Война в 1812 году

 
Рядовой Тептярских казачьих полков. 1819-1825 гг. 
 
В годы Отечественной войны 1812 года в борьбе с наполеоновскими войсками участвовали более шести тыс татар. Из татар Поволжья были сформированы Первый, Второй и Третий Тептярские, Первый и Второй Мишарск полки, а также Башкирский полк. Об их ратной службе впервые обстоятельно рассказывается в кни Ш. К. Ахметшина и Ш, А. Насерова "Долг, отвага, честь (из серии "Татары на службе Отечеству"). Страницы истории татарских воинских частей в Российской армии и Императорской гвардии". Печатается с сокращениями. 
 
Ш. АХМЕТШИН, Ш.НАСЕРОВ 
ТАТАРСТАН,ИЮЛЬ, 2007 
 
 
 
В конце XVII - первой половине XVIII века большая часть татарской знати и общинников была переведена на восточные земли, Так, в середине XVII века сто семей татарских мурз и сто семей татарских феодалов были переведены из Среднего Поволжья и поселены в районе Мензелинска, Заинска, Новоше-шминска, Кичуевска и Тиинска, которые назывались тогда старыми закамскими крепостями. Большое количество семей татарских мурз и общинников переместилось самостоятельно. Правительство в 1735-1740 годах или сдавало им землю в аренду, или жаловало ее в собственность. Служилых татарских людей, заключивших арендный договор с правительством, называли тептярями. 
Тептяри - субэтническая группа поволжско-приуральских татар. Общая численность их по переписи 1926 года - 27,4 тысячи человек, в последующих переписях не выделялись. 
Верующие тептяри - мусульмане-сунниты, язык - татарский. К середине XX века растворились среди татар и башкир. В XIX веке земли служилых татар входили в ведомство Оренбургского края. 
Первый тептярский полк был создан еще во времена Екатерины Великой в 1790 году. Как было сказано в указе, "из тептярей Уфимского и Вятского наместничеств". В 1795 году на его основе были сформированы 1-й и 2-й Тептярские полки, а в дальнейшем был сформирован и 3-й полк. 
 
Форма одежды и вооружен всем тептярским полкам бы. определена такая же, как и уральских казаков. При общей казачьей форме лампасы I шароварах, вышивка на воротн ке, погонах и обшлагах бьи малиновые, пояса голубы древки пик красные. Лампасы I шароварах двурядные. Чепраки подушки на седлах бьм темно-синими с белой обкла, кой. Вооружение было устано лено штатным для уральсм казачьих войск. В него входил пика, карабин и пистолет. 
В 1812 году 1-й Тептярш полк входил в составе 1-й Зап^ ной армии в 3-й корпус генера; Н. А. Тучкова, в дальнейшем -корпус генерала М. И. Платова. К началу войны у западных границ России стояло два пехотных и восемь кавалерийских полков, сформированных из уроженцев Оренбургской губернии. О находились в составе дунайской армии П. В. Чичагова и 3-йЗападной армии А. П. Тормассва. Это были опытные, закаленные в боях войска,сражавшиес с Наполеоном в 1805-1807 года и с турками в 1806-1812 года; 
Они будут громить противника на завершающем этапе войнь когда русская армия перейдет в решительное контрнаступление Кроме указанных выше частей, в составе 1-й Западной арми М. Б. Барклая-де-Толли находились Уфимский и Рыльский пехот ные полки, оренбургские гусарский и драгунский, 1-й Тептярски казачий полк общей численностью около 6 тысяч человек. Эти части были укомплектованы рекрутами призыва 1809-1811 ГОДОЕ не имевшими боевого опыта. К началу войны все они были дове дены до полной штатной численности. 
 
Д, В. Давыдов доносил о подвиге конников 1-го Тептярского полка: 
"18 числа (сентября) посланный мной в партию майор Тимиров с вверенным ему 1-м Тептярским полком атаковал неприятеля, взял 125 человек в плен и одну фуру с артиллерийскими снарядами". 
Автор этих строк, Денис Васильевич Давыдов, происходил из известного рода Давыдовых, начало которому положили выходцы из Золотой Орды. В начале XV века знатный мурза Минчак выехал в Москву к великому князю Василию Дмитриевичу. По некоторым сведениям, Минчак был сыном первого Касимовского царя Тангрикула Касыма, получившего, как считают многие, царский титул не от царя Ивана III, а от его деда, великого князя Василия Темного. В Москве Минчак принял крещение, в православии его имя стало Симеон Касаевич. Дети его положили начало четырем родственным фамилиям. Старший сын, Давыд Симеонович Минчаков, стал родоначальником дворянской семьи Давыдовых; второй, Увар Симеонович, основал фамилию Уваровых, из которых впоследствии вышли графы Уваровы. Третий сын, Орнико Симеонович Минчаков, - родоначальник дворян Оринкиных, а четвертый, Злоба Симеонович, - дворян Злобиных. Потомки мурзы Минчака, связав свою судьбу с Россией, верно служили своему Отечеству. Одним из самых известных представителей этой семьи стал поэт-партизан, герой Отечественной войны 1812 года Д. В. Давыдов, никогда не забывавший, что его предками были ордынцы. 
В стихотворении "Графу П. А. Строганову за чекмень, подаренный им мне во время войны 1810 года в Турции" он писал: 
Блаженной памяти мой предок Чингисхан 
Грабитель, озорник с аршинными усами, 
На ухарском коне, как вихрь перед громами, 
В блестящем панцире влетал во вражий стан 
И мощно рассекал татарскою рукою 
Все, что противилось могучему герою. 
Почтенный пращур мой, такой же грубиян, 
Как дедушка его, нахальный Чингисхан, 
В чекмене легоньком, среди мечей разящих, 
Ордами управлял в полях, войной гремящих. 
Я тем же пламенем, как Чингисхан, горю; 
Как пращур мой Батый, готов на бранну прю... 
Подвиги Тептярского полка вошли и в документы Главной армии с 22 по 25 сентября 1812 года: "Ахтырского гусарского полка подполковник Давыдов, командующий особым отрядом, выступил из Юхнова на Вязьму и в виду оного города 16-го числа, напав на французский отряд, прикрывавший транспорт артиллерийских снарядов, разбил оный совершенно; причем положил на месте до 250 человек, взял в плен 2 офицеров и 146 рядовых и получил в добычу 20 подвод с фуражом и провиантом и 10 фур со снарядами. Посланным от него с особенною пар-тиею майором Тимировым убито до 100 и взято в плен 125 человек и досталась в добычу 1 фура с артиллерийскими снарядами. Подполковник Давыдов, продолжая свое движение, 19-го числа явился вновь на большую дорогу между Семлевой и Вязьмою к селу Юреневу и, атаковав 2 баталиона 2-го польского полка и 1 вестфальский баталион, взял в плен 1 капитана и 142 человека нижних чинов и сжег 100 человек, засевших в деревню и не хотевших сдаться. В сие самое время взорваны многие ящики на воздух, взято 72 пары волов, употребленных для возки парков, и истреблены несколько мельниц, в коих неприятель молол хлеб". 
По приказу Кутузова от 25 сентября 1812 года из состава Калужского ополчения с прибавлением к нему части регулярных войск и Тептярского казачьего полка был сформирован особый корпус, перед которым была поставлена важная задача: следуя через Мещовск и Жиздру в Брянск, очистить от неприятеля Рославль и нанести удары по отрядам противника в 
Рославльском и Ельнинском уездах, прикрывая в то же время Брянск. 
Нижегородский гражданский губернатор писал главнокомандующему М. И. Кутузову: "От 24 минувшего сентября я имел честь вашей светлости донести, что по полученному мною от г-на Оренбургского военного губернатора уведомлению отправлены от тамошнего края к Н.-Новгороду 2-й Тептярский полк, один башкирский и 1-й Мещерякский, имеющие прибывать сюда 16, 18 и 19 числа сего октября месяца". 
Мишари - субэтническая группа поволжско-приураль-ских татар, По переписи 1897 года, общая численность составляла 622,6 тысячи человек. По переписи 1924 года, - около 200 тысяч человек. В прошлом среди мишарей бытовали этнонимы - мещера, мещеряки, тэмэн и другие; язык - татарский. Верующие мишари - мусульмане-сунниты. 
2-й и 3-й Тептярские полки распоряжением фельдмаршала Кутузова были переданы в состав ополчения третьего округа. 1-й Мишарский полк был оставлен для исполнения гарнизонной службы в Москве. Известно, что 1-й Мишарский полк одним из первых вошел в разоренную сожженную Москву. 
Дальнейшие боевые действия 2-го и 3-го Тептярских и 1-го и 2-го Мишарских полков проходили в составе ополчения 3-го округа. Оба полка участвовали в боевых действиях как на территории России, так и за ее пределами во многих крупных сражениях русской армии. 
Репродукция картины Капитуляция Парижа" И. М. Жерен. 1816-1819 гг. 
Известно, что 2-й Тептярский и 2-й Мишарский полки победоносно вступили в Париж. Воины этих полков получили медали "За взятие Парижа 19 марта 1814 года" и другие знаки отличия. Все участники Отечест

Отгремели торжественные  мероприятия, связанные с двухсотлетием  Отечественной войны 1812 года. Правда, еще предстоят юбилеи Заграничных  походов 1813-1814 годов, но им почему-то придают  гораздо меньшее значение, так что можно расслабиться на ближайшие пятьдесят лет.  
 
В нескончаемом множестве статей, выступлений, книг, телепередач, посвященных двухсотлетию, были затронуты самые разные темы, связанные с войной 1812 года. Между тем, осталась неосвещенной очень важная для России тема национальных воинских формирований в период той войны. Тема, важная, прежде всего, с точки зрения межнациональных отношений в современной России. Она оказалась не представленной даже в открытой специально к юбилею постоянной экспозиции Государственного исторического музея – музее Отечественной войны 1812 года.  
 
Многие даже не задумывались над тем, что на стороне России в кровопролитные боях участвовали не только христиане, но и мусульмане, буддисты. Все мы знаем о Храме Христа Спасителя, построенном в память воинов-христиан, погибших в войне 1812 года. Но многие ли знают, что в Москве на Татарской улице стоит мечеть, возведенная в память воинов-мусульман, отдавших свою жизнь за родину в той войне? Потому что российские мусульмане защищали Россию с первого дня Отечественной войны и до последнего дня Заграничных походов, которые лучше было бы назвать Освобождением Европы. (В отличие от Храма Христа Спасителя, который был снесен большевиками, а потом восстановлен, мечеть не пострадала, но долгие годы служила прибежищем военкомату.)  
 
Всего в войне 1812 года и в Заграничных походах принимало участие 20 башкирских полков плюс 6 так называемых ремонтных полков, для пополнения выбывших из номерных воинов (набранных в основном в Оренбургской губернии, куда в то время входили территории, исстари населяемые башкирами), 3 тептярских полка (тептяри – близкий к татарам субэтнос, живший на территории Казанской губернии. Тептяри относились к служилому сословию и имели сходную с казачьей военную организацию), 2 мишарских полка (мишари – субэтнос татар Среднего Поволжья и Приуралья), 4 полка крымских татар, 2 калмыцких полка.*  
 
Вдумайтесь: мусульмане имели свои полки, возглавляемые командирами-мусульманами. Разве позволили бы создавать такие крупные воинские формирования народам, не вызывающим доверия? Доверие было, причем, абсолютное, и национальные полки сполна оправдали его той храбростью, которую демонстрировали мусульманские воины.  
 
1-й и 2-й Башкирские полки, а также 1-й Тептярский казачий полк воевали с первых дней вторжения Наполеоновских войск. В первые же недели войны по инициативе башкир были сформированы 3-й, 4-й, 5-й Башкирские полки из добровольцев. И 25 июля 1812 года, в первый день доставки манифеста Александра I в Оренбург, эти полки под общим командованием капитана Верхнеуральского гарнизонного батальона И.Г. Тихановского выступили в поход.  
 
Более того, полковник Углицкий не забыл боевое содружество с башкирами времен 1807 года и, будучи Оренбургским войсковым атаманом, подал в начале войны в Санкт-Петербурге управляющему военным министерством Российской империи рапорт с предложением быстро организовать от 10 до 30 башкиро-мишарских казачьих полков для войны с Наполеоном. Предложение было поддержано на всех уровнях, и уже 8 августа 1812 года, в день своего утверждения Александром I главнокомандующим армиями, Кутузов получил именной указ о формировании башкирских казачьих полков.  
 
Любопытны свидетельства того, как эти полки шли на войну, с каким настроением. Эрик Густав Эрстрём, швед, преподававший в Московском университете, в своих воспоминаниях «Путешествие из Москвы в Нижний Новгород», рассказывающих об эвакуации университета в 1812 году, приводит такой случай: «На мосту у деревни Новой нам встретился полк конных башкир. Несмотря на то, что проделали они, вероятно, немалый путь, они были бодры и, казалось, не чувствовали усталости. Смеясь, они разговаривали промеж себя и обратились к нам на ломаном русском, спросив:  
 
– Куда путь держите?  
 
– В Нижний Новгород.  
 
– А вы лучше поворачивайте обратно и поедем с нами искать французов!  
 
– Не бойтесь, ребята, – говорили они. – Французам здесь не бывать. Мы же идем теснить их восвояси.  
 
– Что, французы-то далеко? – спрашивали башкиры. – Вот мы им ужо зададим!  
 
И они принялись потрясать своими пиками и луками».  
 
Глазами непредвзятого наблюдателя Эрстрём увидел российскую жизнь в период нашествия Наполеона, и башкиры отнюдь не выглядели в ней бесправным народом, слепо исполняющим чужую волю. Они вполне осознанно защищали свою родину, коей была Россия.  
 
Легендарный Денис Давыдов доносил о подвиге конников 1-го Тептярского полка: «18 числа (сентября) посланный мной в партию майор Тимиров с вверенным ему 1-м Тептярским полком атаковал неприятеля, взял 125 человек в плен и одну фуру с артиллерийскими снарядами». (Кстати, сам Денис Васильевич Давыдов происходил из известного рода Давыдовых, начало которому положил еще в XV веке выходец из Золотой Орды знатный мурза Минчак.)  
 
Национальные полки, участвовавшие в боевых действиях как на территории России, так и за ее пределами, отличились во многих крупных сражениях русской армии. Известно, что 2-й Тептярский и 2-й Мишарский полки победоносно вступили в Париж. Воины этих полков получили медали «За взятие Парижа 19 марта 1814 года» и другие знаки отличия.  
 
Почему всё это важно знать и помнить сейчас, двести лет спустя? Не только потому, что это славные страницы общей для народов России истории. В Татарстане и в Башкортостане есть представители титульной национальности, которые мечтают о создании мононациональных государств. Есть и в некоторых общественных организациях, и за их пределами. Помню, как весной 1992 года, когда представители разных республик пытались провести в Казани конференцию Конгресса демократических организаций России, татарские националисты сорвали это мероприятие. Они были настроены очень агрессивно, несколько участников конференции подверглись избиению. Попытка выяснить причину агрессии обернулась тем, что два молодых парня заявили о намерении изгнать русских из Татарстана и готовности пролить для этого кровь. Когда им напомнили, что за пределами республики живет больше татар, и высказали опасение, что после резни русских в Татарстане могут начаться татарские погромы по всей России, один из них возбужденно выкрикнул: «Прекрасно. Татары соберутся на исторической родине». То есть кровь, скорее всего, большая, не является преградой для осуществления идеи собирания всех татар на исторической родине. Подобные националисты до сих пор проявляют активность и в Татарстане, и в Башкортостане. Для них жизнь тысяч татар или башкир менее ценна, чем идея мононационального государства.  
 
Но чем обернется осуществление этой идеи? Что ждет народы национальных республик, если намерения националистов воплотятся в жизнь? История уже дала нам яркий пример – это судьба среднеазиатских государств, бывших республик СССР. Получив самостоятельность, коренное население начало активно и жестко вытеснять всех некоренных жителей, среди которых были не только русские и которых проще назвать русскоговорящим населением. Значительную их часть изгнали из Средней Азии, где недоброжелательным отношением, а где и насилием. И что, республики процветают? Вовсе нет! Тотальная бедность и полное бесправие – вот что имеют простые жители независимых ныне государств. Они вынуждены выживать. И где они находят возможность подзаработать? Прежде всего, в России. По сведениям, обнародованным в начале апреля заместителем главы Федеральной миграционной службы РФ Анатолием Фоменко, в нашей стране сейчас находятся 2,5 миллиона граждан Узбекистана, 1,1 миллиона граждан Таджикистана, более 500 тысяч граждан Киргизии. В Туркменистане ситуация не лучше, хотя там есть нефть, просто тамошние власти не позволяют своим гражданам выезжать на заработки за границу. Серьезная проблема с приезжающими на заработки в Россию не только в том, что большинство не знает русского языка и наших законов – они, как правило, не имеют никакого образования, многие из них больны. То есть в этих независимых ныне и практически мононациональных государствах разрушены не только экономика, но и системы образования и здравоохранения. В советское время, которое я вовсе не собираюсь хвалить, такое было просто невозможно.  
 
Заметно благоприятнее лишь ситуация в Казахстане. Хотя это тоже далеко не демократическое государство, экономические показатели там лучше, чем в России. Но тут необходимо трижды подчеркнуть: президент Назарбаев проявил мудрость и пресек вытеснение некоренного населения в 1990-е годы, постарался создать условия, побуждающие русскоговорящих граждан республики не чувствовать себя чужими, активно участвовать в экономике и социальной жизни Казахстана.  
 
Да, жителям российских республик есть над чем задуматься, слушая посулы националистов. К сожалению, контрагитации, умной, взвешенной, содержащей убедительные доказательства, они не слышат. И, скорее всего, не знают об участии представителей своей национальности в войне, двухсотая годовщина которой отмечалась так широко и громогласно.  
 
О национальных полках и том, как они участвовали в войне 1812-1814 годов, необходимо знать русским. Чтобы они понимали роль других народов, населяющих Россию, в истории нашей страны. Тогда станут терять почву русские националисты, сохраняющие свое влияние на определенную часть общества именно за счет незнания значительной частью населения того, как развивались межнациональные отношения в нашей стране.  
 
Администрация президента России – наш главный центр внутренней политики – давно упустила национальную составляющую. Как бы всем нам не пришлось за это расплачиваться в какой-то момент. Мы не знаем собственную историю, которая дает разные примеры, в том числе, пример тесного сотрудничества народов, населявших Россию, в трудную военную пору 1812-1814 годов. Похожее было во время Великой отечественной войны, с той только разницей, что в Советской Армии уже не существовало национальных полков. Более того, башкиры и татары участвовали в ополчении Минина и Пожарского, освободившего Москву в 1612 году. И совершенно глупо забывать обо всем этом, отдавая поле битвы за умы националистическим силам.  
 
 
 
*Сведения о национальных полках русской армии в войне 1812-1814 г.г. автору предоставил историк и писатель Салават Асфатуллин  
 
Иллюстрации:  
1) Александр I представляет Наполеону калмыков, казаков и башкир. 9 июля 1807 года. (Тильзит) Художник П. Н. Бержере. 1810. Версаль.  
 
2) П. Гесс. Переправа через Березину. В правой части картины изображены башкирские всадники, преследующие отступающих французов.  
3) Самокиш Н.С. Лейб-гвардии Литовский полк в Бородинском сражении. 1911.  
Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник  
 
Игорь Харичев  
 
http://www.ej.ru/?a=note&id=12955# 

Отгремели торжественные  мероприятия, связанные с двухсотлетием  Отечественной войны 1812 года. Правда, еще предстоят юбилеи Заграничных  походов 1813-1814 годов, но им почему-то придают  гораздо меньшее значение, так что можно расслабиться на ближайшие пятьдесят лет.  
 
В нескончаемом множестве статей, выступлений, книг, телепередач, посвященных двухсотлетию, были затронуты самые разные темы, связанные с войной 1812 года. Между тем, осталась неосвещенной очень важная для России тема национальных воинских формирований в период той войны. Тема, важная, прежде всего, с точки зрения межнациональных отношений в современной России. Она оказалась не представленной даже в открытой специально к юбилею постоянной экспозиции Государственного исторического музея – музее Отечественной войны 1812 года.  
 
Многие даже не задумывались над тем, что на стороне России в кровопролитные боях участвовали не только христиане, но и мусульмане, буддисты. Все мы знаем о Храме Христа Спасителя, построенном в память воинов-христиан, погибших в войне 1812 года. Но многие ли знают, что в Москве на Татарской улице стоит мечеть, возведенная в память воинов-мусульман, отдавших свою жизнь за родину в той войне? Потому что российские мусульмане защищали Россию с первого дня Отечественной войны и до последнего дня Заграничных походов, которые лучше было бы назвать Освобождением Европы. (В отличие от Храма Христа Спасителя, который был снесен большевиками, а потом восстановлен, мечеть не пострадала, но долгие годы служила прибежищем военкомату.)  
 
Всего в войне 1812 года и в Заграничных походах принимало участие 20 башкирских полков плюс 6 так называемых ремонтных полков, для пополнения выбывших из номерных воинов (набранных в основном в Оренбургской губернии, куда в то время входили территории, исстари населяемые башкирами), 3 тептярских полка (тептяри – близкий к татарам субэтнос, живший на территории Казанской губернии. Тептяри относились к служилому сословию и имели сходную с казачьей военную организацию), 2 мишарских полка (мишари – субэтнос татар Среднего Поволжья и Приуралья), 4 полка крымских татар, 2 калмыцких полка.*  
 
Вдумайтесь: мусульмане имели свои полки, возглавляемые командирами-мусульманами. Разве позволили бы создавать такие крупные воинские формирования народам, не вызывающим доверия? Доверие было, причем, абсолютное, и национальные полки сполна оправдали его той храбростью, которую демонстрировали мусульманские воины.  
 
1-й и 2-й Башкирские полки, а также 1-й Тептярский казачий полк воевали с первых дней вторжения Наполеоновских войск. В первые же недели войны по инициативе башкир были сформированы 3-й, 4-й, 5-й Башкирские полки из добровольцев. И 25 июля 1812 года, в первый день доставки манифеста Александра I в Оренбург, эти полки под общим командованием капитана Верхнеуральского гарнизонного батальона И.Г. Тихановского выступили в поход.  
 
Более того, полковник Углицкий не забыл боевое содружество с башкирами времен 1807 года и, будучи Оренбургским войсковым атаманом, подал в начале войны в Санкт-Петербурге управляющему военным министерством Российской империи рапорт с предложением быстро организовать от 10 до 30 башкиро-мишарских казачьих полков для войны с Наполеоном. Предложение было поддержано на всех уровнях, и уже 8 августа 1812 года, в день своего утверждения Александром I главнокомандующим армиями, Кутузов получил именной указ о формировании башкирских казачьих полков.  
 
Любопытны свидетельства того, как эти полки шли на войну, с каким настроением. Эрик Густав Эрстрём, швед, преподававший в Московском университете, в своих воспоминаниях «Путешествие из Москвы в Нижний Новгород», рассказывающих об эвакуации университета в 1812 году, приводит такой случай: «На мосту у деревни Новой нам встретился полк конных башкир. Несмотря на то, что проделали они, вероятно, немалый путь, они были бодры и, казалось, не чувствовали усталости. Смеясь, они разговаривали промеж себя и обратились к нам на ломаном русском, спросив:  
 
– Куда путь держите?  
 
– В Нижний Новгород.  
 
– А вы лучше поворачивайте обратно и поедем с нами искать французов!  
 
– Не бойтесь, ребята, – говорили они. – Французам здесь не бывать. Мы же идем теснить их восвояси.  
 
– Что, французы-то далеко? – спрашивали башкиры. – Вот мы им ужо зададим!  
 
И они принялись потрясать своими пиками и луками».  
 
Глазами непредвзятого наблюдателя Эрстрём увидел российскую жизнь в период нашествия Наполеона, и башкиры отнюдь не выглядели в ней бесправным народом, слепо исполняющим чужую волю. Они вполне осознанно защищали свою родину, коей была Россия.  
 
Легендарный Денис Давыдов доносил о подвиге конников 1-го Тептярского полка: «18 числа (сентября) посланный мной в партию майор Тимиров с вверенным ему 1-м Тептярским полком атаковал неприятеля, взял 125 человек в плен и одну фуру с артиллерийскими снарядами». (Кстати, сам Денис Васильевич Давыдов происходил из известного рода Давыдовых, начало которому положил еще в XV веке выходец из Золотой Орды знатный мурза Минчак.)  
 
Национальные полки, участвовавшие в боевых действиях как на территории России, так и за ее пределами, отличились во многих крупных сражениях русской армии. Известно, что 2-й Тептярский и 2-й Мишарский полки победоносно вступили в Париж. Воины этих полков получили медали «За взятие Парижа 19 марта 1814 года» и другие знаки отличия.  
 
Почему всё это важно знать и помнить сейчас, двести лет спустя? Не только потому, что это славные страницы общей для народов России истории. В Татарстане и в Башкортостане есть представители титульной национальности, которые мечтают о создании мононациональных государств. Есть и в некоторых общественных организациях, и за их пределами. Помню, как весной 1992 года, когда представители разных республик пытались провести в Казани конференцию Конгресса демократических организаций России, татарские националисты сорвали это мероприятие. Они были настроены очень агрессивно, несколько участников конференции подверглись избиению. Попытка выяснить причину агрессии обернулась тем, что два молодых парня заявили о намерении изгнать русских из Татарстана и готовности пролить для этого кровь. Когда им напомнили, что за пределами республики живет больше татар, и высказали опасение, что после резни русских в Татарстане могут начаться татарские погромы по всей России, один из них возбужденно выкрикнул: «Прекрасно. Татары соберутся на исторической родине». То есть кровь, скорее всего, большая, не является преградой для осуществления идеи собирания всех татар на исторической родине. Подобные националисты до сих пор проявляют активность и в Татарстане, и в Башкортостане. Для них жизнь тысяч татар или башкир менее ценна, чем идея мононационального государства.  
 
Но чем обернется осуществление этой идеи? Что ждет народы национальных республик, если намерения националистов воплотятся в жизнь? История уже дала нам яркий пример – это судьба среднеазиатских государств, бывших республик СССР. Получив самостоятельность, коренное население начало активно и жестко вытеснять всех некоренных жителей, среди которых были не только русские и которых проще назвать русскоговорящим населением. Значительную их часть изгнали из Средней Азии, где недоброжелательным отношением, а где и насилием. И что, республики процветают? Вовсе нет! Тотальная бедность и полное бесправие – вот что имеют простые жители независимых ныне государств. Они вынуждены выживать. И где они находят возможность подзаработать? Прежде всего, в России. По сведениям, обнародованным в начале апреля заместителем главы Федеральной миграционной службы РФ Анатолием Фоменко, в нашей стране сейчас находятся 2,5 миллиона граждан Узбекистана, 1,1 миллиона граждан Таджикистана, более 500 тысяч граждан Киргизии. В Туркменистане ситуация не лучше, хотя там есть нефть, просто тамошние власти не позволяют своим гражданам выезжать на заработки за границу. Серьезная проблема с приезжающими на заработки в Россию не только в том, что большинство не знает русского языка и наших законов – они, как правило, не имеют никакого образования, многие из них больны. То есть в этих независимых ныне и практически мононациональных государствах разрушены не только экономика, но и системы образования и здравоохранения. В советское время, которое я вовсе не собираюсь хвалить, такое было просто невозможно.  
 
Заметно благоприятнее лишь ситуация в Казахстане. Хотя это тоже далеко не демократическое государство, экономические показатели там лучше, чем в России. Но тут необходимо трижды подчеркнуть: президент Назарбаев проявил мудрость и пресек вытеснение некоренного населения в 1990-е годы, постарался создать условия, побуждающие русскоговорящих граждан республики не чувствовать себя чужими, активно участвовать в экономике и социальной жизни Казахстана.  
 
Да, жителям российских республик есть над чем задуматься, слушая посулы националистов. К сожалению, контрагитации, умной, взвешенной, содержащей убедительные доказательства, они не слышат. И, скорее всего, не знают об участии представителей своей национальности в войне, двухсотая годовщина которой отмечалась так широко и громогласно.  
 
О национальных полках и том, как они участвовали в войне 1812-1814 годов, необходимо знать русским. Чтобы они понимали роль других народов, населяющих Россию, в истории нашей страны. Тогда станут терять почву русские националисты, сохраняющие свое влияние на определенную часть общества именно за счет незнания значительной частью населения того, как развивались межнациональные отношения в нашей стране.  
 
Администрация президента России – наш главный центр внутренней политики – давно упустила национальную составляющую. Как бы всем нам не пришлось за это расплачиваться в какой-то момент. Мы не знаем собственную историю, которая дает разные примеры, в том числе, пример тесного сотрудничества народов, населявших Россию, в трудную военную пору 1812-1814 годов. Похожее было во время Великой отечественной войны, с той только разницей, что в Советской Армии уже не существовало национальных полков. Более того, башкиры и татары участвовали в ополчении Минина и Пожарского, освободившего Москву в 1612 году. И совершенно глупо забывать обо всем этом, отдавая поле битвы за умы националистическим силам.  
 
 
 
*Сведения о национальных полках русской армии в войне 1812-1814 г.г. автору предоставил историк и писатель Салават Асфатуллин  
 
Иллюстрации:  
1) Александр I представляет Наполеону калмыков, казаков и башкир. 9 июля 1807 года. (Тильзит) Художник П. Н. Бержере. 1810. Версаль.  
 
2) П. Гесс. Переправа через Березину. В правой части картины изображены башкирские всадники, преследующие отступающих французов.  
3) Самокиш Н.С. Лейб-гвардии Литовский полк в Бородинском сражении. 1911.  
Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник  
 
Игорь Харичев  
 
http://www.ej.ru/?a=note&id=12955#

В творчестве русских писателей, принимавших непосредственное участие  в Отечественной войне 1812 года, появляется изображение не только русского народа, но и «иных племен». Тема участия  в войне нерусских поволжских народов (башкир, татар, тептярей, калмыков, чувашей) возникает как в мемуарной, так и художественной литературе первой четверти XIX века: в творчестве Д. В. Давыдова, К. Н. Батюшкова, Ф. Н. Глинки, С. Н. Глинки, В. А. Жуковского. 

Денис Давыдов  о конных башкирах

      Даровитый писатель и знаменитый  партизан Отечественной войны  1812 года Денис Давыдов в своих  произведениях, описывающих Бородинское  сражение, партизанскую войну и  заграничные походы русской армии,  рассказывает о нерусских народах,  участвующих в этих исторических  событиях. В прозаическом отрывке  «Тильзит в 1807 году» Давыдов  пишет о том, что к регулярной  армии в арьергард было прислано  несколько конных башкирских  полков. Давыдов этнографически  подробно их описывает: воины  одеты в вислоухие шапки, в  кафтаны «вроде халатов», на неуклюжих,  малорослых лошадях, вооружены  стрелами и луками, за что французы  прозвали их «северными купидонами».  Поэт отмечает традиционное вооружение  и снаряжение кочевников, коней  степной породы. В объявлении  военного министерства от 8 августа  1812 г. о формировании башкирских  полков предлагалось вооружение  оставить «употребляемое» и одежду  дозволить иметь «по своему  обычаю», не требуя единообразия. Давыдов пишет о храбрости  «башкирцев» и с военной точки зрения оценивает эффективность их участия в разворачивающихся событиях. После поражения русских под Фридландом и отступления к Неману присланные башкирские полки уже не могли изменить сложившуюся военную ситуацию: «Как было уверять себя в успехе, противопоставляя оружие XV столетия оружию XIX-го и метателям ядр, гранат, картечи и пуль — метателей заостренных железом палочек, хотя бы число их доходило до невероятия!» Опытный воин упрекает военное руководство в том, что оно обманывает себя «несбыточными надеждами». Д. В. Давыдов пишет и о «приключениях с башкирцами», одно из которых с добродушной иронией передает. Он был непосредственным свидетелем забавного случая: в плен взяли французского подполковника, большой нос которого был насквозь пронзен стрелою. Когда лекарь собирался распилить стрелу надвое, то башкир, узнавший свою стрелу, схватил лекаря за обе руки и предложил ее вынуть по-другому. Давыдов приводит диалог, с характерным обращением башкира к русским: «”Нет, <…> нет, бачка, не дам резать стрелу мою; не обижай, бачка, не обижай! Это моя стрела; я сам ее выну”. — “Что ты врешь, — говорили мы ему, — ну как ты вынешь ее?” — “Да, бачка! возьму за один конец, — продолжил он, — и вырву вон; стрела цела будет”. — “А нос?” — спросили мы. — “А нос? — отвечал он, — черт возьми нос!..” Можно вообразить хохот наш». Писатель замечает, что француз, не понимая русского языка, догадывался, о чем идет речь, и умолял отогнать башкира, что было и сделано. Давыдов иронически замечает, что «французский нос восторжествовал над башкирскою стрелою». 
     В Бородинском сражении, в партизанской войне и в заграничном военном походе 1813–1814 гг. принимали участие башкирские, тептярские, мишарские полки, о чем и упоминали в своих произведениях русские офицеры-писатели. Денис Давыдов в «Дневнике партизанских действий 1812 года» приводит рапорт Барклая-де-Толли о Бородинском сражении, в котором упоминается Уфимский полк, особенно отличившийся: один из его батальонов совместно с Восемнадцатым егерским полком по приказу генерала Ермолова бросился на захваченный французами редут Раевского и выбил их 

Тептярский полк в 18112 году   

 Описывая события народной партизанской войны, Давыдов отмечает, что русские  крестьяне охраняли свои селения, и  ему пришлось отпустить бороду, надеть кафтан, так как гусарский ментик, с мужицкой точки зрения, был похож  на «одежу» французов. Он приводит один трагический случай: за французов мужиками была принята команда Тептярского полка: «За два дня до моего прихода в село Егорьевское, что на дороге от Можайска на Медынь, крестьяне ближней волости истребили команду Тептярского казачьего полка, состоящую из шестидесяти казаков. Они приняли казаков сих за неприятеля от нечистого произношения ими русского языка». Известно, что в 1798 г. башкиры и тептяри были переведены в военно-казачье сословие, и их военная служба стала узаконенной, она рассматривалась как основная повинность. Первый Тептярский полк майора Темирова, являвшийся частью Калужского ополчения, находился в составе партизанского отряда Дениса Давыдова. Поэт Ф. Н. Глинка, воспевая партизана Давыдова, указывает на конкретные исторические детали, изображая его в окружении башкир, русских мужиков и баб: 
То невидимкой он, то рядом, То, вынырнув опять, следом Идет за шумными французскими полками И ловит их, как рыб, без невода, руками. Его постель — земля, а лес дремучий — дом! И часто он с толпой башкир и с козаками И с кучей мужиков, и конных русских баб, В мужицком армяке… 
     В статье «О партизанской войне» Давыдов размышляет о сути партизанского движения, о силе и мощи своего отечества. В поэтической образной форме дается представление о могучей многоплеменной державной России: она еще не поднялась в свой «исполинский рост», располагает множеством народов, готовых ее защищать: «и горе  ее  неприятелям,  если  она  когда-нибудь  подымется!»  Один из могущественных «слоев лавы», покоящихся на дне Российской империи, состоит из «воинственных народов», населяющих огромную территорию, пространство которой писатель определяет географически: лежит между Днепром, Доном, Кубанью, Тереком, верховьями Урала. «Поголовное ополчение» этих народов может выставить в поле «сто, полтораста, двести тысяч природных наездников». Конечно, кроме казаков и горцев, Давыдов имеет в виду здесь и поволжские народы — ополчение башкир, калмыков, татар, тептярей, с которыми он вместе сражался против неприятеля в своем отечестве и участвовал в заграничном походе русской армии. Это был взгляд на военные события непосредственного очевидца. В художественной прозе об исторических событиях 1812 года появляется значимая для русской литературы XIX в. мысль о России как отечестве многочисленных иноплеменных народов, защищающих «землю русскую». 
     Д. Давыдов в своих прозаических статьях выступает как литератор и как военный. Он утверждает значимость легкой конницы, которая мало полезна для генеральных сражений, но «превосходна и неподражаема в отдельных поисках», особенно в партизанской войне. Россия, обладающая целыми народами «врожденных наездников», должна их использовать, так как эта конница состоит из бригад и дивизий «целых племен воинственных всадников», передающих из рода в род свое наездническое мастерство. «Единое мановение царя нашего — и застонут поля неприятелей под копытами сей свирепой, неутомимо подвижной конницы, предводимой просвещенными чиновниками регулярной армии!» Поэтическими определениями писатель создает образ грозного воина-инородца: он владеет наездническим мастерством, идущим от предков, бесстрашный, «летучий», «неутомимый». Денис Давыдов определяет конкретное тактическое использование этих ополченских от-рядов: они направляются в тыл вражеских войск, нанося им невосполнимые потери. Характеристика конницы возникает в форме риторического вопроса: «Не разрушится ли, не развеется ли, не снесется ли пра-хом с лица земли все, что ни повстречается, живого и неживого, на широком пути урагана, направленного в тыл неприятельской армии, занятой в то же время борьбою с миллионною нашею армией, первою в ми-ре по своей храбрости, дисциплине и устройству?» Огромная сила конных полков передается через сопоставление их с природными неукротимыми явлениями, такими, как «лава», «ураган», которые сметают все на своем пути. Давыдов, повествуя о военных событиях 1812 года, будет отстаивать значение конных «летучих» полков. Писатель и офицер русской армии Ф. Н. Глинка тоже отмечал, что французам, гордящимся своими конными стрелками, русским есть кого противопоставить: это гребенские казаки и инородческие полки — «прочие племена», как их определяет Глинка, которые воюют искусно и превосходят французов в стрельбе со скачущей лошади10. Военные записки Давыдова соединяют в себе историческую достоверность документа и замечательную выразительность художественного повествования: яркую образность, поэтичность описаний, необычность сравнений. В. Г. Белинский в статье «Сочинения в стихах и прозе Дениса Давыдова» писал о несомненном литературном достоинстве военных произведений писателя, называя их «перлами» литературы, отмечая живое изложение и особый литературный слог — «быстрый, живописный, простой и благородный, прекрасный, поэтический». Критик выделял три славы Давыдова: «слава воина, слава поэта и слава отличного прозаического писателя».