Великие историки

     Уже современники Карамзина, в том числе  и многочисленные критики его  труда обратили внимание на определяющую особенность "Истории…", несопоставимую ни с одним из предшествующих исторических сочинений, - ее цельность. "Цельность труду Карамзина придала концепция, в которой определяющую роль играла идея самодержавия как главного фактора исторического процесса". Эта идея пронизывает все страницы "Истории…", иногда она раздражающе-назойлива, подчас кажется примитивной. Но даже такие непримиримые критики самодержавия, как декабристы, не соглашаясь с Карамзиным и легко доказывая его несостоятельность, отдавали должное историографу за искреннюю преданность этой идее, тому мастерство, с которым он проводил ее в своем труде. Основа концепции Карамзина восходила к тезису Монтескье о том, что "огромное государство может иметь только монархическую форму правления". Карамзин идет дальше: не только монархия, но и самодержавие, то есть не только единоличное наследственное правление, но и неограниченная власть просто человека, который может быть даже избран на трон. Главное, чтобы было "истинное самодержавие"- неограниченная власть обличенного высокими полномочиями лица, строго и неукоснительно соблюдающего проверенные временем или продуманно принятые новые законы, придерживающегося нравственных правил, заботящегося о благе подданных. Этот идеальный самодержец должен воплощать "истинное самодержавие" как важнейший фактор государственного порядка и благоустройства. Русский исторический процесс, по Карамзину, это медленное, порой зигзагообразное, но неуклонное движение к "истинному самодержавию".Оно проходило, с одной стороны, в постоянной борьбе самодержавного начала с удельными олигархическими, аристократическими тенденциями и силами, а с другой – в ослаблении, а затем и ликвидации самодержавием традиций древнего народного правления. Для Карамзина власть аристократии, олигархии, удельных князей и власть народа – это не только две непримиримые, но и враждебные благоденствию государства силы. В самодержавии же, говорит он, заключена сила, подчиняющая в интересах государства народ, аристократию и олигархию.

     Самодержавными  государями, то есть правителями с  неограниченной властью, Карамзин считает  уже Владимира I и Ярослава Мудрого. Но после смерти первого, самодержавная  власть ослабла и государство потеряло независимость. Последующая история России по Карамзину, это сначала нелегкая борьба с уделами, усиленно завершавшаяся их ликвидацией при Василии III, сыне Ивана III Васильевича, затем постепенное преодоление самодержавием всяческих поползновений на власть, а значит и на благополучие государства со стороны боярства. Во время правления Василия Темного "число владетельных князей уменьшилось, а власть государева сделалась неограниченной в отношении к народу". Творцом истинного самодержавия Карамзин рисует Ивана III, заставившего благоговеть пред собою вельмож и народ". При Василии III князья, бояре и народ стали равным в отношении к самодержавной власти. Правда, при малолетнем Иване IV самодержавию угрожала олигархия – боярский совет во главе с Еленой Глинской, а после ее смерти – "совершенная аристократия или державство бояр". Ослепленные честолюбивыми поползновениями на власть, бояре забыли интересы государства, "заботились не о том, чтобы сделать верховною власть благотворною, но о том, чтобы утвердить ее в руках собственных". Лишь встав взрослым, Иван IV смог покончить с боярским правлением. Новая угроза самодержавной власти возникла, со стороны боярства во время болезни Ивана IV в 1553 г. Но Иван Грозный выздоровел, а в сердце его осталась подозрительность ко всем сановникам. С точки зрения Карамзина, русская история XV - начала XVII вв., - это период подлинного национального возрождения, заторможенного последствиями неверной экономической политики Рюриковичей. Освобождение от золотоордынского ига, укрепление международных торговых связей и международного авторитета России, мудрое законодательство Василия III и Ивана Грозного, постепенное обеспечение самодержавием основных правовых и имущественных гарантий подданных. Путь к этому возрождению Карамзин в целом рисует как непрерывный поступательный процесс, связанный, прежде всего, с развитием истинного самодержавия, которое лишь осложнялось негативными личными качествами носителей самодержавной власти: безнравственностью и жестокостью Василия III, Ивана Грозного, Бориса Годунова, Василия Шуйского, слабоволием Федора Ивановича, излишним мягкосердечием Ивана III .

     Н.М  Карамзин в "Истории государства  Российского" подчеркивает три политические силы, характерные для исторического  пути России: самодержавие, опирающиеся  на войско, чиновничий аппарат и  духовенство, аристократия и олигархия  в лице бояр и народа. Что же такое  народ в понимании Н.М. Карамзина?

     В традиционном смысле "народ" - жители страны, государства - встречается в "Истории" довольно часто. Но еще  чаще Карамзин вкладывал в него иной смысл. В 1495 г. Иван III прибывает в  Новгород, где его встречают "святители, духовенство, чиновники, народ". В 1498 г. после смерти старшего сына Ивана III "двор, вельможи и народ были обеспокоены вопросом престолонаследия". "Бояре вместе с народом выражали беспокойство после отъезда Ивана  Грозного в Александрову Слободу". Бориса Годунова просят стать царем "духовенство, синклит, народ". Из этих примеров видно, что в понятие "народ" Карамзин вкладывал все  то, что не принадлежало к духовенству, боярству, войску, государственным  чиновникам. "Народ" присутствует в "Истории…" как зритель или  непосредственный участник событий. Однако в ряде случаев это понятие  не удовлетворяло Карамзина и  он, стремясь точнее и глубже передать свои идеи, использовал термины "граждане", "россияне".

     Историограф вводит еще одно понятие "чернь", не только как простой народ, но и  в откровенно политическом смысле –  при описании движений классового протеста угнетенных народных масс: "чернь  Нижнего Новгорода, вследствие мятежного  веча умертвила многих бояр" в 1304 г., в 1584 г. во время восстания в Москве к Кремлю устремились "вооруженных людей, чернь, граждане, дети боярские".

     В пренебрежительном смысле понятие "чернь" отражает представление  Карамзина о мощных движениях  классового протеста в феодальной России как проявлениях анархических тенденций. Карамзин считал, что народу всегда присуще стремление к вольности, несовместимое с государственными интересами. Но, отрицая прогрессивное  политическое значение народа в отечественной  истории, историограф делает его  высшим носителем оценок замыслов и  деятельности представителей самодержавной  власти. В "Истории государства  Российского" народ становится то беспристрастным арбитром, когда  речь идет о борьбе самодержавия с  аристократией и олигархией, то пассивным, но заинтересованным зрителем и даже участником, когда волею исторических судеб сам оказывается лицом  к лицу с самодержавием. В этих случаях присутствие в "Истории…" народа становится важнейшим творческим приемом Карамзина, средством выражения  авторского отношения к описываемым  событиям. В повествование "Истории…" как бы врывается голос историка, сливающегося с "мнением народным".

     В "Истории государства Российского" народному мнению Карамзин придает  широкие смысловые значения. В  первую очередь народные чувства  – от любви до ненависти к самодержцам. "Нет правительства, которое для  своих успехов не имело бы нужды  в любви народной " - провозглашает  историограф. Любовь народа к самодержцу как высший критерий оценки его поступков  и одновременно – сила, способная  решить судьбу самодержца, особенно сильно звучит в последних томах "Истории  государства Российского". Покаранный за злодеяние (убийство царевича Дмитрия) провидением, Годунов, несмотря на все  свои усилия снискать любовь народа, в  конце концов оказывается без его поддержки в трудный для себя момент борьбы с Лжедмитрием. "Народы всегда благодарны,- пишет Карамзин,- оставляя небу судить тайну Борисова сердца, россияне искренне славили царя, но, признав в нем тирана, естественно, возненавидели его и за настоящее, и за минувшее…". Ситуации в воображении историографа повторяются и с Лжедмитрием, который своим неблагоразумием способствовал охлаждению к нему любви народа, и с Василием Шуйским: "Московитяне, некогда усердные к боярину Шуйскому, уже не любили в нем венценосца, приписывая государственные злополучия его неразумению или несчастию: обвинение, равно важное в глазах народа".

     Таким образом, Карамзин с помощью "Истории  государства Российского" поведал  всей России о своих взглядах, идеях  и утверждениях.

     Ко  времени написания "Истории государства  Российского" Карамзин прошел долгий путь мировоззренческих, нравственных и литературных исканий, наложивших глубокий отпечаток на замысел и  процесс создания "Истории…". Эпоха не проникалась убеждением в том, что без понимания прошлого, поиска закономерностей общественного  и культурного развития человечества невозможно оценить настоящее и  попытаться заглянуть в будущее: "Карамзин оказался среди тех  мыслителей, которые стали разрабатывать  новые принципы понимания истории, национальной самобытности, идеи преемственности  в развитии цивилизации и просвещения".

     Важным  принципом при написании "Истории…" является принцип следования правде истории, как он ее понимает, пусть  и была она иногда горька. "История  не роман, а мир не сад, где все  должно быть приятно. Она изображает действительны мир" замечает Карамзин. Но он понимает ограниченные возможности историка в деле достижения исторической истины, так как в истории " как в деле человеческом, бывает примесь лжи, однако ж характер истины всегда более или менее сохраняется, и сего довольно для нас, чтобы составить себе общее представление о людях и деяниях". Следовательно, историк может творить из того материала, который у него есть и он не может произвести "золота из меди, но должен очистить и медь, должен знать всего цену и свойства; открывать великое, где оно таится, и не давать малому прав великого". Научная достоверность – лейтмотив, постоянно беспокойно звучащий на всем протяжении карамзинской "Истории…"

     Но  не во все историк опередил свой век: "он был сыном времени и  по общей дворянской настроенности  своей идеологии, хотя и облагороженной просветительскими идеями и по общему провиденциалистскому подходу к истории, несмотря на стремление выявить ее житейские закономерности, и порой наивными попытками оценить роль той или иной личности в истории,. что вполне соответствовало духу той эпохи".

     Так же нельзя не сказать и о том, что  в своей "Истории…" Карамзин поставил проблему художественного воплощения истории страны. "Художественность изложения как непременный закон исторического повествования была сознательно прокламирована историком", считавшим, что: "видеть действие действующих", стремиться к тому, чтобы исторические лица жили "не одним сухим именем….". В предисловии Н.М. Карамзин перечисляет: "порядок, ясность, сила, живопись. Он творит из данного вещества…". "Он" у Карамзина - это историк, а подлинность материала, упорядоченность и ясность изложения, живописная сила языка – таковы выразительные средства, находившиеся в его распоряжении.

     Именно  из-за своего литературного характера "История…" подверглась критике  со стороны современников и историков  последующих лет. Так, "Стремление Карамзина превратить историческое изложение в занимательный рассказ, оказывающий нравственно воздействие  на читателя, не отвечало представлениям С.М. Соловьева о задачах исторической науки. Он пишет, что Карамзин смотрит  на свою историю со стороны искусства". Н.М. Тихомиров обвиняет Н.М. Карамзина  в склонности "даже иногда несколько  отойти от источника, лишь бы представить  яркие картины, яркие характеры". Да, у нас есть фундаментальные  труды, созданные мощными исследовательскими коллективами, но очень мало увлекательных  книг по отечественной истории. Писатель может специально затруднить свою манеру изложения, усложнить язык, создать  многоплановость сюжета. А с другой стороны, он может приблизить читателя к своей работе, сделать его  участником событий, сделать исторический образ реальным, что делал Карамзин и его "Историю…" читали с огромнейшим  удовольствием. Так разве можно  обвинить историка только в том, что  его манера изложения интересна  читателю?

     Таким образом, история России у Карамзина  – это борьба единовластия и раздробленности. Первым человеком, который принес самодержавие в Россию, был варяг Рюрик, и автор "Истории…" - это последовательный сторонник норманнской теории происхождения Русского государства. Карамзин пишет, что варяги "долженствовали быть образованнее славян", и что варяги "законодатели наших предков, были их наставниками в искусстве войны… в искусстве мореплавания". Правление норманнов отмечалось автором как "выгодное и спокойное".

     Вместе  с этим, Карамзин утверждает, что  история человечества – это история  всемирного прогресса, основу которого составляет духовное совершенствование  людей, и что историю человечества делают великие люди. И, исходя из этого, не случайным является то, что автор  построил свой труд по следующему принципу: каждая глава содержит описание жизнедеятельности  отдельного князя и названа именем этого правителя.

     "Основная  цель сильного правления –  это создание условий для максимального  раскрытия человеческих способностей - землепашца, писателя, ученого; именно  такое состояние общества и  ведет к истинному прогрессу  не только отдельные народы, но  и все человечество".история хрестоматия критика

     Для Карамзина в истории характерна строгая торжественность, четкий и  как бы замедленный ритм изложения, более книжный язык. Заметно нарочитое стилистическое свойство в описаниях деяний и характеров, четкая прорисовка частностей. Полемика ученых и публицистов конца 1810-х – начала 1830-х гг. в связи с появлением томов "Истории…" Карамзина, размышления и отклики первых читателей, особенно декабристов и Пушкина, отношению к наследию Карамзина следующих поколений, знание "Истории государства Российского" в развитии исторической науки, литературы, русского языка – темы, давно уже привлекшие внимание. Однако "История…" Карамзина как явление научной жизни изучено еще недостаточно. Между тем, этот труд наложил чувственный отпечаток на представления русских людей о прошлом своего отечества, да и вообще, об истории. В течение почти столетия не было в России другого исторического сочинения. И не было другого исторического труда, который, потеряв былое значение в глазах ученых, оставался бы столь долго в обиходе культуры так называемой. широкой публики.

     "История  государства Российского" продолжала  восприниматься как данность  отечественной культуры даже  тогда, когда существенно обогатились  знания о Древней Руси и  стали господствовать новые концепции  исторического развития России  и исторического процесса в  целом. Без знания "Истории…" Карамзина немыслимо было называться  в России образованным человеком.  И, вероятно, В.О. Ключевский нашел  правильное объяснение этому,  отметив, что "взгляд Карамзина  на историю…строился на нравственно-психологической  эстетике". Восприятие образное  предшествует логическому, и эти первые образы дольше удерживаются в сознании, чем логические построения, вытесняемые позже более основательными концепциями.