Византия и крестовые походы

Тем не менее, о  полном разрыве Алексея Комнина  с крестоносцами говорить нельзя. Император не отказывал крестоносцам в посильной помощи. Разрыв состоялся только между императором и Боэмундом Тарентским, который слишком усилился в Антиохии за счет соседей, слабых турецких эмиров, и византийской территории. Далеко не лестную характеристику дала ему всё та же Анна Комнина: «Этот человек, негодяй по природе, был очень находчив в любых ситуациях, а подлостью и бесстрашием настолько превосходил прошедших через нашу страну латинян, насколько уступал им в количестве войска и денег¹⁸».

Со смертью  Боэмунда в 1111 году и Алексея Комнина  в 1118 недоверие и вражда по отношению  друг к другу между латинянами и византийцами только усилилась. Это  говорит о неличностном характере конфликта. Наследником Алексея I стал его сын Иоанн II. Интересно, что в высокой оценке нравственной личности Иоанна сходятся как греческие, так и западноевропейские хронисты. И если Алексей Ι боролся за выживание империи, а затем начал постепенно отвоёвывать бывшие византийские территории, то уже Иоанн ΙΙ мечтал о восстановлении Ромейской державы в её былом блеске и величии. Император успешно боролся с турками и балканскими народами.

Надеясь, что  Италии всё же рано или поздно вернётся под власть Византии, Иоанн не только воспрепятствовал сильному норманнскому королю Рожеру ΙΙ напасть на империю, но и сам вынашивал планы покорить южноитальянские территории, вступая в переговоры с германским императором, которому также было не выгодно усиление норманнов в Италии. 

Как видно, наиболее важными моментами внешней политики Иоанна на Западе являются его отношение  к образованию Сицилийского королевства  и создание союза двух империй. Тем не менее, главным направлением внешней политики в это время было восточное. На Востоке Иоанн по отношению к государствам крестоносцев также вёл успешную политику. Византийцы выступили в поход против Киликийской (Малой) Армении и покорили её. Увеличенная присоединением Малой Армении ромейская территория достигла границ Антиохийского княжества. В борьбе с последним Иоанн также достиг полного успеха. Осажденная Антиохия должна была просить у него мира, который и был дарован Иоанном на условии признания антиохийским князем сюзеренитета империи. Князь получил из рук императора инвеституру на уступаемые земли, а в знак взятия Антиохии Иоанном на городской цитадели был поднят императорский штандарт.

Если Иоанн  обращал во внешней политике главное  внимание на Восток, то преемник его  Мануил, особенно благодаря нормандским  отношениям и своим личным симпатиям к Западу, был вовлечен главным образом в западную политику, что было для империи далеко не самым лучшим из возможного. Продолжали развиваться отношения со Священной Римской империей. В 1146 году союз двух империй был скреплён бракосочетанием Мануила со своячницей Конрада III Бертой Зульцбахской.¹⁹ Тем не менее всё это не спасло византийские территории от грабежа со стороны немецких рыцарей, проходивших по ней во время Второго крестового похода. А. Рамбо, опять же ссылаясь на «предание», говорит о 70 тысячах французов и 70 тысячах немцев, шедших по византийской территории, и это не считая пехотинцев²⁰. Впрочем, византийцы принимали ответные меры. Как повествует Одо Дейльский, французы, шедшие следом за немцами, столкнулись с трудностями при закупке продовольствия: греки «не впускали их в свои города и бурги, а то, что продавали, спускали на верёвках со стен²¹». Можно без преувеличения сказать, что после Второго крестового похода отношения между Византией и Западом пошли по наклонной плоскости. В связи с этим Ф.И. Успенский писал: «…стали взвешивать, особенно французы, обстоятельства первого и вторых походов, стали доискиваться, какие были недостатки их организации и причина неуспеха. Вывод был просто: нельзя достигнуть цели походов потому, что на дороге стояло схизматическое византийское государство, сначала нужно уничтожить это препятствие²²». Однако думается, что подобные коварные планы против Ромейской империи вынашивались  и раннее. Стоит вспомнить уже упоминаемого нами выше Боэмунда Тарентского, а также посланцев сицилийского короля Рожера II, которые во время подготовки ко Второму крестовому походу прибыли ко двору Людовика VII с предложением с одной стороны обеспечить войско провиантом и транспортом, а с другой – пойти за завоевание Константинополя. Однако предложения норманнов были отвергнуты французами²³. 

Нельзя сказать, что на Западе в середине XII существовали однозначно антивизантийские настроения. В раздробленной Европе королевства, герцогства, графства, республики, города, папа римский и германский император имели порой совершенно противоположные интересы. Мануил умело использовал этот фактор. Против норманнского короля Рожера II он заключил союз с германским императором и Венецианской республикой, которая смотрела с некоторым опасением на усиление норманнов и охотно согласилась поддержать своим флотом византийское предприятие, получив за эту помощь новые торговые привилегии в империи: «…к этому даруются им также, - писалось в хрисовуле Мануила от 1148 года, - и эргастирии, находящиеся в Эмволе Перамы с прилегающими к ним площадями… а также 3 гавани, которые находятся в этой местности… жалуется им также право торговать во всех частях Романии всеми товарами… во всех частях империи, находящейся под нашей благочестивой царственностью, без уплаты за собственную торговлю каких-либо торговых пошлин и других казённых сборов…»²⁴

Однако при  всём своём дипломатическом искусстве, при всей благосклонности Мануила к Западу, Византия никогда не могла стать для Европы своей.²⁵ В 1154 году страшный враг Византии Рожер II умер. Новый сицилийский король Вильгельм I поставил своей целью расторгнуть союз двух империй и союз Византии с Венецией. Республика святого Марка, знавшая о планах Мануила утвердиться в Италии, естественно, не желала этого. В таких обстоятельствах Венеция порвала свои союзные отношения с Византией и, получив крупные торговые выгоды в Сицилийском королевстве, заключила союз с Вильгельмом I. После некоторых удач византийского оружия в Южной Италии, выразившихся во взятии Бари и других городов, Вильгельм нанес войскам Мануила суровое поражение у Бриндизи, которое сразу уничтожило все результаты его экспедиции. Неудачная кампания Мануила в Италии ясно доказала Фридриху Барбароссе, пришедшему к тому времени на смену Конраду III, что в данном случае дело шло об утверждении там греков, окончательно порвала и без того уже ослабнувшие узы византийского союза. Опуская подробности борьбы Мануила I с Фридрихом Барбороссой, а также дипломатические сношения императора с государями Западной Европы, мы можем утверждать, что к концу своего правления Мануил пожал плоды своей прозападной политики. В 1176 году греки проиграли туркам битву при Мириокефалоне. О какой-либо серьезной наступательной политике империи на Востоке после этого не могло быть и речи. Почти одновременно с этим поражением в Малой Азии Мануил на свое письмо к Фридриху Барбароссе, в котором он изображал положение сельджукского султана как слабое (Фридрих, однако, знал правду о сокрушительном поражении Мануила), с упреками по поводу его сношений с иконийским султаном, получил от германского государя ответ, в котором тот сообщал следующее: германские императоры, получившие власть от славных императоров римских, должны управлять не только Римской империей, но и “греческим королевством” поэтому он приглашает Мануила признать авторитет западного императора и подчиниться авторитету папы и заканчивает свой ответ заявлением, что в будущем он будет сообразовывать свое поведение с поведением Мануила, напрасно сеявшего смуту среди вассалов Западной империи²⁶. Так мы отчётливо видим, с началом  очередного ослабления Византийской империи, притязания и давление со стороны Западной Европы только усиливалось.

Со смертью Мануила в 1180 году можно говорить, что в Византиии началась смута. На этом фоне резко давняя неприязнь между греками и латинянами без должного контроля государства  вылилась в 1182 году в жуткую резню европейцев в Константинополе. В 1183 году власть в Ромейской державе узурпировал Андроник II. Латиняне, бежавшие в 1182 году из Константинополя от учиненного там погрома, явились на Запад в свои государства и, рассказав об ужасах пережитого испытания, просили отомстить за оскорбление и убытки. Также и представители некоторых знатных византийских фамилий, преследуемые Андроником, также убежали в Италию и побуждали итальянские правительства к открытию военных действий против Византии. Сам Андроник пытался с одной стороны ослабить влияние аристократии, а с другой – латинян на жизнь в империи. Но, имея жестокий нрав и проправив всего два года, он не смог осуществить свои планы.

Таким образом, мы видим, что на протяжении почти  столетия отношения между Западной Европой и Византийской империей постоянно ухудшались. И если во время Первого крестового похода отношения между ними были относительно прохладными, то к концу правления Комнинов они стали откровенно угрожающими. Если в конце XI века Алексей I требовал от вождей крестоносцев присяги, то в конце 70-х годов XII века уже германский император считал, что император византийский должен присягать ему в верности.

3. Третий  и Четвёртый крестовые походы

После безрезультатного второго Крестового похода положение  христианских владений на Востоке продолжало вызывать серьезные опасения. В 1187 году Салах-ад-Дин отвоевал у христиан Иерусалим. Новый крестовый поход был просто необходим. Папа на Западе деятельно работал в пользу осуществления нового крестоносного предприятия. Ему удалось поднять поистине «звёздный» состав государей: французского короля Филиппа II Августа, английского короля Ричарда I Львиное Сердце и германского императора Фридриха I Барбароссу. И если Филипп II и Ричард предпочли идти через Сицилию, то германский император – через Балканский полуостров. Здесь мы можем увидеть дальнейшее ухудшение отношений между двумя империями. И если раньше к чисто политическим и религиозным причинам конфликта прибавлялись причины «хаотические», когда разграбления территорий, по которым шли крестоносцы происходило спонтанно (особенно во время Первого крестового похода), то теперь доля «случайного», по крайней мере в немецком войске была уменьшена. Известно, что Барбаросса, дабы избежать переполнения своей армии негодными элементами, велел принимать в своё войско только тех, кто имел при себе хотя бы 3 марки серебра²⁷. Здесь мы можем наблюдать, как религиозные идеи окончательно отходят на второй план в угоду конкретным политическим интересам. Фридрих, сблизившийся с норманнами, вёл переговоры с правителями тех территорий, через которые шли его войска,   то есть с Сербией и Болгарией. Переговоры эти были направлены главным образом против Византии. В свою очередь Исаак Ангел начал сношения с Салах-а-Дином, против которого и направлялся поход. При дворе Исаака появились послы Салах-ад-Дина. Между ними был заключен союз против Иконийского султана; в силу этого Исаак должен был, по возможности, задерживать на пути Фридриха. «Им чинились всевозможные препятствия. - Пишет М. А. Заборов, -  припасов, обещанных Исааком II Ангелом, не повозили. Дороги, по которым шли крестоносцы оказывались полуразрушенными… Горные проходы были заперты греческими вооружёнными отрядами. Посольства Фридриха I задерживались василевсом в столице…»²⁸ Отношения между двумя императорами обострились до того, что завоевание Константинополя было уже решенным вопросом для Фридриха, который написал своему сыну Генриху, приказывая собрать у берегов Италии флот и добиться у папы проповеди крестового похода против греков. В конце концов, Исаак в этом противостоянии уступил. Между ним и Фридрихом был заключен мир в Адрианополе, главные условия которого заключались в следующем: Исаак давал суда для перевозки войска Фридриха через Геллеспонт в Малую Азию, вручал заложников и обещал снабжать крестоносцев пропитанием. Весной 1190 года переправа немецкого войска через Геллеспонт состоялась. Как известно, экспедиция Фридриха окончилась полной неудачей…

Если велика была опасность для Византии при  Фридрихе Барбароссе, то она сделалась  еще более грозной при его  сыне Генрихе VI. В Константинополь был отправлен послание, в котором Генрих требовал от Исаака Ангела уступки ему территории на Балканском полуострове. Так же германский император требовал возмещения убытков, понесенных Фридрихом Барбароссой во время Крестового похода, и о помощи Генриху флотом для задуманного им нового крестового похода. В такой критический момент для Византии на сторону последней стал папа, прекрасно понимавший, что если мечта Штауфенов об универсальной монархии с включением в нее Византии осуществится, то папство осуждено будет на вечное бессилие²⁹. Между тем Генрих отправил новое грозное послание Алексею III, свергшего к тому времени Исаака Ангела. Алексей мог купить мир только за уплату Генриху громадной суммы; для этого он ввел во всем государстве особую подать, называвшуюся «аламанской», и снял драгоценные украшения с императорских гробниц в Константинополе.  Спасла Ромейское государство смерть германского правителя. Византия с великой радостью встретила смерть Генриха. Свободно вздохнул и папа³⁰.

Наконец, мы переходим  к самому драматическому, но в то же время самому откровенному в своей  циничности из крестовых походов  – Четвёртому. Изначально военная экспедиция планировалась против мусульман, но конечным результатом её стал Константинополь. Как мы увидим чуть ниже, огромный вклад в изменение направления похода внесли венецианцы.

Робер де Клари, пикардийский рыцарь, участник Четвёртого крестового похода, повествует: ««Сеньоры, - сказал маркиз, - куда бы именно вы хотели направиться?». Бароны отвечали, что они не хотят идти в Сирию… но они полагают отправиться в Вавилон³¹ или Александрию…»³² Итак, как видно изначально предполагалось, что поход будет против Египта.

Крестоносцы должны были собраться в Венеции, которая  за определенную сумму предложила перевезти их на своих судах. Венеция не хотела приступить к перевозке крестоносцев до уплаты полностью условленной за корабли суммы. Так как у крестоносцев требуемой суммы не оказалось, то Дандоло предложил им в счет невыплаченных денег помочь ему завоевать город Задар. Крестоносцы согласились и, несмотря на негодование папы и на угрозы отлучить их церкви,  взяли приступом Задар для Венеции и разгромили его. «Между тем, пока крестоносцы и венецианцы оставались зимой в Задаре, они призадумались о том, что сильно поиздержались… и решили, что не могут двинуться ни в Вавилон, ни в Александрию, ни в Сирию, ибо у них нет ни съестных припасов, ни денег, чтобы отправиться туда»³³.

Во время  осады и сдачи Задара в истории Четвёртого крестового похода выступает новое лицо - византийский царевич Алексей Ангел, сын низвергнутого и ослепленного Алексеем III Исаака. Царевич Алексей, спасшись из темницы, бежал на Запад к Филиппу Швабскому, женатому на Ирине, родной сестре Алексея. Какой-либо ощутительной материальной поддержки Филипп, будучи в данный момент занят борьбой внутри государства, оказать царевичу не мог, но он отправил посольство в Задар с просьбой к Венеции и крестоносцам помочь Исааку и его сыну Алексею в восстановлении их на византийском престоле. Таким образом, поднимался вопрос о возможности полного изменения в направлении похода и его характера. Дож Энрике Дандоло сразу оценил все выгоды для Венеции. «Дож Венеции… обратился к ним и сказал: «Сеньоры, в Греции имеется весьма богатая и полная всякого добра земля; если бы нам подвернулся подходящий повод отправиться туда и запастись в той земле съестным и всем прочим…» Тогда встал маркиз и сказал: «Сеньоры… в Германии… я видел одного молодого человека… Этот молодой человек сын императора Кирсака³⁴ из Константинополя, у которого один из братьев предательски отнял империю». «Тот, кто смог бы заполучить этого молодого человека, - сказал маркиз, - легко бы сумел двинуться в землю константинопольскую…»»³⁵

Таким образом, мы видим, что важнейшую роль в завоевании и разграблении Византийской империи крестоносцами играли, безусловно, венецианские интересы. Другим инициатором и возбудителем крестового похода был папа римский Иннокентий III. Отношение понтифика к Константинополю ярко иллюстрирует Гунтер Перисский: «Да, он ненавидел его, и очень хотел, чтобы этот город, если возможно, был завоёван без кровопролития католическим народом, - только бы это не угрожало поражению нашему войску… По мнению верховного понтифика, который был крайне озабочен делом креста, наши должны Були плыть прямо к Александрии. Он разрешил им, тем не менее, забирать без каких-либо денежных затрат и в умеренном количестве съестное в морских местах Романии… . Папа боялся, как бы его совет не был неверно понят, и земные обстоятельства не повредили течению дел крестового похода: всякие новые известия тревожили его и всех остальных и не без основания»³⁶.

Здесь вскрывается  противоречие между римским престолом  и светскими интересами государств Европы, в частности Венеции. Мы можем утверждать, что, несмотря на постоянно усиливающуюся вражду между Европой и Византией, отношение на Западе к разграблению Константинополя было далеко не однозначным. Многие видели в Византийской империи своего союзника в борьбе с мусульманским Востоком.