Хотя и следовало бы
придерживаться правила о бомбардировке
только военных объектов, однако немецкое
население, проживающее в районе таких
объектов, должно испытать тяготы войны».
Налет 134 английских бомбардировщиков
на Маннгейм 16 декабря 1940 г. без указания
конкретных целей открыл новую страницу
воздушной войны — бомбардировок «по
площадям», т. е подрыва морального духа
населения. Англия, потрясенная ожиданием
вторжения, отныне вела войну не «в лайковых
перчатках»
Захват гитлеровской
Германией Греции и Югославии
Готовясь к войне против Советского
Союза, гитлеровская Германия вовлекала
в агрессивный блок все новые
и новые страны. В октябре 1940 г.
к Тройственному пакту присоединилась
Румыния, в ноябре — Венгрия, 1 марта
1941 г. — Болгария. Антинародные правительства
этих стран обязались сотрудничать
с Германией и предоставили свои
страны в распоряжение гитлеровских
вооруженных сил. Дело оставалось за
двумя государствами Балканского
полуострова — Грецией и Югославией.
Народ первой бросал вызов державам
«оси», оказывая сопротивление фашистской
Италии. Англия решила использовать итало-греческую
войну, чтобы создать фронт на
Балканском полуострове. С 7 марта 1941 г.
в Греции был высажен небольшой
британский экспедиционный корпус. Гитлеровцы
разработали операцию «Марита», чтобы
прийти на помощь своему итальянскому
союзнику и захватить Грецию. С марта 1941
г. вдоль греко-болгарской границы стали
сосредоточиваться германские войска.
Что касается Югославии, то в Берлине первоначально
намечалось вовлечь ее в блок агрессоров
«мирным путем». 25 марта 1941 г. югославское
правительство тайком от народа присоединилось
в Вене к Тройственному пакту. Но как только
известия об этом достигли страны, последовал
взрыв народного негодования. 27 марта
правительство было сметено, по улицам
Белграда проходили демонстрации под
лозунгами «Лучше война, чем пакт!», «За
союз с Россией!». Было создано новое королевское
правительство Симовича, которое отказалось
ратифицировать пакт, хотя и не аннулировало
его.
27 марта Гитлер отдал «директиву
№ 25» — о захвате Югославии,
что являлось не самоцелью,
а входило составной частью
в непосредственную подготовку
к войне против СССР. На совещании
27 марта в имперской канцелярии
в Берлине германские командующие
были информированы так: «Главная
цель нападения на Югославию...
при реализации плана «Барбаросса»
оставить свободным правое плечо».
6 апреля гитлеровская Германия
напала на Югославию и Грецию.
Вместе с германскими армиями
действовали итальянские, венгерские
и болгарские войска. По личному
приказу Гитлера Белград подвергся
беспощадной бомбардировке, осуществлялась
операция «Кара». Берлинское радио
объявило, что цель Германии —
окончательно изгнать Англию
с континента Европы. Против Греции
и Югославии агрессоры бросили
71 дивизию, из них 46 — германских.
Противостоявшие им силы были
несоизмеримо слабее. Основной удар
гитлеровцы нанесли с территории
Болгарии в направлении Ниш
и Скопле. Германские танковые дивизии
прорвали югославские линии и 10 апреля
установили контакт с итальянскими войсками
в Албании. Германо-венгерская группировка,
вторгшаяся с севера, 12 апреля заняла Белград.
Остатки югославской армии в беспорядке
отступили к Сараево, где 17 апреля капитулировали.
Правительство Симовича вместе с королем
бежало из страны. Гитлеровское командование,
сокрушившее превосходящими силами югославскую
армию, оценило кампанию как военный парад.
Однако трудности захватчиков только
начинались: поражение королевской армии
было не концом, а началом сопротивления
югославского народа. В стране с первых
дней оккупации возникает партизанское
движение.
Наступление на Грецию германские войска
также начали с территории Болгарии,
по долине реки Струмы в направлении
Салоник. Прорыв германских дивизий
после непродолжительных боев на
этом участке привел к их выходу
в тыл основной группировке греческих
войск, сражавшихся в Эпире против
итальянцев. Они так и не успели отойти
и 21 апреля капитулировали. Остатки греческой
армии и британский экспедиционный корпус
откатывались к портам Пелопоннеса, где
поспешно грузились на суда. 27 апреля германские
войска вступили в Афины, в ночь на 28 апреля
последние греческие и английские солдаты
были эвакуированы. Из 53 тысяч человек
британского экспедиционного корпуса
была вывезена 41 тысяча. 20 мая немцы высадили
парашютные десанты на Крит и после ожесточенных
боев к 1 июня захватили остров. Одновременно
с кампанией на Балканском полуострове
развернулось наступление держав «оси»
в Северной Африке, в котором приняли участие
прибывшие туда германские войска под
командованием Роммеля. Англичане потерпели
серьезное поражение и к 12 апреля, когда
прекратилось наступление Роммеля, были
далеко отброшены на территорию Египта.
Над Суэцким каналом и позициями Англии
на Среднем Востоке нависла угроза.
Новые победы Германии вызвали глубокое
уныние в Лондоне. Был поставлен
вопрос о вотуме доверия правительству
Черчилля. В парламенте 7—8 мая состоялись
прения, во время которых представители
правительства доказали, что было
сделано все возможное. За вотум
доверия было отдано 443 голоса, против
3. Поддержка парламента была силой,
но только моральной, а Англии недоставало
материальной, чтобы выстоять. 4 мая
1941 г. Черчилль пишет Рузвельту: «Если
сейчас или в самом ближайшем
времени вы не сможете занять более
активную позицию, соотношение сил
может резко измениться не в нашу
пользу. Я уверен, г-н президент, что
вы не поймете дурно, если я выскажу
вам все, что у меня на душе. Единственно,
что, на мой взгляд, может решающим
образом нейтрализовать растущий пессимизм
в Турции, на Ближнем Востоке и
в Испании, это немедленное присоединение
к нам Соединенных Штатов в
качестве воюющей державы». Так представлялась
английскому правительству обстановка
в мае 1941 г. Спустя 16 лет в книге
«Большая стратегия», входящей в официальную
историю участия Англии в войне,
проф. Дж. Батлер писал: «Тобрук, Сирия,
Малайя, битва за Англию и тем более операция
«Морской лев» немецкое верховное командование
теперь особенно не интересовали. Оно
было занято другой, более важной задачей.
Сейчас можно лишь с улыбкой сопоставлять
переписку между Каиром и Лондоном по
вопросу об изыскании одной бригадной
группы для каких-либо важных действий
с немецкими директивами об использовании
100 или больше дивизий на Восточном фронте».
Создание Советским
Союзом предпосылок для образования
антигитлеровской коалиции
В грозные годы после начала второй
мировой войны Советский Союз
не только укреплял свою обороноспособность,
но и способствовал созданию международных
условий для конечного поражения
фашизма. Летом 1940 г. сложилось напряженное
положение в прибалтийских странах.
Усилились происки фашистской агентуры,
подняла голову реакция, участились
случаи нападения на советских военнослужащих,
находившихся там в соответствии
с договорами о взаимопомощи, заключенными
осенью 1939 г. с Латвией, Литвой и Эстонией.
В середине июня 1940 г. Советское правительство,
указав на грубые нарушения постановлений
этих договоров, потребовало пропустить
на территорию Латвии, Литвы и Эстонии
достаточное количество войск. 15—17
июня советские войска вступили в
прибалтийские страны. 26 июня Советское
правительство обратилось к Румынии,
потребовав возвращения Бессарабии,
захваченной румынскими боярами
в 1918 г. вопреки воле ее населения. В
советском заявлении также указывалось,
что вопрос о возвращении Бессарабии
был «органически связан с вопросом
о передаче Советскому Союзу той
части Буковины, население которой
в своем громадном большинстве связано
с Советской Украиной как общностью исторической
судьбы, так и общностью языка и национального
состава». Население Буковины еще в 1918
г. высказалось за воссоединение с Советской
Украиной. 28 июня советские войска вступили
в Бессарабию и Северную Буковину и эти
области были воссоединены с Советским
Союзом.
В прибалтийских странах произошла
социалистическая революция, трудящиеся
стали хозяевами своей страны.
Народы этих стран смогли осуществить
свободное волеизъявление, избрав латвийский
и литовский сеймы и государственную
думу Эстонии, которые провозгласили
восстановление Советской власти в
своих странах. Латвия, Литва и
Эстония обратились к Верховному
Совету СССР с просьбой о присоединении
к Советскому Союзу. На сессии Верховного
Совета СССР в августе 1940 г. вопрос был
положительно разрешен. Латвия, Литва
и Эстония стали союзными социалистическими
республиками. Советская граница
была продвинута на сотни километров
на Запад. Действия Советского Союза
вызвали известное замешательство
в Берлине: выдвижение советских
войск на Запад осложняло планировавшуюся
войну против СССР. В то же время
правительства США и Англии заявили
о своем «непризнании» свободного
волеизъявления народов прибалтийских
стран. Золото Латвии, Литвы и Эстонии,
сданное на хранение в США, было секвестировано,
были захвачены суда этих стран в портах
США и Англии.
Создание «Восточного фронта»
было одной из важнейших предпосылок
последующего успешного ведения
коалиционной войны против держав «оси».
Если бы этого не было сделано, если
бы этот фронт проходил по старой границе,
гитлеровцы выиграли бы 200— 300 километров
при нападении на СССР.
Советский Союз стал могучим фактором
мира на Дальнем Востоке. Пока Советский
Союз не принимал участия в войне,
японские милитаристы опасались
идти на военные авантюры на Дальнем
Востоке и Тихом океане. 20 апреля
1940 г. ТАСС опубликовал опровержение
на заявления японской печати о том,
что СССР ищет соглашения с Японией
любой ценой. «Эти слухи смехотворны,
— говорилось в заявлении ТАСС,
— так как ввиду известной
обстановки на Дальнем Востоке не
СССР, а именно японцы нуждаются
в соглашении». Летом 1940 г., когда
после разгрома Франции и оккупации
Голландии дальневосточные владения
этих стран оказались «бесхозяйственным
имуществом», удара Японии не последовало,
хотя со всех точек зрения момент для
захвата их был самым благоприятным.
Генерал Д. Макартур, находившийся на
Филиппинах, недоумевал: «Япония получила
свой шанс после вторжения Гитлера в Голландию
и разгрома Франции. Если бы тогда она
нанесла удар в южном направлении, ей дешево
могла бы достаться победа». Генерал-губернатор
Голландской Индии (Индонезии) говорил:
«Была какая-то причина, но мы ее не з'наем.
Японцы легко могли завоевать нашу страну
в 1940 г.». Разгадка сдержанности японских
милитаристов заключалась в том, что они
после уроков Хасана и Халхин-Гола постоянно
учитывали военную мощь Советского Союза.
Один из главарей клики японских милитаристов
генерал Койсо предостерегал своих единомышленников:
«Осуществляя движение на юг против волков,
надо остерегаться тигра с северных ворот».
В результате война на Тихом океане началась
по крайней мере на два года позднее, чем
могло бы быть.